Мои первые воспоминания. Я помню… Докторов, шприцы, ужасный запах больничного спирта, стены и пол, которые пугали своим ярко-белым цветом. В стенах тогда точно были трещины. Много трещин.
Я была прикована к больничной койке. Взгляд сумбурно скочил в разные стороны, я была не в состоянии зациклиться на одном конкретнтом объекте. Всё было таким размытым. Я посмотрела вниз. Силуэт моих ног плавал. Такой чувство, что я сейчас под каким-то тяжёлым наркотиком, раз все объекты буквально летают у меня на глазах. Я попыталась встать, но отделалась лишь сильной болью в животе. На одной из моих рук капельница. Там кровь. Кровь?.. Голова невыносимо кружится, её разпирает изнутри. Сейчас я заметила, что одета в что-то явно не похожее на обычную одежду. Это заставило пульс участиться. Я начинала паниковать? Я в раю? Если нет, то где я? Чёрт, да я ничего не помню! Что тут происходит?
В ещё думающей части подсознания происходило что-то невнятное. Разные тени прыгали. Они были до жути знакомыми, но даже при всём желании я не могла вспомнить их имена или банально голос. В подсознании образы играли, расплывались, хотели сказать что-то…пугали. Меня это насторожило. Резко окружение вокруг меня начинала поглащать тьма. Пол осыпался, девушка с кудрями и синими, как глубь океана, глазами пристально смотрела на меня. Она была такой знакомой. Её бледная рука коснулась моей щеки. Девушка громко заревела. Я пыталась спросить что не так, успокоить её. Она лишь сказала что-то невнятное, слова были скомканы, я могла лишь услышать яркое «прощай». Зачем прощаться? Кто ты? Девушка с кудрями медленно расстворялась в воздухе. Её силуэт исчезал. Я хотела схватить её за руку, но лишь почувствовала тянущую боль в плече. От боли я невольно застонала. Когда я окинула взглядом помещение, ни тьмы, ни девушки уже не было. Вместо неё на меня смотрела неизвестная мне девушка, по одежде напоминающая врача. Я в больнице? Хотя бы не в Раю…
— Очнулась! Успокойся, всё нормально.
— Извините, мисс. А как я сюда попала?
— СССР отнёс тебя сюда, — имя мне было знакомо. В моей груди заметно потяжелело, хотя я даже не знала от чего. — Он скоро придёт. Не вставай с кушетки. Я пока поменяю тебе капельницу.
Она потянулась к руке. Боль разнеслась по всему телу, когда из руки вынимали иглу. Почему нельзя просто быстро её вытащить, а не растягивать время и боль? Далее вставили новую, делали это ещё медленее. Наконец она перестала творить махинации с моим телом. Тогда я, воспользовавшись случаем, решила спросить:
— Кто такой ССР? — врач как-то косо посмотрела на меня, прежде чем я успела осознать, что вероятно, произнесла имя не так.
— Ты не помнишь? П-погоди, — на её лице застыла гримаса то ли ужаса, то ли непонимания. Не успела она встать с рядом стоящего стула, как дверь палаты резко отворили с другой стороны.
— Что с ней? — на врача изподлобья посмотрел неизвестный мне мужчина. У него были острые черты лица и каштановые волосы, некоторые пряди были седыми. Хотя человек на вид был молодым, видно, что пережил много событий. Его вид внушал страх. Он оглядел комнату и медленно подошёл ко мне.
— Многочисленные травмы по всему телу, только что пришла в себя. Ей необходим отдых.
— Хорошо, оповестите меня как она придёт в норму. Мне нужно идти, — сказал он и поторопился выйти. Мужчина ушёл. Врач нервно смотрела на меня.
— Ты не помнишь этого мужчину?
— Нет, извините, мисс.
— А своего брата? — наконец она встала с нагретого места. Что? Брата? Он был у меня? Интересно, похожи ли мы с ним? И как он выглядит?
