По вере вашей да будет вам

М. 1 — У тебя кеды совсем убитые. Сидим и ждём, нас должны встретить, но опаздывают. — Какой смысл в джинсах и кедах, если они не убитые? Не болтай на улице. — Да ладно, тут шум, и никому ни до чего нет дела. Ну, и где эта тётка? — Она не тётка, а подруга моей мамы, так что заткнись и жди. 2 Она открывает переноску и падает на кровать – мы добрались. Запрыгиваю и ложусь рядом. В квартире тишина, только тиканье часов. — Надолго она уехала? — Сказала, что на день-два – внучка заболела, попросили с ней посидеть. Так что лучше бы нам управиться за это время. Она приедет и захочет расспросить про маму – у них не получилось встретиться, чтоб попрощаться, – не хочу обижать мамину лучшую подругу. — Тогда пойдём сейчас. — Дай отдохнуть хоть немного. Это ты всю дорогу в переноске спал. — Хорошо. Но, чтоб ты знала – у меня в этом передвижном гробу всё тело затекло. К. 1 Могла ли я когда-нибудь подумать, что окажусь в этом городе при настолько странных обстоятельствах? 2 Я иду с котом на руках, в одному ему известном направлении. И мы оба ужасно нервничаем. — Я знаю, ты всё это придумал, чтобы я тебя на руках таскала. — Ты точно запомнила, что нужно будет ей сказать? — Это ты тексты запомнить не мог, а я пока на память не жалуюсь. Но почему ты сам её не окликнешь? — Слишком неожиданно. Сначала ты. Потом я. Вот, давай ждать здесь. Должна появиться. 3 Сначала никакого разговора у нас не получается. Когда я пытаюсь заговорить с его женой, той удаётся быстро сесть в машину. И мы с ним ругаемся шёпотом. — Ты не могла побыстрее говорить, можно же было успеть! — Я не каждый день разговариваю с жёнами живых мёртвых мужей! Да я вообще с людьми разговаривать боюсь, а тут такое! — Надо было просто сказать, что я просил! Неужели так сложно?! — Сам бы и говорил тогда, раз такой умный, а не ждал подходящего момента! Думаешь, её не достали общительные за последнее время? Конечно, будешь от всех скрываться, я её понимаю. — Да ты просто выглядишь, как поехавшая фанатка! — Ой, извини, надо было мне принарядиться сначала, чтоб нужное впечатление произвести! В следующий раз кину тебя в неё, и разбирайтесь сами, как хотите! Зло сидим рядом, смотрим, как люди проходят мимо. — Ты правда готова попробовать ещё раз? — Конечно, я же обещала. Хоть ты и неблагодарная скотина. — Я это знаю. Прости. — Первый блин комом. — Или повара из нас так себе. 4 — Долго ждать ещё? — Потерпи. — Я в туалет хочу уже! — Тихо! Вот она. Идём. М. 1 "Повара" из нас и правда так себе. Нужно было всё делать с первого раза: второе за один день наше появление выглядит ещё более подозрительно. Едва заметив приближающихся нас, моя жена начинает идти быстрее. Орать на всю улицу? Мы и так похожи на сумасшедшую и её кота, преследующих какую-то женщину. Поэтому мы просто прибавляем шагу. — Твою мать, что же всё так нелепо?! — где-то сверху матерится она и пускается бежать. 2 Мы бежим, и всё вокруг как будто сошло с ума. Догоняем уже у самых дверей, и она говорит моей жене то, что я просил сказать, и та останавливается, недоверчиво глядя на нас. И тогда у меня получается наконец сказать то, что знаем только мы с женой, и голос срывается. А потом она кричит нам, что ей плевать, откуда это стало известно и плевать, что тут происходит, и чтобы мы катились к чёрту и плачет. И дверь за ней закрывается. 3 Дождь то начинается, то заканчивается. В открытое окно тянет прохладой. Мы на кухне в чужой квартире устало пытаемся переварить случившееся. — Мы попробуем ещё раз. — Не хочу. Она слышала меня. Слышала, что это я. Есть те, кто плачет и живёт дальше и те, у кого жить дальше получается плохо. Пусть она живёт дальше. — Я рада, конечно, что ты так хорошо запоминаешь мои слова, но блин! Не будь придурком! У неё умер муж, а теперь я и, блядь, говорящий кот! Чего ты хотел? Жарких объятий? Ведёшь себя, как последний мудак!! 