Адская семейка

— Напомни мне ещё раз, почему мы не можем просто сделать эти документы из воздуха? — Потому что. — Хороший ответ, всё сразу стало понятно, — кивнул Люцифер с умным выражением лица. Они сидели в очереди последние два часа, и даже всемогущий Дьявол уже начинал нервничать. Вельзевул, заранее стащившая у Бельфегора какую-то из его многостраничных книжек и теперь отрицавшая течение времени, вслепую погладила его по напряжённой спине, из которой рвались на волю обожжённые и некогда почти отрубленные крылья. Очередь сдвинулась на одного человека, с щелчком зажёгся очередной номер. Прежде, чем смениться на привычные людскому взору цифры, табло изобразило что-то на давно мёртвом языке и изошло жуткими помехами. На это отвлеклась даже Тереза, которая провела всю дорогу до центра носом в книге. — Можем сходить прогуляться до автомата с едой. — Во имя меня всемогущего, с радостью! — выдохнул ядовитый дым Люцифер. Вельзевул привычным щелчком пальцев отключила пожарную сигнализацию, пока их всех не залило водой. Семейное право Великобритании было столь же муторным, как и всё остальное, придуманное людьми. Места вроде тех, в котором просидела практически всю сознательную жизнь Тереза, были лишь временной и в идеале короткой остановкой на пути в нормальную семью, но, как оно часто бывает, система работала со сбоями, и иногда дети застревали в таких «фостерных домах» надолго. Связываться с этой системой Вельзевул не собиралась, примерно представляя, сколько это займёт и сколько чужих людей решит по неизвестным науке причинам влезть в её жизнь. Поэтому она повернула всё по-своему и просто придумала трогательную историю про потерянные документы. Да, и на себя, и на дочь, кошмар какой, правда? Пара слабых гипнозов, несколько взломанных компьютеров, ещё один гипноз, чтобы не ждать лишний месяц, три часа, потраченных на придумывание смертной фамилии — одной Вельзевул, остальные до сих пор развлекались… И вот они вдвоём — Люцифер просто от безделья прибился — сидели в унылом офисе, который был чем-то неуловимо похож на третий круг. И, да, ждали своей очереди. Эта механика Вельзевул была очень хорошо известна: на ней весь Лимб держался последние лет двести. — Возмутительно дорогая газировка, — сообщил Люцифер, усевшись по соседству и закинув ногу на ногу. Практика и давнее знакомство наперебой подсказывали, что был бы у Люцифера сейчас хвост, он бы им размахивал. — Зато из автомата всегда вкуснее, — с другой стороны приземлилась Тереза. — Люцифер, а ты документы прям на это имя оформлять будешь? — Не напоминай! — застонал Дьявол. — Я не хочу об этом думать. Вы, люди, так всё усложняете! Это же просто экономически невыгодно… — Начинается, — тихо сказала Вельзевул на ухо Терезе. Та хихикнула. — Я чую какое-то неуважение к своей венценосной персоне, — зыркнул на них Люцифер. — Вот королеве паспорт не нужен, у меня тоже есть корона… Вывод? — Ты не британская королева, — уверенно заявила Тереза. Вельзевул попыталась улыбнуться незаметно, но даже за томом Мильтона это было видно. Её владыка, брат и просто товарищ возмущённо махнул рукой и отвернулся. Вдали угрожающе ударила молния и рыкнул гром. Тереза, обычно по привычке вздрагивавшая от любых громких звуков, только доверчиво легла щекой на дьяволов пиджак и снова открыла книжку. А Люцифер, моментально успокоившись, положил ей руку на плечи и уткнулся в собственные документы. Судя по устаревшему диалекту латыни и количеству печатей, бесполезные и вдобавок нечитаемые. Вельзевул, до сих пор наслаждавшаяся своим негласным отпуском, с чистой совестью отвернулась от опостылевшей работы. Чтобы в следующую секунду повернуться к Люциферу и выхватить листок у него из-под носа. — Что это им лично от тебя понадобилось? Люцифер с Терезой воззрились на неё с одинаковым