Сквозь боль и время

      Для любого человеческого глаза всё произошло слишком быстро, но демонический смог ясно разглядеть то, что случилось. Кого-то настолько сильно разъярило появление Вэй Усяня, что он решился на столь смелый, но всё же опрометчивый шаг: кинжал со скоростью ветра пересёк расстояние до двух юношей, но своей цели достичь не смог. Он надеялся пронзить зачарованным оружием тело демона, но не рассчитал, что у его жертвы найдётся защитник. Лань Ванцзи, не медля ни секунды, закрыл собой Усяня, встав к тому спиной. Тут же призвав меч, адепт собрался отразить эту жалкую атаку, но так же, как и неудачливый убийца, не рассчитал, что кто-то ещё решится спасти даолао. Кинжал ещё не успел долететь до места назначения, как из ниоткуда взявшийся хлыст обхватил его и отбросил в противоположную сторону. Источая зловещий фиолетовый свет, это орудие опустилось на землю, освещая не только пространство вокруг себя, но и лицо своего хозяина. Гневное выражение лица Цзян Чэна сменилось на угрожающее и, крепко сжав рукоятку хлыста, он развернулся к своим сородичам, так как кинжал вылетел именно с их стороны. Отовсюду сразу послышались шёпотки: «…Цзыдянь…», но всё они разом замолкли, как только, еле держа себя в руках, глава клана окинул их всех леденящим душу взглядом и процедил:       — Кто? — после пары секунд молчания он спросил ещё раз: — Я спрашиваю, кто это сделал?!       Повисло гробовое молчание. Никто не осмеливался воспроизвести даже шороха, не желая навлекать на себя беду. Даже со стороны охотников из Гусу не было сказано ни единого слова. Видя такое состояние Цзян Ваньиня, все предпочли остаться вне его недобрых намерений. Сам Цзян Чэн продолжал настойчиво буравить взглядом демонов, а его хлыст, Цзыдянь, потрескивать то и дело появляющимися маленькими молниями. Тут даолао посмотрел туда, куда отлетело откинутое им оружие. Он внимательно присмотрелся к вырезным узорам, что украшали его рукоять и, словно что-то поняв, двинулся в самую гущу демонической толпы. Все сразу расступились перед ним, но один демон так и остался стоять на месте. Уставившись в землю, он, не поднимая глаз, вдруг дрожащим, заикающимся голосом громко затараторил:       — Он п-подставил нас! Этот Усянь в-вечно нас п-подставлял, но нам просто везло! Он сам н-напросился! Д-давно уже было пора его убрать!       Цзыдянь затрещал пуще прежнего. Казалось, лицо главы уже не могло стать ещё темнее, но оправдание этого смельчака убедило всех в обратном. Замахнувшись своим хлыстом, Цзян Чэн ударил предателя, от чего тот с криком свалился с ног. Остальным даолао пришлось отойти ещё дальше, дабы случайно не попасть под неизбежные удары. Демоническое орудие в воздухе извивалось словно змея, пока мужчина бил снова и снова, нанося непоправимые увечья провинившемуся, при этом приговаривая:       — Никто не смеет наказывать Вэй Усяня кроме меня! Никто не смеет вершить самосуд у меня за спиной!       Несчастный кричал, молил о прощении и пощаде, пока в конце концов не затих. Пусть в нём ещё и теплилась жизнь, однако подойти и осмотреть его раны даолао не решились. Заклинатели из Гусу Лань лишь поражённо переговаривались, но, впрочем, совсем не удивлялись этой непомерной жестокости демона. Лань Цижэнь же спокойно стоял на том же месте, ожидая, пока Цзян Ваньинь вволю выместит свою злобу, но спустя какое-то время он не выдержал и вновь привлёк к себе его внимание:       — Вы случаем не забыли, с кем именно сейчас должны говорить?       Услышав это, Цзян Чэн медленно развернулся, буквально всем своим естеством источая тёмную энергию. Из-за того, что на него разом накинулись и очередное непослушание Усяня, и обвинения Гусу Лань, и дурацкая попытка убийства, глава клана полностью поддался эмоциям, обнажая свою истинную демоническую сущность. И лишь окрик Вэй Усяня спас его от нападения на адептов:       — Цзян Чэн, приди в себя!       