Адская семейка

— Я отойду воздухом подышать, проследи, пожалуйста, чтобы никто не подрался, — тихо сказала Вельзевул кивнувшему бритой головой Велиалу и потянула за рукав Дагон. Дагон намёк не поняла и осталась стоять, как приклеенная, перед больничным аквариумом. Тогда, уже немножко чувствуя, как под кожей завозились мухи, Вельзевул подчёркнуто громко простучала каблуками вокруг подруги — ноль реакции — и медленно наклонилась к покрытому чешуёй и странно организованному анатомически уху: — Дагон, ты, видимо, совсем оглохла на старости лет? — А? Помоги ей Дьявол. — Бэ! — Вы играете в латинский алфавит? — спросил Велиал со своего наблюдательного поста, не удосужившись даже глянуть в сторону двух князей. И, вот ведь зараза, на него Дагон изволила отреагировать: подняла задумчивые глаза, какими мурены обычно наблюдали за проплывающей мимо будущей добычей, склонила к плечу голову и повела верхним плавником. — А почему именно в латинский? Велиал пожал плечами. Наброшенная поверх водолазки тяжёлая куртка военной расцветки смотрелась на нём как влитая. Вельзевул вспомнила, как её дочь за день протащила Скорбь Тысячи Миров по всем возможным оружейным или охотничьим магазинам и вернула в квартиру в одежде, которая была хоть немного похожа на современную. Общественность до сих пор спорила, кто ошалел больше: Люцифер, Вельзевул или сам Велиал, который остановился посреди гостиной, увешанный пакетами, как очень странное новогоднее дерево, и мужественно сделал вид, что у него всё в порядке. Да как же оно называлось, дерево это ваше дурацкое… Сосна? Нет. Дуб? Нет, это в литературе было. Хвоя? Почти, но не совсем. Напридумают, называется, не пойми чего, а мы это как-то запоминать должны. Бардак, а не цивилизация. Впрочем, самое главное, Тереза была довольна, а Велиал прятал в карманах новой куртки ножи и прочие страшные вещи и, наверное, тоже был доволен. По его лицу вообще трудно было определить, какие эмоции он в данный момент испытывал. — Мы же демоны. — Ну и что? — тут же возмутилась Дагон. — Может, мне корейский нравится? Вельзевул, успевшая за это время разжиться картонным стаканчиком с чаем, тут же этим чаем и поперхнулась. Велиал изменил собственным привычкам и глянул на Дагон с вполне эмоциональным ужасом в страшных глазах: — Упаси нас Люцифер от такого проклятья. Иди уже курить. — Но я ещё не дослушала! У этой рыбы биография побогаче, чем у всей Палаты Лордов! Вельзевул бросила быстрый взгляд в длинный больничный коридор, смяла стаканчик, превратила его в пластик, ещё и обуглив по краям, выбросила мимо урны, обернулась и уже не просто проговорила, а прогудела, низко и опасно: — Дагон. Я сказ-з-зала, мы идём курить. Дагон оторвалась от аквариума и хлопнула себя ладонью по лбу. Звук был такой, будто кто-то с размаху уронил одну тяжёлую рыбину на другую. — Ну ты бы сразу сказала, что это шифр «пойдём выйдем, пока я тут никого не убила». Пойдём. Терезу брать не будешь? — Чего ей этой дрянью дышать… Операция шла последние четыре часа, и за это время Тереза не отступила от операционной палаты ни на шаг. Компанию ей составляли то ангелы, то демоны, чередуя свои появления с хирургической аккуратностью, чтобы не приведи кто угодно, не столкнуться с представителем соседней конторы. У демонов было преимущество — от родственников Тереза доверчиво принимала вкусные сэндвичи и чай. У ангелов была стратегия — они научились играть в настольные игры. Вельзевул поняла, что Тереза справится с небесным к себе интересом сама, когда доченька спокойно и почти не отрывая взгляда от движущихся за мутным стеклом фигур в белых халатах, обыграла Михаил в какую-то загадочную Монополию и даже за это извинилась. На улице перед больницей их встретил Асмодей, который «на пару минут подышать воздухом» вышел примерно два часа назад, и Мефистофель, который ещё с утра честно признался, что не выносит больницы, и предпочёл остаться снаружи. Вельзевул облокотилась на поручень, накрылась чужим белым крылом — зима приближалась, и людские оболочки начинали замерзать ещё быстрее, даже скрытые под тремя слоями одежды, — и устало