***
Яромира Молнеслав нашёл в горницах. Бояре и посадский люд к этому времени уже разошлись, и посадник поднялся к себе, чтобы немного отдохнуть. Княжичу он, как обычно, обрадовался: – Кстати ты! Садись, рассказывай, как съездили. – Съездили-то неплохо, да вести не больно радостные… Дубрень к дедам ушёл. Яромир, помнивший старого волхва ещё по светлоярицкому Перунову святилищу, в задумчивости взъерошил волосы: – Погоди, так ему ж годов-то… не под сотню ли будет? – Да что-то вроде того… Как раз проститься успели, до погребения там побыли. Да и ещё вести получили. Такие, что полюдью в Светлояр без меня возвращаться придётся. Он коротко рассказал о том, какая напасть объявилась в могутических землях. Яромир, слушая его, покусывал губы. Так-то и леший бы с ними, с могутичами – заслужили, уж князь-то их точно, да ведь напасть эта после и по соседним землям двинется. Выходит, прав Молнеслав – надо её застать, пока дальше не расползлась… Вскинув на княжича чуть прищуренные глаза, он коротко спросил: – Что делать-то мыслите? Молнеслав откликнулся: – Сперва в Велесово урочище наведаться, глядишь, присоветуют чего. Ну а дальше – к могутичам. Нас шестеро, да Сварожьих воинов двое – нешто не сладим? Яромир поднялся, пару раз прошёлся по горнице. Молнеслав молча наблюдал за ним. Наконец боярин остановился и повернулся к нему: – Что ж, отговаривать тебя я не стану… всё одно бесполезно. Но с боярами своими сам говори. А я, коли понадобится, поддержу. Велесово урочище-то хоть кто-то знает, где искать? – Так бывали мы уже там, года четыре тому. Едва ли оно со старого места исчезло да на новое перебралось, – улыбнулся Молнеслав. Яромир покачал головой. Хотя княжич и до сих пор, как привык с детства, многое ему рассказывал и о многом советовался, но хватало всё ж таки и того, о чём помалкивал. Вот и про Велесово урочище боярин слышал впервые и даже не подозревал, что такое существует, да ещё в его же землях. Хотя Молнеслав, как сам признался только что, уже там бывал… Наконец, выйдя из задумчивости, Яромир решительно произнёс: – Ладно, пошли в гридницу. Благо все твои здесь же – ни за кем отроков посылать не придётся. Зови побратимов. Вскоре и бояре, что шли с дружиной полюдья, и княжич Радислав, и немалая часть гридей собрались в гриднице. Чуть в стороне особняком устроились Перуновы воины и державшиеся с ними рядом Огнец и Твердята. Узнав, что Молнеслав собирается отправиться неведомо куда из-за какой-то неведомой нежити, объявившейся в могутических землях, бояре заволновались. Кто-то предложил: – А может, и ну его? Не у нас ведь! – Не у нас, – спокойно кивнул Молнеслав. – А только дальше-то эта напасть куда двинется? К твердичам? К горяничам? Или, может, к нам? Довод был убедительный. И всё же его попытались отговаривать от поездки невесть куда (ну, а как же, коли где эту самую нежить искать – никому не ведомо?). Потом, памятуя, что Яромир приходится Молнеславу старшим родичем, попытались заручиться его поддержкой. Однако посадник решительно стал на сторону княжича: – Их сила самого Перуна ведёт, и не мне супротив неё вставать. Да и не в одиночку же княжич поедет – с побратимами своими. – А князь-то что скажет? – развёл руками один из бояр. – Князю о знаке поболе нашего ведомо, – отрезал Яромир. После этого боярам не оставалось ничего иного, как подчиниться.***
Откладывать поход в Велесово урочище не стали, и уже на следующее утро ввосьмером отправились к лесу, что широко раскинулся по левому берегу Заболони до самого слияния с Быстрицей. Четверо из восьми знали, что тянется он не на один день пути. Снег поверху уже подтаивал и налипал на лыжи, мешая двигаться. Так что уже вскоре спины у всех были мокрые. Однако останавливаться, чтобы отдохнуть, не стали, прекрасно зная: после идти будет только труднее. Потому до полудня упрямо двигались по лесу, по очереди прокладывая лыжню. В полдень ненадолго остановились, перекусили лепёшками и вяленым мясом, а после вновь двинулись вперёд. Хотя в лесу было тихо, вершины деревьев над головами гнулись от ветра. Никто особо не удивился, когда пошёл снег – сперва небольшой, а потом всё гуще. Он надёжно заметал след, оставленный путниками. Словно те силы, что хранили здешние места, не хотели, чтобы кто-то отыскал урочище, пройдя по этому следу. Уже в сумерках остановились на ночлег. Костерок под руками Огнеца и Твердяты разгорелся