— Н-нет, — я чувствовала как в глазах темнеет и как находящиеся рядом объекты кружатся, летят и исчезают. Кажется, я теряю сознание. Где-то на затворках разума скоро станет неспокойно. Плавающие образы на сей раз явно издевались надо мной. Девушка с кудрями появилась вновь, только сейчас нотки сочувствия на лице не было. Она истерически смеялась, переминаясь с одной ноги на другую. Она исчезла незаметно, постепенно. Я и глазом моргнуть не успела как её уже не было, даже кудряшек, которые напоминали воздушный зефир. Зефир… Не помню пробовала ли я его, если нет, то явно хотела бы попробовать. Я обернулась. Рядом со мной стоял невысокий мальчишка. Его волосы были слегка кудрявыми, чем-то он напоминал ту девушку. У него были круглые очки, шорты и свитер, который был ему явно больше по размеру. Хрупкий, безпомощный, беззащитный. Мне хотелось обнять этого мальчика. Возникало чувство, что я уже давно его знаю: эти узкие плечи, большие, добрые глаза, острый нос и расплывчатую улыбку. Я хотела потянутся с нему, но вместо этого вновь открыла заспанные глаза. Я опять лежала на медецинской кровати, выпрямляя руку вперёд.
Через пару дней я поняла, что со мной не так, когда проснувшись услышала разговор врачей из коридора. Тогда была ночь и звуки были особо ощутимыми. Свет луны просвечивался сквозь однотипные окна, наполняя комнату светом, занавески были распахнуты. Доносились тихие стуки каблуков медсёстер о кафель, ворчливые разговоры врачей и какие-то противные звуки. Кажется, это были переговоры цикад. Боль в животе не проходила и спустя несколько суток. Врачи говорили, что меня привезли в ужасном состоянии и мне потребуется много времени, чтобы восстановиться. Та девушка часто приходила ко мне. Она была доброжелательной, но если чувствовала, что у меня нет настроения, просто меняла капельницу и уходила. Врач рассказала мне о СССР. Говорила, что это величественная страна, которая пережила множество трагедий. Мне становилось страшно. Врач сказала, что это он принёс меня сюда. Когда я её спросила о том, что будет после восстановления, она лишь пожала плечами. Но это было три дня назад. С тех пор она редко приходила ко мне, ссылаясь на то, что сейчас в больнице много тех, кто нуждается в срочной помощи. И только сегодня я поняла, что у меня амнезия. Несколько врачей в коридоре сказали это. Они назвали меня «девочка под присмотром Союза». Ну это и оправданно, имени у меня нет. По краней мере я его не помню.
Сны снились мне постоянно. И нет, в них я не прыгала по радуге и радостно пела с единорогами. Всё было куда мрачнее. Чаще всего я находилась в бездонной чёрной комнате без света. В голове плавали образы. Как-то раз я всё-таки смогла поговорить с одним из них, а именно: с беспомощным мальчиком. Он сказал, что знает меня. Что я была великолепной сестрой. Но он попрощался. Девушку с кудрями (или как я её окрестила «Зефир») больше я не видела. Обычно в конце этих снов мальчишка исчезал, а дальше в голове плыли образы неизвестных мне людей. Обычно они громко кричали, неразборчиво говорили. В этот момент я просыпалась. Мой пульс зашкаливал до предела. И успокоиться я не могла добрую половину часа. Это не сны, это самые настоящие кошмары.
В один из дней меня всё-таки навесили. Это был пожилой мужчина. У него были узкие глаза и белоснежная кожа, он искренне улыбался. В руках у него был пакет, по запаху я могла понять, что там была еда. Он присел на стул рядом со мной.
— Привет, СССР не смог придти к тебе, так что тебя навещаю я. Моё имя Республика Китай, — он посмотрел на меня. Я лишь промямлила что-то неразборчивое. — Ты тут наверное с голоду помираешь. Был в больницах, тут всегда такая не вкусная еда. Любишь лапшу?
— Не пробовала, мистер, — сказала я вежливо.
— Не будь такой вежливой. Можешь назвать меня по имени. В общем, я приготовил немного еды для тебя, — он достал из пакета коробку из которой веяло таким вкусным запахом. Не помню, когда я последний раз видела что-то аппетитное.
— Спасибо, Республика Китай, — сказала я и накрутила на вилку лапшу. Она оказалась слегка жёстковатой, но тем не менее вкусной. Впервые за эти дни я поела нормально. Сладкий привкус остался на губах, даже когда я перестала есть блюдо. За это хотелось всю жизнь благодарить великолепного шеф-повара в лице Республики Китая.
— Думаю, у тебя много вопросов. Можешь задать их мне, я не тороплюсь.
