Break The Broken

Будни в их школе никогда не отличались от любых будней в других учебных заведениях. Даже несмотря на то, что здесь учится много детей богатых родителей, из-за отличного качества образования. Такие как Юнги и Хосок, например. Они всегда отличались от серой массы своей кричащей энергетикой, им всегда были чужды их бытовые проблемы. В кругах высшего общества свои причуды. Этим двоим это известно не понаслышке. Отец Хосока — бизнесмен, владеющий сетью отелей по всему миру. Именно поэтому его родители так часто путешествуют, оставив Чона одного в Сеуле. Но он и не против, кажется. Его родители всегда относились к миру проще, чего не скажешь об отце Юнги, который никогда не проявлял к кому-либо тепло. Может, из-за этого они так кординально отличаются. Хосок — тот человек, который будет излучать свет и энергию. Юнги же этим похвастаться никогда не мог. Они идут по коридору школы и бурно спорят о новой игре. — Я тебе говорю, — Чон явно не собирается сдаваться и говорит с таким пылом, что вокруг него чуть ли не искры летают, — первая часть была круче в пятьсот раз, а вторую сделали буквально на отвали. — А как по мне, — в отличие от Хосока, Мин раздражающе спокоен и холоден, — вторая часть более доработанная и интересная. Они бы так и продолжили свою дискуссию, если бы Юнги вдруг не врезался в увлечённо читающего учебник Чимина. Тот был настолько поглощен процессом, что не замечал никого на своём пути. Как итог — куча беспорядочно валяющихся учебников на полу, а сам Пак не сохранил равновесия и упал прямо на пол. Он потирает ушибленное место и в ужасе бормочет извинения, словно боясь очередного наказания как раньше. Омега поднимает глаза, а на него сверху вниз смотрят пепельные глаза Юнги. На его лице уже ставшая такой привычной ухмылка, только вот если раньше она вызывала лишь страх, то сейчас — тепло, которое способно согреть омегу. Он растерянно замолкает, неприлично долго уставившись на альфу. Тем временем, Юнги садится на колени. Чимин от такой перемены настроения ошеломлен и не в силах вымолвить ни одного словечка. Всё, на что способен омега сейчас — наблюдать за тем, как Мин собирает учебники Чимина, которые он выронил во время падения. Юнги играюче медленно собирает книги, ухмыльнувшись такой реакции со стороны Пака. Он поднимается и протягивает их Чимину. Тот смущённо принимает, забыв даже поблагодарить. В момент соприкосновения их пальцев целый мир сосредотачивается на этих двух. Тепло рук Чимина греет, Юнги — обжигает. Но всё это длится недолго, ведь уже в следующее мгновение Чимин успевает опомниться и убегает. Юнги улыбается. Впервые за такое долгое время по-настоящему расплывается в улыбке, а не в злобном оскале или усмешке. — Ты улыбаешься, — Хосок говорит просто — не спрашивает и уж тем более не обвиняет, скорее утверждает. — А? Что? — Юнги наконец приходит в чувства. — Говоришь так, словно впервые это видишь. — Это всё он, да? — Хосок всегда был слишком проницательным человеком, — Каждый раз, когда он появляется в зоне видимости, ты становишься другим человеком. Да, черт, даже того, что он прошёл рядом, достаточно, чтобы ты напрочь забыл о чем мы говорили. А он тебя смущается, я бы даже сказал — боится, но этот страх другой — не тот, который он всегда ощущал, которым жил. Что происходит между вами, Юнги? Я хочу знать не потому что я такой любопытный, а потому что ты мой друг. Речь Хосока окончательно заставила его очнуться и он принял решение всё рассказать. Потому что это правильно. Нужно. — Всё началось уже давно, — Мин старается вспомнить всё в мельчайших подробностях, — наверное с того момента, как я перевёлся в эту школу. В тот день, когда я впервые увидел его, понял, что есть в нем нечто, что держит меня. Тогда я ничего не понял, но желание быть ближе становилось сильнее с каждым днем и мне было все сложнее совладать с этим. Но ты же знаешь — в нашем обществе на это табу, и тогда я выбрал самый лёгкий путь быть рядом — издеваться, гнобить, только ради того, чтобы чувствовать, что он отвечает мне, что ему небезразлично. Прошло время, и так получилось, что мы поцеловались. Не спрашивай, я не знаю. Тогда мной двигали чувства, и я уж точно не думал ни о каких последствиях. Даже смешно. С этого дня тяга стала сильнее, на том уровне, что я не в силах контролировать то, что у меня внутри, понимаешь? Юнги смотрит почти умоляюще, словно Хосок способен ответить на его вопросы. Но Хосок не может — и это главная проблема. Конечно, он понимает. Чон читал про истинность, но сам в неё никогда не верил, до тех пор, как не встретил