изумлением. Потом первый сменил реакцию на понимание и с улыбкой, полной предвкушения, ответил: — Раю очень интересно, почему нас так много стало в Лондоне в последнее время. Тереза заинтересованно отложила книжку в сторону. — И что ты им ответил? — подумать только, ребёнок ни разу не видел ангела, но одной истории Дагон о поражённой архангельским копьём акуле оказалось более, чем достаточно. Это, главное, она ещё любимую историю Асмодея про почти смертельное ранение не слышала. И сама Вельзевул про девятнадцатый век и саднящее в дождливую погоду плечо не рассказала. — Что если им это так интересно, могут заняться каким-нибудь хобби и отвлечься на что-нибудь ещё, а не мучать меня своей макулатурой. Предложил курсы по вышиванию крестиком. — И всё это на латыни?! — Обижаешь, Тереза. На древнегреческом, у них его совсем мало кто помнит. Вельзевул сделала мысленную пометку на ближайшей неделе слетать за кофе во Вьетнам и подарить Люциферу его любимый в комплекте со сгущёнкой. Ей, много лет проработавшей с небесным офисом, каждая такая отмашка в ответ на официальный запрос была как бальзам на душу. Судя по восхищённому присвисту, не одна она осталась довольна стилем ведения внешней политики Ада. Люцифер довольно повёл плечами, но тут же посерьёзнел и переключился в режим лектора с факультета международных отношений: — Если тебе случится возглавлять хоть что-то, никогда так не делай. Мир, дружба и прочие нереальные идеи всегда лучше раздора — как минимум, по количеству работы. — Надеюсь, не случится, — поёжилась Тереза. — Судя по вам, это очень тяжёлое занятие. — Ужасно, — кивнул Люцифер. — Ещё и неблагодарное, — добавила Вельзевул. Табло мигнуло в очередной раз, показав три шестёрки. Если кого-то и смутило, что вслед за четыреста сорок третьим номером шёл номер шестьсот шестьдесят шесть, желающих это обсудить не нашлось. Иногда люди даже были способны на благоразумие. Вельзевул поднялась, Тереза подскочила следом, поправила шарф и зачем-то повернула кольцо Асмодея. А потом и вовсе нацепила его на другую руку. — Это зачем? — Вельзевул положила ей руку на спину, подводя к кабинету. — А вдруг на бумажке черкать придётся? — предельно серьёзно глянула на неё Тереза. Спорить с этим упрямым взглядом было бессмысленно. На бумажке черкать не пришлось, только закорючку в качестве подписи поставить, но, когда они вышли из кабинета, Тереза радостно сжимала в руках собственный паспорт и то и дело в него заглядывала. Фотография у неё была смешная: лохматый, настороженный ребёнок, напоминавший случайно попавшего в кадр чёрнобурого лисёнка. — Я больше чем уверен, что проспал окончательное решение суда присяжных, — в своей манере встретил их Люцифер. — Какое мы в итоге тебе имя выбрали? Вельзевул картинным жестом протянула ему собственную тонкую книжечку, на девяносто процентов состоявшую из обмана, фальсификации и прочих должностных преступлений, каравшихся тюремным сроком и депортацией. Имён у неё было много: часть затерялась с годами в истории, какие-то ушли далеко в прошлое, иные разонравились… А самое первое, которое ей было даровано сверху, она лично попросила Асмодея выжечь прочь из её памяти, и всё, с ним связанное, забылось само. Одним больше, одним меньше. Красовавшееся в паспорте «Эльза Велл» ей даже нравилось. Созвучное, недлинное, было чем-то похоже на псевдоним, под которым она устраивала французскую революцию и размахивала флагом на баррикадах. Воспоминания были тёплые, поэтому имя закрепилось с лёгкостью, особенно после предшествовавшего длинного обсуждения. Оставив Люцифера изучать её удостоверение личности, Вельзевул вернулась к Терезе. Та робко водила пальцем по строчке с именем и фамилией, вчитываясь в неё снова и снова. Собственные слова царапнули горло своей неуместностью: — Ну как тебе? Тереза кивнула и