В тот вечер я узнала, что меня несколько лет пытала так называемая Японская Империя. У меня был брат, который сейчас тоже в больнице. Также китаец рассказал мне о великих державах, таких как США и Союз. Я спросила у него почему эта лапша такая великолепная, на что он ответил, что главное варить с любовью и тогда любое блюдо будет вкусным. Республика Китай напоминал мне мудреца. И этот старичок на самом деле внушал доверие. Напоследок он протянул мне белый платок и вытер остатки еды у меня на щеке. Сказал, что возьмёт платок потом.
Но платок он так и не забрал.
Прошло много дней. Я сбилась со счёту. Республика Китай иногда приходил ко мне. Его лапша мне никогда не надоедала. В один из дней меня даже посетил Союз, проинформировал и сказал, что после моей выписки заберёт меня к себе. Я спросила смогу ли я увидеть брата, на что получила чёткий ответ, что возможно никогда. Так СССР и ушёл, оставляя на лице невозмутимый вид.
В один из дней мне приснился особенно страшный сон. Я стояла у зеркала, мои руки были сцеплены наручниками. Отражения не было. Сотни голосов окутывали своим сладким пением. Они душили, когда кричали на высоких нотах. Пение сводило с ума. Я хотела убежать, но мои ноги оказались приклеены к твёрдой поверхности. Там никого не было, лишь зеркало, где было пустое, словно девственно чистый хрусталь, отражение. А позже стекло разбилось. Мелкие осколки попадали мне в руки, ноги, глаза. Я могла чувствовать лишь острую боль и видеть как осколки моей души медленно покидают тело. Разбираются словно старый китайский чайник на сервизе, который обронил неловкий официант. Позже я всё-таки распахнула глаза. На меня смотрел неизвестный мне человек. В полудрёме я подумала, что это был тот китаец, но ответ не был верным. Это была девушка, смутно напоминающая Республику Китай. Она непонимающе смотрела на меня, а позже всё-таки начала разговор:
— Всё в порядке? Ты кричала во сне.
— Д-да. Простите, но кто Вы? — на самом деле не было нужды говорить на «Вы», ведь девушка была всего-то на три-четыре года старше меня. Наконец, полностью придя в себя, я смогла разглядеть её. Светлые волосы, заплетённые в хвост, которые словно поле пшеницы переливались светлыми оттенками. Ореховые глаза, в которых можно было разглядеть нотку беспокойства. Длинный, но весьма гармоничный нос и пухлые губы, совсем не выделяющиеся на лице. Свет из окна падал прямо на девушку, окутывая её яркостью светлых лучиков. На ней была обычная белая рубашка, ни чуть не выделяющая какие-либо достоинства, и синяя юбка со слегка помявшимися краями.
— Прости-прости! Я не представилась, я КНР. Китайская Народная Республика! Или просто Китай. Как мне называть тебя?
— Северная Корея, — жить без имени довольно сложно, поэтому Союз пока прозвал меня так. Будь у меня память, я бы хотела оставить своё настоящее имя, но, увы, не в этой жизни.
— Я вместо Республики Китая сегодня. Он мой отец, кстати, — она чуть ёрзала на стуле. Знаете, теперь это многое прояснило. Например, почему её внешность так сильно напоминала мне внешность китайца.
— А что с твоим отцом? — Китай заметно помрачнела в лице.
— Он…болен. Сейчас ему очень плохо, так что отправили меня.
— Извини, я не знала об этом.
— Ничего. Лучше поешь, — она вновь отдала мне лапшу, только на запах она была немного другой. — Отец говорил, что ты любишь лапшу. Я попыталась её сварить.
Она почесала затылок и отвела взгляд, сверля им стену. КНР не хотела смотреть на меня и пыталась сделать совсем непринуждённый вид, что у неё не получалось от слова совсем. Лапша была вкусной и очень сочной. Видимо, готовка это их семейный талант. Китай удивилась, когда я сказала, что лапша аппетитная. Видимо, она ожидала другого ответа. Впрочем, после пары диалогов она ушла, оставив меня один на один с моими кошмарами и размышлениями о прошлой жизни. Ну, и ещё оставила немного еды.
Тогда мы встретились впервые.
