Адская семейка

Тереза шла по Лондону, сунув руки в карманы, а нос спрятав в шарф. Шла она так решительно и сурово, отмахивая метр за метром, что традиционно дрянная лондонская погода опасалась чинить ей какие-то препятствия и потому сохраняла нейтралитет в виде слабой облачности и прохладного ветра максимально комфортной температуры. Метереологических жертв в свою честь Тереза не замечала, потому что была целиком поглощена поиском поворота в район Сохо. Она так опасно щурилась на каждый попадавшийся адрес, что, обладай её взгляд такой же нечистой силой, какая была у её матери, соправителя Ада, от несчастных вывесок давно остался бы только расплавленный пластик. Наконец дома образовали собой нужную развилку, и Тереза свернула туда, сердито щёлкнув каблуками по щербатому асфальту. На старую машину с чудным названием она даже не обратила внимания, а перед магазином остановилась только для того, чтобы придать лицу хоть отдалённо вежливое выражение. В конце концов, сегодня она сознательно пришла просить о помощи врага. Мама не знала, куда её понесло, или только догадывалась, потому что обмануть многолетнего демона гораздо сложнее, чем обычного взрослого человека. Тереза не хотела ввязывать в это родственников — отношения между двумя конторами и без того знатно испортились в последнее время, а собственная планета Терезе нравилась, даже со всеми её изъянами. Постучав в дверь, она шагнула внутрь, не дожидаясь ответа. Вывески «открыто» на стекле не было — видимо, книголюб мистер Фелл считал себя выше людских графиков работы. Ладно, Терезе до книг дела не было, у Бельфегора дома всё равно повеселее. — Азирафаэль! — крикнула она, едва войдя. — Мне нужно с вами поговорить. Ангел появился из-за задней двери практически сразу, взглянул ей в лицо и, судя по всему, понял всё, что она никогда не смогла бы облечь в слова. — Здравствуй, Тереза. Проходи, не стой в дверях. — Я не чай пить пришла, — грубо ответила Тереза и шумно вздохнула, мысленно отвесив себе пощёчину. Дура, ты прошла умолять, чтобы на тебя потратили ангельскую благодать! — Извините. Пожалуйста. Во-первых, спасибо за таблетки и вашу помощь. Во-вторых, я по поводу Эмили. — Не за что, моя дорогая! Как там Эмили? Ей полегче? Горький комок снова подкатил к горлу. Со всех сил Тереза сжала рукой ремень сумки, так, что побелели костяшки. — Нет, — выдавила она из последних сил. — Нет, ей не полегче. И сердито провела рукой по лицу, стирая слёзы. Что-то она слишком часто плачет в последнее время, надо с этим что-то делать. Азирафаэль охнул, шагнул к ней, но касаться рукой не стал, видимо, почуяв мигом оскалившееся на него адское пламя. Даже издалека, даже не отдавая себе в этом отчёта, Люцифер берёг сородичей и младших братьев и сестёр, свою падшую семью, под воистину королевскими крыльями — огненными, раскалёнными, как лава, в которую упали сброшенные ангелы. Тереза позволила усадить себя на диван и силой — причём силой встревоженного Кроули — впихнуть в руки чашку с невероятно сладким какао. Она сделала глоток, не ощутив ни температуры, ни вкуса, и заговорила, не в силах взглянуть в невыносимо тёплые и полные искренней тревоги глаза двух изгнанников: — У Эмили болезнь, с которой наши врачи и моя семья справиться не в силах. Рак, если вам это что-то скажет. — Скажет, — мрачно буркнул Кроули. Потёр глаза под очками. — Бедная девочка. Адский гнев взорвался за рёбрами: — Не надо говорить о ней так, будто она уже мертва! Она не умрёт, ясно? — не видя смысла в долгих философских диспутах, Тереза перешла сразу к делу: — Мистер Фелл, Азирафаэль, как вам удобнее, вы можете что-то сделать? Вылечить её? Благословить скальпель хирурга? Самого лучшего в мире дядя оплатит, я попрошу, от вас потребуется просто на железку пальцем ткнуть. На лице Азирафаэля появилось то самое выражение, с которым смотрители в фостерном доме обычно сообщали