Сквозь боль и время

      Из-под огромной кипы бумаг высунулась чья-то голова. Волосы на ней, собранные в высокий хвост, пребывали в беспорядке, а взгляд глаз быстро перемещался с одного листа на другой, словно ища что-то определённое. Но вдруг руки, которые безостановочно перебирали всё ту же бумагу, застыли, держа при этом один единственный лист.       — Нашёл! — вслух воскликнул Усянь. — Итого это триста восемьдесят… Триста семьдесят… Или… А, чёрт, я сбился!       Несчастный лист отлетел в сторону, и его владелец со злости начал буквально запихивать все остальные обратно в шкаф. Но как только на глаза попались слова, написанные ровным, будто идеальным почерком, вся его злость мигом поутихла, а губы растянулись в нежной улыбке. Вновь сев на пол, демон подобрал листочки, которые всё ещё не были отправлены на место, и начал перечитывать столь дорогой его сердцу текст.       В этом письме Лань Чжаню четырнадцать и он рассказывает о своей первой ночной охоте. Тогда рядом с юношей не было его брата, а поскольку с другими адептами он держался на расстоянии, то ему пришлось справляться с пойманным духом самому. Но зато по возвращении его похвалили даже старейшины. В другом же письме Лань Чжаню уже семнадцать и он рассказывает, как дядя взял его с собой на Совет орденов. В основном, юноша писал в официальном тоне, сухим текстом повествуя о каких-либо важных событиях в его жизни, но даже так Вэй Усянь понимал, что он являлся большим исключением. Лань Ванцзи не стал бы рассказывать кому-то хоть что-нибудь о себе по доброй воле, что уж говорить о письмах. А потому это несчётное количество иероглифов, отправленные лично Вэй Усяню, можно считать признаком настоящего доверия и желания поддерживать дружеские отношения.       Но вот если заглянуть в письма самого даолао, которые он отправлял заклинателю, можно было лицезреть рассказы о тонне крупных, маленьких и самых мельчайших событиях с яркими подробностями и с не менее огромными комментариями к ним. Также беспорядочный текст практически всегда сопровождался маленькими рисунками в уголках или большими на отдельных листах. В основном, если говорить про маленькие рисунки, он изображал забавных кроликов, пытаясь придать им выражения эмоций, какие бывают у человеческого лица. Усянь представлял, как Лань Чжань смотрит на них и улыбается, пусть ему и удавалось это с трудом. Хотя с каждым годом делать это было всё сложнее и сложнее, так как Ванцзи запечатлелся в его памяти в образе двенадцатилетнего мальчика и расти больше, чем года на три, в его воображении отказывался.       Вздохнув, демон убрал оставшуюся бумагу и закрыл шкаф, её хранилище, на ключ. Каждую неделю он получал от юноши письмо и, прочитав, клал его к остальным в одну большую кучу, а после сразу же начинал строчить ответ. Порой ему становилось жаль свою шицзе, которая, не щадя своих ног, становилась личным посыльным двух парней. Но Яньли каждый раз уверяла Усяня, что ей это не доставляло никаких хлопот, ведь самому даолао приходилось куда сложнее. Прошло уже несколько лет, а тот самый ошейник Цзян Чэн с шисюна до сих пор не снял. Да, он давно выпустил его из заточения, позволяя разгуливать по их владениям в Юньмэне, но, опасаясь новых выходок, так же решил держать Вэй Усяня под своим неусыпным контролем. Хотя этот самый пресловутый контроль ограничился одним лишь ошейником.       — Что ж, — сказал демон сам себе, — пора бы уже пойти и посмотреть, как там со всем справились остальные.       Озвучив свою мысль, даолао пружинистым шагом направился на задний двор главного особняка Цзян, где с раннего утра кипела неуёмная работа. Втиснувшись в толпу демонов, что сновали тут и там, он надеялся проскользнуть незамеченным, но стоило только Усяню выйти под открытое небо, как его тут же окликнул грубый мужской голос:       — Я уж думал, что ты до самого вечера не покажешься. Или совесть наконец проснулась? — голос был недовольным, но и в то же время даже каким-то спокойным, словно мужчине не нравилось отсутствие этого даолао во время всеобщего труда, но он уже давно к этому привык.       — Ну, вы же всегда всё прекрасно делали и без моей помощи, — протянул демон, замерев на месте спиной к шиди. — Я бы только мешался, ты же знаешь.       Цзян Чэн подошёл к Усяню и похлопал его по плечу, указав при этом другой рукой на разноцветные ленты, которыми тогда украшали колонны.       — Я знаю это как никто другой, поэтому не стал бы доверять тебе и такую лёгкую задачу.       — Да уж, Цзян Чэн, скажи, вот почему я всё ещё тебя терплю? Я ведь мог ещё давно пуститься в свободное плаванье, подальше от твоей дерзости, — наигранно обиженным тоном промолвил даолао, уже заранее зная ответ.       — Потому что мы семья.       