Дьявол, что внутри меня

Вспомнив про те шрамы на теле Рейха я решил проверить, присутствуют-ли они сейчас. Самый первый рядом с шеей, посмотрим. Я оттянул горлышко у свитера Нациста и посмотрел на место, где должен быть шрам. Какого было моё удивление, когда я обнаружил его, да и не только. Рядом с ним красовалось ещё множество и при чём далеко не маленьких. Ужасное зрелище. Я почувствовал ещё большее сострадание к Рейху. Неужели эти все шрамы он получил на войне? Надо мной начало нависать любопытство. Что-же с остальными частями тела? Не то чтобы с ногами, а хотя-бы с торсом. Когда я бинтовал его, я совсем не обращал внимания на шрамы, я был сосредоточен на свежих ранах, которые нужно было обработать. Я колебался между тем, чтобы снять свитер с Фашиста и посмотреть, что там, или-же оставить всё как есть. Я не долго думал, ведь появилась гениальная идея. Мне оставалось только удивляться, как над моей головой ещё не зажглась лампочка. Я начал задирать левый рукав свитера и сразу остановился. Не поверите, но от удивления. Сразу после запястья я увидел множество ран и шрамов. Война? Или он сам...сделал это? Я представил как немец подносит нож к руке и... Нет! Нет-нет-нет и ещё раз нет. Не может того быть. Я приподнял руку Нациста и поднёс её поближе к себе,чтобы подробнее рассмотреть шрамы. Они были ещё давние, но всё-таки от ножа. Радости мне это никакой не достовляло. Я задрал рукав дальше я увидел, что там шрамов тоже немало. Плечи я смотреть не стал–думаю там такая-же ситуация. Тоже самое я проделал со второй рукой Нациста. Всё эдентично первой. То, что я увидел на данный момент заставило меня глубоко задуматься. Я посмотрел на лицо Третьего. Только сейчас я прислушался и заметил, что тот беспокойно немного мотает головой из стороны в сторону и тихо говорит "нет, не надо, прошу вас". Теперь всё моё внимание было нацелено на Рейха. Он неровно дышал, дёргался. С каждым разом он говорил всё громче, а дыхание его становилось всё учащённей. Всмысле "прошу"? У кого он просит не делать чего-то? За Фашиста я начал переживать сильнее чем было. Я принял решение разбудить его, мне слишком горько смотреть на то, как он мучается лишь от какого-то ужасного сна. –Наци, наци. Вставай–всё хорошо. –ласково протягивал я. К тому моменту он был уже на грани срыва, по моему мнению, поэтому я решил приступить к способу пожёстче–Эй,Наци-Наци! –я начал немного дёргать его за руку. Рейх резко открыл глаза и вскрикнул. Он глотал ртом воздух с бешенной скоростью. –Где я? –спросил он шёпотом. В глазах у Нациста медленно появлялись кристаллики. –Успокойся, Наци. Ты у себя дома, всё хорошо. Это был всего-лишь сон. Слышишь? Всего-лишь сон. Рейх сидел со слезами на глазах. Что-же ему приснилось,что произвело такое впечатление? Потихоньку он успокаивался. Потом Третий сел рядом со мной на угол кровати. –Что тебе приснилось,Рейх? Не стесняйся,расскажи.–я положил руку ему на голову и снова потрепал. –Да забыл уже. Всё хорошо.–ответ меня не обнадёживал. Как-нибудь я спрошу его обо всём:Почему начал войну? Откуда шрамы? Что ему приснилось? –Ладно,пойдём на кухню. Наверное еда ещё не остыла–ты спал-то меньше десяти минут.–а вот серьёзно. Даже жалко как-то. Он спал так мало. С ним столько произошло за этот ужасный день. Пытался покончить с собой... Да как руки у него поднялись? Как он на такое решился? Хотя, в его положении это даже не странно. Бежал голыми ногами по снегу. Расцарапал в кровь наверное. А это мы сейчас проверим. –Подожди-ка! Потом на кухню пойдём. Сейчас я должен кое-что проверить. Ногу подними суда.–я указал ему на свои колени. –Что проверить?–Нацист заметно встревожился,но всё-же медленно положил одну ногу мне на колени. Я ничего не сказал и начал осматривать ступни "больного". На них было много мелких царапин. –И как ты только терпишь это,когда ходишь?–я тыкнул пальцем в пятку Нацисту,после чего он слабо айкнул. –Да терпел как-то.–непринуждённо ответил Рейх. –Так! Сейчас мы твои горе-ноги забинтуем. А мог мне ведь сразу сказать,а! Нет,надо терпеть! И за плащём с сапогами главное пошёл и тоже ничего себе не перебинтовал. Это для тебя норма что-ли?