Связи

      Когда Лёша прислал смс о смене машины, Гоша был необычайно рад. Первые пару минут он провёл в тяжёлых размышлениях о предстоящей поездке и, закрыв гараж, пошёл в сторону собственного дома. Ему до сих пор не хотелось вылезать из зоны комфорта и пускаться с малознакомыми людьми в такой дальний путь. Они буквально собирались отправиться в дремучую неизвестность, предоставляя свои судьбы в обманчиво-ласковые руки случая.       Бросив последний взгляд на зелёные двери гаража, Петрищев испытал большое облегчение от смены планов. То, что дедовская Волга останется стоять в гараже — успокаивало. Ему не придётся печься в пути ещё и о сохранности машины, за которую, в случае чего, семья отвинтит ему голову и промоет мозги так, что впору было бы и вовсе потеряться в чернобыльских лесах, если они до туда доберутся, конечно. Лёша и Паша искренне верили в удачу и надеялись перехватить подкастера куда раньше, чем тот доберётся хотя бы до границы. Гоша не был в этом так уверен.       Идя по назначенному направлению к гаражу семьи Баглеевых, он размышлял о многом. В частности, о потенциальных опасностях, что подстерегают их на пути и о своём отношении ко всей спонтанности.       С одной стороны, слова Лёши о его трусости и нежелании делать реальные поступки были правдивы, с другой, они всё также вызывали неприятное ощущение собственной никчёмности. Парень чувствовал, что внутри него медленно, но верно, созревает такая необходимая для него решительность. Ему давно пора вырваться из собственных рамок.       Лучше случая в ближайшее время и не предвидится.       До назначенного места Петрищев добрался достаточно быстро и, поздоровавшись со всеми, принялся осматриваться.       Гараж отца Саши не отличался ничем примечательным. В нём стойко пахло машинным маслом, бензином и пылью. Всевозможные инструменты, которые когда-либо могли пригодиться, лежали во всяких импровизированных подложках на деревянных кривых полках. Использованные грязные тряпки, пропавшие не только жидкостями для автомобиля, но и спиртом, также валялись где попало. Всё здесь было подобию хаоса. Всё, кроме чистенького УАЗа. Заново покрашенный в матовый стальной цвет, с обновлёнными не изъезженными шинами и новыми чехлами на сидениях, он выглядел достаточно презентабельно. Баглеев старший явно вкладывал в эту машину не только весомую сумму, но и душу.       — Получше твоего корыта, да, задрот? — заинтересованный взгляд Петрищева Горелов истолковал по-своему. Лёша, будучи постоянным посетителем этого гаража, чувствовал себя здесь достаточно комфортно. Он расхаживал по небольшому помещению вальяжной походкой и точно знал, где что находится. Даже Саша не была так осведомлена о местоположении инструментов.       — Это же девяносто пятого года выпуска? — неожиданно поинтересовалась Аня. Паша и Лёша синхронно подняли брови в удивлении и обернулись. По виду Антоновой нельзя было и предположить, что она разбирается в отечественном автопроме. Аня изогнула губы в неуверенной улыбке и перевела взгляд на Пашу, почему-то ожидая ответа именно от него.       — Именно. Зверь машина! — Лёша спохватился первым.       — Мы на ней как-то на дачу в ливень ездили. Там дорога не асфальтированная, грязная, с ямами, так мы без труда минут за десять справились. На обычной иномарке там вообще не проедешь, — Вершинин не мог не вспомнить тот момент, когда они, глупые пятнадцатилетние подростки, прорывались через грязевые размытые дороги прямиком на дачу Баглеевых. Лёша и Паша то и дело менялись местами и ссорились, чудом умудряясь не материться в присутствии спящего после феерической охоты Александра Константиновича. Даже в пьяном и спящем состоянии слух у мужчины был просто отменным. Получать потом подзатыльники от тяжёлой руки дяди Саши не хотелось никому.       Аня отвлеклась на зов Саши и Насти. Девушки старались компактнее уложить вещи, чтобы оставить место тому, из их компании, кто поедет в багажном отделении.       Паша скинул девчонкам свою сумку с вещами и отошёл к другу, который подозрительно притих и копошился в своих вещах отдалённо ото всех. Определить, что Горелов держал в руках, сразу было нельзя. Это был обычный пакет, набитый непонятной зеленью.       — Лёх, выбрось, — подойдя ближе, Паша распознал в содержимом пакете курительную травку. Если Лёша и был зависимым, то только от своих глупых и опрометчивых поступков, вроде этого.       Горелов взглянул на друга, его левая бровь приподнялась в вопросительном жесте.       — Ебанулся что ли? Куда я это выброшу?       — Да хоть куда — мусорок навалом, — Паша махнул рукой в сторону открытых настежь дверей гаража и облизнул пересохшие губы. Даже Вершинин не был прочь так расслабиться, но знал пределы и понимал, что брать лёгкие наркотики в дорогу попросту незачем. К тому же, последние полгода Баглеева остро реагировала на всё, связанное с запрещёнными веществами. — Ты же понимаешь, что с Сашкой посрёшься, если она узнает? А Настя?..       — Слышь, мастер Йода, я сам как-нибудь разберусь, что делать. — Лёша сунул пакет в просторный карман своей кофты и продолжил более миролюбивым оптимистичным тоном: — Настя знает, Аня это тоже видела. Никто из них и слова не сказал.       — Давай только не как всегда.       — Чо как всегда-то, Паштет? Всё пучком будет, не парься!       — Я уже вчера это слышал…       Горелов уверял Вершинина в том же, уговаривая его на ту самую злосчастную вечеринку. Чёрт побрал тогда Пашу соблазниться на предложение друга. Он отходит к машине и опирается на капот, мельком улавливая фигуру Саши. Она с телячьим упрямством продолжает вытягивать сигареты из обедневшей наполовину пачки. Рядом с ней становится Лёша и получает свою законную папиросу.