ничего не подозревающим детям, что родители за ними не придут. Отчаявшись, Тереза продолжала уже по инерции, наполовину блефуя: — Я дочь Вельзевул не только на словах, я раздобуду вам что-нибудь достойное, не знаю, как-нибудь прикрою перед вашим начальством… Только, пожалуйста, помогите. Она не выдержала, подняла взгляд на ангела, на одну из немногих оставшихся у неё надежд. Тот всё же протянул руку, коснулся её дрожащей ладони — не той, слава Люциферу, на которой кольцо, сообразил — и крепко сжал в своих тёплых пальцах. Хватка у него была неожиданно сильная для человека его сложения и возраста. Хотя, наверное, высшие сущности таких мелочей даже не замечали: Асмодей седину просто убирал, низкая и слабая по людским меркам Вельзевул могла согнуть железо… Голос Азирафаэля, ангела-изгоя, дрожал, и дрожал взаправду, когда он отвечал ей, также не смея отвести взгляд: — Тереза, милая моя, видит Всемогущая, — здесь Тереза с Кроули синхронно сморщили носы, — в мире нет ничего, что я желал бы сильнее. Мне нет дела до моего начальства, и, конечно, я не возьму от тебя никакой платы. Но проблема в другом. У меня просто не хватит сил. — Что? Как это вообще?.. — Тереза беспомощно поглядела на них обоих. Объяснять, к её удивлению, начал Кроули, пока Азирафаэль, всё ещё сжимая её руку, отвёл словно остекленевший от горя взгляд в сторону. — Ты знаешь, что у нас внизу заседают князья, герцоги, всякие младшие демоны, да? — Тереза осторожно кивнула. — Ну, у ангелов тоже есть такая дрянь, только если у нас ранг по большей мере определяет только степень выволочки, которую ты получишь в случае провала, то у ангелов он сильно ограничивает их возможности. — Каждое чудо, которое мы совершаем, может как-то повлиять на божественный план, — что-то подсказывало Терезе, что Азирафаэль на редкость безбожно опустил в этих двух словах заглавные буквы. — Видит Она, сама идея с этим планом дурацкая, яйца выеденного не стоит, Армагеддон тому доказательство. Но мои возможности по нему… Строго дозированы, если цитировать небесные правила. Тереза сжала зубы и чуть не сломала кружку. Азирафаэль потянулся к ней и взял её и за вторую ладонь тоже, игнорируя мигом появившиеся на коже мелкие язвы в тех местах, которыми он коснулся кольца. Хоть она и была ему признательна за вполне искреннюю попытку успокоить — да и за общую адекватность тоже, — Тереза никак этого не показала. Она сосредоточенно соображала. И идея пришла. — А у кого хватит? Азирафаэль опешил на секунду, но тут же задумался следом за ней. — Я даже не знаю. Может, кто-то из первосозданных… Тут вмешался Кроули: — Так, ангел, я в таких случаях советую бить по тормозам. Не надо отправлять девочку к твоему начальству, он не оценит. И самому туда отправляться не надо — этого не оценю я. При упоминании архангела Тереза едва удержалась от гримасы, в то время как Азирафаэль радостно кивнул: — Да, Кроули, точно! Гавриил — архангел, один из сильнейших… Он бы смог. Если его, конечно, уговорить. Ладно, придётся опозориться ещё сильнее. Лишь бы согласился, сволочь пернатая, он ей, вообще-то, жизнью обязан. — Хорошо, как мне до него дозваться? — Думаю, вызвать. Я могу помочь. — Так, вы оба, с-с-стоп! — в конце концов шикнул Кроули. Как две вспугнутые фарами лани, Тереза с Азирафаэлем обернулись к нему. — Вы вообще представляете, как это выглядеть будет? Дочка Вельзевул, Люциферова радость, и ангел-предатель вдвоём вызывают самого законопослушного придурка всея небес! Вот он вам обрадуется! — Это его чёртова работа! — взорвалась Тереза. На этот раз нос сморщил Азирафаэль. — Ладно, я буду умолять. У меня это хорошо получается. — Если он тебя вообще слушать станет… — Ничего, потерпит! Мне нельзя медлить, так что, Азирафаэль, если можете, то позвоните ему прям сразу. Нужно куда-то ехать? — Нет, надо в заднюю комнату, там круг, — Азирафаэль деловито поднялся. — Кроули, дорогой, ты