Даолао всё ещё стоял за спиной Лань Ванцзи, но совсем не из-за трусости. Заклинатель с непроницаемым лицом намеренно не давал ему выйти из созданного «укрытия», чтобы тот больше не попал под горячую руку кого бы то ни было. Но даже это не смогло его сдержать. Оттолкнув Ванцзи в сторону, Усянь подбежал к своему шиди и остановился в метре от него, так как Цзыдянь отчасти устрашал даже его. Цзян Чэн взглянул на него чёрными глазами, в которых читались гнев и раздражение, а после гаркнул:       — Я в себе, Вэй Ин. А вот они — нет! — указал он на Цижэня и его адептов. — Мы приняли их со всеми почестями, а они в благодарность решили без разбирательств обвинить нас в воровстве! Да ты посмотри на них, они уже мечи свои обнажили!       И действительно, думая, что следующими, на кого нападёт Цзян Ваньинь, будут они, почти все присутствующие заклинатели призвали мечи, готовые в любую минуту вступить в битву. Тогда они находились на чужой, уже вражеской территории, а потому адепты стояли как на иголках, в напряжении ожидая приказа своего главы и дальнейшего развития событий. Но только лишь Лань Сичэнь не спешил доставать оружие и с явным беспокойством поглядывал в сторону младшего брата, периодически переводя взгляд на Вэй Усяня. Он не желал думать, что дойдёт до битвы, но если вдруг так случится, то он не хотел бы сражаться с сородичами его друга детства. Придётся разрушить его дом, убить многих его друзей, да и потери со стороны Гусу Лань тоже неизбежны. Сичэнь никогда не был фанатом напрасного кровопролития, а потому, если всё же всё пойдёт по наихудшему сценарию, он незамедлительно вмешается. Он просто не мог позволить, чтобы из-за такой мелочи мирный договор был напрочь всеми позабыт. Но остальных, кажется, это давнее соглашение уже никак не волновало. Ни демонов, ни охотников.       — Значит, хотите войны? — продолжал говорить Цзян Чэн, но уже обращаясь к заклинателям. — Вы же для этого сюда и явились, я прав?       Стало видно, что он на пределе. В итоге Усянь вместе с Цижэнем довели его до того, что даже глава демонического клана устал поддерживать этот чёртов мир. Как бы он за него ни боролся, сколько бы он ни пытался донести до своего шисюна, что не нужно лезть на рожон, сам покой оказался очень хрупким, и стоило только появиться одному подозрению, он тут же исчез.       — Слушай, — сказал шиди Вэй Усяню, — ещё в самом начале праздника я взял её, чтобы ты сыграл что-нибудь весёлое. Но, видимо, ей суждено послужить для совсем иной цели…       Даолао непонимающе склонил голову набок, но когда Цзян Чэн вынул из внутреннего кармана что-то чёрное, продолговатое, с красными кисточками на конце, его глаза загорелись как у ребёнка, которому наконец вернули его любимую игрушку. Протянув руку, он коснулся своей флейты, которую не видел уже восемь лет. Погладив её, пройдясь пальцами по всей поверхности, Усянь абсолютно точно мог сказать, что это действительно была его флейта. Чэньцин снова принадлежала ему.       — Давай же, — сказал мужчина, — сделай то, что можешь только ты.       Эти слова словно вывели Вэй Усяня из транса. Что может только он? Неужели..? Но Цзян Чэн всегда, даже будучи нечистью, был против призыва мёртвых, считая это осквернением могил, из-за которого, кстати, могли появляться озлобленные духи. Но тогда он просил шисюна именно об этом, так неужели его шиди настолько отчаялся, настолько разочаровался, что теперь ему было всё равно?       — Какой грязный приём, — послышался голос старика.       Цзян Ваньинь хмыкнул.       — Знали бы вы, сколько утопленников лежит на дне наших озёр, — заметив новую порцию гневных взглядов, он добавил: — Мы здесь ни при чём. Но вы уверены, что хотите сражаться не только с нами, но и с лютыми мертвецами?       Вэй Усянь, сжимая флейту в руках, всё ещё не знал, готов ли он сыграть мелодию призыва. Ещё давно даолао с лёгкостью её исполнял, не боясь особых последствий, ведь он не приказывал своим приспешникам убивать. Но теперь, когда дело приняло по-настоящему серьёзный оборот, возможно, ему придётся приказать мертвецам напасть на адептов с намерением их уничтожить.       