***
Кошмары продолжали мучать меня и по сей день, даже спустя пять лет. Но один из них оказался наяву. Я не могла нормально идти. В ушах до сих пор звенели громкие звуки выстрелов и взрывов. Фуражка намертво прилипла ко лбу. Пот стекал по лицу, я не могла даже нормально дотронуться до него, пальцы тут же прилипали. Один глаз закрыт от боли, обзор почти перекрыт. Темно, слышу лишь шорох высоких сапог о землю и пение цикад, предвестников моего тихого поражения. Да нет же! Я стала отдельным государством. Я смогла придумать собственную идеологию. Я узнала своё прошлое. Я обрела независимость. Я стала всем для своего народа. И я не могу просто взять и умереть на этой холодной земле! Я не обращала внимания ни на сильно кровоточащую ногу, ни на отсутвие правого глаза, ни на душу, которая так и наравилась покинуть тело. Я просто шла в поисках чего-то. Наверное, чуда. Не время шутить, нужно успеть дойти до столицы и тогда…
Я чувствовала, как медленно падала вниз. Облакатившись на ствол дерева, я попыталась вновь встать, но руки словно потеряли силу и тащили меня вниз. Беспомощная, жалкая. Вот такая я сейчас, сижу под деревом, в тени от его кроны, смотрю далеко в ночное небо и принимаю то, что сейчас скорее всего прилетит ангел и заберёт меня куда-то далеко. Ну или дьявол, не знаю насколько я грешна. Не в силах произнести слова, я склонила голову вниз, почувствав чью-то руку, которая острожно придерживает меня. О, а вот и пришла моя смерть. Только вот слишком она красива, думало моё потемневшее сознание. И руки у неё мягкие. Глаза… Глаз уже был закрыт.
Тишина. Где я нахожусь? Тут темно и сыро. В отражении я видела себя. Впервые за столь длинные и повседневные кошмары, я вижу в зеркале своё отражение, а не пустоту. Резко кто-то позади схватил меня за горло и начал душить. В кошмарах была вселенная приближенная к реальности, но не копирующая её, поэтому боль я чувствовала лишь моральную. С одной стороны это хорошо, но и чувствовать себя истощённым морально тоже не хочется. Я уже привыкла и не хотела сопротивляться. Как резко тот силуэт позади меня стал мне до жути знакомым.
— Китай?! — хриплым голосом сказала я, силуэт начал ещё сильнее сжимать горло, надавливая на то место, где у мужчин кадык. — П-перестань душить меня!..
— Забудь.
Что? Какое «забудь»? Да что это вообще значит? На меня начинало сыпаться куча вопросов, словно дождь который уже целый день идёт стеной. Они смешивались в одну кучу и не давали нормально думать. Я бы и продолжила размышлять, если бы не силуэт Китая, который наконец задушил меня. В моём сознании…
Очнулась я уже на мягком диване. Первое, что я увидела это тусклый свет круглой люстры. На лбу была мокрая тряпка. Глаза, уже глаз, не мог сфокусироваться на одном объекте. Я была укрыта в тёплый плед. Ощущения напоминают тот день, когда я проснулась на больничной койке. Я попыталась приподняться, но почувствовала боль в ноге. Пришлось невольно проскулить чуть ли не на всё здание. На мой визг прибежала девушка, держа в руках поднос с чем-то. Я даже не удивилась, когда заметила её растрёпанные волосы и взволнованные глаза, поняв, что это Китай собственной персоной. Она уложила меня обратно на кровать, нависнув над моим телом. Она смотрела на меня несколько секунд. Её лицо было замученным, но те пухлые губы всё ещё оставались прекрасными. Позже та отстранилась и тихо кашлянула, дабы скрыть лёгкое смущение.
— Я нашла тебя на границе. Увидела твоё полуживое тело и решила, что лучше будет отнести тебя сюда. На счёт РК не волнуйся, он сейчас не знает где ты. Как себя чувствуешь? — спросила она. — Я обработала рану на ноге, но лучше тебе пока не шевелиться.
— Больно, но жить буду, — ответила я. Память медленно возвращалась ко мне. Пхеньян захвачен. Чёртов брат! Я должна была остановить его, но мне было это не под силу. С поддержкой СССР я могла бы одержать лёгкую победу в этой войне, но он предпочёл просто оставить меня одну. Кажется, я была слишком неосторожной. Что ж, говорят, что на ошибках учатся. Я тоже поучусь. Я напрягла мышцы от злости, но успокоиться никак не получалось. Китай по-доброму улыбнулась, словно и правда была рада моему воскрешению, если его можно было так назвать.