Вот так, переговариваясь, они обошли тихим шагом всю площадь, отведённую для празднества. Большая часть украшений уже была на своих местах и привлекала внимание своей яркостью. Несколько больших столов было расставлено по периметру, образовывая в середине пространство для забав и танцев. Однако это не самое большее, на что способны демоны из Юньмэна в свой главный праздник. День основания — это день, когда первые предки клана решили основать своё поселение. Этот праздник празднуется исключительно ночью, когда видно луну, когда в игру вступают тёмные силы. Даолао пьют, веселятся, танцуют при свете фонарей. Их музыка заманивает в свою обитель, заставляя плясать, пока не отнимутся ноги, а особые блюда наполняют рты божественным вкусом. Вот только об этом никто, кроме самих демонов, не знал. В Юньмэн Цзян на их празднике прежде никогда не было гостей.       — Адепты из Гусу Лань приглашены, — вдруг сказал Цзян Чэн, когда они зашли обратно в особняк, и Вэй Усянь впервые не знал, как среагировать на такое заявление.       — Ты… шутишь? Старик никогда бы не согласился… — только и смог он растерянно проговорить.       — Я тоже так думал. Но, видимо, мы оба ошибались, — глава преградил дорогу шисюну, встав напротив. — Это хороший шанс укрепить с ними хорошие отношения. Ты понимаешь? — он, не мигая, уставился ему в глаза. — Не вздумай что-нибудь натворить.       Даже несмотря на то, что Цзян Чэн будто хотел загипнотизировать его на хорошее поведение, в голове у Усяня вертелись мысли совсем другого рода: два брата, письма, долгожданная встреча.

***

      На столе красовалась различная еда, от которой стол чуть ли не ломился. Нерешительно занося палочки над одним блюдом, он, размышляя, перемещал их к другому, но всё же в итоге отвёл их назад, так ничего и не положив к себе в тарелку.       — Выбор так огромен, да, Ванцзи? Даже не знаю, что же попробовать в первую очередь.       Лань Сичэнь взглянул на сидящего рядом брата, бесстрастное лицо которого переливалось из-за света разноцветных фонарей. Он, не реагируя на слова Сичэня, напряжённо вглядывался в толпу демонов, сидящих за соседним столом, словно кого-то выискивая. С лёгкостью разгадав намерение Лань Ванцзи, старший брат поспешил заверить:       — Он непременно явится. Особенно зная, что мы тут, — ободряюще улыбнулся юноша.       Его брату оставалось лишь кивнуть, продолжая сидеть в ожидании.       — Мгм.       Вдруг музыка, что лилась из музыкальных инструментов под руководством даолао, сменилась. Она зазвучала интригующе протяжно, словно предлагая на какое-то время отвлечься от трапезы и насладиться шоу, которое должно было вот-вот начаться. Многие послушно отложили палочки в сторону, устремив свои взгляды в центр праздничной площади. И тут же через пару секунд туда вышла группа молодых демониц, одеяния которых отличались от прочих. Их пёстрая одежда была достаточно откровенной, а потому заклинатели из Гусу Лань, являясь благовоспитанными и пристойными людьми, сразу же прикрыли глаза рукой. Завидев эту картину, девушки лишь захихикали и приняли позу для начала танца. И как только музыка стала резче, быстрее, они сдвинулись с места, задвигав бёдрами и кружась. Лань Ванцзи же не успел вовремя закрыть глаза, так как всё ещё искал ими одного даолао, а потому его взгляд проскользнул по танцовщицам. И сделал он это не зря, одна из них явно выделялась на фоне остальных. Её фигура выглядела крупнее, однако движения казались не менее энергичными. Тогда она была на заднем плане, но из-за постоянных смен позиций быстро оказалась на переднем, и тогда-то Ванцзи смог узнать в этой девушке несравненного Вэй Усяня. В шоке наблюдав за танцем этого демона, сердце юноши забилось чаще. Он совсем не так представлял их первую встречу спустя восемь лет. Однако же тогда он был не в силах оторвать взгляд от его оголённых плеч, кистей рук, что, не останавливаясь, совершали разные движения, и плоского живота. Лань Ванцзи даже не заметил, когда закончилась музыка, и девушки, посылая всем воздушные поцелуи, скрылись там, откуда пришли. Лишь Вэй Усянь, который замыкал их ряд, немного задержался и помахал рукой Цзян Ваньиню, который выглядел темнее грозовой тучи. И только после этого он наконец убежал под ошеломлённые возгласы собратьев вслед за демоницами.       — Брат, ты это видел? — спросил Ванцзи у Сичэня.       — Видел? — переспросил тот, убирая руки от лица. — Н-нет… А что?       — Да так, — туманно ответил младший брат и отвернулся к маленькой двери особняка, что находилась где-то за колонной. Именно там исчез даолао, который, очевидно, очень любил удивлять. — Я отлучусь.       — Хорошо… — сказал всё ещё смущённый Лань Сичэнь, настойчиво смотря в свою пустую тарелку.