.

      Паша следил за тем, как завитки сизого дыма уходят вверх и растворяются в темноте вечернего зимнего неба. Такое увлекательное занятие отвлекло его даже от неторопливого разговора. Ему нравилось смотреть за танцем свежего воздуха и ядовитого сигаретного дыма больше, чем участвовать в разговоре друзей. Вершинин никогда не пренебрегал своими дорогими людьми, но сейчас отчаянно желал остаться один на один с этой синей, усыпанной светящимися серебряными крапинками, бездной.       Тяги к полному одиночеству у него никогда не было — он слишком любил активно проводить время, но именно сейчас его окутала лёгкая меланхолия. Наверное, всему виной мысли о вчерашней ссоре с отцом и предстоящем будущем. До выпускного ещё полтора года и у него есть время не только подготовиться к выпускным экзаменам, но и выбрать высшее учебное заведение. Однако, Вершинин не мог разобраться в себе и понятия не имел, куда сунуться после окончания школы. Он предпочитал не забивать подобными мыслями свою голову, как это делал Лёша, однако привитое чувство ответственности никуда не уходило, а совесть и вовсе не позволяла забывать о насущней проблеме.       Полтора года пролетят буквально по щелчку пальцев и уже сейчас надо было определяться. Об этом говорили все: родители, учителя, друзья и одноклассники.       Паша шмыгает покрасневшим от мороза носом и переводит взгляд на Лёшу и Сашу. Они все стояли на крыльце сашкиного подъезда и не спешили расходиться, будто боялись окончания такого замечательного дня.       Вершинин замечает, как Баглеева неотрывно смотрит на сигарету в руках Жени — их общего дворового друга, — и, сжав губы в бескровную нить, опускает глаза, уставившись на носки своих зимних сапог.       — Будешь? — Женя не мог не заметить красноречивого взгляда и без задних мыслей выставил руку вперёд, протягивая девушку цигарку. Паша без труда прочёл в глазах подруги сомнения.       Саша была их школьной звёздочкой по бегу, которая с особым рвением участвовала в различных спортивных соревнованиях, но из-за недавно обнаружившейся проблемы с ногами уже самолично отказывалась от участия. Это угнетало её, выбивало из привычной колеи.       — Не будет, — Горелов несильно стукнул по руке Жени своей ладонью и заставил его отступиться. Саша заинтересованно вскинула голову и уставилась на лицо друга. — Что? Даже не думай, тебе, Сань, ещё золотые медали завоёвывать.       — Обо мне заботишься, а о себе не думаешь, — с улыбкой подметила Саша, покачав головой. Она вечно сетовала на то, что Лёша ходит без шапки и много курит.       — Обо мне мать подумает, — Горелов помедлил, но затем добавил: — И ты.       Эти слова возымели эффект и Баглеева заулыбалась шире обычного, хитро прищуриваясь.       — Да ты, Лёх, хорошо устроился, — весело усмехнулся Вершинин, доселе наблюдавший за этой сценой со стороны. Женя по правую от него руку тоже порядком оживился, заулыбался.       — Ну так, всё для себя любимого! А вообще, Сань, нечестно получается: дружим все, а заботишься ты только о Лёхе!       — Завидуйте молча, воздух не сотрясайте! — с улыбкой заключил Лёша, не давая ни Паше, ни Жени, пропустить какую-нибудь колкую шутку в свою или Сашину сторону.

.

