Перуновы воины

      Дорога тянулась однообразно и скучно. Всё та же серая равнина, непонятно где кончающаяся, сливающаяся с таким же серым небом. Только шуршит да похрустывает под копытами коней жухлая трава да изредка подкова ударяет о камень. И ничего больше – ни гудения пчёл и шмелей, ни птичьих голосов, ни каких-то иных звуков. Временами в сером мареве мелькало что-то – то ли деревья, то ли кто-то живой, но разглядеть ничего не удавалось.       Говорить никому не хотелось, да и надобности в том пока что не было.       Ворон, летевший впереди маленького отряда, всё так же ровно и неспешно взмахивал крыльями. Казалось, и само время замерло, а они не двигаются с места.       Сумрак вокруг сгустился и напоминал теперь поздние сумерки привычного земного мира. Вот разве что такой тишины там никогда не бывало.       Ворон, сделав круг над всадниками, опустился на ветку неожиданно выступившего из тумана дерева:       – Перрредохните покуда. Там, в Яви, дело к утррру.       Голос у него был хрипловатый, скрипучий, но вполне внятный.       Спешиваясь, Темнята нахмурился:       – Погоди… Говоришь – к утру дело, а тут вон наоборот темнеет…       Казалось, ворон засмеялся. Потом всё же снизошёл до пояснения:       – Мы сейчас, считай, на изнанке мира. На Той Стороне. Когда там, в Яви, день, тут ночь.       – И то верно! – чуть смущённо признал Темнята. – Я как-то и не сообразил…       Под деревом обнаружился родничок, и ворон заверил воинов, что воду из него пить вполне можно. Даже здесь, за Кромкой, далеко не все источники несли отпечаток Той Стороны. А вот с пищей всё было сложнее. Тут им предстояло довольствоваться тем, что волхвы Велесова урочища положили в их сумы. Найти что-то съедобное либо подстрелить дичь, годную для котла, здесь представлялось задачей почти невыполнимой. Брать же какие-то угощения из рук здешних обитателей и вовсе не следовало ни в коем случае. Коням было проще – здешние травы никаких особых чар в себе не несли. Хотя бы это радовало. Потому как взять запас овса для них, достаточный на весь путь, что неведомо сколько и продлится, воинам было попросту неоткуда.       Коней расседлали и пустили пастись, а сами устроились под деревом. Костра разжигать не стали – кто знает, кого может привлечь огонь в этих краях!       Ужин прошёл в молчании. Ворону, изваянием застывшему на ветке над их головами, тоже предложили было подкрепиться, но он отказался, заявив, что о себе позаботится сам. Потом Прозор, ни к кому не обращаясь, задумчиво проронил:       – Интересно всё же, он нас сюда отправил во плоти или же только ведогонов?       – А есть разница? – пожал плечами Чистец. – Что так, что этак, всё едино бой принимать придётся по эту сторону Кромки.       – Это верно… – кивнул Прозор. – Да ведь всё одно любопытно!       – Вернёмся – спросишь, – усмехнулся Молнеслав.       Этот короткий разговор как-то оживил сидевших под деревом. Все, наконец, чуть расслабились, хотя вокруг осматривались с прежним настороженным вниманием. Но ворон был прав, отдых и в самом деле требовался. Потому вскоре шестеро из восьми, завернувшись в плащи, уже спали, предоставив двоим оставшимся оберегать их покой. Как и там, в земном мире, держать стражу собирались по очереди.       Поднявшись с рассветом, всё таким же смутным, они неожиданно обнаружили, что их крылатого проводника рядом нет. Впрочем, пока умывались и завтракали, он появился, словно соткавшись из окружающего сумрака, и уселся на ветку над их головами. Некоторое время понаблюдав за воинами, хрипло проронил:       – Брррони наденьте – пррригодятся!       Если воины и удивились этому совету, то спорить всё равно не стали. Ясно было, что ворон успел проверить часть пути, которым предстояло двигаться сегодня. И если он считает, что впереди может быть опасность – лучше прислушаться.       Затягивая пояс поверх кольчуги, Воеслав негромко заметил:       – Там, в Яви, Небесный Огонь душам не вредит, просто за Кромку выбрасывает… А здесь, по эту сторону как?       – Думаешь, он может против нас выпустить кого-то из… тех? – нахмурился Прозор.       – А кого ещё-то? Нежить какую-то? Так ими управлять надо, они если и будут, так ближе к его владениям.       – Тоже верно…       Все задумались. В самом деле, если Небесный Огонь здесь, по эту сторону Кромки, способен сжечь чьи-то души, то вернуться в ожидающие их в Яви тела они уже никогда не смогут. Да и возродятся ли когда-нибудь после – тоже неведомо…       Голос неожиданно подал Огнец:       – Не повредит им Небесный Огонь.       – Откуда знаешь? – усомнился Темнята.       Огнец улыбнулся:       – Так ведь любая душа с собой частичку жизнеогня несёт. А он от Сварожьего огня зародился… как и молнии Перуновы.       – А ведь верно, Стогод нам про это говорил! – вспомнил Твердята.       Успокоившись на сей счёт, воины споро оседлали коней и вскоре уже вновь ехали вслед за неспешно летевшим впереди вороном.       Какое-то время поездка тянулась так же однообразно, как и накануне. Вокруг не менялось ничего. А потом вдруг ворон резко взмыл вверх, коротко каркнув:       – Вррраги!       Лишь после этого путники заметили странные фигуры, словно сотканные туманом, – вроде бы воины, но какие-то непонятные. Их было десятка три, закованных в железо, с лицами, полностью скрытыми под глухими шлемами – только тёмные щели на месте глаз. И все совершенно одинаковые. Путники невольно придержали коней, настороженно вглядываясь в противников.       Воеслав неожиданно коротко и как-то невесело хмыкнул.       – Ты чего? – вопросительно взглянул на него Темнята.       – Вы на этих противничков гляньте… повнимательнее!       Прозор, последовавший его совету, замысловато выругался. Впереди, укрытые мороком, стояли вовсе не воины. Женщины, подростки, несколько стариков… И это было гораздо хуже, чем если бы перед ними оказались в самом деле серьёзные бойцы. Потому что пришлось бы поднять оружие против заведомо слабейших.       – Делать-то что будем? – сквозь зубы проронил Молнеслав.       – А что тут сделаешь? – хмуро откликнулся Огнец. – Разве что пугнуть как следует да дальше ехать…       Воеслав оглянулся на него и негромко раздельно произнёс:       – Никогда не оставляй врага за спиной, каким бы слабым он ни казался.       – Верно, – кивнул Чистец. – Тем паче, эти нас могут просто числом смять…       Громобой, напряжённо вглядывавшийся во что-то за спинами вражеского отряда, неожиданно заметил:       – А что, если попытаться ударить не по ним… Путы их чаровные попробовать разрубить?       Всмотревшись, все увидели, что к укрытому мороком отряду из тумана тянется что-то вроде то ли толстенной паутины, то ли щупалец. Такие же нити, только тоньше, опутывали их всех, не позволяя дёрнуться в сторону. Надо ли говорить, что обычному взгляду эти путы оставались не видны.       – Да ведь для этого за спины им зайти надо, – усомнился Прозор. – Так они нас и пустят!       – А мечи наши на что? – возразил Темнята. – Молнии им за спину послать мы и отсюда можем.       – Так для этого хотя бы огонь зажечь надо – солнца-то здесь нет.       – Зато есть Сварожьи воины, – усмехнулся Воеслав, вытягивая из ножен меч. – Огнец, Твердята, давайте!       Гриди переглянулись, и над ладонями их засияли огоньки – небольшие, но показавшиеся очень яркими среди здешнего сумрака. Клинки, подставленные их товарищами, поймали отблески света и отправили яркие сполохи за спины вражеского отряда.       Того, что произошло дальше, никто из них не ожидал. За спинами призрачных воинов разом полыхнуло, ярко, но совершенно беззвучно. Нити, связывавшие их самих, на миг тоже вспыхнули и осыпались невесомыми пылинками. А вслед за этим истаял сперва укрывавший их морок, а следом и они сами. Только лёгкий вздох пролетел над равниной.       Опустив клинки, побратимы удивлённо переглядывались. Такого исхода они, по правде говоря, не ожидали.       Убрав меч в ножны, Темнята покачал головой:       – Да-а-а… Неплохое начало…       – Интересно, этот чародей в самом деле думал, что они нас смогут остановить? – нахмурился Молнеслав.       – Скорее как раз рассчитывал, что мы поймём, кто это, растеряемся, а он тем временем ещё что-то подкинул бы, – сумрачно откликнулся Воеслав.       – И почему именно их отправил, тоже понятно, – проворчал Прозор. – Таких воинам не подсадишь, а так – хоть на что-то могли сгодиться…       Хотя происшедшее едва ли можно было назвать боем, все восемь чувствовали себя изрядно вымотанными. Темнята покачал головой:       – Вроде ничего такого не делали, а я будто выжатый…       – Вот уж не диво, – вздохнул Чистец. – Здесь, чай, к силе Прави обращаться потруднее, чем там, в Яви…       – Это верно… Ну что, отдыхать будем или дальше поедем?       – Поехали, – коротко откликнулся Молнеслав.       Темнята поддержал его:       – Если после каждой стычки отдыхать, долго же мы будем добираться…       Маленький отряд двинулся дальше, вслед за спланировавшим откуда-то сверху вороном. Ехали молча, погружённые каждый в свои мысли. Лишь через какое-то время Прозор, ни к кому не обращаясь, спросил:       – Интересно всё же, откуда он про нас узнал?       – Думаешь, он не заметил пропажу одного из Ловцов, а заодно и тех, кого он поймать успел? – отозвался Твердята.       – Тоже верно… Тем паче, там-то воины были. Небось сразу бросился разузнавать, что случилось, куда добыча ушла…       – А с пропавшей добычи и до нас докопался… – закончил Молнеслав.       – Да уж, наверняка всё сделает, чтобы мы до него не добрались, – нахмурился Чистец.       – Всё едино доберёмся! – решительно бросил Темнята. И остальные согласились с ним.

***

      Девушка медленно приподняла голову. Всё тело затекло и онемело, казалось каким-то чужим. Она попыталась открыть глаза, мимолётно подивилась, что уснула в каком-то совсем странном месте – вокруг песок, какая-то трава да древесные корни. Ничего даже отдалённо похожего на привычную избу.       Она заставила себя вспомнить, что произошло. Кажется, после первых заморозков они с тринадцатилетним братом пошли в лес за калиной… Ну да, верно – вон он, рядом, прижался к ней всем телом… Потом они вдруг оказались в каком-то тумане, он всего на пару секунд окутал их и вновь исчез. А вслед за тем на обоих навалилась свинцовая усталость. Да ещё дождь пошёл. Вот тогда они и забрались в эту пещерку под большим выворотнем. И сами не заметили, как заснули. Похоже, и всю ночь здесь проспали – не диво, что руки-ноги, да и всё тело, будто деревянные, не сразу даже разогнуться удалось…       Брат рядом с ней тоже зашевелился, просыпаясь. Она не стала дожидаться, когда он окончательно опомнится, кое-как выползла из пещерки и попыталась встать. Поначалу после сумрака пещерки глаза сами жмурились. Не открывая их и не смахивая невольно текущие слёзы, девушка уцепилась за корни выворотня и наконец, хоть и с трудом, поднялась на ноги и распрямилась. Ещё через некоторое время она смогла всё же открыть глаза и огляделась. И не сдержала изумлённого крика.       Место оказалось знакомое, отсюда до их займища было чуть больше полудня пути и примерно столько же, хоть и в другую сторону, до Славиграда. Вот только… Казалось, она вдруг разом перенеслась из осени в весну. Под ногами вместо рыже-бурых осенних листьев, припорошённых снежком или просто мокрых, пробивались сквозь плотный ковёр уже слежавшейся и потемневшей листвы свежие зелёные стебельки медуницы с голубыми, лиловыми и розовыми цветочками. Чуть дальше золотились звёздочки мать-и-мачехи, виднелись кусты волчьего лыка в нежно-лиловых цветах.       Выбравшийся следом брат, ошарашенно оглядываясь, выдохнул:       – Это что ж получается, мы там всю зиму проспали? Как медведи?       – Да как такое может быть? – растерянно откликнулась она.       – Видать, может… Сдаётся мне, мы с какими-то чарами встретились.       Девушке вспомнилось, что ей даже что-то снилось, но всё было смутно, словно в каком-то сумраке. Она судорожно вздохнула:       – О-оххх… Нас же теперь и домой-то не пустят, скажут, нежить мы…       – Это верно… – брат покусывал губы. – Знаешь, а пойдём в город – в Перуново святилище. Может, волхвы что скажут. А там, глядишь, помогут и с родовичами сговориться, чтобы нам домой вернуться…       Девушка хотела было спросить, почему именно в Перуново святилище. Потом сообразила: Перун всегда с нежитью борется, к кому же им и пойти, как не к его волхвам!       Она огляделась в поисках корзинки, с которой по осени уходила из дому. Однако корзинка, видимо, где-то оброненная, на глаза не попадалась. Так и не найдя её, девушка махнула рукой и поспешила за братом, который уже целеустремлённо шагал в сторону Славиграда.

