***
На собрании всё было относительно неплохо. Корея была готова к новой беспричинной, по её мнению, дискуссии. Но её не было, вместо этого Южная Корея как-то странно косился в сторону сестры на собрании. Корее это не нравилось. Она старалась сохранять с братом нейтральные отношения, но в глубине души всё ещё мечтала отомстить. КНДР не из тех, кто бросает всё на полпути. Её умпрямость, конечно, бесила всех подряд, но КНДР она всегда была только под руку. Когда-нибудь весь корейский полуостров будет в её власти. Когда-нибудь… После собрания брат ещё раз загадочно посмотрел на сестру. Сегодня с его лица не сползала улыбка. Честно, Корею это пугало. Корея зашла в кабинет. Подошла к вешалке, накинув на себя тёплую куртку и полосатый шарф, предварительно переодевшись в более официальный наряд для похода в ресторан. Осень. Вот-вот должен пойти снег. Прогноз обещает его уже несколько дней, но снега нет. Впрочем, волновало ли это Корею сейчас? Раньше её не волновали такие мелочи. Она стала замечать, что обращает внимание на что-то действительно незначительное. Нельзя так делать, иначе что-то по-настоящему важное уйдёт из виду! На улице сильный ветер. Китая тут нет, хоть всю улицу обойди. У неё есть привычка спонтанно появлятся и также необычно исчезать. Корея достала из кармана поношенный мобильный телефон. Набрала номер КНР, вслушиваясь в многочисленные гудки. Один, два, три, четыре… Потом КНДР сбилась со счёта. Наконец Китай взяла трубку. — Прости, опаздываю, — слова были обрывистыми, слышались громкие вдохи и выдохи. Можно было услышать звон каблуков о кафель. А? Опаздывает? Но она же уже в ресторане, нет? О, боже… — Не упади на кафель снова. У меня запасного платка нет. — Не волнуйся, кореянка. — Кто сказал, что я волнуюсь? — Твой сумбурный голос выдаёт это. Да и чего тут странного? Друзья же должны волноваться друг за друга, — со выдохом сказала КНР. Друзья? Корея уже неделю не может свыкнуться с этой мыслью. Но не могла она ни единую страну на земле считать своим другом! Китай она и то раз в год только видит, если исключить собрания. — Я волнуюсь? Чушь! — Почему-то я знала, что ты скажешь именно это, — КНДР была готова поспорить, что КНР сейчас ухмыльнулась. — Я такая предсказуемая? — Да, — сейчас Северной Корее хотелось проломать экран телефона, но не поддавшись эмоциям, она решила не отвечать. Не успела кореянка что-либо сказать, как Китай резко положила ей руки на плечи, жадно глотая воздух. На ней была лёгкая курточка, из-под неё было видно длинное красное платье. Вдох, выдох, вдох, выдох и уши Кореи невольно покраснели. Своевольная реакция организма. КНДР ненавидит её. Не любит, когда эмоции берут вверх над разумом, который чётко твердил ей: «Думай о чём-то важном, а не отвлекайся» — Я пыталась придти быстрее, но меня задержали. — Кто? — РФ, — она отвела взгляд. — Пойдём в ресторан? — А-ага, — смущённо проговорила та. Китай улыбнулась и положила руку на голову Кореи, перебирая её волосы. Точнее, она хотела перебирать их, но в причёске было огромное количество лака. А Китай всё гадала как её волосы не лохматятся при первой же возможности. На улице холодно. Нос Кореи слегка покраснел от холода. — Оденься потеплее в следующий раз. Скоро зима, — нежно сказала КНР. Корея в ответ лишь покачала головой, спорить с правдой она не хотела. Собиралась в спешке, надела не ту куртку. Лишь бы не заболеть… Китай взяла телефон и включила музыку в наушниках. Обычно она так не делала, но идя по улице с неразговорчивым собеседником, ей всё же хотелось, чтобы не было молчания. КНДР могла лишь слегка услышать мелодию, доносящуюся из правого наушника. — Что слушаешь? — *«Freedom». В наушнике заиграла строчка песни, Корею она завлекла. Певец пел так…живо, что ли? КНДР никогда не слышала ничего подобного. Без наигранных эмоций, с душой. Дальше начался припев. Голос певца стал заметно громче. И нет, Корее даже нравилось это. Тут кореянка поняла, что песня была на японском языке, где проскальзывали английские строчки. — Какой перевод? — Не помню, но что-то о свободе. — Вы же с Японией лучшие враги. — К музыке этого не имеет никакого значения. Корейский поп любит пол мира, любят даже те, кто с РК не в ладах… — Китай посмотрела на Корею, заметив её нахмуренное лицо, — иронично. КНДР не ответила.***
