Страх
7 августа 2019 г. в 13:49
— Подожди, — Даня схватил спускающуюся по лестнице жену за руку и, удержав её ладонь, прижал её прямо к своему сердцу, — подожди. Давай постоим здесь немного.
Он притянул женщину к себе, крепко сжимая в объятиях. Ему казалось, что тут, в тёмном коридоре клиники они ещё в безопасности. Но стоит им только покинуть её стены и выйти во внешний мир, их ждёт что-то враждебное и страшное.
— Даня, нам нужно ехать, — наконец сказала женщина, освобождаясь из его объятий. Дай мне ключи — сейчас лучше вести мне.
— Мы же справимся? Скажи мне — справимся? — Глейхенгауз с мольбой смотрел ей в глаза, боясь отпустить.
— Да, — тихо ответила жена, проводя ладонью по его щеке, — мы справимся. Справимся, как справлялись всегда!
— Итак, подытожим. Лисса режет себе руки и травмирует себя, потому что есть нечто страшное, что мучает её, разрушает изнутри и о чём она не рассказывает ни тебе, ни мне, ни врачам. Наша с тобой задача — любыми путями выяснить, что это и разобраться с ним.
Даня посмотрел на жену и в который раз поразился её хладнокровию и выдержке. Так было практически всегда — в сложных ситуациях он терялся и долго собирался с мыслями, она же умела мгновенно увидеть суть проблемы, разложить её по полочкам и найти если не решение, то хотя бы чёткий план на пути к нему.
— Андрей Борисович сказал, что будет лучше, если с ней попытаются поговорить не родители и не врачи, а близкий взрослый человек, которому она доверяет. Возможно, с ним она будет более откровенна. Терпеть не могу посвещать посторонних в свои личные дела, но сейчас выхода нет — придётся просить Загитову.
— С ума сошла???
В голосе Дани прозвучал такой явственный ужас, что женщина даже на мгновение отвела взгляд от дороги и пристально взглянула ему в лицо.
— Я тоже не в восторге, но это лучший вариант. Лисса любит её и доверяет ей. Именно Алина тот человек, который сможет вытащить из неё правду. Мы поедем к ней завтра же.
— Твою мать, Глейхенгауз, этого только не хватало!
— Я пытался отговорить её, но ты же сама знаешь — если она приняла какое-то решение, остановить ее не в силах никто и ничто. К тому же возражать слишком активно я не мог, чтобы не вызвать подозрений.
— Да ты вообще ничего не можешь, Даня, — с горечью проговорила
Алина.
С того вечера, когда они с
Даней совершенно потеряли голову в беседке для барбекю, прошёл уже целый месяц.
Тогда в темноте Лисса не разглядела чётко её лица и Дане удалось убедить девочку, что женщина, с которой он был в беседке — не Алина Загитова. А также молчать об увиденном, поклявшись ей, что он любит маму больше всего на свете, а измена была ошибкой и носила разовый характер.
И какое-то время казалось, что всё обошлось более-менее хорошо, пока однажды утром жена Дани не обнаружила на запястьях девочки многочисленные порезы.
— Иди ко мне, хочу тебя безумно, — хрипло выдохнул Даня, притягивая Алину к себе с такой силой, что она чувствовала его желание даже через одежду, с жадностью проникая ладонями под трусики, сжимая и поглаживая её ягодицы, — хочу забыть обо всех этих проблемах хотя бы на пару часов.
Но на этот раз Алина несмотря на бурлящее в ней огненной лавой желание и соблазн забыться и ни о чем не думать нашла в себе силы решительно оттолкнуть его.
— Твоя беда Глейхенгауз в том, что ты никогда не хочешь ничего решать. Тебе проще спрятаться от проблем, сделать вид, что их не существует или ждать, когда кто-то решит их за тебя, — устало сказала она, — убирайся, сегодня у меня нет настроения.
Оставшись одна, Алина без сил опустилась на колени возле кровати, уткнувшись лицом в подушки. Чувство вины сгрызало женщину изнутри, не давая нормально дышать. Так больше не могло продолжаться, нужно принимать решение пока не стало слишком поздно.
Алина понимала чётко — решение придётся принимать ей и даже знала, каким именно должно быть это решение. Но отказаться от Дани не могла. Она любила его. Слабого, запутавшегося, не способного противостоять трудностям, не способного привести в порядок свою жизнь. Такого, какой он есть.
Любила исступленно, понимая, что эта любовь искалечит её душу и разобьет ей сердце.