— Я оставлю чай. Зови меня если понадобится, я в гостиной напротив, — она положила чай на край подноса, дабы мне было легче его взять. КНР уже стояла в дверях, прежде чем уйти сказав: — И не напрягай ногу, — она ушла с мимолётной улыбкой. Сознание наконец-то до конца пришло в себя и тут же начало задавать мне вопросы. Почему Китай вообще помогает мне? Я осмотрела интерьер комнаты. Не могу привыкнуть к тому, что теперь у меня один глаз. Кстати, что с повязкой?
Я сняла её с головы, осмотрев. Белая повязка с красной пятиконечной звездой. Не могу утверждать, но возможно это символ коммунизма. Всё же Китай лучше меня в этом разбирается. Спрошу у неё. Насколько я помню, я потеряла глаз в одной из перестрелок. Но не пулей, иначе бы мне всю голову снесло. Скорее всего ножом или другим оружием. Что же, мой девиз «Как бы ужасно мне не было сегодня, завтра будет ещё хуже». Поэтому я просто поправила повязку и приготовилась ждать это «завтра», укутавшись в плед, как в детстве, чтобы зарыться от этого мира и хоть на пару минут почувствовать себя в безопасности.
Чай так и остался невыпитым.
Отражение. А в нём опять я. Китай тоже здесь. Старый фарфор разбивается, слышен его громкий стук о пол. В этом сне был пол, впервые. И была ещё одна отличительная особенность, а именно: цепи, которые сковывали мою шею. В прошлом сне меня задушили. Сознание, ты делаешь мне отсылки на мои же сны? Я точно не пойму его, я никогда не пойму себя. Фарфор был полностью разбит, после него послышался тихий смех… Знакомый, я его знаю! Словно… Смеюсь я. Так и оказалось. Из темноты вышла девушка в военной форме и с фуражкой, которая чуть сползла вниз. Она смотрела на меня скептически, а позже приставила пистолет ко лбу.
— Разберись уже с этим, — наконец заговорила другая Я этим знакомым голосом.
— С чем?.. — прошептала я.
— С тем, что творится у тебя в голове, — сказала она и выстрелила в голову.
Ночь. Кромешная тьма поглощала старую квартирку изнутри. Был слышен лишь скрип кровати. Я прислонила руку ко лбу. Горячий. Рука дрожала. Нога онемела от боли. Всё плыло, я не могла разобрать ни слова. Кажется, Китай что-то говорила. Я могла отдалённо расслышать то, о чём она говорила.
— О, боги! Да у тебя жар! — воскрикнула китаянка. Я почувствовала лёгкое прикосновение руки ко лбу. Мокрая тряпка заметно охладила нагретую кожу. Китай дала мне несколько таблеток, которые я успела проглотить прежде, чем та принесла мне воды. Или чая. Не важно. — Можешь сесть? — спросила она, однако я вопреки её вопросам облакатилась на КНР. Та от неожиданности развела руки в стороны. Китай вновь прижала тряпку к моему лбу и обняла меня, закрывая спину пледом. — Удобно?
— Угу, — пробубнила я. Китай, похоже, моего ответа не услышала, но переспрашивать не стала. Она сжала меня крепче в объятьях, присловяя ближе. Её горячее дыхание сбивало меня с сознательного пути. И я просто закрыла глаза в надежде, что это не сон. Мне казалось, что я покраснела. Спасибо ночи, что Китай не заметила моего смущения.
На следующее утро она сказала, что поможет мне в этой войне. Она не дала мне умереть грешницей. Протянула руку помощи в подходящий момент. Я поблагодарила её, мысленно назвав своим персональным спасителем.
Так мы встретились во второй раз.
***
Почему-то именно те два кошмара, которые снились Корее в доме Китая она запомнила лучше всего. Даже то «Забудь».
От этих воспоминаний на душе Кореи становилось действительно тепло. Это вызывало улыбку и покраснение щёк, на сей раз не из-за жара. Корея была благодарна Китаю, но никогда не считала её своим другом.
Сегодня она точно убедилась в том, что не считает её своим другом.
