***
Вернувшись в Славиград, Ведобор не спешил идти на княжеский двор. Князь, пожалуй, и рад был бы его видеть – в это тяжкое время только старшему Перунову волхву удавалось хоть как-то успокоить его. Вот только сам Ведобор больше хотел побыть один, чтобы обдумать услышанное от Перуновых воинов. Рассказывать Грозномиру об этой встрече он не собирался. Мало того, что князь по обыкновению взовьётся, начнёт обвинять волхва – мол, с ворогами дружбу водить вздумал. Так ещё и упрекать вздумает, что не убедил их прийти в Славиград и помочь княжичу… уж коли они и впрямь на это способны. И без толку его убеждать, что Перуновым воинам не досуг задерживаться ради одного парня, пусть и княжеского сына… А раз так, лучше ему и вовсе не знать, что они где-то рядом. Вообще-то Грозномир, когда стало ясно, что помочь княжичу своими силами не получится, просил волхвов взять это на себя. Теперь Гордимир лежал в одной из клетей в глубине святилища, куда никто, кроме волхвов, не допускался. Лежал так же, как многие другие – в святилищах и избушках ведунов по всей могутической земле, безгласный, не сознающий вовсе ничего. Где и как он столкнулся с Ловцом душ (теперь Ведобор знал, как зовётся пришлая напасть), выяснить, разумеется, не удалось. Ближники княжича только пожимали плечами да разводили руками. Ведобор в задумчивости вытащил из костра перед изваянием Перуна щепку, успевшую заняться только с одного конца, и теперь вертел её в пальцах. Взгляд его устремлён был даже не на пламя, а словно бы сквозь него. Помощники волхва, видя этот рассеянный взгляд, старались держаться поодаль и не мешать. А сам волхв размышлял. От Перуновых воинов он узнал немало. Да и сам рассказал им, пожалуй, не меньше. Впервые он позволил себе говорить с кем-то о том, что обдумывал в последние три года. Говорить, не боясь быть непонятым. И, по правде говоря, рассказывая, неожиданно для себя разобрался во многом, что до сих пор казалось смутным и неясным. Он и сам не сумел бы ответить, что сподвигло его на откровенность. И только вспоминая этот разговор, вдруг понял, как не хватало ему человека, способного просто выслушать, ничего от него не требуя и не напоминая, что, мол, не подобает волхву… Все эти «подобает» – «не подобает» он и сам давным-давно знал. Вот только волхв тоже человек… Правда, и у этого была обратная сторона. Лишь теперь он до конца осознал, что в тех, кого он почитал своими наставниками, частенько говорили чувства, не имеющие никакого отношения к служению Прави. Обида, что Перунов меч когда-то оказался не в их землях, а у твердичей. Мечта заполучить его, а с ним и немалую силу, помогающую оберегать свою землю, а может быть – и дарующую что-то большее. Досада, что пращурам так и не удалось добиться желаемого. И они с Грозномиром поддались на это, позволили убедить себя, что до меча нужно добраться любой ценой. Да и то сказать – ведь говорил им об этом тогдашний верховный волхв Перунова святилища… странно было бы ему не поверить. А Перуновы и Сварожьи воины, признаться, сумели удивить его. Когда он рассказал, что знал, про Туманную топь и про Грозовую горку (даже Прозор, на что уж местный уроженец, об этом почти ничего не слышал), трое, оказавшиеся, вдобавок ко всему, кузнецами, не удержались и полезли проверять какую-то свою догадку. Из овражка, в который давно уже сползла часть склона, они выбрались основательно перемазанные, но довольные. Оказалось, внутри горки прячется железная руда. Оттого и притягивала она молнии. Несколько довольно крупных камней они прихватили с собой, хотя едва ли от них будет хоть какая-то польза в их поисках. Да и держались все на равных, не зная и не догадаешься, что один из них княжич, а другой и вовсе князь. Как бы там ни было, сейчас Ведобор мог только желать им удачи. Получалось, что тогда, отправляя «вестника», он не ошибся. Если уж эти шестеро да присоединившиеся к ним Сварожьи воины не сумеют одолеть напасть, выходит, и впрямь никому из живущих это не по силам. И тогда останется только просить помощи у самого Перуна. Вот только знать бы ещё, что для этого сделать надо…***
– Видать, это и есть Туманная топь. Маленький отряд стоял на берегу тёмного лесного озерца, за которым, сколько хватало взгляда, сквозь камыши поблёскивала вода. Кое-где казалось, что она покрывает землю едва ли на ладонь, но побратимы хорошо знали, как обманчиво бывает болото. К тому же над водой то полупрозрачной дымкой, то более плотными лентами и прядями стелился туман. Всех восьмерых не оставляло странное чувство, что туман этот – живое существо. Ещё раз окинув болото взглядом, Чистец решительно проговорил: – Вот что, други, давайте-ка, пока светло, подыщем местечко для ночлега, а уж поутру будем думать, как через болото пройти. Возражать никто не стал. На всякий случай отошли чуть дальше от края топи и остановились на небольшом холмике, отделённом от неё рощицей, в эту пору ещё голой, а потому почти прозрачной. Здесь и решили дожидаться рассвета. По мере того, как над землёй сгущались сумерки, туман с болота всё больше наползал на рощицу и выбранный ими холмик, пока не накрыл его, словно одеялом. Разве что костерок, над которым висел котелок с водой, оказался не подвластен туману, хоть и в его кольце. Туман этот вызывал у восьмерых какие-то странные чувства. Словно чьи-то бесплотные руки