Пока он размышлял, Лань Ванцзи приблизился к Усяню, тем самым оказавшись меж двух огней. Только собиравшийся ответить, Лань Цижэнь заметил племянника, как и то, что он стоит гораздо ближе к демонам, чем к ним самим. Старик нахмурился, припомнив, как именно он узнал про украденный нефритовый жетон. Пламя разочарования зажглось у него внутри, но злиться на Ванцзи он не собирался. Коварный демон наверняка просто запудрил ему мозги, только и всего. Всё-таки Цижэнь после смерти брата самолично взялся за воспитание двух мальчиков, а теперь с гордостью мог назвать их своим наследием. Но сразу после Лань Ванцзи к демонам вышел и Лань Сичэнь. Все в шоке уставились на юношу, который в это время обратился и к дяде, и к главе даолао:       — То, что сейчас может произойти, будет лишь бессмысленной бойней. Не стоит обращаться к столь радикальным мерам, господин Цзян. Но и тебе, дядя, не стоит впутывать орден в конфликт. Мы всё можем решить в более спокойной обстановке, прошу, давайте цивилизованно устроим переговоры!       Удивительно, но слова молодого господина Лань стали отрезвляющим ведром холодной воды. Цижэнь уважал своего наследника и знал, что тот всегда говорил разумные вещи, а потому он и в правду задумался об отступлении. Но зато Цзян Чэн отзывать Цзыдянь обратно в перстень не стал. Он всё ещё трясся от гнева, хоть и понимал, что Сичэнь, в общем-то, прав.       — Думаете, мы отпустим вас так просто?! — вновь завёлся он. — Откуда же мне знать, что вместо переговоров вы не подготовитесь и не решите устроить полномасштабное истребление клана Юньмэн Цзян?!       — Именно поэтому! — повысил голос Лань Сичэнь. — Именно поэтому я и мой брат, Лань Ванцзи, останемся здесь до начала переговоров в качестве гарантии того, что Гусу Лань в тайне не решит организовать нападение.       Все ожидали тирады от старика на тему того, что это невероятно глупая затея, но тот только вздохнул и погладил свою козлиную бородку, обдумывая слова племянника. Но Цзян Чэн ответил на это предложение первым:       — Я согласен.

***

      Два демона и два человека в угнетающей тишине шли по тёмному коридору, который освещался только лишь лунным светом из больших окон. Ни один из них не заговаривал первым. Даже Вэй Усянь полностью осознал ситуацию и не пытался как-то разрядить обстановку. Он и Цзян Чэн словно были стражниками, которые вели своих пленников на расправу, однако же сами «пленники» на таковых похожи не были. Они шли в белых одеяниях, с ровной осанкой, смотря прямо перед собой, и в этой полутьме были похожи на небожителей. Но всё же Лань Ванцзи частенько поглядывал на Усяня, смотря на его профиль, а тот, казалось, совсем этого не замечал.       — Это будет ваша комната, молодой господин Лань, — сказал Цзян Чэн, когда они подошли к двери гостевой комнаты.       — Комната? — почти шёпотом повторил Сичэнь.       Но хорошо его расслышав, глава клана угрюмо ответил:       — В Юньмэн Цзян никогда не было пленников, а значит и в постройке тюрьмы нужды попросту не было.       После этих слов взгляд Сичэня потеплел и он едва заметно устало улыбнулся. Поблагодарив, заклинатель вошёл в помещение, собираясь тихо прикрыть за собой дверь, но был прерван голосом Цзян Ваньиня:       — Чисто для справки: сбежать вы не сможете.       — Разумеется, — кивнул Лань Сичэнь, — мы ведь сдали мечи, — после он уже окончательно скрылся в отведённых ему покоях.       Окинув взглядом тех, по вине которых это всё началось, Цзян Чэн лишь вздохнул. Злиться и орать на них просто не было смысла, а потому оставалось лишь в тишине проводить Лань Ванцзи и после, уже наедине, как следует вправить мозги шисюну. Но тут Вэй Усянь неожиданно сказал:       — Лань Чжань останется со мной.       