Адская семейка

Эмоции были вещью крайне переоценённой. Любое живое существо вполне могло обойтись и без них. Потому что никакая мрачная радость от осквернённой церкви, веселье от удачно совращённых с праведного пути грешников и наслаждение дьявольски вкусно сваренным кофе не могли даже примерно сравниться по силе с тем ужасом, который испытала Вельзевул, когда взъерошенный, бледный и уставший Люцифер рассказал ей, в какую потрясающую историю влезла её дочь. Ей даже пришлось опуститься обратно на адский престол, с которого она вскочила, стоило её собрату и товарищу показаться в дверном проёме с абсолютно пустым взглядом, потому что смертная плоть в районе нижних конечностей неожиданно отказалась от добровольного сотрудничества и перестала её держать. — Она сделала… что, прости? Был бы на месте великого царя и Дьявола обычный демон, он бы испарился от ужаса на месте, чтобы не подвергать себя дополнительным мукам от креативных рук адского князя. Люцифер только переносицу потёр и хрипло ответил: — Достучалась до матушки. Поговорила. Нам с Гавриилом посоветовали как-то скооперироваться и что-то сделать. — Вот прям так и посоветовали? — А ты конкретики ждала? — беззлобно огрызнулся Люцифер и медленно, будто малейшее движение причиняло ему боль, огляделся. — У тебя ром остался? Какой-нибудь, знаешь, из славных времён Британской Империи? — Во втором шкафу посмотри, — на автомате посоветовала Вельзевул. И вдруг вскинулась, оскалилась острозубой пастью: — А этот з-з-зараз-за там что з-з-забыл?! Люцифер бережно посадил на себя маячившего перед его лицом слепня и пожал плечами. После чего ещё более бережно поставил на стол стаканы, пока не разломал их в стеклянный порошок. Получилось бы, несомненно, красиво, владыка демонов иначе не умеет, но пить из такой художественной инсталляции было бы проблематично. — Из того, что я понял, пытался помочь. — А кто его об этой помощи просил, вез-з-здесущего? — Тереза и попросила. Вельзевул резко, шумно выдохнула и откинулась на спинку адского престола. Спинка адского престола услужливо прогнулась нужным образом. Почти сразу же, однако, Вельзевул вскочила с места и принялась нарезать круги по своему небольшому кабинету, который как раз был создан для того, чтобы носиться по нему и беситься от узкого пространства. Спустя рекордно быстрые двадцать три круга Вельзевул остановилась. Успевший величественно разлить ром Люцифер наблюдал за ней с многовековой усталостью в страшных глазах. Когда его князь всё же нашёл в себе силы остановиться и спрятал под кожу бросившийся было на волю рой, он молча пододвинул ей стакан. — Ей угрожала опасность? — низко спросила Вельзевул. От ответа Люцифера зависела сейчас не просто планета Земля, а практически вся галактика, если не вселенная. Он это понимал. На всеобщее счастье, Люцифер, как бы он ни прикидывался, также был очень хорошим дипломатом. — Нет. — Потому что там оказался ты? — Нет. Никто не хотел ей вреда. Ну, может, кроме Метатрона, но этот никого не любит. — Не напоминай мне о его жалком существовании, — рявкнула Вельзевул, но плечи расслабила. Спинка адского престола моментально под это приспособилась. — Ладно. Где сейчас моё чудо-наследие? — Наше, — ввернул Люцифер. — Сидит дома. Нет, а что вы от меня хотите? У меня уже все документы готовы. Чудо-наследие, как выяснилось, действительно пребывало дома. Только Тереза не сидела, а лежала, уткнувшись носом в подушки на диване, и спала, обняв самую крупную. Причём спала крепко, потому что она даже не дёрнулась, когда двое демонов появились в гостиной. Её шарф неуклюже свисал на пол, капюшон у кофты перекрутился, а снять небрежно распахнутый рюкзак вообще не дошли руки. За кухонным столом сидела Дагон и пила что-то древнее из своей индивидуальной кружки с уникальным дизайном. Чешуя у неё блестела, а меж пальцев протянулись плотные перепонки. — А рюкзак? — спросила Вельзевул, не удержавшись всё же от улыбки: кривой, еле заметной, но искренней. — Скажи спасибо, что