касались их, какие-то незримые, но весьма ясно ощутимые взгляды следили за каждым движением. И одновременно это был вполне реальный туман – влажный, плотный… Воеслав усмехнулся: – Словно в туче оказались, в самом её нутре. – Ладно хоть туча-то дождевая, не грозовая, – засмеялся в ответ Прозор. И всё же все чувствовали себя не слишком уютно под этим серым покрывалом, мешавшим видеть не то что округу, но и товарищей. Отказываться от ставшего привычным за время пути бодрствования – каждый в свой черёд, – разумеется, не собирались. Хоть и непонятно оставалось, много ли толку будет от сторожей, когда всё скрывает плотный туман. Кажется, спокойнее всех чувствовали себя кони – они паслись неподалёку, возле подножия холма, где нашлась полянка с пробивавшейся уже сквозь пожухлые прошлогодние стебельки молодой травкой. Разве что изредка оттуда доносилось пофыркивание да удар подковы о подвернувшийся камешек. Через некоторое время туман над вершиной холма неожиданно разошёлся, отодвинувшись за первые деревья опушки. Однако кольцо вокруг оставалось по-прежнему плотным. Поглядывая на серую стену, всё больше сливающуюся с вечерним, а после и ночным сумраком, Чистец заметил: – Чужаков нам, видать, всяко сегодня стеречься не приходится. В такой туманище, поди, никто не сунется. Так что, кто сторожить будет, смотрите, как туман меняться станет. Чует моё сердце, не просто так он тут собрался… С этими его словами согласны были все. Хотя едва ли кто-то сумел бы ответить, чего ждёт от этого тумана. Помощи? Наоборот, подвоха? Доброй встречи или незаметно подобравшихся ворогов?.. Однако постепенно костёр всё же разогнал ощущение тревоги и неуютности, и спать все, кроме стражей, укладывались почти так же, как обычно. А на рассвете всех подняли Громобой и Твердята, которым на сей раз выпало сторожить последними. Над болотом туман словно распался на две части, открыв неширокий, но совершенно явственно обозначенный проход. – Похоже, нас весьма недвусмысленно приглашают туда, – проронил Молнеслав. – Ну, а коли приглашают, так пошли! – откликнулся Воеслав. На сборы не требовалось много времени. Вскоре костерок, медленно тлевший всю ночь, был погашен, кони взнузданы и осёдланы, хотя верхом ехать никто не собирался. А потом все восемь друг за другом шагнули в ожидавший их проход в туманной стене. Двигаться оказалось неожиданно легко. Под ноги ложилась не зыбкая топь, а самая обычная тропа. Вот разве что по сторонам её на пару шагов виднелись камыши и зеркальца воды, а дальше всё по-прежнему тонуло в тумане. Пожалуй, здесь можно было бы даже ехать верхом, но побратимы предпочитали не только видеть тропу, но и чувствовать её собственными ногами. Всё же место было незнакомое. И всё бы ничего, вот только туман в нескольких шагах за их спинами вновь смыкался, словно отрезая их от всего, оставшегося позади. И никто не поручился бы, что тропинка там, в этом тумане, не исчезает, растворяясь среди болота. Идти пришлось довольно долго. Тропа то шла прямо, то извивалась, огибая какие-то препятствия, разглядеть которые в тумане не было никакой возможности. Однако побратимам не оставалось ничего иного, как довериться ей и той силе, что её проложила. Похоже, Ведобор не ошибся, сказав, что их ждут, а значит – укажут путь. Хотя в уже знакомом им Велесовом урочище близ Журавца об этом ничего не говорилось, побратимы догадывались, что Зимодар послал собрату весточку о них. Не просто так ведь направил их сюда – стало быть, не сомневался, что в могутическом Велесовом урочище их примут. А потом болото как-то вдруг разом кончилось. Тропа поднималась на невысокий песчаный бережок. Здесь уже не было тумана. Впереди стеной стояли тёмные ели, и лишь в одном месте между ними виднелся проход. В него и ныряла тропа. Миновав еловую стену, они оказались на просторной луговине и невольно приостановились. Сразу видно было, насколько это место отличается от лежащих по ту сторону топи. Здесь травы уже вовсю шли в рост, совсем скрыв прошлогодние, и поднимались до середины голени. Местами в траве виднелись крупные валуны. Дальше, на противоположном краю луговины, высилась сложенная из таких же валунов стена святилища. Ближе побратимы заметили несколько довольно высоких холмов. Ровные их очертания явственно показывали, что это дело рук человеческих, и путники сообразили, что это не что иное, как дерновые крыши жилищ волхвов. С одного из валунов навстречу им поднялся высокий человек в тёмной рубахе и накинутой поверх неё медвежьей шкуре. В руках его не было обычного для волхвов посоха, но никто ни на миг не усомнился: это и есть тот, к кому они шли. Ни один из побратимов не взялся бы ответить, сколько лет этому волхву. Тёмные волосы и бороду его не тронула седина, лицо казалось молодым – и одновременно каким-то невероятно древним, словно он, как сам Велес, вовсе не имел никакого возраста. Тёмно-карие глаза светились мудростью. – Добро пожаловать! – негромко проговорил он. – Нечасто сыны Небесного Огня в эти места захаживают. Ну, да об этом ещё успеем поговорить. Пойдёмте. Побратимы переглянулись. Прозор уже собирался спросить, как быть с конями, однако волхв опередил его: – О конях не тревожьтесь, о них без вас позаботятся. Хищных зверей здесь нет, да и уйти им с острова некуда. Оставив коней, побратимы вслед за ним зашагали к святилищу.