Адская семейка

— Хорошо, как насчёт этой? — Вельзевул щёлкнула на очередную ссылку и немедленно поморщилась. — Понятно, можешь не отвечать. Таран с разгона врезался в нужную кнопку мыши, и сайт очередной школы с устаревшим на несколько лет дизайном с позором покинул экран ноутбука. Вельзевул и Тереза остались перед мигающей строкой поиска. Мелочь устало потёрла глаза и откинулась на спинку дивана: — А нужно ли мне школьное образование? — Философский вопрос, — отозвалась эхом Вельзевул, пролистывая очередной список самых многообещающих учебных заведений этого города и кривя губы от отвращения: даже через экран она чувствовала полную бессмысленность каждого из представленных описаний. — Давай зададим его Люциферу? — Да я просто так спросила… Тереза картинно пострадала ещё минуты две, после чего сочла дневной лимит драмы исчерпанным, одним литым движением вернулась в прежнее положение и стащила у Вельзевул мышку. Та позволила и даже изобразила удивление, чтобы порадовать мелочь. Значительного сдвига не произошло. Золотая жила не раскрыла себя, под курсор не подвернулась нужная ссылка — в общем, никаких чудес, которые обычно случались именно в такие беспомощные моменты. С чудовищной демонической силой даже фортуна не работала, как полагалось. Ситуация стремилась к безнадёжной быстрее, чем человечество стремилось к вымиранию от глобального потепления. В конце концов Вельзевул поднялась, отказываясь признавать, что её людские колени жалобно хрустнули от этого движения, и подхватила со стола пустые кружки из-под чая и кофе. На блюдечке с печеньями примостились два дремлющих шмеля, которые с низким гулом взвились в воздух, потревоженные резкими движениями, и вернулись на плечи Терезы. Та отсутствующе погладила одного по пушистой спинке аккуратным, бережным движением. За несколько дней Тереза стала специалистом по общению с насекомыми. Мы с Вельзевул, наверное, не скоро забудем, с какой неземной осторожностью этот человечий детёныш снимал с крыла патрульного жука налипшую блёстку. — У этих есть компьютерные классы на технике «нового поколения» и тренинги по саморазвитию, и я даже не знаю, от чего меня больше тошнит, — доверительно поделилась Тереза, закрывая очередную вкладку. — Что ещё за «новое поколение»? Мне кажется, это вообще так себе выражение. Техника же постоянно меняется, где-нибудь в Японии это «новое поколение» уже можно в ломбард к сундукам твоим сдавать. — Люцифер плохо на тебя влияет. — Нет, вот именно тут он не при чём, это я сама не понимаю. Уже третья школа употребляет это красивое выражение, и ни одна не даёт нормального определения. — Хорошо, что мы их не рассматриваем. Я опять забыла, что там детям противопоказано вечером есть? — Ну, жирное, наверное. И жареное. — Печенье входит в категорию «жирное»? — Не-а, — широко ухмыльнулась Тереза. — Отлично. Будешь печенье? — Спрашиваешь! Угнездившись под рукой Вельзевул и грея руки об свою чашку свежего чая, Тереза с интересом тонущего человека смотрела на список школ, который выступал в роли стремительно удаляющегося корабля. Самые престижные заведения, где со всех фотографий жутко скалились однообразные дети в абсолютно идентичной одежде, они отмели сразу же. Следом отправились многочисленные пансионы и частные школы — от одной фразы «дети живут отдельно от семьи» Терезу прошила такая дрожь, что Вельзевул закрыла сайт, даже не дочитав описание. Теперь поиск шёл по чьим-то неподтверждённым субъективным исследованиям, а нужная школа всё никак не желала находиться. Для справки, с открытия первой ссылки прошло приблизительно четыре часа. И это при условии, что они за ноутбук сели с заранее оговорённой и потому твёрдой установкой «выбрать хоть что-нибудь, какая разница, где учиться». Вполне может быть, что Тереза, уставшая и замученная списками для летнего чтения, до сих пор разделяла эту позицию, но Вельзевул в какой-то момент начала ощущать всё растущее негодование: это её-то невозможный ребёнок будет