тут останешься? — Ещё чего, — буркнул Кроули и снял очки. — Куда вас одних отпускать. Зрачки у него были узкие-узкие, как у змеи, свернувшейся перед броском и уже обнажившей ядовитые зубы. Тереза бы даже испугалась, если бы не рискнула однажды заглянуть в лицо Велиалу, дядиному стражу и её тренеру по самообороне. Помнится, ночью после этого она вообще с трудом заснула. Велиал тоже нервничал. Волновался, что напугал бедного ребёнка. Бедный ребёнок на следующем занятии чуть ему половину рога не срезал, но это так, мелочи. Азирафаэля она пропустила вперёд, задержала руку на шарфе. Даже если авантюра и увенчается успехом, по головке её мама за такое не погладит. Тереза не первый месяц жила счастливой и настоящей семейной жизнью, но старый страх оказаться на улице иногда напоминал о себе. И делал он это, как принято людской психикой, в самые неподходящие для паники моменты. Тереза отогнала от себя плохие мысли и шумно вздохнула, поглаживая ткань. При одном виде ангельского круга Таран, витавший у неё над головой, словно взбесился. Терезе тоже хотелось полетать под потолком и радостно врезаться лбом в стеллаж, чтобы прийти в себя, но её возможности были сильно ограничены людской оболочкой. — Давайте я всё объясню, Азирафаэль, — вызвалась она, сжав руки в кулаки. — Вам он может не поверить. — Хорошо. Но помни, что я рядом. Вмешаюсь, если что. — …Ладно, — нехотя буркнула Тереза. И, ещё более недовольным голосом: — Спасибо. Больше они не произнесли ни слова, пока символы мистического происхождения не разгорелись ярким светом, заставив Кроули с шипением отступить, а Терезу поморщиться, и из круга не выступил, отряхнув лацканы кашемирового пиджака, архангел Гавриил. Пиджак был новый. Прикосновения Люцифера святой водой не отстирываются. — Азирафаэль! — архангел даже не удивился. — Надеюсь, огнём опять не дыхнёшь — обстановка не та, бумаги многовато. Ты решил покаяться? — Сомневаюсь, — подала голос Тереза и вышла вперёд. — Здравствуйте. Это я, ребёнок с мухой в голове. Помните? Гавриил прищурился, исполнившись небесным гневом: — Забудешь такое. Зачем ты здесь, демоново отродье? — За ангельской помощью, — если бить, то наповал. Гавриил моргнул, расцепил руки и убрал их за спину. На лице его не отразилось ни одной эмоции. — Моя подруга, абсолютно нормальный человек, смертельно больна. Я хочу ей помочь. Любой ценой. Гавриил скучающе глянул на дорогущие часы: — Ложь и плохо продуманная западня. Ты напрасно потратила время: как своё, так и моё. — Посмотрите сами, если мне не верите! — рявкнула Тереза. Волевым движением она сдёрнула шарф и пихнула его в руки Кроули, пристально заглянув в змеиные глаза и подробно сообщив, кого именно нужно позвать, если что-то пойдёт не так. Повернула кольцо, жалобно вцепившееся драконьими лапами ей в палец, стащила его и хлопнула поверх шарфа. Подошла максимально близко к кругу и запрокинула голову. Нимб над головой Гавриила сиял так ярко, что глаза заслезились моментально. Тереза не отвернулась. — Не надо мне врать, что не умеете читать мысли. Все умеют. Читайте. Смотрите. Даже руки раскинула для полноты образа. Скука с лица архангела исчезла, уступив место чему-то, похожему на многовековой опыт. Он неожиданно серьёзно свёл к переносице брови и отошёл чуть назад, перестав над ней нависать. Раскрыл за спиной громадные здоровые крылья с десятками сотен фиолетовых глаз. И посмотрел. Сначала Терезе показалось, что она видит старое кино с неуклюжей нарезкой кадров, записанное на ужасного качества плёнку. Потом, когда первые воспоминания про встречу на экзамене сменились уже учебными буднями, вдруг схватилась за грудь, смяв футболку: вместе с образами пришли эмоции. Привязанность, тепло, радость, веселье, беззаботный бег наперегонки до школьных ворот, вежливый кивок в сторону мисс Миллер, разговор с учительницей латыни после занятия и восхищение