***
В отделении полиции было душно и тоскливо. Дежурный Сидоров обмахивался веером, который забыла какая-то очередная мадам. В соседнем от него кабинете доносился жалостливый женский плач. А может и мужской, он уже не был уверен. В конце концов, все пьяницы так или иначе звучат одинаково. Тяжело вздохнув, он стал смотреть в окно, пытаясь не обращать внимания на громкие стенания. Светило солнце, его еще теплые летние лучи ласково грели щеки молодого полицейского. Его молодая душа рвалась на улицу, на солнце. Съездить к деду с бабкой в деревню, отдохнуть. Шумный город очень быстро опротивел простому деревенскому парню, он лишь радовался, что это не Москва с ее безумным темпом. В Питере все же было поспокойней. Он еще не знал, что через мгновение эту ленивость отдела, в которой даже мухи засыпали в полете, разобьет на кусочки отчаянный звонок владельца проката электросамокатов, который, заламывая руки и причитая, временами захлебываясь то ли соплями, то ли слюной, расскажет о жестоком и подлом угоне совсем новеньких экземпляров в количестве 15 штук.***
За дверью стояли мужчины в форме. Вид у них был наполовину суровый, наполовину — светящийся радостью и позитивом, ибо один выглядел так, будто прямо сейчас ляжет и умрет, а второй — будто вдохнет в него жизнь, если первый это сделает. Именно в этот момент мои челюсти жутко свело и я, не особо сдерживаясь, зевнула очередным незваным посетителям прямо в лицо. — Доброе утро, — почти радостно отозвался один, прикладывая руку к козырьку. — Вы будете Анастасией Маратовной? — Ну я, — причин отпираться особо не было и я послушно кивнула. А он ничего такой, этот веселый полицейский. Даже приятный. — Тут на Вас жалоба от соседей поступила, что Вы устраиваете дебош в первом часу ночи с большим количеством… людей. События прошлого вечера быстро пронеслись у меня перед глазами, но еще быстрее я ответила: — Были гости, это верно, но в одиннадцать все ушли. — Вы же знаете, что в жилом доме шуметь разрешается лишь до 11 часов вечера? — полицейский похлопал своего мрачного товарища по спине и кивнул ему в сторону лифта. — Иди уже, мученик, я тут разберусь. — Конечно. — Ладно, дело молодое, сам понимаю. Пока ограничимся выговором и заполним протокол, — полицейский подмигнул и доверительно наклонился ближе. — Эта мадам нас каждый вечер вызывает, всех соседей уже обвинить успела. Одни ее газом травят, вторые в сахар яд мешают, а теперь еще и Вы стучите. Я нервно улыбнулась и пропустила полицейского внутрь, прикрывая дверь. — Ой, подождите, — моя сонная голова начала наконец соображать. — А покажите документы. Полицейский оказался Антоном и даже подсказал номер, на который я позвонила, чтобы свериться с данными, которые он мне дал. Все это время он терпеливо сидел на табурете и ждал, пока я улажу официальные моменты. — Извините пожалуйста, но мне надо было проверить, — мне действительно было немного стыдно, что я его задерживаю. — Ничего страшного, — улыбнулся он. Зубы, конечно же, оказались белоснежно белыми. И вообще чем дольше я была рядом с ним, тем больше он мне казался идеальным и от этого — абсолютно нереальным. Наконец мы покончили с бумажной волокитой, и Антон раскланялся. — Заходите еще, — вежливо отозвалась я и тут же осознала, какую дурость ляпнула. — Надеюсь, не придется. Но я буду не против, — рассмеялся мужчина и, кивнув, ушел. Я закрыла дверь и приложила руку к бешено бьющемуся сердцу. Это ж надо такой стресс с утра. Пусть даже и красивый, — все равно стресс. Вообще это конечно восхитительно, как быстро работает наша доблестная полиция, раз они пришли только утром, когда весь дебош явно закончился. И тут я вспомнила про еще одну головную боль. — Торин? Гэндальф? — я обошла