больше не отреагировала, продолжая изучать первую страницу. Потом неразборчиво, сквозь шарф, сказала: — Непривычно. — Что именно? — У меня ж фамилии раньше не было, — Тереза вдруг прервалась, провела рукой по лицу. — Ну, то есть, была, Боунс. Скажи, убогая? Но её не использовали почти, имени всегда было достаточно. Вельзевул мягко гладила её по плечу, ничего не говоря: в этом не было нужды. — Но мне… — Тереза ковырнула носком обуви плиточный пол. — Мне Тереза Велл гораздо больше нравится. Людские семейные институты были изначально хорошей, даже для демонов трогательной вещью. Ровно до тех пор, пока люди не начинали их реализовывать. И всё же, вместо напрашивавшейся бесполезной ярости, Вельзевул взъерошила Терезе волосы, выгнав оттуда шмелей — дьявол, да сколько их!.. — и прижала её к себе: — Мне тоже, Тереза. Мелочь улыбнулась: робко, незаметно, как она это умела — отдала ей паспорт, прежде чем закутаться в шарф и стащить с вешалки куртку. — Ну что, мы домой? Душный офис остался позади, и каждый из троицы вздохнул свободнее, хотя двое демонов в дыхании в принципе не нуждались. Тереза бодро шагала впереди, смотря по сторонам, и если для обычного человека это выглядело как простая дорожная скука, то Вельзевул знала, что на самом деле от пристального тёмного взгляда не ускользает никто и ничто. На третьем повороте Тереза затормозила, дождалась, пока её догонят, и поделилась наблюдениями: — Закрылась точка выдачи интернет-магазина с сомнительным товаром, на перекрёстке поменяли светофор, а ребята со второго дома повесили шторы. — Замечательно! Это всё как-то связано? — Не-а. Тереза снова отчалила. Из соседнего переулка вылетел Таран и приземлился на красный шарф. Вельзевул знала, что властью понимать насекомых и разбираться в работе их сознаний обладает только она, повелитель мух, но на секунду ей всё равно показалось, что Тереза вот-вот склонит к своему стражу голову и заговорит с ним, как делала сама Вельзевул, принимая отчёт. — Вы похожи. На протяжении последних десяти тысяч лет Люцифер оправдывался перед своими товарищами-князьями, что не умеет читать мысли и не стал бы этим помышлять, даже если бы умел. И вот именно из-за таких случаев Вельзевул по сей день ему не верила. — Ты не первый, кто мне об этом говорит. Надеюсь, обойдёмся как-нибудь без большинства моих жизненных ошибок. — Никакой самокритики в этот прекрасный летний день, мисс Велл, — чопорно произнёс Люцифер. — Тебе в театр надо. Такой актёр пропадает… — Вельзевул вдруг сквозь стену дома заметила летящее на невозможной скорости такси и толчком воздуха остановила мелочь. — Тереза, машина! — Я её видела! — ощерилась та в ответ. — Всё равно осторожнее. Девочка закатила глаза и уже через спину бросила: — Так точно, ма-ам. Вельзевул сначала озадаченно моргнула, пытаясь выловить из людского словаря искомое слово, потом, когда нужное значение всё-таки вспомнилось, от неожиданности хлопнула крыльями. — Теперь ты официально можешь провожать её на экзамен, — торжественно возвестил Люцифер. Выглядел он совершенно невозмутимым. Но за широкой спиной тоже шелестели пылающие перья. — Отлично! — в тон ему ответила Вельзевул. — Будет аргумент оставить всю вашу ораву на улице. — Так, ну я, вообще-то, не это имел в виду. Стерев парочке прохожих память, Вельзевул спрятала крылья под одеждой и щёлкнула по когтю Люцифера. Тот с хлопком спрятал перепончатую пару, потом с шелестом и гораздо большей осторожностью убрал пернатые, чувствительные к любому передвижению. И они пошли дальше, с одинаковой теплотой в бессмертных глазах наблюдая за прыгающей между лужами Терезой. Как и всё, связанное с этим невозможным ребёнком, это слово — и чувства, которые оно вызывало — было странным и новым. А Вельзевул, как бы её не пытались записать в консерваторы, новые вещи любила.