сразу, хотя все дрова были сырыми. Засиживаться, впрочем, не стали и вскоре, уложив на снег слой жердей, а поверх накидав лапника, легли спать. Наутро поднялись ещё затемно, наскоро перекусили и, даже не дожидаясь, когда по-настоящему рассветёт, продолжили путь. В этот раз, вопреки ожиданиям, им не пришлось долго искать дорогу. Словно их ждали и вели самым коротким путём. И это уж точно было неспроста. Но даже и так начало уже смеркаться, когда они добрались до Велесова урочища. У края лощины, в которой пряталось святилище, их ожидал один из волхвов. Окинув всех восьмерых взглядом, молча кивнул и жестом позвал за собой. Четверо, уже бывавшие здесь, помнили и его самого, и то, что он всегда молчит. Была ли это немота или же данный им обет молчания – побратимы не знали. Зимодар ждал их в святилище. Кажется, он даже не удивился, увидев восьмерых, лишь спокойно кивнул в ответ на их нестройные приветствия. – Кстати вы. Я уж «вестника» отправлять думал… Что нынче у могутичей творится, сдаётся мне, знаете? – Знаем, – откликнулся Молнеслав. – С тем и шли – наставь на ум, волхве, подскажи, что за напасть! Зимодар вздохнул: – Разговор долгий… Вот что: сегодня отдохните, а поутру пришлю за вами. Волхвы проводили их в гостевую избушку. Там уже ждал горячий ужин. На разговоры никого не тянуло, к тому же после двух дней пути по лесу в тепле их разморило. Поэтому, задув лучину, улеглись, и вскоре все уже крепко спали.***
Когда наутро они вошли в святилище, Зимодар был уже там. Казалось, со вчерашнего дня он так и не сошёл с места, всё так же сидел на своём резном кресле, задумчиво склонив голову. Когда гости расселись на скамьях, принесённых для них младшими волхвами, Зимодар обвёл их внимательным взглядом. – Ну что ж, пришло время поговорить. Вопросов у вас, сдаётся мне, немало накопилось. Первым, переглянувшись со спутниками, заговорил Темнята: – Расскажи, волхве, что за нежить такая явилась. Коли Велес её послал, так, может, тебе ведомо, за что напасть такая людям? Зимодар вздохнул: – Не вся нежить, что на свете водится, Велесу подвластна… Вы и сами знаете, что земли росавичей – ещё не весь обитаемый мир. А у народов, что в иных краях живут, свои боги, свои служители богов… и своя нежить. Есть ли у могутичей в соседях какой-нибудь народ иного, не росавичского корня? – Есть! – нимало не раздумывая, откликнулся Прозор. – По ту сторону Межицы их земли лежат. Купцы, бывает, оттуда приплывают, так без толмачей никак не обойтись. – Вот купцы, сами того не зная, эту нежить и привезли. Есть такие заклятья, чтоб через духа-подсадку из человека силы тянуть. Видать, нашёлся в тех землях чародей – сумел нежить себе на службу поставить. – А чего ж он не в своих землях это делает? – нахмурился Молнеслав. – В своих ему люди живыми нужны. А чужаков, коими росавичей числит, всяко не жалко. Да ещё, глядишь, и земли так освободятся – можно князьям своим подарочек сделать. Те только рады будут, коль и не воевать, и земли получить. Охотников-то на это хватает… – Да уж… – сквозь зубы бросил Воеслав, вспомнив Скъялвира конунга. Пока что его потомки войнаричей не беспокоили – уже четвёртый год им хватало собственных разборок за власть. Но у них были и соседи… Которым тоже хотелось новых земель, новых богатств… – И что теперь с этим делать? – хмуро вопросил Темнята. Воины переглядывались. Они шли сюда в надежде узнать, где корни напасти, объявившейся в землях росавичей… потому что одними могутичами нежить наверняка не удовольствуется. А оказалось, что их ждёт забота куда серьёзнее. Теперь следовало разобраться, с какого вообще конца браться за это дело. Просто отступить Перуновы воины не могли. Данная века назад клятва по-прежнему вела их. Зимодар задумался. В ином случае он, пожалуй, предоставил бы этим восьмерым справляться самим как знают. В конце концов, это их удел – с нежитью бороться. Не Велесову волхву им в том помогать. Вот только нежить нынче ждала иная. Такая, что и сам Подземный хозяин готов был пособить супротив неё. Легонько пристукнув посохом, Зимодар проговорил: – Ну вот что… Сам я тут мало чем помочь могу – чай, не Велес многомудрый, всего лишь один из служителей его. А вот указать, кто может поболе моего знать – укажу. Путь ваш нынче так и так в земли могутичей. Так вот… Есть там своё Велесово урочище. Недалече от Славиграда в лесах укрыто, да так, что и из могутичей-то