всю квартиру, но дома не было никого, кроме меня. Я бы даже подумала, что это все мне привиделось, если бы только не гора помытой посуды, которую явно никто не положил в сушилку. — И куда они подевались… — пробормотала я, решив, что сперва приведу себя в порядок, а потом уже буду размышлять о гномах. «- Просто кто-то профукал свой шанс на приключение», — подленько заявил мой внутренний голос, пока я стояла под теплым душем. — Ага, щас, — фыркнула я. «- Уж поверь, за тобой никто не вернется, это как пить дать. Слабовата ты для таких приключений». — Они без меня не смогут вернуться, — я уже начала раздражаться. — А ну быстро одевайся! — гаркнул Гэндальф так, что я чуть не поскользнулась. — Ты что тут делаешь? — я тут же прикрыла все места, которые негоже показывать приличной девушке. — Давай быстрее, мы сделали что-то нехорошее и ждем тебя внизу, — и изображение Гэндальфа в зеркале исчезло. — Что-то нехорошее?.. — мой вопрос повис в воздухе, а я помчалась в комнату, чтобы сразу нырнуть в одежду, которая подойдет для небольшого похода. Еле догадавшись схватить паспорт, карту, телефон с наушниками и немного наличных, я повязала на поясе непромокаемый дождевик и захлопнула за собой дверь с такой силой, о которой и не знала раньше. Проверив, что точно закрыла дверь на замок, я помчалась вниз по лестнице, перескакивая через две ступеньки и рискуя сломать себе шею. На улице я остановилась, не веря своим глазам. Благо я жила не в центре Питера, а на отшибе и машин на дорогах было не слишком много. Потому что 15 электросамокатов, которые едут со скоростью 5 километров в час и то и дело падают — это то еще зрелище. — Вы это как?.. — только и удалось выдавить из себя. — Это все Гэндальф, — наябедничал кто-то из гномов, кажется, Ори. Удивительно, что он вообще умел говорить, помнится, всю прошлую ночь он либо ел, либо краснел как заправский помидор без ГМО под моим взглядом. — Гэндальф? — я обернулась к волшебнику. — Что? — тот скукурузил самое невинное лицо, на какое только был способен. — Я же не виноват, что защита этих… повозок настолько проста. — Хочешь сказать, что ты хакнул электросамокаты? — Не знаю, что значит «хакнуть», но, полагаю, что да. — И дня не прошло, а вы уже заделались в преступники, — я тяжело вздохнула. — На них далеко не уедешь. Плюс разряжаются быстро. И по нашим дорогам на них только в городе передвигаться и можно. Гэндальф задумался, потом что-то забормотал, стукнул посохом… и электросамокаты взмыли в воздух. Невысоко, но достаточно, чтобы не касаться дороги. — Что ж… Возражений нет, — мне пришлось смириться. — Только нам нужно еще два, — добавила я, стараясь не сильно удивляться тому, что происходит, как только все гномы похватали левитирующий транспорт. — Это еще почему? — не очень дружелюбно спросил Торин. — Потому что… нас… позвали, — раздалось у меня за спиной с сильной одышкой. Там стояли мои подруги, Саша и Аня, отдуваясь, так как они бежали от самого автобуса до моего дома, чтобы увидеть гномов. — Черт возьми, реально гномы, — выпалила Аня, тут же сделав фото на память. — Охренеть… — лаконично вторила ей Саша, вытирая пот со лба. Торин соскочил с самоката и, подхватив меня под локоть, очень грубо отволок от всей честной компании: — Что это значит? Зачем ты им рассказала? — он тряханул меня так, что я едва удержалась на ногах. — Хватит меня трясти! — я попыталась вывернуться из гномьих рук, но они держали крепко. Торин выглядел так, будто еще немного, и он меня ударит. Поспешивший на помощь Гэндальф оттащил его от меня. Дубощит отступил, вперив в меня почти что ненавидящий взгляд: — Вот поэтому я всегда против женщин в походах, особенно таких! Ты поставила сейчас под угрозу все наше возвращение