Тогда даже удивляться больше не было сил, а потому глава просто махнул на них рукой и удалился. Когда двое юношей зашли в комнату к Усяню, то хозяин обители сразу зажёг все лампы, пока в это время Ванцзи осматривал убранство помещения. Но стоило только ему увидеть кровать, как она завладела всем его вниманием. В комнате она одна. А их двое. Адепт странно посмотрел в сторону даолао, но ничего по этому поводу не сказал. В конце концов он совсем не против заснуть в одной постели с этим озорным демоном, если тот, конечно, ему позволит. Хотя не зря же он позвал Ванцзи именно к себе, а не отправил в гостевую… С такими мыслями юноша простоял в середине комнаты, пока Усянь не похлопал его по плечу.       — Лань Чжань, ты чего застыл?       Вэй Усянь стоял к нему близко, но в нынешнем состоянии заклинателю показалось, что даже близко чересчур. Однако сам даолао не спешил отходить, будто задумавшись о чём-то своём. И в то же мгновение он уткнулся носом в плечо Лань Ванцзи, навалившись на него.       — Лань Чжань, почему так? — приглушённо спросил демон. — Почему всё так произошло?       Юноша слушал Усяня и понимал, что это в первый раз, когда он видел его таким: уставшим, удручённым, чувствующим вину. Ванцзи, подняв свои руки, крепко сжал в них даолао и одной ладонью начал медленно поглаживать его спину, словно успокаивая.       — Лань Чжань…       — Я рядом.       Неизвестно, сколько времени они так простояли, но Вэй Усянь всё-таки отстранился от юноши. Они посмотрели друг другу в глаза, и демон попытался, как обычно, широко улыбнуться, словно говоря, что они справятся со всем, что ничего страшного не произошло. Но Лань Ванцзи сумел ясно разглядеть это притворство, и в его собственном взгляде отразилась боль.       — Скоро начнёт светать, — промолвил Усянь. — Ложись, отдохни, пока есть возможность.       — А ты? — спросил охотник.       — Мне не нужно. Демоны могут неделю продержаться без сна, знаешь? — безразлично ответил даолао и сделал шаг в сторону, но неожиданно почувствовал, как чужая рука обхватила его запястье. Ванцзи упрямо не давал ему отойти, удерживая рядом с собой.       — Ты тоже ляг. Отдохнуть нужно всем.       Вэй Усянь не стал сопротивляться. Он не был против полежать вместе с Лань Чжанем, а даже если и был бы, то у него просто не было сил на категоричный отказ. Кивнув, Усянь повёл заклинателя к постели, и они оба легли на одноместную кровать. Лежали на одном боку лицом друг к другу, при этом не желая закрывать глаза. Один рассматривал изгибы лица другого и вспоминал далёкий образ из прошлого. Даолао совсем не изменился как внешне, так и внутренне, но зато изменилось восприятие Лань Ванцзи. Скользя взглядом по длинным ресницам, розовым губам и чёрным спадающим прядям волос, сердце со всей силы начало ударяться о грудную клетку, а дыхание участилось.       — Лань Чжань, что ты чувствуешь? — прошептал Усянь, кажется, что-то заметив.       — Ты до сих пор видишь во мне ребёнка? — задал встречный вопрос Ванцзи, не ответив демону.       Вэй Усянь молчал. Молчал бесконечно долго, и адепт сжал пальцы в кулак. Как же всё сложно. Разве эти чувства не будут мешать им обоим? Разве это была не ошибка, когда он позволил даолао о них узнать? Нет. Он не мог оставить Усяня одного. Не мог не попытаться его защитить, успокоить. И это признание совсем не было лишним. Так демон хотя бы узнал, что на его стороне кто-то есть. Что у него есть тот, на кого можно положиться.       — Я не знаю, — наконец сказал Вэй Усянь. — Ты дорог мне. Но… Я не знаю, — он закрыл глаза, чтобы не видеть страдальческого лица Ванцзи. — Давай поговорим, когда всё это закончится? Когда отношения между Гусу Лань и Юньмэн Цзян вновь наладятся. Даже если придётся долго ждать. Даже если время вновь нас разлучит, и будет нестерпимо больно. Мы вернёмся друг к другу… Ладно?       В комнате, в которой царила полутьма, двое юношей, обнявшись, лежали на кровати. А за окном в это время уже начал брезжить рассвет.