она разулась. Вельзевул склонила голову к плечу и неуклюже набросила на детёныша плед. Та моментально превратилась в компактный кокон и продолжила спать. Будить её не хотелось, а гнев и идеально отрепетированная родительская речь поспешили самостоятельно забаррикадироваться в самом дальнем уголке сознания и уступить место безвольному умилению. И не угасающей никогда тревоге, работавший теперь без отпусков и выходных: охваченная почти забытым с веками страхом перед Небом, Вельзевул протянула ладонь и смахнула приставшую к тёмным лохматым прядям пушинку благодати. Та с оскорблённым звоном рассыпалась в пыль под адским жаром, а Вельзевул неодобрительно посмотрела на Люцифера. — Одну штуку не заметил! — сердито — и очень тихо — фыркнул тот. — Знаешь, сколько их на неё нападало? — Знать не хочу, — отрезала Вельзевул. Они успели призвать нервничающего Асмодея, доселе выпытывавшего у Кроули подробности дела, выпить несколько турок с кофе и практически полностью уничтожить все запасы сладкого в доме, прежде чем на диване началось движение. Кокон неожиданно распался и превратился в Терезу. Она подняла голову, потёрла ладонью глаза и медленно сфокусировала взгляд на родственниках. Оценила обстановку. Вздохнула: — По шкале от одного до десяти, насколько я сейчас в беде? — На шестёрочку, — милостиво ответил Асмодей, уже потративший все нервы на Кроули. Вельзевул себя общением со всякими изгнанниками не утруждала: — Семь с половиной. — В магазине было бы восемь, сейчас в районе пяти. — Я б сказала, что вообще не злюсь, но для галочки пусть будет три. Тереза благодарно улыбнулась: — Спасибо, тётя Дагон. Мам, ну со мной же всё в порядке! В это время на своём особом уровне общались мухи: Таран выписывал пируэты перед двумя крупными кровожадными сородичами, превосходившими его в размерах в несколько раз, а те висели практически на месте и неодобрительно гудели. Как и их создатель, они тоже ощущали остатки божественной магии на существе, которое уже привыкли считать какой-то излишне самостоятельной частью владыки, а не пищей. Разговор Вельзевул и Терезы проходил примерно в том же стиле, только Тереза пируэты закручивала устно и с места: — У меня всё было под контролем! Камень с девятого круга Метатрон бы тоже не пережил! И ещё я стащила серу и могла посыпать ею круг в случае чего! — Это всё равно ж-жутко опасно, Терез-за. Детали адского ландшафта — не панацея! — …Что такое панацея? Спор прервался. Вельзевул моргнула, расчертив фасеточной сетью глаза, потом сформулировала нужное определение: — В этом случае — универсальное решение любой проблемы. — Хорошо, — вдруг вскинула подбородок Тереза. — А твой старый серп — панацея? Пока повелитель мух, опаснейший демонический князь и соправитель Ада пытался всеми силами бессмертного разума осознать, что у него самым невозмутимым образом свинтили трофейное оружие, ответила Дагон: — На мой взгляд, да. Твоя мать — хотя, учитывая наши тогдашние тела, матерью Вельзевула я бы не назвала, — чего только не вытворяла этим дьявольским куском железа. — Сама-то! — ощерилась беззлобно Вельзевул. — Со своими чёртовыми саблями! Люцифер, от сущности которого пошли все эти красочные эпитеты, польщённо кивал, сложив ладони лодочкой и прижав их к губам. Тереза сбросила на пол рюкзак, потянулась и стала терпеливо ждать, пока демонический энтузиазм не иссякнет. В конце концов боевые заслуги кончились, и Вельзевул повернулась к ней: — А если бы ты им порезалась? — Мам, не обижай Велиала. Благодаря своему мрачному учителю Тереза могла обращаться чем угодно: от обычных ножей, с которыми она и сама неплохо развлекалась, до мудрёных лезвий на цепях откуда-то с востока, к которым Велиал питал особую любовь. Более привычное уху «питал слабость» к демону, не проигравшему ни одного сражения в своей жизни, применить было трудно. Вельзевул о воинской славе товарища знала и потому со вздохом отступила. — Тереза, всё, что я пытаюсь до тебя донести, это то, что поступок твой