на родину! — Наоборот, я только повысила наши шансы! — Я так разозлилась, что сорвалась на крик. Торин сделал шаг вперед, его ладони сжались в кулаки от ярости. — Никто лучше Саши не знает местность вокруг Питера, она исходила ее вдоль и поперек в походах, если кто и найдет спокойное местечко для того, чтобы выспаться, если кто и сможет отыскать врата, то это она! А Аня прекрасно готовит буквально из ничего и к тому же у нее есть знакомые в полиции, так что если что — она сможет нас вытащить, тем более если будет с нами! Так что не говори мне про то, что я поставила что-то под угрозу, тем более когда вы сами украли 15 электросамокатов! Гэндальф встал между нами, повернувшись лицом к Торину: — Послушай ее, Торин. Настя знает, что делает, к тому же мы в этом мире всего лишь чужаки. Если она говорит, что это для нашего же блага, значит так оно и есть. Пару мгновений гном молчал, играя желваками, но наконец развернулся и отошел к группе, делая знак рукой. — Время на исходе, искать повозки мы им не будем. Пусть добираются на своих двоих. — Вот же ж, — процедила я, рванув за ним, но меня остановил волшебник. — Фили и Кили, возьмете девушек с собой. Настя во главе, пусть ведет через город. Я буду замыкающим. Едем в парах, друг за другом. И внимательно слушайте, что говорят девушки. Аня и Саша залезли на самокаты, кажется, не до конца осознавая происходящее. Наконец, вся компания тронулась. Я то и дело сверялась с картой, стараясь избегать открытых улиц, зигзагами ведя всю компанию к выходу из города. — Наконец все выучили, что на красном надо останавливаться, а не вдавливать газ в пол, — выдохнула я, вытирая пот со лба. От нервов и волнения я вспотела, как грешница в церкви. А вы бы не вспотели, пару раз оказываясь на краю гибели, когда кто-то из гномов мчался на красный, прямо под колеса самосвала? — Сколько нам еще ехать? — обратился ко мне волшебник, подлетая ближе. Я глянула в телефон. — Мы сейчас на Народной, нам только прямо теперь. Через 10 минут как раз выедем за пределы города. И дальше будет поспокойней. Мы остановились в каком-то лесу, вдали от дороги, после абсолютно безумной гонки длиной в 12 часов. Благодаря Гэндальфу, заряд не кончался, словно бы в самокатах был встроен вечный двигатель, телефоны девочек, ровно как и мой, также получили это благословение технических небес. Ну серьезно, вы представляете, какой кайф — всегда видеть, что батарея твоего телефона полна? Смеркалось. Оин и Глоин развели костер, попутно переругиваясь друг с другом, Саша и часть гномов возвели шалаши, Кили и Фили вернулись с белками и парой каких-то щуплых птиц. Ужин обещал быть скудным. Торин показательно меня игнорировал, даже с моими подругами он был более дружелюбен. Я старательно делала вид, что мне все равно, хотя это было не так, и подкладывала веток в огонь. Вскоре скуденькая похлебка была готова, ели ее молча, передавая одну единственную походную ложку Саши по кругу. Зрелище было крайне унылое. Гномы молчали, подавленные, полные впечатлений от несущихся на бешеной скорости железных повозок и коней, странных правил другого мира. Кто-то из них вздохнул, и вздох этот прокатился над головами и улетел куда-то в лесную чащу, оставляя лишь гнет тоски по дому. Гэндальф куда-то делся, возможно, уже ушел спать, выглядел он неважно после всех своих чудес. Я почувствовала, что еще немного, и я не выдержу. Вскочив на ноги, я буркнула что-то про сбор веток и пошла подальше в лес, подсвечивая себе путь фонариком. Саша было хотела пойти за мной, но Аня вовремя ее остановила, покачав головой. — Не сейчас, — шепнула она и кинула быстрый взгляд в сторону Фили, с которым ехала всю дорогу вместе. Тот, не отрываясь, смотрел на нее, временами