***

      Весь последующий день они провели вместе. Вэй Усянь вместе с Ванцзи обошел практически всю округу Юньмэна, то и дело показывая разные памятные места и рассказывая о своём детстве. После он покатал своего друга вместе с Сичэнем на лодке, тем самым позволив им насладиться прекрасными видами, которые можно увидеть лишь с водной глади. На то время эти трое постарались забыть, из-за чего именно они находились вместе в пределах Юньмэн Цзян. Но столь вопиющая беззаботность по-настоящему возмутила Цзян Чэна, который постоянно наблюдал за ними издалека. И только Яньли удерживала его от вмешательства.       Вечером из Гусу Лань пришло известие, что старейшины посовещались и решили повременить с переговорами. Причина была донельзя банальной: сейчас нет времени на разбирательства с демоническим кланом. А потому они запросили временное перемирие. Цзян Ваньинь давать им ответ не стал. Причина отказа в скором совете показалась ему слишком притянутой за уши, и он решил, что орден охотников просто хочет за это время поднакопить силы и ресурсы для своей самой большой охоты — истребления клана Цзян. Пусть это и было всего лишь предположение, но оно вмиг сделало демона ещё более нервным. Ему начало казаться, что какой-либо надежды уже просто нет.       На следующий день глава клана объявил братьям Лань, что держать их у себя больше не намерен. Что ему больше не нужна никакая гарантия безопасности, и что он в какой-то мере больше не желает видеть их на своей земле. Два молодых господина, ничего не сказав, решили подчиниться. Лань Ванцзи ушёл первым, пока Сичэня Цзян Чэн попросил задержаться, чтобы что-то с ним обсудить как с наследником ордена. Вот только ни о чём существенном они так и не поговорили. Вэй Усяню показалось, что здесь что-то не ладно, и когда дело начало клониться к сумеркам, он и вовсе решил, что его шиди начал со всем смиряться, что было совсем ему несвойственно.       — Теперь ты свободен, Вэй Ин. Можешь, как и раньше, начать бессмысленно носиться по лесам. Ты же скучал по этому, верно? — сказал Усяню Цзян Чэн, после того, как снял с него сдерживающий ошейник. И на вопрос шисюна, почему он это сделал, просто ответил: — Теперь мне уже всё равно.       Даолао был этому рад. Правда рад, но всё же что-то не давало ему покоя. В итоге он списал своё плохое предчувствие на предстоящие переговоры с Гусу Лань и умчался за территорию Юньмэна. Примерно в это же время покинуть клан даолао решил и Лань Сичэнь, засобиравшись вслед за братом.       — Позвольте мне вас проводить, — вызвался Цзян Чэн, и заклинатель не нашёл совершенно ни одной причины для отказа.       Когда они переправились через озеро, уже существенно стемнело. Идя по лесной дорожке, они слышали, как шумят ветки деревьев под порывами ветра, слышали звук собственных шагов. Висело напряжённое молчание.       — Господин Цзян, — попробовал обратиться к демону Сичэнь, чтобы не идти в тишине. Но тут он заметил, что по дорожке он уже идёт один. Цзян Чэн отстал от него, остановившись немного позади, а когда адепт развернулся, то вперился в него яростным взглядом.       Почуяв, что грядёт что-то нехорошее, Лань Сичэнь осторожно спросил:       — Почему вы остановились?       Глава клана левой рукой потянулся к своему перстню, очертив пальцем его края. В тот же миг это кольцо превратилось в длинную плеть с рукояткой, что лежала в ладони мужчины.       — Ничего личного, молодой господин Лань. Если война с вашим орденом всё-таки неизбежна, избавиться от вас будет гораздо проще именно сейчас.       Сичэнь попятился назад в то время, когда Цзян Чэн начал наступать на него со своим орудием, что несло в себе смертельную угрозу.       — Вы не в своём уме! — крикнул адепт и призвал свой меч.       