крысиные норы

====== новорождённые крысята выглядят как кровоточащие кусочки мяса. ни шерсти, ни когтей. ни причин здесь быть, но кто их спрашивает — никто никогда не спрашивает. первые недели их даже не выпускают в коридор. бесправные. так у всех. это всегда война мышей и крыс. это всегда — мы проигрываем. я помню не каждый день, но помню что-то. втираю немного побелки в десны, забираясь под кровать. от пыли чешется нос, но ограниченное пространство помогает сосредоточиться. что-то? много — образов. так много. грязная кровь начинает бежать быстрее. лапы расцарапывают кожу на животе. вся память заполнена словами. я — есть тетрадь. а тетрадь — это я. слов с извинениями кажется больше всего. еще много кадров земли и моих ног — вместо неба. вместо домов или дорог. вместо всего. вся моя память её так мало. всё в рамках бетонных стен-скобок. на них условное обозначение места пребывания — крысиные норы. до них я состою из множества вспышек, которые не могу связать, склеить, срастить как сломанные кости. мои однажды были превращены в крошку. но потом — смогли снова держать карандаш. для воспоминаний не находится железного крепления, крючков. слизываю их из-под ногтей с кусочками кожи, чтобы ничего не потерять. дышу и дыхание возвращается обратно, отталкиваясь от матраса. горячее. горячее — снова. повторение — снова. снова — не то. ====== не понимаю почему крысы. хотим чтобы ненавидели? хотим быть вредителями? а я не хочу. я хочу тихо, мирно и сытно. в своем углу и не боясь. а я хочу так решили старшие. почему они? так решили правила. всё решается до моего появления — вообще и здесь. всё — так удобно. всё забрано и сложено в пластиковый пакет, и оно уже не твое. а твое — общее. твое — кровать и тумбочка. и сосед-крыса. и санитар-мышь. нет? не совсем совсем не? зубы крошатся. пищащим не нравятся вопросы. мне не нравятся тоже, но выбора никто не давал. мы проигрываем в который раз а крысы вообще умные. смышлёнее мышей. потому их и недолюбливают. недо — это про них. про нас. меня? и почему тогда они — ответ в этих палатах-норах. в царапинах на стенах, в именах на железных поручнях кроватей. ещё в датах — конечная обязана быть. и всегда есть. её напишут за меня если сам не смогу. не успею, забуду. всегда кто-то вспомнит. и всегда — придет новый на это место. и тэён станет датой. и доён. и — спорю на одной из таких же кроватей было мышиное имя. знакомое мне. оно звучит — наконец. ====== имя приходит в часы посещений и говорит, что я выгляжу лучше. более здоровым. я к такому не привык. не готов. и мне неприятно, потому что он врёт. потому что он сам — нет. своих вижу издалека. своих — вижу теперь еще отчётливее, кусая лжеца словами: — а ты и не был. а я и не понял. не сразу. напротив сидит сгорбившись черный капюшон. вновь рождённая на моих глазах крыса. мне не нравится его вид. глаза у джехёна красные. как от ночной бессонной боли. как от ненависти к собственной жизни? это мне знакомо. это мне — боже, сколько раз я видел такое? сколько знакомая мне мышь выглядела не так. та мышь светилась и улыбалась белыми зубами. та мышь — была иллюзией. как вата вместо облаков. крыса джехён — настоящие облака без заборов и решёток. хотя он скорее туча. в нос забивается этот горький запах — не тот что перед грозой, но похожий. он не меняется. мне нравится частичка постоянства. мне нравится особая черта в виде запаха — узнаешь, даже если ослепнешь. узнаешь, как пёс. — так заметно? вот она — защитная улыбка из тени, нависающей над его плечами. она осязаема и делает его руки холоднее, чем раньше. вспоминаю про спрятанные тяжёлые кругляшки — саботаж, революция на пару с доёном. всё ради возврата к обрывкам прошлого. зачем? зачем они нам? а нам просто хочется иметь свое личное там в голове и делиться только по желанию и шепотом, сидя под одним накинутым на головы одеялом, где душно от теплого дыхания и пальцы скребут по чужой коленке, где старый детский шрамик — мы оба их любим. мы оба — так давно в одной норе что уже сами как одно. а джехён любит наши шрамики? или только мои? или — он их ещё не видел, точно. зачем тогда зачем он семена белых мышей в его голове — всё ещё там. готовы прорасти глубже. да? да готовы на что-то ради других, а не себя. ищут спасение в них — не там. — я еще приду, — обещают они. двигают его губами как марионеткой. его нос уже зажил. сам джехён еще болит. сам джехён — так напоминает мне одну букву, что у меня сводит внутренности. кисло. и они заставляют говорить обещания — тоже. они говорят, что я буду ждать. они говорят, что я должен повторять. и я повторяю. тоже — кровоточу.