4 Не знаю, откуда взялась эта злость: на себя, на весь мир и на всех людей в нём, к которым я что-то чувствую. Кошачье тело послушно дёргается, выносит меня в окно на мокрый асфальт и тащит вперёд. К. 1 Опять. Опять он это делает. Вы становитесь предсказуемым, чревовещательный кот. Но снова я за вами не побегу. Это твой город. Ебись с ним сам, как хочешь, если такой нервный, а я иду спать. 2 Среди ночи начинает болеть голова. Я лежу в кровати, а боль всё густеет, сдавливает мозг. К утру терпеть уже нет сил и я пью таблетку. Светает. Сентябрь разливается по городу в тихой солнечной красоте. Решаю выйти погулять, хотя, с моим ценным умением заблудиться в трёх соснах, в незнакомом месте мне лучше этого не делать. Выхожу во двор и иду. Надо бы запомнить, куда, но таблетка начинает действовать, и отступающая боль вводит меня в состояние блаженного спокойствия. Сажусь на лавочку, стараясь не растревожить тлеющий очаг внутри головы, и смотрю, как движутся облака, вспоминаю вдруг: "Облака проплывают в пароходных дымках, отражаясь в воде. Я плыву в облаках*..." Ах, да, там ещё про смерть было в конце: "... и тогда поплыву я к прекрасному сну мимо синих деревьев в золотую страну, из которой еще, как преданья гласят, ни один из буксиров не вернулся назад". В этот момент я вижу его. И отчего-то даже не удивляюсь. А. 1 Иногда я думаю: а меня теперь всегда будут донимать вопросами о нём? Творчество? Ах, да, это важно, конечно, но расскажите, как вы познакомились? Когда нечто в моём ботинке неприятно впивается в ногу (наверняка дочка постаралась) я размышляю как раз об этом. Раздражённо иду к лавке. 2 Она сидит там и щурится на солнце. Я начинаю снимать ботинок. — Без тебя из этого распиздяя точно бы ничего не вышло, — задумчиво говорит она, будто продолжая мои недавние мысли. — И... я не уверена, что поступаю правильно, это ж, действительно, не моё дело. Просто, даже если у него хватит смелости тебя найти, то вряд ли хватит смелости всё тебе сказать. Так что, я хочу, чтоб ты знал, – ты имеешь право знать, – что он любил тебя. Хоть и по-распиздяйски... И ты всё равно мне не поверишь, так что могу болтать что угодно. Я держу ботинок в руке. Не стоит вступать в разговор с сумасшедшими, но её слова удачно ложатся на моё настроение, и давняя тоска опять всплывает, скребётся за рёбрами. — Интересно, откуда ТЫ можешь знать такое? Я зло вытряхиваю мусор из обуви и жалею, что нельзя вот так же встряхнуть свою душу. — Потому что это я ей сказал, — раздаётся вдруг. И этот голос я ни с чем не спутаю. М. 1 Он оглядывается вокруг, явно не понимая, что происходит, и не находит никого подходящего поблизости. — Что это за... — Я тебя понимаю, когда эта скотина заговорила, я сама чуть не поседела. — Ты что, издеваешься надо мной?! Они вскакивают на ноги, и она преграждает ему путь. — Пожалуйста! Минута, а потом уходи! Только выслушай. Пожалуйста! Пожалуйста. Он секунду сомневается, но потом всё же кивает: — Минута. Город жужжит и движется во все стороны, впитывает тёплые осенние лучи. Она окликает меня, я выхожу из-за лавки, видя, как он удивлён. А потом она подносит меня совсем близко к его лицу, и я шепчу то, что знаем только мы с моим лучшим другом и слышу, как его дыхание сбивается и как она плачет за моей спиной. И всё вокруг хрупко и волшебно. К. 1 Я стою в пустом переулке, в который эти двое затащили меня, слушаю, как они ругаются друг с другом и от их слов чувствую себя всё несчастней с каждой минутой. 2 — ... Пытаешься меня достать даже с того света! Ты умер! Всё. Хочешь и оттуда мне жизнь испортить? — Я хочу всё исправить, а не испортить! — Как, блядь, мы это сделаем? Откопаем твой труп, чтобы ты в него вселился, возьмёмся за руки и побежим в закат?! — Я правда что ли думал, что ты мне обрадуешься? Собственное удобство для тебя всегда было важнее всего остального! — Зато тебя вообще ничьё удобство никогда не волновало! — Ты, может, ещё и пнёшь меня? Теперь так удобно: я около твоих ног! — Уходи, — шепчет человек. — Прости, но тебя как всегда плохо слышно! — Просто уходи! И не возвращайся.