Шоюэ испускал белый свет, окружённый им, он был готов защитить своего хозяина от внезапно начавшего атаковать даолао. Фиолетовый свет скрестился с белым, образовывая ослепительную вспышку, от которой в разные стороны полетели искры. Это Цзыдянь ударил по Шоюэ. После удара хлыст отлетел в сторону, но демон продолжал наступать, атакуя вновь и вновь. Заклинательский меч во власти Сичэня мог лишь обороняться, не давая вражескому оружию коснуться наследника ордена.       — Таким образом нам не решить проблему! — пытался достучаться адепт до здравого смысла спятившего Цзян Чэна, но всё было впустую. Мужчина, не останавливаясь, всё бил и бил, пока Лань Сичэнь наконец не понял, что лишь усмирив этого даолао, он сможет спокойно вернуться домой.       Заклинатель взял в руки Шоюэ и, вложив в него побольше духовных сил, двинулся вперёд, теперь уже самостоятельно нанося удары по Цзыдянь. В какой-то момент демон действительно подумал, что его враг собирается только лишь защищаться, а потому, выместив свой гнев на Сичэне, видя в нём весь орден Гусу Лань, он поумерил пыл. Но когда юноша сам выразил желание сразиться, Цзян Чэн не успел вовремя сориентироваться, и поэтому теперь его удары стали значительно слабее. Глава клана редко с кем сражался. Охотники на нечисть не трогали ни его самого, ни его сородичей, и лишь редкие спарринги с Вэй Усянем помогали ему держать себя в форме. Лань Сичэнь же был закалён в ежедневных тренировках, победив чуть ли не половину всех адептов своего ордена. Кто кому был не по зубам — было видно сразу. Когда же преимущество оказалось на стороне охотника, разум Цзян Чэна словно прояснился. Он уж было хотел воззвать к Сичэню с просьбой прекратить их бой, но при неудачном наклоне Цзыдянь неожиданно выскользнул из его руки. И как раз именно в тот момент меч адепта был направлен туда, где ещё секунду назад была плеть. Белоснежное лезвие пронзило мужчину, тотчас обагрившись алой демонической кровью. Оба противника застыли на месте.       — Нет… — прошептал Лань Сичэнь, широко раскрыв глаза. — Я не хотел…       Даолао поднял обе руки, обхватил всеми пальцами Шоюэ и попробовал сам вытащить из себя этот проклятый меч, но сдвинув его лишь на самую малость, демон почувствовал сильнейшую боль.       — Это невозможно… Всё должно было быть не так… — всё ещё причитал заклинатель, беспомощно наблюдая за попыткой Цзян Ваньиня избавиться от инородного предмета в своём теле, даже не помышляя о том, что вытащить меч должен он сам.       — Вы не виноваты… — в конце концов, сдавшись, прохрипел Цзян Чэн, так и повиснув на кровавом лезвии. — Такой исход вполне справедлив… Я не достоин зваться сыном своих родителей, зваться главой Юньмэн Цзян, если даже оградить свой клан от проблем не смог, как это делали предки, — он уже перестал ощущать конечности, из последних сил держа на весу голову, чтобы Сичэнь смог расслышать его слова. — Теперь всё может стать хуже некуда. И поэтому… — демон закашлял кровью. — И поэтому, прошу, защитите хотя бы мою сестру и Вэй Усяня. Он привязан к вам, к вашему брату. Спрячьте их. Пусть этот дурак сопротивляется, не слушайте его, только защитите… Мою семью…       С каждым словом его голос становился всё тише и тише. Голова даолао упала на грудь, и Лань Сичэнь дрожащими руками всё же вынул из него своё оружие. Он убил его. И пусть Цзян Чэн был демоном, нечистью, сейчас адепта обуревали совсем не те чувства, что на обычной охоте. Он убил не просто демона, не просто нечисть. Он убил того, кто никогда не желал никому вреда. Того, кто приходился кому-то кем-то очень дорогим.       В прострации Сичэнь поднял на руки это тяжёлое тело и донёс его до берега озера. Замарав свои руки и одежду в чужой крови, он положил его на землю и двинулся в сторону территории Гусу Лань.

***

      Все адепты легли спать, потушив огни. В том числе и Лань Ванцзи уже сомкнул глаза, но распахнул их, стоило только ему услышать скрип двери. Он приподнялся в кровати, чтобы увидеть позднего гостя, и тут же вскочил на ноги. Перед ним стоял его брат в окровавленной одежде и с немыслимой скорбью во взгляде.       — Ванцзи, я совершил нечто ужасное…