***

      Усянь закончил переодеваться, попутно вспоминая реакцию демонов на его небольшую шалость. Не у всех она была одинаковая, но зато у всех она была восхитительная. Кроме Цзян Чэна. Даолао уже начал подумывать, как будет пресекать попытку своего убийства, но поток его мыслей прервался, стоило только одной девушке, благоухающей цветами, подойти к нему и сказать:       — Гэгэ, к тебе кто-то пришёл.       — М? Кто?       — Не знаю, но этот красавчик из Гусу.       После этого девушка удалилась, а демон пришёл в небывалый восторг. Они всё же здесь! И видели его танец! Вэй Усянь пожалел, что не увидел и их выражений лиц, так как в суматохе не смог разглядеть двух повзрослевших молодых господ Лань.       Не медля, даолао выскочил за дверь и чуть не врезался в стоящего перед ней человека. От неожиданности он попятился назад и, чтобы не упасть, схватился рукой за дверной косяк. Но в этом всё же не было необходимости, так как Усяня от падения спас тот человек, поддержав его за левый локоть. Только демон собрался его поблагодарить, как увидел, что его лицо разглядывают два светлых глаза. Два до боли знакомых светлых глаза.       — Лань… Чжань?       — Мгм.       Вэй Усянь потерял дар речи. Перед ним стоял человек на самую малость выше его самого, который напоминал высеченную из нефрита прекрасную статую. Это оказался Лань Чжань, тот самый маленький мальчик, что запомнился Усяню своим серьёзным лицом и милой реакцией на поддразнивания. Но это действительно был он? Впрочем, юноша не оставлял в том сомнений, молча ожидая от демона ещё каких-либо слов в знак приветствия.       — Невероятно, — прошептал Вэй Усянь и, широко улыбнувшись, радостно накинулся на Ванцзи, сжимая руки у него за спиной.       Заклинатель потрясённо уставился на даолао, заключившего его в свои объятия. Ушные мочки неумолимо покраснели, но всё же ладони не заставили себя долго ждать, устроившись на спине Усяня.       — Как же ты вырос, малыш А-Чжань, — казалось, демон сейчас зарыдает от радости, но несильный хлопок по спине привёл его в чувство. Даолао нехотя выпустил Лань Ванцзи на свободу.       — Сколько тебе уже? Двадцать? — спросил Вэй Усянь.       — Мгм.       Такой ответ не устроил демона:       — Что это ещё за «мгм»? Скажи же что-нибудь!       Ванцзи, прямо как в детстве, поджал свои губы и отвернулся в сторону. Но всё же сказал:       — Рад тебя видеть.       Так Усянь и застыл с открытым ртом. Рад его видеть? Вслух это признал? Но шок продлился недолго, вниманием демона завладела нежная бледная щека юноши, и его рука сама к ней потянулась. Схватившись пальцами за мягкую кожу, он оттянул её в сторону. Маленький Лань Ванцзи ненавидел, когда даолао так делал, так что это действие должно было послужить ещё одной проверкой. Но, к удивлению, Лань Чжань не только не отпрянул, но и не нахмурился, позволяя Вэй Усяню делать, что ему вздумается.       — А вы немного изменились, второй молодой господин Лань, — проговорил демон, всё ещё тиская Ванцзи за щёку. — Где же такое видано, чтобы вы… — но договорить он не успел, так как на площади разом стихли музыка и песни.       Все адепты Гусу Лань повскакивали со своих мест, подозрительно смотря на демонов, которые так же встали напротив них.       — Что это значит? — грозно спросил Цзян Чэн, выйдя вперёд. — Вы более не желаете быть гостями на нашем празднике?       — Как будто теперь кто-то вообще захочет даже рядом с вами находиться! — выкрикнул кто-то из толпы адептов, и лицо главы клана от этих слов побагровело.       