      Настя тяжело выдохнула, стараясь не вслушиваться в неуверенный лепет новоиспечённого знакомого. Гоша, не зная чем занять свои руки и голову, решил поближе познакомиться с девчонками, в частности, с очаровательной Аней, которая уже успела зацепить его не только своей внешностью, но и поведением. Он возник будто из ниоткуда и умудрился напугать их.       Но, в отличии от Антоновой, что с интересом слушала Гошу — или нацепила на своё лицо маску заинтересованности — Настя не могла больше слушать прерывающуюся речь. Из-за волнения перед понравившейся девушкой речь Петрищева страдала. Он то и дело запинался, заикался и терялся в своих мыслях.       Мадышева отошла в сторону и опёрлась плечом на заднюю дверь УАЗа. Её внимание привлекли двое, курящие в распахнутых настежь дверях гаража. Лёша и Саша стояли близко, почти касаясь плечами, но не разговаривали. Смолили молча и будто траурно. И если Горелов, то и дело, опускал на чужое лицо взгляд, то Баглеева ни разу не повернулась в его сторону. Она, словно монолитная статуя, стояла практически неподвижно, лишь монотонно выдыхая дым, убирая фильтр сигареты от своих губ и стряхивая пепел на землю. И Лёшу это порядком напрягало, судя по чуть сгорбленной спине и частым поворотом головы в сторону подруги.       Настя не знала точно, насколько эти двое были близки, но то, что она представляла ей совсем не нравилось. С уверенностью она могла сказать одно: она сама не знала Лёшу так, как знала его Саша, но со стороны видела гораздо больше. И увиденное ей не нравилось.       Настя ревновала Лёшу ко многим девушкам, но это не шло в сравнении с тем, что она чувствовала, смотря на отношения этих двоих со стороны. Собственная неуверенность в присутствии Саши росла до поднебесья, а заниженная самооценка падала ниже щиколотки. И пусть головой Мадышева понимала неправильность своего поведения, в первую очередь, по отношению к самой себе, то глупое влюблённое сердце слушать разум отказывалось.       Её всегда напрягали взаимоотношения Лёши и Саши не только по одной весомой причине, которую она узнала совершенно случайно, но и по поступкам Горелова. В пылу ссоры Лёша бросался грязными высказыванию в сторону обеих девушек, но Настя отчётливо видела, какое воздействие имеет на него Саша. И если Мадышева зачастую предпочитала переждать бурю, Баглеева не чуралась высказывать свои претензии в ответ. Наверное, из-за взаимной открытости им и удавалось сохранять связь друг с другом.       Девушка запахнула куртку на своей груди, когда подул неприятный прохладный ветер, а затем завился в её рыжих волосах.       — Ань, а ты чего с нами поехала? — неожиданно, даже для самой себя, поинтересовалась Настя, поворачиваясь в сторону знакомой. Если мотивы остальных присутствующих были понятны, то Антонова оставалась ларчиком с секретом.       — Ну, этот сумасшедший, который украл деньги, говорил, что в Чернобыль поедет, — принялась объяснять Аня, привычным движением заправляя светлую курчавую прядь за ухо, — Я вообще оттуда. Точнее, моя семья из Припяти. Я уже здесь родилась, а моя сестра там. Мне сегодня письмо от неё пришло.       — Что за письмо? — поинтересовалась подошедшая Саша.       — Ну, это неважно. Просто моя сестра много лет назад умерла.       — Может, это чей-то жёсткий прикол? От знакомых родителей, например. Они никому дорогу не переходили? — предположила Настя, заинтересовавшись необъяснимой странностью. В её глазах Аня продолжала обрастать секретами.       — Нет, нет, я не помню, чтобы у нас были неприятели, — Антонова и сама совсем не понимала, кому понадобилось присылать фотографию её давно почившей сестры. Помимо самого снимка, с которого на неё смотрела советская школьница, на обратной стороне большими буквами значилось «спаси».       — У того, кто письмо тебе отправил, явно с головой что-то не так, — встрял Гоша.       — Да…       — Мы можем до Припяти не доехать, ты уверена, что с нами хочешь? — поинтересовалась Саша, пряча пачку сигарет в стащенную у брата барсетку. Она не нашла у себя подходящих маленьких сумочек, чтобы хранить там вещи первой необходимости.       Аня на миг стушевалась, обдумывая слова знакомой. Она не могла с уверенностью сказать, что ниоткуда взявшееся письмо стало главной причиной её спонтанному решению. Скорее, оно было лишь «одним из». Необъяснимое чувство тянуло её в сторону усопшей Припяти, хотя от одной мысли о реалиях пустынного мрачного города по телу бежали мурашки. И всё же своего решения она менять не собиралась.       — Ну, мы же точно не знаем, доедем или нет. Это мой шанс посмотреть на родину моей семьи, на их бывший дом…       — Народ, поехали уже! — Паша лишь краем уха успел уловить историю Ани и молчал до тех пор, пока девушка не закончила говорить. Лёша в это время принялся тыкать пальцами на гудок автомобиля, подгоняя нерасторопных друзей.       Они итак потратили уйму времени на сборы, поэтому медлить было нельзя.