–меня понесло. Если честно,но я тогда за него очень волновался,но в то-же время и злился. Но во всём была лишь забота и только забота. Ведь этот немец совсем о себе не заботится,как я заметил за всего-то один день,да и то он ещё не прошёл полностью. А ведь правда. Меньше чем за один день он столько пережил. Как у него только нервный срыв не произошёл? Меньше чем один день... Только надо подумать. POV СССР End POV Рейх Моя нога до сих пор лежит на коленях у Коммуниста, а он всё сидит уставившись в одну точку. Когда я задумываюсь, я выгляжу так-же? Интересно. Недавно только предъявил, что я себе ничего не перебинтовал, а сейчас просто "улетел" в другой мир. И такое главное происходит во второй раз за день. О чём он там так задумывается? Ну вот, теперь так-же наверное сижу и втыкаю в стену. Настало время действовать. От греха подальше я убрал ногу с колен Совета и присел обратно на край кровати. СССР в свою очередь это заметил и повернулся в мою сторону. –Рейх, у тебя где аптечка лежит? Если её нет, то хотя-бы бинты есть? –первая фраза заставила меня начать волноваться, ведь аптечки дома не было. А вот вторая приятно успокоила, бинты имелись. –Есть бинты. Ноги действительно было-бы неплохо замотать. –я направился в гостиную, а за мной и Союз. Потом я сразу вспомнил о том, как у меня здали нервы, потом я начал падать вместе со стулом, полежал так, а дальше очутился в своей кровати. Я заснул. Мне приснился ужасный сон. Лучше-бы и не вспоминал. Он когда-нибудь перестанет преследовать меня во снах и воспоминаниях? Я должен отвлечься от этих мыслей. Ничего не говоря Совету я изменил направление и пошёл на кухню. Как я и думал. Посмотрев на стол, я увидел две тарелки с макаронами. Надеюсь я долго не проспал, и макароны ещё не успели остыть. –Ах да. Точно. Мы макароны ещё не съели, остынут ведь. Ноги тебе потом вылечим,хорошо?–опередил меня Союз. Он поднял стул с пола, на котором я сидел ранее. –Да, хорошо. Спасибо конечно, но я и сам-бы смог. –вообще не смог-бы из-за бедра, я сказал это чисто ради того, чтобы не показывать себя уязвимым и слабым. Хотя я сделал это уже много раз–Я так понимаю, я недолго спал? –мы уселись за свои места и продолжили начатое–ели макароны. –Да, минут пять. Мне тебя потом пришлось будить из-за того, что тебе что-то плохое мягко говоря снилось.–прожевав сказал Коммунист. –Ясно.–сказал я и приступил к приёму пищи. То, что сон мой продлился недолго можно подтвердить тем, что макароны ещё не остыли. Как-же я устал от этого чёртового дня. Жгло сердце одно чувство, но неприятно морозило другое. Мне сложно воспринять всё это. Сначала напали, потом спас Союз собственной персоной и сообщил, что все меня простили, потом эта его шутка, которая чувствую ещё долго будет сидеть у меня в душе острым осколком, потом я чуть-ли не стёр себя с лица Земли, но меня опять-же спас СССР, потеря плаща, который между прочим многое для меня значил, потом упал и прямо на полу заснул из-за этой-же грёбаной усталости, да и то сон приснился, и я толком не поспал! Так это всё ещё и приправляется тем, что я вл... аргх! неважно! Я не могу понять всё до конца. Как мне в это всё поверить? И это не сон, ведь во сне я не могу увидеть другой сон, я чувствовал боль. Я устал... просто устал. Истощился телом и душой. Пока я размышлял обо всём и не заметил, как чуть не ткнул вилкой в уже пустую тарелку. –Я тут смотрю на тебя. –начал Союз. Он в этот момент заглядывал мне прямо в глаза. Я никак на это не среагировал, я устал реагировать–Сейчас обработаем и забинтуем твои ступни, а потом ляжем спать. Меня что-то немного всё утомило, да и ты прямо скажем выглядишь устало. Такое решение меня порадовало, но в то-же время, я знал, что спать спокойно мне не суждено, особенно после стольких событий. –Когда ты со стула свалился, я сначала минуту сидел, офигивал с тебя. Потом опомнился, подошёл–смотрю, а ты лежишь, спишь. Я тебя на кровать и отнёс. Почему я это сейчас тебе всё рассказал? Просто вижу, что ты что-то хотел спросить. –я действительно хотел спросить у него, что произошло. Я знал, но как-то смутно, а сейчас мне рассказали всё, во всех деталях –Перед тем как упасть, ты что-то всё говорил на немецком, а я его не понимаю. Что? –вопрос Коммуниста натаран проник ко мне в голову, распространяясь по всему разуму. Как ответить? Хотя что там думать? У меня вся жизнь накрыта маской равнодушия и главное лжи. –Психанул просто. Вот и начал всякую чепуху молоть. –самым непринуждённым, как только я мог тоном я сказал эти слова. В ответ молчание и вялый кивок в мою сторону. В глазах у русского читалось разочарование. Ну что поделать? Мы направились в гостинную, из шкафчика я достал бинты, которые уже немного пожелтели от старости. Потом опять в спальню. Какой-то замкнутый круг, весь день одно и тоже. Грустно и депрессивно, с щепотками надежды и соусом в виде неведомого мне раньше, горячо ранящего чувства–любовь. Мы с Советом сели на кровать. Он прихватил из ванны перекись, перед тем, как пойти со мной в спальню, чтобы обработать мои ступни. Он опять сел на кровать и показал мне на колени, говоря этим "положи ноги сюда". На лице у него была умиротворяющая улыбка, которая по идее должна была меня успокоить. Но вместо этого я начал смущаться, сердце замерло в ожидании нового притного момента. Мне еле-еле удавалось сдерживать дурацкую улыбку, указывающую на безнадёжную влюблённость. Я конечно-же, чтобы не раздражать Союза сразу сделал то, что он просил. Ноги обретали вес в несколько тонн, но это было лишь ощущение, ведь за долю секунды они уже лежали на коленках Коммуниста.