облокотилась на Асмодеево плечо. — И не спросишь ведь никого, — тихо сказал тот. — Да. Мух я туда посылать не хочу, не приведи Дьявол, занесут что-нибудь. Помолчали ещё. Вельзевул как раз щёлкнула зажигалкой и перекинула эту зажигалку Дагон, когда дверь снова приоткрылась, и белоснежное крыло Асмодея моментально пропало с её плеч, потому что его обладатель поспешно спрятал его за вуалью. Джулия Миллер, взъерошенная и бледная, кивнула им головой в знак приветствия. — Мисс Велл. Не поделитесь? — она слабо махнула рукой в сторону зажигалки. Обычно Вельзевул воспринимала людей так, как люди воспринимают муравьёв или улиток: живут себе, и живут, но где-то под ногами, интеллектом не отличаются, и, в принципе, всё равно, есть они или нет их. Сначала в это стальное правило юрким и нахальным исключением ввинтилась Тереза. Потом, совсем недавно, вторым исключением там деловито обосновалась Эмили, которая на известие о предстоящей рискованной операции пожала плечами и сказала, что лучше попробовать, чем сидеть и ждать… известного исхода. Наконец была Джулия Миллер. К ней Вельзевул испытывала невольную приязнь как минимум из-за того, что им обеим приходилось сдерживать тот ураган энтузиазма и полного отсутствия самосохранения, который представляли собой их подружившиеся дети. Приязнь эта с каждым часом операции только усиливалась, потому что Вельзевул не смогла бы вести себя так, если бы что-то похожее делали с Терезой. Например, обеих Америк к этому моменту уже не было бы. Поэтому она кивнула и протянула ей зажигалку: — Конечно. Как вы? — Потихоньку, спасибо, — мать Эмили щёлкнула колёсиком и подожгла тонкую сигарету, которую Хастур счёл бы издевательством над курильщиками. — Эмили не говорите, я три года бросить пытаюсь. — Немы до конца наших дней, — красноречиво поклялся Мефисто, по-молодецки вскочив на перила. — Вам врачи больше доверяют, чем нам, есть новости? — Операция проходит в соответствии с планом. Волноваться не о чём, — отбарабанила мисс Миллер две стериотипные фразы из психологической методички для медиков и потёрла рукой лицо. — Хоть бы что нормальное сказали, черти. Черти сочувственно поморщились. — Всё будет нормально, — вклинилась в беседу Дагон с изяществом ледокола. — Эмили — настоящий боец. Справится. — Это вы её на плавании не видели. Тренеру как-то раз плечо выбила пяткой. Вельзевул вспомнила, как Тереза однажды рассекла Велиалу щёку к праздному восторгу последнего, и понимающе кивнула. Неудивительно, что дети прицепились друг к другу как два репейника. — Значит, и теперь выкарабкается, — произнесла она вслух. — Спасибо, мисс Велл. Правда, даже не знаю, как вас благодарить. Строго говоря, самую лучшую больницу в Лондоне оплачивал всё-таки недавно поднявшийся на денежную вершину бизнесмен Люцифер Морнингстар, который решил совсем не заморачиваться со смертным псевдонимом и теперь вызывал закономерный ужас у лондонской паствы, но Вельзевул по привычке приняла решение за них обоих, зная, что брат с ней согласится. — Глупости, — махнула она ладонью. — Мисс Миллер… — Просто Джулия. Проклятье, надо было спросить у Терезы, что делать в таких случаях. Вельзевул судорожно перебрала в голове все свои многочисленные наименования, выбрала нужное и швырнула его прямиком в направлении речевого аппарата: — Тогда я просто Эльза, — они обменялись крепким рукопожатием. Хватка у Джулии была покрепче, чем у некоторых ангелов. — Так вот, Джулия, даже не думайте об этом. Эмили поправится, и нам всем этого будет достаточно. Дверь неожиданно распахнулась, из проёма высунул голову Хастур. Прежде, чем его жуткие глаза и жаба в белёсых волосах успели зарегистрироваться в нечеловечески быстро работающем разуме Джулии, он спрятал и то, и другое, сунул когтистые ладони в карманы халата и мотнул головой: — Эльза, буквально на минуту. То-то ей показалось, тоскливо подумала Вельзевул, попрощавшись со всеми вежливыми кивками, что всё проходит как-то слишком спокойно. В коридоре было жарко. И жарко не в смысле «скорее, душновато, потому что закрыты окна и работает отопление», а в смысле «будто под