***

      Когда к нему в один день явились сразу пятеро, сначала девушка с младшим братом, а потом ещё трое подростков, Ведобор пришёл в некоторую растерянность. Всех их родовичи ещё с осени числили в пропавших. И оба раза всё выглядело одинаково: пошли в лес за какой-то надобностью, оказались в тумане, почувствовали усталость – а дальше ничего не могут вспомнить. Получалось, что бесчувственные тела по какой-то причине не тронули дикие звери, а вот теперь уведённые Ловцами души вернулись. Но почему именно эти? Почему не княжич Гордимир, по-прежнему лежащий без памяти в клети святилища, не кто-то ещё из приведённых сюда роднёй или просто наткнувшимися на них людьми?       Ведобор догадывался, что где-то по избушкам ведунов и отдалённым святилищам наверняка появились и ещё такие возвратившиеся, но кто они и сколько их – даже предположить не мог. А сами возвратившиеся ничего толком рассказать не могли. И увидеть что-то внятное в воде или огне Ведобору не удалось. Даже используя волос одного из подростков. Волосы свои дали все пятеро – понимали, что через них волхв может заглянуть за Кромку и узнать, что же с ними произошло. Однако пока что у Ведобора не получалось ровным счётом ничего. Сам он не особенно и удивился. Ясно, что ответ скрывается в Нави, а туда служитель Перуна заглянуть не мог. Для этого нужен был другой.       Поручив помощникам позаботиться обо всех пятерых, Ведобор взял посох, сунул в сумку тряпицу с завёрнутыми в неё волосами и отправился на окраину Славиграда – в святилище Велеса.       Векоша, старший волхв Велесова святилища, его появлению даже не особенно удивился.       – Нешто случилось что, в Навь заглянуть понадобилось?       Он смотрел испытующе, но почти не скрывая усмешки. Ведобор не обиделся – такими их отношения были всегда. Сдержанно откликнулся:       – Разговор есть.       – Ну, коли разговор – пошли в хоромину, там не потревожат.       Векоша увёл гостя не в большую хоромину, где стояло резное изображение Велеса, а по велик-дням накрывали столы, а в одну из малых пристроек, в которых обычно хранили припасы для застолий. Там же, если возникала надобность, волхвы устраивали тех, кто приехал в святилище издалека и нуждался в ночлеге. Сейчас хоромина пустовала, и волхвы могли побеседовать без чужих ушей.       Рассказ Ведобора о нежданных гостях, явившихся в Перуново святилище, заставил Векошу нахмуриться. Ещё с осени они не раз встречались и говорили, пытаясь понять, что же за напасть свалилась на земли могутичей. Гадали и о судьбе тех, кто после встреч с этой неведомой нежитью исчез бесследно. И вот теперь, получается, кое-кто из пропавших начал возвращаться. Но сколько таких возвратившихся по всем краям немалого княжества – пока оставалось неизвестно.       Когда пару седмиц назад Ведобор рассказал ему, что узнал от Перуновых воинов, Векоша подумал, что это уже знак – зная, с каким врагом имеешь дело, с ним хоть как-то можно бороться. И вот теперь, похоже, борьба и впрямь начиналась.       – Помяни моё слово, через некоторое время и ещё такие явятся – кто к нам, кто в другие святилища, которые у них под боком окажутся, – предрёк он.       – Это понятно, – махнул рукой Ведобор. – Да я понять хочу, что же там произошло, что вот этим в Явь вернуться удалось. Пытался глянуть, да меня Навь не впускает.       – Вот уж не диво, – хмыкнул Векоша. – Хоть по волоску у гостей своих взять догадался?       – Да уж, чай, не дурнее тебя! – буркнул Ведобор.       Он достал из сумки на поясе тряпицу, передал Векоше. Тот кивнул, принёс большую гадательную чашу, молча наполнил водой. Потом всыпал туда пригоршню измельчённых трав, прошептал несколько слов. Всё это он делал привычно, словно вовсе не задумываясь. А вот волосок из нескольких, завёрнутых в тряпицу, выбирал внимательно, не спеша. Наконец кинул выбранный волосок в чашу и, произнеся заговор, склонился над ней.       Ведобор сидел поодаль молча и неподвижно, чтобы не помешать ворожбе. Понятно, что сейчас Векоше не до него…       Когда волхв наконец выпрямился, устало потирая лицо, Ведобор вопросительно взглянул на него. Задавать вопросы не стал, хотя и с трудом сдерживал нетерпение – хотелось узнать, что же удалось увидеть Векоше. Тот, понимая это, тянуть не стал.       – Ежели я всё правильно понял, тот чародей, что над Ловцами за хозяина, кого-то остановить хотел. Да так, чтобы при неудаче если и потеряет какие души, так те, которые для него менее ценные. Баб там, ребятню… Ну, и нескольких Ловцов с ними отправил – проследить, а ежели получится, то и души тех, кто там в супротивниках у него оказался, заполучить. Да что-то не сложилось – похоже, и эти души упустил, и других не получил…       – Да говори ж ты толком, что углядел! – не выдержал Ведобор.       Векоша усмехнулся:       – Вот уж точно – Перунов служитель! Сколько годов прожил, а терпения не нажил… Ладно, сейчас расскажу. Ты, сдаётся мне, знаешь, кого он там останавливать хотел?       – Знаю… – Ведобор сам чувствовал, что усмешка у него вышла невесёлая. – Перуновы воины туда отправились.       – Погоди! Сколь мне слышать доводилось, их всего-то трое. А тут многонько было – мало не десяток…       – Их трое в каждом следующем поколении. Тех, кто нынче в самой силе, вместе шестеро. Да двое Сварожьих воинов с ними.       – Так это их души чародей тот заполучить хочет? – Векоша даже подался вперёд. – Это ж беда была бы!       – Беда… Да больше для чародея того.       – Это почему же?       Ведобор невольно улыбнулся:       – Едва ли он сообразил бы их разделить. А вместе они его терем, или что там у него, по брёвнышку раскатают, по камешку разнесут.       – Твоими бы устами… Ладно, расскажу, а там уж сам суди, что да как. Словом, чародей тот души баб да ребятни собрал, мороком укрыл – будто бы воины это, да навстречу витязям тем и отправил. А Ловцам наказал, пока те на обманных воинов отвлекутся, души их и вытянуть. Ну, а те то ли обманку его распознали, то ли уж не ведаю чего. Только для тех, кто под мороком был, это виделось, словно с мечей, в их сторону повёрнутых, самые взаправдашние молнии сорвались. А после – вихрем подхватило, а опомнились уже здесь, в Яви, в своих собственных телах.       – М-да… – протянул Ведобор. – Видать, они чары порушили, вот души пленённые и вырвались на свободу… Интересно, что с Ловцами стало…       – Интересно, сколько их вернулось… – откликнулся Векоша.       – Да сколько бы ни было, – Ведобор вздохнул, – князя это не больно-то порадует.       В самом деле, если князь Грозномир и обратит внимание на вернувшихся из-за Кромки, так только для того, чтобы вопросить волхвов, почему не вернулся его сын. И что на это отвечать? Никто из них не знает, зачем чародей отправил в земли росавичей Ловцов душ…