о нём мало кто слыхивал… – волхв взглянул на нахмурившегося Прозора и неожиданно улыбнулся. – Знаю, о чём думаешь. Мол, одного Велесова святилища мало, другое ищи… Да только про Дарогоста, что там старший нынче, сказывают, будто он самому Велесу сыном приходится. Не знаю уж, правда то или нет, а только вдруг да и впрямь так? Вдруг да умудрил его Велес-батюшка, как беду избыть? – Да как же искать, коли про него даже и не слышал никто? – озадаченно спросил Прозор. За время службы в славиградской дружине окрестности столицы могутических земель он изъездил, казалось, вдоль и поперёк, но ни разу ни от кого про Велесово урочище не слышал. Зимодар усмехнулся: – Про наше святилище тоже мало кто слышал, а где его искать и того меньше знают. Однако ж нашли… А кое-кто даже и не в первый раз. – Мы-то хоть знали, в какой стороне искать, – отозвался Молнеслав. – Ничего, как до могутических земель доберётесь – там вам и подсказки будут, – обнадёжил волхв. – И помните: какая бы нежить ни была, наша или чужая, а небесного огня всякая боится. Перуновы воины переглянулись. К помощи небесного огня, что до поры дремал в их клинках, им не раз уже приходилось обращаться. И в этих новых битвах он вновь поможет. Вот только нынешнего врага ещё предстояло найти. Между тем Зимодар перевёл взгляд на Огнеца и Твердяту: – Как даром вашим для поиска пользоваться, вы и сами знаете. Тут я вам не советчик. Потому вам только одно скажу: не только в Перуновых молниях небесный огонь живёт. Вам даже и мечи не требуются, чтобы его призвать. Друзья, не сговариваясь, кивнули. Стогод учил их и этому. А как использовать мечи, чтобы этот огонь направить куда нужно, они и сами додумались. До сих пор, правда, надобности в этом не было. И вот теперь пришло время испытать свои силы.***
Наутро, простившись с Зимодаром, воины пустились в обратный путь – в Журавец. На прощание волхв пожелал: – Пусть Велес даст вам добрые пути, куда бы ни пришлось идти. Поклонившись ему, побратимы зашагали к лесу. Вскоре урочище скрылось из глаз за переплетением стволов и ветвей. Как и по пути сюда, с закатом остановились на ночёвку. Говорили мало – особо не о чем. И без того было ясно, что впереди долгий и нелёгкий путь. – Ехать нам всяко верхом, – глядя в огонь, проронил Воеслав. – Твоя правда, княже, – отозвался Чистец. – Весна на носу, на лыжах далеко не уйдём. – Значит, трактом вдоль Заболони, а там к Быстрице повернём, – кивнул Молнеслав. Они с Громобоем достаточно знали свою землю, чтобы уверенно сказать, куда и как придётся ехать. Сейчас требовалось добраться к самым истокам Быстрицы – именно там лежала межа раденических и могутических земель. Можно было, конечно, идти вместе с дружиной полюдья до Светлояра, а уже оттуда повернуть к могутичам. Но никому не приходилось объяснять, что так они потеряют слишком много времени. Дружина полюдья с большим обозом быстро двигаться не могла, а им сейчас не стоило терять время. Да и заезжать в Светлояр Молнеславу не хотелось. Там неизбежно пришлось бы снова пересказывать всё, убеждать бояр, что ему и правда нужно ехать… Покосившись на побратима, Воеслав негромко заметил: – А в Светлояр, думаю, завернуть всё же стоит. Вдруг да купцы какие вести привезли… – С боярами нашими сам будешь говорить, – хмыкнул Молнеслав. – Ничего, как-нибудь убедим. Вот как бы мне Вершеня Благомирича да Сувора Добронежича упредить, чтоб без меня в Велегостье отправлялись… – Так Ратша, небось, им уже всё рассказал, – удивлённо взглянул на него Чистец. – Ратша, покуда я из Велесова урочища не вернусь, из Журавца не уедет, – усмехнулся Воеслав. – Или я его совсем не знаю. – Так отправь «вестника». – Придётся. Воеслав прикрыл глаза, потянулся мыслью в Еловец, где осталась войнарическая дружина полюдья. Вести с оставшимися там долгие речи он не собирался, но предупредить боярина Вершеня и воеводу Сувора и впрямь следовало – тогда они и Ратше поверят скорее. Побратимы не мешали ему, молча сидели, глядя в огонь и думая каждый о своём. Никому, кроме Воеслава, предупреждать близких не требовалось – Чистец и Темнята с самого начала сказали своим, чтобы скоро не ждали, у Прозора семьи не было, а Молнеслав, Громобой и Твердята решили, что успеют поговорить с близкими позже, когда заедут в Светлояр. Или, если всё же решат миновать город, отправят «вестников» по дороге. Огнец же «вестника» жене собирался отправить чуть позже – из Журавца.***