чужими знаниями… Резкая вспышка. Страх, ужас, дрожащие руки, принимающие у Азирафаэля таблетки, отчаяние, ещё больше страха, оцепенение, знание, отрицание, всплеск ярости, страх, боль, тоска, тянущее чувство беспомощности… Последней взвилась надежда, щедро приправленная фамильным упрямством, и от неё Гавриил отступил сам — отшатнулся даже, рванул под контроль собственные эмоции и воспоминания о совсем другом существе. Кино закончилось, Тереза обнаружила себя стоящей посреди подсобки книжного магазина и, разумеется, рыдающей. Азирафаэль приобнял её за плечи, и она позволила себе на секунду просто постоять в его объятиях. Потом выкрутилась, намотала на себя шарф и надела кольцо с недовольно рыкнувшим драконом, после чего спрятала нос в ткань и уставилась на архангела. Тот поднёс руку к глазам и потёр их: тяжело, будто ему на ладонь навесили десятки гирь из стали с девятого круга. Глаза на крыльях были скорбно закрыты. — Что, похоже на засаду? — горько спросила Тереза. Молчание длилось недолго. — Нет, — наконец сказал Гавриил. Потёр теперь переносицу. — Нет. — Вы помочь можете? — Тереза чувствовала себя такой уставшей, будто круглые сутки бегала по крышам за детьми Левиафана. Гавриил посмотрел на неё. — Я верю тебе и твоему благому намерению. Но есть законы, которые даже я не могу нарушить. Тереза всхлипнула, даже не осознав этого. — Почему?! Ты же сильнее Азирафаэля! Ты же командуешь ангелами! — Это ничто перед Планом, — повторил Гавриил. Потом не выдержал, смягчился, некоторые глаза на крыльях распахнулись и посмотрели на Терезу с сочувствием. — Мне жаль. Всё тело Терезы напоминало взведённую до предела пружину. И, конечно, в конце концов тонкая ниточка её терпения лопнула окончательно. Помимо материнского упрямства взялась в ней откуда-то дядина гордость. — Тогда я буду говорить с автором этого Плана. Обсудим парочку рабочих моментов. Азирафаэль громко ахнул. Аметистовые глаза помрачнели: — Ты смеешь… — Да, я смею! Я хочу спасти свою подругу. И уже сказала, кажется, про любую цену. Гавриил покачал головой. — Тебя никто не станет слушать. И меня тоже, — поспешно добавил он, угадав её возражение. — А Метатрона твоя история точно не проймёт. — Тебя ж проняла, а мы в это тоже не особо верили, по секрету скажу, — фыркнул Кроули. Архангел посмотрел на него с усталостью старшего брата, которого оставили посидеть с надоедливым младшим. Но отказывать сразу не стал, сунул руки в карманы и аккуратно, помня про книги вокруг, махнул первичными крылами. Разбросанные по перьям глаза пытались переглядываться друг с другом, игнорируя всякие мелочи — вроде анатомии, например. Тереза вздохнула и применила последнее оружие. — Пожалуйста. Плакать она не начала, но голос дрогнул как раз в нужном месте. Гавриил дрогнул тоже. Надо будет учителю по драмкружку сказать спасибо. — Хорошо, — наконец произнёс архангел. Он снова склонил к ней голову, и Тереза вдруг разглядела в изящно уложенных волосах седину. — Хорошо, давай ввяжемся в эту твою безнадёжную авантюру. Но надеяться даже не начинай. Потом не так больно будет. — Ага, — отмахнулась Тереза. — Азирафаэль, можно круг? — Конечно, — кивнул тот, подошёл ближе: — Ты молодец. Правда. Гавриил подчёркнуто не обращал на них внимания, пока заново чертил гораздо более изящные и правильные, чем у Азирафаэля, руны. Прям как из тетрадки по руническому чистописанию. — Хотя он, конечно, прав, малыш, — добавил Кроули. — У нас на руках сейчас все шансы красиво… Ничего не добиться. — Я где-то год думала, что не смогу сбежать из Ситтингборна. А потом взяла, и сбежала. Так что я всё-таки попробую. В этот удобный момент архангел закончил писать и поднялся, щелчком пальцев зажёг свечи. Обернулся, взмахом крыла подозвал Терезу поближе, дождался, пока она встанет рядом. Одёрнул рукава рубашки, сбросил с плеча пушистое пёрышко. И шагнул в идеально ровный круг.