Усмиряя своих охотников строгим взглядом, вперёд к Цзян Чэну вышел Лань Цижэнь и демонстративно поднял руку, держа что-то в пальцах. Это оказался нефритовый жетон, который был у каждого заклинателя из Гусу Лань. Впившись пронзительным взглядом в главу клана Юньмэн Цзян, он процедил:       — Как вы нам это объясните, Цзян Ваньинь? — подчёркнуто неуважительно обратился Цижэнь к Цзян Чэну, так как он всегда называл его «господином Цзян» или «главой ордена». — Эта вещь была найдена в ящике вашего стола. Так не потрудитесь ли вы нам разъяснить, как она там оказалась?       На тыльных сторонах ладоней Цзян Чэна проступили вены от того, что он чересчур сильно сжал их в кулаки. Взгляд его потемнел, а лёгкие сделали слишком глубокий вдох. Таких перемен в своём предводителе не могли не заметить все присутствующие даолао, а потому они тоже угрожающе воззрились на радушно принятых гостей, которые вмиг стали противниками.       — Вы были в моих покоях? — гневно проговорил глава демонов. — И рылись в моих вещах?       — На то была веская причина.       — Да неужели? — не выдержал Цзян Чэн и закричал на Лань Цижэня. — Так не потрудитесь ли вы нам разъяснить эту причину?!       Старик неопределённо хмыкнул.       — Не так давно я обнаружил в комнате своего второго племянника несколько огромных стопок писем, отправителем которых был Вэй Усянь.       — Писем? — сурово вымолвил Цзян Чэн, но никак не реагируя на это, Цижэнь продолжил говорить:       — Мне это показалось крайне подозрительным, так как до меня уже давно дошёл слух, что вы таки приструнили этого наглеца. Поэтому прочитав одно письмо, я наткнулся на упоминание нефритового жетона, прямого пропуска в Гусу Лань, который нельзя так просто получить. Там говорилось, что вы, Цзян Ваньинь, наверняка спрятали его куда подальше. Вот причина, по которой мои подчинённые осмелились зайти и обыскать ваши покои.       С каждым новым словом старикашки Усянь, всё это время стоявший в отдалении вместе с Лань Ванцзи, начинал дрожать всё сильнее. Он даже не мог вспомнить, когда именно писал Лань Чжаню про нефритовый жетон, но уже корил себя за это. Вдруг его плеча коснулась чья-то ладонь, и демон повернул голову в ту сторону. Ванцзи по-прежнему стоял, не сказав ни слова, но от его прикосновения так и повеяло молчаливой поддержкой. И Вэй Усянь понял, что корит себя за невнимательность не он один.       — Ясно, — послышался голос Цзян Чэна. — Но с чего вы взяли, что можете без доказательств обвинять в чём-либо меня и мой клан?       — Нефритовый жетон — одно сплошное неопровержимое доказательство! Скажите, когда и у кого вы его украли? Или, быть может, это сделал ещё ваш отец?       — Не сметь! — вскрикнул глава демонов, и вокруг него начала сгущаться тёмная энергия. Все знают, что тема родителей для Цзян Ваньиня — запретная тема, а потому многие даолао, что находились к нему ближе всех, шумно сглотнули. — Мой отец был тем, кто заключил с вашим орденом мирный договор! Так не смейте оскорблять его память!       Когда был упомянут дядя Цзян, Вэй Усянь разом унял всю свою дрожь, и его глаза налились злобой по отношению к тому старикашке. В воспоминаниях демона дядя Цзян всегда представал добрым и мягким, так что, когда кто-то настолько явно пытался обвинить его в чём-то преступном, Усянь не мог остаться в стороне.       — Эй, ты! — крикнул даолао, после чего все до единого взгляды были обращены к нему. И только демон собрался разразиться отборной бранью, как заметил, что в него летит что-то острое, но это что-то было гораздо крупнее стрелы. Он хотел уж было увернуться, но неожиданно его обзор был закрыт. Это Лань Ванцзи встал перед Вэй Усянем, закрыв того своим телом.