заниматься какими-то… Тренингами? Увольте, спасибо, они лучше ещё парочку вариантов посмотрят. Вельзевул случайно глянула на время. — Дьявол! — Он же занят сегодня?.. — сонно пробурчала Тереза, глубже зарываясь носом в домашнюю рубашку Вельзевул. — Не в этом дело. Полпервого ночи, иди-ка ты спать. — Я не устала, — тут же вскинулась мелочь, но глаза у неё заметно слипались. — Что, бросить тебя наедине со школьными сайтами? — Переживу. Тереза посмотрела на Вельзевул со всей серьёзностью, которую могла изобразить в своём нынешнем состоянии. Та взъерошила ей волосы, отводя неровные пряди с нахмуренного лба: — Давай спать. Я позову, если найду что-то интересное. — Ловлю на слове. Одним глотком опустошив свою чашку, Тереза сосредоточенно вымыла кружку и поставила её в сушилку. Вельзевул медленно смирялась с мыслью, что мелочь игнорировала посудомоечную машину по каким-то особым мировоззренческим понятиям. Иного, более разумного объяснения, никак не находилось. — Не сиди допоздна! — и только проведя этот последний немногословный инструктаж предельно рекомендательного характера, Тереза закрыла за собой дверь. Вельзевул только головой покачала, пряча улыбку. Обычно она ставила себя выше людских ощущений и предпочитала не обращать внимания на какие-то неудобства своей телесной оболочки. Но сейчас... Сейчас она чувствовала тяжесть, почти сравнимую с тяжестью адской короны, ныне красовавшейся на рогатой голове Люцифера. Чтобы примерно представить, о чём идёт речь, вспомните своё самое первое интервью, слушание или выступление, на которое вы пришли в самой официальной одежде, которую только смогли раздобыть. Корона ощущается примерно так же, только в десятки раз хуже. И всё из-за каких-то людских школ. Её, кажется, даже дела небесной канцелярии бесили не так сильно, как эта определённо особая каста человечества. Как, всё-таки, раньше было хорошо: был один университет на всю страну, и что хочешь с этим, то и делай, не надо мучиться со всякими сайтами, профилями преподавателей и прочей безбожной ерундой. И везде была латынь, что, на нескромный — и вовсе не устаревший! — взгляд Вельзевул тоже было серьёзным плюсом. — Жужжишь? — спросил у неё голос, пока не имеющий воплощения. — Близ-зка к этому. А ты опять на пару минут разминулся с Терезой. — Традиция, — голос обрёл своего обладателя, шагнувшего в гостиную из пустоты, и Асмодей уселся рядом с Вельзевул, поставив локти на колени и подперев руками подбородок. — Ну что, все школы перебрали? — Почти. Это ужасно. Люди уж-жасны. Асмодей сочувственно похлопал её по плечу. Как ведущий адский специалист по земным вопросам, он хорошо разбирался в прихотях человечества и их запутавшегося окончательно общества. Вельзевул покосилась на него с невообразимой для демона смесью сомнения и надежды. — Ты пришёл с каким-то планом или просто отвлекать… — она раздраженно цокнула языком: — И красть мои печенья? Асмодей, имей совесть! — Боюсь-боюсь, — Асмодей внаглую умыкнул с тарелки ещё одно и обратился к ноутбуку, серьёзный, сосредоточенный — ну просто идеальный работник. На всякий случай пихнув его локтем и забрав ноутбук себе на колени, Вельзевул вдумчиво уставилась в экран. Издевательски маленькие буковки расплывались у неё перед глазами, напоминая ужасный рой — единственный во всех мирах, ей неподвластный. — А помнишь, как хорошо было, когда они в деревянных домах жили и воду фильтровать не умели? — очень тонко уловил её настроение Асмодей. — Ладно, давай по-другому сделаем, пока ты через экран убивать не начала. Он закрыл поисковую систему — заодно похоронив во внутренней памяти компьютера все тщательно открытые списки — и вместо этого открыл электронные карты всего лишь в пару изящных движений и ловких перестуков по клавише. Вельзевул даже слегка поразилась — но не слишком сильно, чтобы не зазнавался. Засмотревшись на чужие красочные пируэты, она не сразу поняла, что именно её коллега делает. — Ты закрыл все мои списки? Из-з-здеваешься? — Не