невпопад кивая своему брату, который что-то увлеченно рассказывал вполголоса. Саша, проследив за взглядом, усмехнулась и одобрительно показала подруге палец вверх. Конечно, у девочек все еще голова шла кругом и порой они пощипывали друг друга, чтобы проверить, что происходящее не сон. Но постепенно смирились и даже воодушевились: не каждому удается встретить в своей жизни гнома. Ночной лес жил своей жизнью. Я старалась не отходить слишком далеко, чтобы не потерять отблески костра, поэтому наматывала круги, настолько далеко, насколько позволяла дистанция. Перед глазами то и дело вставало застывшее от злости словно маска лицо Торина. — Чертов гном. Тоже мне зазноба нашлась, — на самом деле материла его гораздо более экспрессивными словами, в какой-то момент перейдя с громкого шепота на уверенный голос, — Я, видите ли, подруг позвала, поразвлечься мне захотелось, ага. Хрен тебе, придурок, из практических соображений я их позвала. Прак-ти-чес-ких! Я немного помолчала, стараясь успокоить бурю эмоций, внезапно на меня нахлынувших. — Он теперь меня ненавидит, — с горечью вырвалось у меня. — Для этого вам надо постараться получше, — заверил меня чей-то бархатный голос. — Думаешь? — отозвалась я, ойкнула и обернулась. Гном стоял, скрестив руки, словно сам вырезанный из дерева — стоял прочно, уперевшись ногами в землю так, что складывалось ощущение, будто его невозможно уронить, будто он врыт в эту землю, пахнущую перегноем и покрытую мхом. Я сначала виновато потупилась, а затем вдруг скинула с себя морок вины и вскинула голову, настолько упрямо, насколько смогла. Торин смотрел на меня долго, изучающе. Я следила за его выражением лица, почти не различимым в лесном сумраке. Не знаю, сколько мы так простояли, в молчании, но вдруг уголок губ Торина дернулся и пополз наверх, образуя подобие усмешки. — Возможно, я недооценил вас и ваших подруг. Свои слова я пока назад не беру, но я дам вам шанс проявить себя. Если вы трое действительно чего-то стоите — я принесу свои извинения. Не зная я Торина по книгам, я бы решила, что он просто полон высокомерия. Но что-то внутри меня подсказывало, что ему стоило немалых душевных усилий, чтобы преодолеть свое упрямство и допустить мысль о том, что не только он один ответственен за этот поход, что и другие могут делать что-то во благо, а не во вред. Поэтому я решила тоже пойти на небольшие моральные уступки и кивнула ему: — Спасибо за возможность, Ваше Величество. Прозвучало это несколько сухо и колко, но, кажется, Дубощиту наоборот это понравилось — он сдержанно улыбнулся, словно он не хотел, но улыбка сама пробилась через непроницаемость его лица. На следующий день мы проснулись рано, предрассветный туман еще стелился над землей и повисал холодной росой на опавших листьях, траве и мху. Жутко хотелось писать. Гномы справляли нужду недалеко от лагеря, нам же, девочкам, было несколько сложнее преодолеть стеснение, даже отойдя на приличное расстояние. Впрочем, уже вечером мы забыли про стеснение, не в том мы были положении, чтобы чувствовать стыд за естественные процессы организма. Тем более перед гномами. Саша была теперь во главе колонны, рядом с Торином. Она хорошо знала эти места и судя по примерному представлению Гэндальфа о том, где должны быть врата, ей не составило бы труда их найти. Я ехала в хвосте, отчаянно зевая. Фили и Аня о чем-то беседовали вполголоса. Аня стояла впереди, руки гнома держались за руль по обе стороны от нее. Он был близко, очень близко, и от такой близости они оба краснели и теряли ход беседы. От еще непрогретого солнцем воздуха меня била мелкая дрожь, такая, что зуб на зуб не попадал. Двалин, что ехал рядышком, вдруг что-то буркнул, а потом снял с себя джинсовую