был крайне безрассудным. И что мы все очень за тебя волновались. У нас с Раем и его обитателями связаны вполне конкретные воспоминания. Всё желание защищаться покинуло Терезу моментально, и она пристыженно опустила голову. Охваченная собственным страхом за лучшую подругу, дорогого человека, она совершенно не подумала, как сильно встревожила своими действиями собственную семью — которым она тоже была в разы дороже любых людских и эфирных богатств. Она неловко обняла себя руками и загнала под кожу тихий страх, кислотой подступивший к горлу. — Прости. Правда, прости. Но иначе ты б меня не отпустила. — Возможно, — признала Вельзевул. — Но я бы знала, где тебя искать. Какая-то логика в этом была. Тереза понурилась. Страх за Эмили совсем сбил её с толку, довёл до какого-то беспомощного состояния, когда отключился даже здравый смысл. Конечно, в своём обычном недоверии она бы никогда не обратилась к Раю и не нашла бы выход, но… — Я ей теперь должна? — Нет, — ответил Люцифер, и в этом слове, помимо привычного тепла, прозвучал строгий королевский приказ. — Что ты! — На улице была бы должна, — грубо ответила Тереза, защищаясь. — Разница не шибко большая. — Но всё-таки она есть, — смягчил голос адский владыка. Тереза промолчала. Посмотрела с сомнением на него, на его обожжённые крылья и чёрные глаза. Следом вспомнила про тепло и астрофизику, про Эмили, которая будет жить. Потом про маму, которая больше всего любила летать, а теперь не могла даже расправить пернатые крылья. И снова про Эмили. Уронила голову на ладони. — Сложно. Не знаю. — Легко и не бывает, — сказала Вельзевул и привычно уселась рядом. Тереза не менее привычно подкатилась ей под бок и позволила одному из слепней пощекотать ей нос жёстким крылом. — Невозможный ты ребёнок. — Я извинилась! — Я не про это. Знаешь, сколько лет мы с Раем старались вообще не контактировать? — Много? — Мягко говоря. А потом, — мама покрепче приобняла её за плечи и посильнее окутала собственной тьмой, — потом, знаете ли, появляется некая Тереза, и… — Тереза Велл, — перебила её пресловутая героиня истории. — Конечно. Так вот, появляется эта некая Тереза Велл, и вот мы уже все вместе ищем больницу, врача и время. И это спустя пару месяцев после конца света! Некая Тереза Велл довольно приосанилась — ненадолго, чтобы её все хорошо рассмотрели — и снова спряталась в район тёплого чёрного крыла, греться. Неуклюжими движениями Вельзевул убрала ей неровную чёлку со лба и слегка потрепала по голове, но ладонь не убрала, будто о чём-то задумавшись. Зачем-то Тереза ещё раз подумала про свет и про существо, которое смотрело с ласковой и любящей улыбкой на всех: и на ангелов, и на демонов, совершенно одинаково задравших головы и слушавших небесный глас, и на неё саму. Потом припомнила, с каким деловитым спокойствием Гавриил и Люцифер обсуждали план действий и как Люцифер кивнул Азирафаэлю с предельно искренней и самую чуточку коварной улыбкой — и похлопал ошалевшего Кроули по плечу, прежде чем легонько подтолкнуть его к ангелу. И пришла к выводу, что — так уж и быть — небесным можно дать шанс. Подземные, конечно, всегда будут круче, потому что они, во-первых, подземные, а во-вторых, потому что у Рая нет Левиафана, акул-гоблинов и мамы. Но и эти, с пёрышками, тоже неплохие. — А вы вместе ищете и уже нашли что-то или это ты для красоты легенды сказала? — поинтересовалась Тереза, невинно похлопав ресничками. — Вопрос не ко мне! — открестилась Вельзевул. — Я в данной кампании выступаю как совещательный голос. Сделавший был глоток кофе Люцифер насторожился: — Не понял? — Ну, вы же с Гавриилом так хорошо сработались, — широко улыбнулась Вельзевул, и за её спиной зажужжал-засмеялся Рой. — Вот и работайте себе дальше. А я полюбуюсь. — Вельзевул, что за наглость?! — Наглость? Уволь, владыка, — Вельзевул картинно махнула рукой и откинулась на спинку дивана. — У нас с дочерью, вообще-то, отпуск. Люцифер — каков нахал! — вместо поздравлений запустил в неё подушкой.