вели казнить, прекрасный князь, — отмахнулся Асмодей и повернул экран к ней. — Смотри вот так. Это все школы в местном районе, максимум десять минут ходьбы. — И ты мне хочешь сказать, что они все лучше «первой десятки самых престижных лондонских школ»? Асмодей выразительно посмотрел на неё невыносимо красивыми разноцветными глазами, в которых читалась неземная усталость. Вельзевул эпитеты пропустила и требовательно вскинула бровь. — Да. Буквально каждая. Даже вот эта, из соседнего. Стоило отдать его затее должное, нехотя признала Вельзевул спустя две минуты. На сайтах, которые они посещали, основываясь на данных карты, не было ни единого упоминания тренингов, новых поколений техники, стильной школьной формы и дисциплинарных кодексов хорошего поведения. Предлагалось что-то совсем другое: спортивные секции — при виде бассейна оба демона сморщились и единогласно согласились, что Дагон и Левиафан с этим справятся поизящнее — разнообразные кружки, какие-то поездки… На одной Вельзевул остановилась подробнее. Если бы кто-то из коллег спросил её, чуть позже, когда они уже большим составом просматривали список документов и требований к вступительным экзаменам в старшей — очень удачно начинавшейся после тринадцати лет — школе, почему, она бы не смогла ответить на этот вопрос. Чем-то это решение было похоже на идею усадить Терезу в кафе и напоить чем-нибудь тёплым. До безумия иррациональное, но крайне настойчивое, упрямое и не дающее от себя отвертеться. — Как тебе? — Асмодей, просматривавший карту на своём телефоне, отвлёкся. Сощурился, читая, моментально просиял обоими глазами: — Предлагаю сразу идти в драмкружок. — Я тебя не об этом спросила. — Раз я уже планирую, куда надо идти, я согласился и признал этот вариант подходящим, разве нет? Недаром они с Люцифером считались братьями по уму. Риторика была абсолютно одинаковая. Вельзевул покачала головой и ещё раз просмотрела доступную ей информацию. Ещё один плюс: у сайта школы было в целом семь вкладок с парочкой дополнительных ссылок, и все они выглядели прилично. А внизу экрана не выскочило спустя один взмах мушиных крыльев окошко с бесплатной родительской консультацией. — Ладно, если серьёзно, то мне нравится, — вдруг пожал плечами Асмодей и взъерошил свою идеально растрёпанную причёску, превратив её в неидеальные лохмы. — Видишь скворечники? Наверняка сами делали, я даже на фотографии вижу эти помятые гвозди. — Тереза слишком взрослая для скворечников. — Ну, палатки у них тоже стоят. Какой ребёнок не любит походы? Вельзевул посмотрела на него с иронией: — Это твоё мнение, которое ты готов отстаивать? Асмодей задумался. Улыбнулся, признавая её правоту, склонил голову с идеально прямыми рогами: — Нет. Ты права, может, какой-то и не любит. В любом случае, надо сначала у девочки спросить. — Пойду толкну, вряд ли она уже спит, — Вельзевул обернулась через плечо с ехидной ухмылкой: — Не сбежишь? Её друг, коллега и, вероятно, лендлорд, что бы это чрезмерно британское слово не значило, взъерошил волосы ещё сильнее. Потом неуклюже их пригладил. Затянул поплотнее мудрёный узел галстука, поправил отороченный по фигуре жилет и сделал, что называется, «лицо попроще». Выглядел он таким беспомощным, что Вельзевул почти стало его жалко. Почти. — Да не волнуйся ты, она не кусается. — Упивайся моей слабостью, тёмный лорд Вельзевул, — съязвил Асмодей, но как-то вяло. — Асмодей, Тереза даже не знает, какой грех ты воплощаешь. В её системе ценностей ты отмечен как «мой друг, придумавший эту квартиру», всё. А, и к той девчонке с коброй, которая из твоих младших, она уже успела проникнуться симпатией. — Приятно слышать. Хоть плечи расслабил. Вельзевул решила закрепить успех: — Дагон притащила косаток. Это я так, к слову. — Да кто бы сомневался! — фыркнул Асмодей, но разжал руки, которыми вцепился в собственное колено, и сел посвободнее. С этим, отметила Вельзевул довольно, уже можно было работать. И отвернулась, чтобы постучать в дверь.