больницей разлили лавовое озеро». Наученная горьким опытом правления, Вельзевул ускорила шаг и долетела до Люцифера до того, как он кого-нибудь сжёг. — …Нет ни капли логики, просто трата времени!.. — Твоё создание было тратой времени, безмозглый кусок эфира! За Левиафаном, который уже медленно начинал покрываться чешуёй, и Уриил, которая уже потихоньку разгоралась небесным пламенем, с интересом наблюдали Тереза, сидя перед разложенными листками с лото и подперев кулаком щёку, и Люцифер с до неприличия довольным выражением лица. Вельзевул вздохнула. — Что происходит? — Левиафан решил, что Уриил жульничает в лото и специально достаёт фишки, которых у него нет, — радостно пояснил адский владыка. По коридору разнеслось змеиное шипение, которое обычно издаёт змея, уже нашедшая место, куда она через секунду вопьётся клыками. Тереза пододвинулась поближе и доверительно сообщила чешуйчатому зверю:  — А ещё она называла тебя земляным червяком! Подпустили к ребёнку Бельфегора, называется. Вельзевул строго глянула на дочь — та только невинно улыбнулась, на брата — тот сделал вид, что не понимает вопроса, и незаметно удалился с места преступления, и решительно оттащила Левиафана за жёсткое, покрывшееся ребристыми наростами плечо. Тот оскалил клыки, моргнул, на миг скрыв узкие зрачки за плотным третьим веком, стрельнул раздвоенным языком, пробуя воздух, и зашипел: — Эта без-с-смозглая... — Как вы вообще додумались сесть играть в лото таким составом? — перебила его Вельзевул. Люцифер куда-то делся, как назло, а оттаскивать ещё и Уриил она была не готова. — И на худой конец, — Уриил, сиявшая ярче солнца от ярости, рывком оглянулась на Гавриила, который успокаивающе положил ей тяжёлую ладонь на плечо, — могли бы назначить ответственной за выдачу Терезу. — А я предлагала! — Молодец, — в голос произнесли архангел и адский князь. Тереза польщённо кивнула и потеряла интерес к разговору и игре, снова уставившись на двери палаты. — Прошу прощения, перепутали время, — обратился Гавриил к Вельзевул. — А мне казалось, ты в отпуске. — Мне тоже так казалось, — откликнулась Вельзевул. Обменявшись последними гневными взглядами, Левиафан и Уриил разошлись по разным сторонам коридора. Гавриил потёр переносицу и, под укоризненным взглядом мелочи, Вельзевул произнесла совсем не то, что собиралась сказать изначально: — Что тебя, заменить некому? — Увы. Все приличные организаторы как сквозь землю провалились. Вельзевул фыркнула от неожиданности. — Смеёшься? — А что мне, плакать? — вернул беззлобную насмешку Гавриил. Ладно, по этим перебранкам Вельзевул даже скучала. Но не настолько, конечно, чтобы выходить из отпуска раньше положенного. Поэтому она дёрнула плечами и вкрадчиво, потому что её демоническая сущность по-другому не умела, предложила: — Нет. Можно свалить всё на Сандальфона и уехать в Антарктиду. — Если соберётесь, возьмите нас с Эмили с собой, пожалуйста, — умоляюще глянула на Гавриила Тереза. — Мы мелкие, незаметные, мешаться не будем. Архангел медленно моргнул всеми доступными глазами. Он был до того похож на растерянных демонов, которым впервые представили Терезу во всей её невозможности, даже крыльями шуршал так же неуверенно, что от одного взгляда на него хотелось бессовестным образом злорадно хихикать с высоты своего опыта. — Там холодно, Тереза. И нет ничего. — В этом и прикол, вы ж туда за этим едете. С этим Гавриил спорить не стал и просто склонил голову, принимая её просьбу. Вид у него сделался ещё более озадаченный. Впрочем, спросить он ничего не успел, потому что дверь в операционную приоткрылась, и Тереза чёрно-красным вихрем подлетела к ассистенту хирурга: — Когда мы с ней сможем поехать в Антарктиду? Тот не сразу понял, что именно ему сказали, и ответила сама доктор, наполовину высунувшись из палаты: — Ну, не завтра и не послезавтра, — она задумалась, свела к переносице седые брови. — А вот где-то в апреле можно начать планировать. Тереза засмеялась, яркая и огненная, как самая могучая из созданных Ею звёзд, а Вельзевул запомнила дату и решила хорошенько пнуть Гавриила где-нибудь в конце марта.