крысиные норы

====== от скуки расчесываю голову. обкусываю ногти. встаю — хотя нельзя — и медленно хожу по холодным плиткам, не отрывая голые ноги. подслушиваю разговоры и звуки за дверью. она закрыта снаружи. три раза в день мне приносят еду, вкуснее чем в родной норе, только не поешь особо — отвращение выходит из анабиоза. заглушки-лекарства — те же. язык знакомо немеет на самом кончике. будто облизываешь мороженое в стаканчике. я облизывают свои пальцы — на них кислый вкус пота и остатки картофельного пюре без молока. дома всегда готовили с молоком, хоть и готовили реже. из-под закрытых глаз еле видно как становится светлее, когда дверь открывается в четвертый раз из освещённого коридора. глаза приходится открыть. сил на это хватает. а страха нет. джехён прячется под черным капюшоном и спрашивает: — как ты? честно: — живу. честно: — скучаю. — не говорю, что по нему и доёну. — через пару дней уже выпишут, — обещает он: руки в карманах, а на лице синие тени, такие глубокие, что хоть тони в них. мне его жалко. почему-то. и я тянусь рукой, чтобы он обнял мою ладонь и согрел, но он отказывается. уходит, так и не осветлив этот день. или ночь? вечную темноту, которая не друг, и не враг, а так как-то никак? ====== голова гудит. джехён не соврал. не думаю, что он умеет. он же не крыса какая-то. нет? нет. доён приходит из ниоткуда, прошмыгивает в нору, хотя другим на него плевать. садится на мою кровать, стоящую через две от растения на подоконнике, и обдирает катышки с покрывала. — его тут нет, твоего джехёна. глаза щиплет. шмыгаю носом и жмурюсь — стыдно. — он не мой. — ага, только не говори про это при джоне. доён всегда советует сидеть в углу и не рыпаться. я разве да? или всё же да? но я скучаю. это да. доён оглядывается — незнакомые соседи не смотрят. и шепчет: — я посмотрю? он пришел только ради этого. но я ждал. улыбаюсь и сам задираю футболку. я-то уже всё видел. не самый красивый шрам, но в его вкусе. наверно? красная полоса на месте вырванного органа. доён больно гладит ее пальцами и едва дышит. ему хорошо. ему нравится. но спасибо он не говорит. оставляет меня с чужими крысами и сбегает. знаю куда. и пусть на этих потолках ни следа облаков. много трещин, похожих на разломы в земле. или на старую кожу. я по ней не скучаю, а вот по свету — да. он так и не появляется. не мой же. не мой? ====== холодно. вижу, что листья зеленые — иногда слишком. птицы поют. и из открытого окна этот теплый пыльный воздух. вижу, но — ноги мерзнут. они все еще голые. или опять? почему-то. прошу у соседа носки. новое лицо апатично смотрит на меня с полминуты и отворачивается. без знакомых перестаю существовать. в животе больно тянет, когда я резко поднимаюсь. места тут больше. место тут пугает. инстинктивно жмусь к стенке в поисках уголка, куда забиться. как учили новые окна выходят на широкую улицу и забор совсем близко — рукой подать. видно много людей много машин и много всего. даже облака. смотрю на них долго, ломаю куски старых слоев краски на подоконнике. синие и зеленые забиваются под ногти. облака есть, а вот моря — нет. доёну не везет. не везет? может оно и не существует. можно нарисовать ему новое, но он наверно опять его съест. а я и есть не могу — только через рвотные позывы. обострение чего-то там. выживу с капельницами и ладно и ладно? не то чтобы очень хочется. но я так боюсь коробок. так боюсь — слишком много в этом мире. последний раз я видел человека в коробке, когда мне было получше. когда на мне не было бирки. он был зеленовато бледный, руки-ноги связаны тонкими веревочками. уродливый старый костюм и — все плакали, а меня кто-то обнимал за плечо. обнимал? на своей половине мы стояли молча. так и надо принимать уход. кто это был? точно не юта. его я больше не видел. простыня на лицо и скрипучие колеса каталки. никто потом не выходил из нор. а когда вышли — пошли молиться на алтарь в норе у джона. потом у него всё отобрали, заменив поклонения на трубки в руки, но было красиво. очень красиво. — зачем ревешь? знакомый крысеныш обдирает кожу на пальцах — бумажки ему тут не дают. знакомый — и зря. когда вижу не чужого, срываюсь и бьюсь коленками об пол, скручиваясь в комок. мокрый. сопливый. жалкий. рыдать больно — швы разойдутся. разойдутся? и ладно. хуже ведь некуда. только под простынку. хотя там может не больно. не больно ведь? точно бесслёзно.