Под вечер следующего дня, подходя к Журацу, они увидели с десяток всадников, ехавших со стороны Быстрицы. Воеслав вгляделся и хмыкнул: – Не захотел воевода Ратшу с вестями дожидаться, сам едет. – Так ведь всяко лучше от тебя самого всё услышать, а не в чужом пересказе, – спокойно заметил Чистец. – Тоже верно. На самом деле появление Сувора Добронежича нисколько не удивило Воеслава. Он давно уже знал, каким дотошным и въедливым может быть воевода. А в том, что после вчерашнего «вестника» у него появилось немало вопросов, сомневаться не приходилось. – Может, поднажмём, чтобы в город вместе с ними войти? – предложил Прозор. Однако Воеслав покачал головой: – Нужды нет. Всё едино на посадничьем дворе встретимся, а говорить в горницах сподручнее, чем на ходу. Когда они вошли на двор посадника, Ратша как раз оживлённо объяснял что-то спешившемуся Сувору. Тот хмурился, временами переспрашивал что-то. Оба так увлеклись разговором, что Воеслава заметили только тогда, когда он остановился в паре шагов от них. Вечер провели за разговорами. Воевода Сувор, хоть и встревожился из-за услышанного, поначалу попытался было отговаривать князя от поездки неведомо куда, неведомо зачем. Со стороны именно так выглядело то, что они задумали. Убедившись, что его старания, как бывало не раз, пропадают впустую, воевода вздохнул и взглянул на Огнеца: – Ну, коли так, на тебя вся надежда… раз уж князь из всей дружины никого больше брать не хочет. Огнец, по правде говоря, ожидавший, что тесть будет недоволен его решением и на сей раз последовать за князем, молча кивнул. Сам он твёрдо знал, что даже ради жены, которую и впрямь любил, не сможет покинуть Воеслава, когда его помощь может потребоваться. Будь это прежде, когда он ведать не ведал про Сварожий знак, сейчас поневоле вынужден был бы готовиться к возвращению в Еловец, а оттуда и в Велегостье вместе с воеводой и Ратшей. Потому что просто не смог бы последовать за Перуновыми воинами. По правде говоря, Сувор хотел было высказать что-то вроде «да и леший-то с ними, с могутичами – ещё не хватало вражинам помогать!» Но вспомнил про знак – и промолчал. О том, что и князь, и один из его гридей отмечены знаками Небесного огня, Сувор знал ещё со времён твердическо-могутического похода. Помнится, тогда воевода был порядком удивлён – такого он никак не ожидал. Потом, поразмыслив, сообразил, что нравом Воеслав таков, каким многие представляют самого Перуна. То суровый и сдержанный, то вспыльчивый, горячий, но никогда не позволявший себе ни малейшей несправедливости к окружающим. Правда, боярам и воеводам от этого было не легче… А вот к Огнецу Сувор приглядывался ещё задолго до того похода. Парень, по его мнению, вполне мог в будущем стать неплохим воеводой… если правильно обучить его и по первости направлять. Сварожий знак укрепил эту его уверенность. Ещё и поэтому воевода ничуть не возражал, когда его любимица Миляна, самая младшая в семье, стала засматриваться на Огнеца. Однако при всей любви к дочери Сувор знал: удерживать зятя от этой поездки с князем он не станет. Воеслав хотел было отправиться в дорогу на следующее же утро, однако Молнеслав возразил: – Погоди! Мешкать нам и правда нельзя, да только и мчаться сломя голову не след. Один день едва ли что изменит, а подготовиться к походу сможем. – Тоже верно, – нехотя признал Воеслав. Молнеслав, как оказалось, успел обдумать, что им понадобится. Потому сейчас решительно проговорил: – С ключником здешним я поговорю – соберёт нам припасов, чтобы на охоту по пути время не тратить. Громобой, Твердята, с утра проверьте, как кони подкованы. И что из кузнечного припаса в дороге понадобится, соберите. Оба гридя молча кивнули. Всё было так же, как перед любым походом. Сувор вздохнул: – И как мне всё это княгине объяснять? К его удивлению, Воеслав отозвался совершенно спокойно: – Знает она. Ещё прошлой ночью он успел отправить «вестника» Потворе. И, хотя сказать сумел немного, почему-то был уверен: она поняла всё. Побратимы переглянулись. Все знали: труднее всех, как обычно, придётся их жёнам. Ждать, не ведая, где их мужья и что с ними. Каждый из шестерых понимал, что Перун не попустит им погибнуть, пока не подросли те, кто придёт на смену. Но тревога от этого никуда не уходила. Да и на лёгкую победу надеяться не приходилось. Впереди были дороги и битвы.