Тэхена. После того дня, всё приобрело новый смысл. Его слова звучат вполне убедительно — альфа понимает, что Мин не врет — он всегда отличался искренностью с другом. Чон не может поверить, что из-за какого-то омеги его друг так изменился. Хотя, возможно, не менялся даже. *** Чимин возвращается со школы поздним вечером. На часах давно за девять вечера, но он и не торопится, ведь отлично понимает, что дома его никто не ждёт и спешить ему, по сути, некуда. Он уже замёрз, чуть ли не дрожит от холода, но продолжает идти, засунув руки в карманы и сжав их в кулаки. Наушников у него с собой не было, последние сломались на этой неделе, а на новые он пока не заработал. Тут он слышит звук сигнала автомобиля. Его сердце пропускает удар, и он поспешно оборачивается. Он видит то, что никогда не ожидал увидеть. На чёрном ламборгини прямо к нему подъезжает Мин. Чимин стоит в замешательстве несколько секунд, но потом продолжает идти. Потому что это сон. Он бы никогда вот так просто не оказался рядом. Тем временем Юнги опускает стекло автомобиля и говорит из салона: — Знаешь, какая температура на улице? А ты в тонкой куртке и без шапки. Садись в машину, подвезу куда надо. Юнги никогда не умел быть романтиком. Каждый раз, проявляя заботу он выглядит слишком неловко, потому почти всегда такой хмурый с чужими людьми. Но, по крайней мере, он старается. — Я… Нет, не нужно, правда, — Пак никак не ожидал такого предложения и сейчас стоит в ступоре. — Боже, почему ты такой сложный, блять? Просто садись, в салоне автомобиля теплее, чем на улице. Чимин это отлично понимает. А ещё его немного пугает настойчивость альфы. Но для него это невпервой, и омега послушно открывает дверцу машины. В салоне автомобиля повисает неловкая тишина. Играет какая-то песня, слов которой Чимин разобрать не смог, потому что слишком сосредоточен на зарождающемся ощущении глубоко в его душе. Кажется, Юнги тоже это чувствует, судя по тому, как сильно он сжал руль и через чур внимательно следил за дорогой. Потому что они оба помнят тот поцелуй, после которого все переменилось. Оба могут почти физически его ощутить, но это не сравниться с настоящим контактом. За окном Чимин видит ночной Сеул, в котором только к вечеру начинается настоящая жизнь. Иногда Пак думает, что Юнги точно такой же, как этот город — на первый взгляд самый обычный, но узнаешь его получше, влюбляешься без остатка. Юнги нарушает смиренную тишину, потому что обоим сейчас крайне сложно держать все в себе. — Так, у тебя есть братья или сестры? — Юнги знал, что обычные люди менее одиноки, чего не скажешь о Чимине. — Совершенно никого. Родители развелись два года назад. Отец переехал к мужу. Дедушки у меня больше нет. А мама… Мне сложно об этом говорить. Просто… Я один. Это «Я один» набатом звучит в его голове. Юнги хотелось бы обнять его очень крепко, чтобы тот понял, что это не так. Но он не может. А точнее, ему нельзя. — А что насчёт тебя? — Чимин с детства был очень любопытен, но сейчас это больше, чем просто интерес. — Моя мать умерла, когда я был ребёнком. — Юнги мнется пару секунд, сжимая руль, словно думая, стоит ли доверить Паку его мысли. Стоит. — Если честно, она была единственным человеком в моей жизни, который меня любил. Потому что потом мне пришлось тяжело. Отец всегда был строг ко мне, но после её смерти все стало гораздо хуже. — Он заканчивает свой монолог и даже не подозревает о том, как альфа изменился в глазах омеги. Открылся по-настоящему новый человек, который совсем не похож на того задиру Юнги, которым он всегда казался. — Это мой район, — Юнги всегда понимал, что Чимин из бедной семьи из-за чего его в школе откровенно недолюбливали, но чтобы настолько — представить не мог. Нелегко же ему пришлось, если по всей улице разбросан мусор, около двери ошиваются подозрительные люди и вообще условия были отвратительны. Он видит, что Пак начинает ужасно стыдиться этого перед ним и не может сообразить почему — он ведь не выбирал где родиться, это не его вина, но Чимин думает по-другому, это видно. — Ну, я пойду… — Чимин ждёт чего-то секунду, а потом открывает дверцу машины. В этот момент Юнги успевает среагировать, поворачивает его к себе и целует. Чимин застывает на мгновенье, но потом отвечает — всё ещё неумело и боязливо. Юнги прикасается к его щекам, а в его глазах звёздочки плавают от того, насколько его кожа мягкая и приятная на ощупь. Чимин первым прерывает поцелуй, весь смущенный выходит из машины. В салоне автомобиля снова пахнет им. Этот запах сирени, смешанный с мятой — лучшее, что он когда-либо чувствовал.