куртку и протянул мне. — Не н-н-надо, я в п-п-порядке, — простучала я ему почти азбукой Морзе, но гном так на меня зыркнул, что я пискнула «Спасибо» и надела явно большую джинсовку на себя. Она была еще теплой, согревающей, и я теперь уже по-настоящему благодарно кивнула угрюмому спутнику. Тот ответил таким же кивком и больше не обращал на меня никакого внимания. Дни перетекали один в другой. Ранний подъем, долгий путь с редкими остановками на отдых и возможную охоту или сбор грибов и ягод, затем привал на ночь, жидкие похлебки, сон, и снова в дорогу. Но в один из таких дней все изменилось. Все было как всегда — похлебка, громкие разговоры за костром, когда гномы травили байки, а мы рассказывали о нашем мире, то и дело раздавались взрывы хохота. Я, как ответственная за ветки, в какой-то момент покинула честную компанию, чтобы набрать их побольше, так как костер должен был гореть до утра под бдительным оком двух несчастных, что остались следить за покоем спящих. Но через несколько шагов я внезапно заметила горящее окно. В лесу стоял дом. И в нем кто-то был. Разумно было бы развернуться и пойти обратно за компанией, а не переться туда одной, что я почти сделала, как вдруг столкнулась нос к носу с Фили. — Ты меня напугал! — громким шепотом отругала его я, пока прикладывала холодный мох к его щеке, по которой рефлекторно влепила оплеуху. — Рука у тебя тяжелая! — прошептал в ответ гном, потирая ушибленное место, но глаза его смеялись. — Я у тебя кое-что спросить хотел. — Нет, я мне не нравится Торин, — выпалила я, не вдаваясь в сам вопрос. Судя по тому, как удивленно воззрился на меня Фили, спросить он хотел явно не это. — Так, забыли. Что ты хотел? — Так тебе нравится Торин? — улыбка от уха до уха осветила его бородатую физиономию, а я приготовила руку для второй оплеухи. — Понял, понял, я молчу. Я тебя не про это спросить хотел. — Он вдруг замялся и даже немного отвернулся от меня, избегая моего взгляда. Это выглядело забавно, но я спрятала улыбку, чтобы не смущать его еще больше. С Фили, Кили и Ори удалось сдружиться сразу, как с самыми молодыми, а потому открытыми и интересующимися всем гномами. Ори был стеснительнее своих сородичей, скорее миротворец, чем воин. Я часто видела его, уткнувшись в свой дневник, который он не потерял, даже когда переместился в другой мир. Один раз мне удалось увидеть краешек рисунка, на котором были изображены Саша, Аня и я. Получилось очень красиво, о чем я хотела ему сказать, но едва гном меня услышал, как захлопнул дневник и сбежал. Впрочем, это не помешало нам подружиться, когда я в одну из ночей начала рассказывать русские народные сказки. Ори был самым благодарным слушателем, а после вечера, когда все уже расходились спать, подошел ко мне и попросил разрешения записать их для потомков. Я не смогла ему отказать. — А что тогда? — Ну… Ты ведь хорошо знаешь Аню? — Очевидно. — А у нее… погоди, что это там? — он оборвал себя на полуслове, тоже заметив свет в окне. — Тут кто-то живет. — Но Саша говорила, что мы далеко от любых деревень. — Именно. Поэтому я хотела пойти назад и рассказать об этом. Фили пару секунд покумекал, а затем положил свою ладонь мне на плечо в ободряющем жесте: — Не надо их тревожить почем зря. Если все пойдут смотреть эту хибару — будет много шума. А мы, гномы, в лесах не очень-то тихие. Поэтому будет лучше, если мы с тобой пойдем и посмотрим, что это за дом. Если все в порядке, то поднимать шум не стоит. А если нет, то вернемся и предупредим всех. Я было хотела возразить, сказать, что именно так и начинаются любые проблемы, но Фили уже поскакал к дому, пригибаясь, словно это делает его менее видимым. С тяжелым вздохом и нехорошим предчувствием я отправилась за ним.