Интерьер ресторана был весьма впечатляющим. Высокие потолки, красные обои, круглые люстры в китайском стиле. Здесь было яркое освещение и много окон. Первым делом Корею привлекли официанты, которые при виде Китая невольно вздрогнули. Один из них попреветствовался со странами и провёл их к самому дальнему столику с мягкими красными диванами. На полу был ламинат тёмного цвета, не скользкий. Можно выдохнуть. Столы были из тёмного дерева, на них пара меню и лампа. Рядом с диваном ещё были растения, но Корея не заостряла на них внимание. Она удобно села на диван, КНР напротив неё. Китай сняла куртку, Корея тоже. На китаянке было длинное красное платье и заколка в виде цветка лотоса на голове, на ногах чёрные туфли. Корея особым вкусом не выделялась, как например, Франция или Италия, так что надела короткое чёрное платье без бретелек и высокие сапоги такого же цвета. Страна открыла меню, просматривая блюда. Одни непонятные названия на китайском языке. Корея китайского не знала. Страны для общения между собой говорят на **эсперанто, так что и смысла в изучении языка не было. — Закажи что-нибудь за меня, — она закрыла меню и облакатилась на диван, скрещивая руки на груди. — Хорошо. Официант как раз подошёл к столику. Китай открыла рот и собиралась выговорить уйму непонятных для КНДР слов. — ***北京烤鸭, 北京烤鸭… — дальше КНДР точно не могла разобрать ни одну букву, Китай быстро говорила. Интересно, что Корея не замечала этого раньше. Официант кивнул и ушёл по направлению к кухне. — Бейцинкоя? Что это вообще такое? — Бэйцзин каоя, — поправила её КНР, а затем сказала название блюда на эсперанто. — Утка по-пекински. — Она не острая? Там есть соусы? — обеспокоенно спросила Северная Корея. — Есть соус «Хойсин», но он имеет сладковатый вкус. Обычно используется для приправ. Там соевые бобы, сахар, уксус… — хотела продолжить она рассказывать о китайской кухне, как её прервали на полуслове. — Дальше не надо. Что из напитков? — Зелёный чай, — спокойно ответила Китай, стуча пальцами о стол. — Ну хоть что-то известное мне… — выходнула Корея с облегчением. Видимо, впервые за сегодняшний день.***
Ждать долго не пришлось, сначала принесли чай, затем лёгкие закуски, а позже курицу (о которой КНР не говорила). Корея никогда не ела чего-то подобного. Прозвучит странно, но кроме лёгких закусок она в принципе ничего не ела, объясняя это тем, что от недоедания лучше думается. Хотя она знала, что это неправда. Кружка чая была выпита на половину. Корея уже хотела перейти к курице. Честно, на курицу это было не похоже. Это были кусочки куриного филе, обжаренных с арахисом, ровно уложенными в тарелку. Она взяла аппетитный кусочек курицы. Китай не смотрела на собеседника, а куда-то в окно. — О, уже снег пошё… — не успела она договорить, как Корея издала пронзительный крик. КНР удивилась, постараясь сдерживать свой вылезавший хохот. — А-а! Горячо ведь! Воды дай! — Есть только чай. — Да дай хоть что-нибудь! — в её глазах читалась неподдельная ярость. Казалось, после этого она показательно развернётся и выйдет из ресторана, попутно посылая Китай на очень приятные места. Её лицо так сильно исказилось, будто она проглотила несколько острых кари за раз. Вот только она не в Индии… КНР протянула ей налитую до краёв кружку. Корея выпила её за раз, кашляя. — Чтобы я ещё хоть раз пошла в китайский ресторан. — О, уверяю тебя, я обязательно свожу тебя сюда ещё раз, — с нелепой улыбкой сказала она, взяв в руки кусочек курицы.— Она не должна быть острой, — сказав это, Китай проглотила кусочек мяса. На её лице это никак не отразилось. Она спокойно доедала уже ненавистное Корее блюдо с великолепным соусом. КНР мысленно отметила, что КНДР не может есть блюда, где есть даже минимальное количество остроты. — Тебе не остро? — Привыкла. Оставшиеся время они провели в тишине, ведь Корея не была сейчас настроена на разговор с кем-либо. Она в принципе не любит разговаривать. Китай всё это время прожигала девушку взглядом, будто пытаясь узнать все её секреты. И кореянке это не нравилось, так что она быстро доела не такую острую утку и, накинув куртку, поспешила выйти из ресторана. КНР не понимала быстроту её действий. Она привыкла долго и размеренно есть, чтобы прочувствовать весь вкус. Так зачем торопиться за такой прекрасной трапизой? На улице идёт снег, до одури холодно. Страны выходят из ресторана, осматривая вечерную, но тем не менее приятно оживлённую, улицу. Люди торопятся, идут за кем-то, что-то старательно твердят. А кто-то просто сидит на скамье, разговаривая с друзьями. Так оживлённо… КНДР редко выходит на улицу. Кажется, скоро и она поверит в то, что она настоящий социопат. Из раздумий её вывел тихий голос Китая, которая так непринуждённо наблюдала за удивлением на лице подруги. — Оживлённо, верно? Корея точно уверена в том, что КНР умеет читать мысли. — Лучше бы ты просто промолчала. — Ладно-ладно, молчу, — сказала она, разводя руками в стороны. Спустя пару секунд неподвижного наблюдения за снежинками, КНР всё же сказала: — Мне кажется, что я уже где-то видела тот платок, который ты отдала мне утром. — А? — КНДР призадумалась. — Платок? — Забудь, — чуть ли не шепча сказала Китай. — И… До завтра. — Забудь. Эта фраза промелькнула в голове Кореи. Она погрузилась в мысли и не заметила, как вышла из её поля зрения китаянка. Где-то она уже слышала эту фразу, причём с почти одинаковой интонацией. И Корею осенило, когда она поняла.