Поиски когда-то потерянного себя

От автора: Наверное, стоит немного объяснить, что же испытывает наш герой. Знаете, что такое жизнь без чувств и эмоций? Вспомните, не случалось ли Вам находится на похоронах совершенно незнакомого человека. Кругом плачут женщины и дети, мужчины стоят, уныло понурив головы, играет трагичная музыка, а Вы....Вы не испытываете ничего. Да, умер человек, ну и что? Вам ведь он никто! Вы просто выходите из церкви и идёте дальше по своим делам. Ну, или другой пример. Представте мир, где нет ни ярких оттенков, которые могли бы передавать радость, ни холодных, которые напоминали бы о грусти, ведь всё там одного серого цвета. Детство, это самое красочное время нашей жизни, и чем старше мы становимся, тем больше вещей у нас окрашевается в один оттенок серого, однако мы всё равно можем испытывать приятные ощущения тепла в нашем сердце. Все чувства для человека одинаково важны, ведь они делают нас живыми. Чувство гордости не даёт нам низко упасть в глазах окружающих, а страх заставляет нас думать, искать пути обхода и двигаться дальше. Даже эгоизм в умеренном количестве необходим, ведь человека, который не любит себя, не смогут полюбить и другие. Так вот, к чему я это всё говорил... Мир без чувств и эмоций похож на огромную серую тучу, заполонившую всё небо и не оставившей ни единого голубого просвета, который мог бы служить надеждой. Думаю, можно даже сойти с ума, если, осознавая это, не иметь возможности выговориться. К сожалению, не такие мысли первым делом посетили голову несчастного молодого человека, что решил жить в мире, полном серых мыслей лишь одного оттенка. Кхем...Простите, что-то слишком сильно отвлёкся. Давайте лучше вернёмся к рассказу нашего героя. Прошло около недели после моего решения оставить всё как есть. Просыпаться я стал теперь достаточно бодрым, насколько мне позволяло моё состояние. Мне даже понравилось, что я не испытываю больше жажду остаться в кровати и продолжить прерванный сон. В ванной я почистил зубы и по привычке освежил себя холодной водой. Никаких изменений я, естественно, не ощутил. Затем был скудный завтрак: два чёрствых тоста и растворимый кофе, залитый чуть тёплой водой, были достаточно быстро ликвидированы. Что же до вкуса, то я, конечно, понимал, что ем хлеб и пью кофе, но я бы не заметил разницы, если вместо них съел самый сытный и вкусный завтрак, какой только можно найти в закусочных Америки. Надев первое, что попалось мне в той стопке одежды, что я надевал по будням, я отправился на работу. Сегодня пятница и завтра я смогу сидеть дома и бессмысленно пялится в телевизор или почитать книгу. Хотя, подумал я, читать художественную литературу всё равно нет смысла, так может взяться за то, что в обычном состоянии никогда не прочтёшь? Например, справочник по органической химии, толщиной в четыре пальца, который неизвестно откуда взялся у меня дома, или инструкцию по сборке и установке промышленных стиральных машин, оставшуюся ещё с родительских времён. Но мысли об отдыхе сменили мысли о работе. За эту неделю почти ничего не изменилось в моей жизни, коллеги ничего не заметили, а я и сам не давал повода. На работе меня ждало событие, которое обычно вызывало у служащих блеск в глазах и желание делиться радостью со всеми встречными. Директор решил уйти в отпуск на недельку-другую, так что работы должно было быть гораздо меньше. Как и ожидалось, день прошёл достаточно быстро и спокойно. Те немногие, с кем я пересекался, снова ничего не поняли. Но не может же всё быть так гладко... Когда я пришёл домой, то обнаружил на автоответчике домашнего телефона около 30 пропущенных и голосовых сообщений от Лили - моей младшей сестры. Возможно, и на мобильнике тоже были пропущенные, но так как он отрубился в середине рабочего дня, то посмотреть не было возможности. Мы жили в одном городе, но далеко друг от друга, поэтому редко виделись, хотя в детстве были не разлей вода. Но я не успел прослушать даже первое голосовое сообщение, как вдруг телефон вновь начал разрываться от яростной трели. Я поднял трубку и услышал родной высокий голосок. Скорее всего, в такой ситуации я бы обрадовался, так что решил изобразить радость в голосе. - Привет, младшая сестрёнка, как твои дела? Решила вспомнить про своего непутёвого братца? Я усмехнулся, но смех вышел больше надменный, чем шутливый. - Айзек! Миленький! Ты не знаешь! Брат, такая беда! - голос у неё был заплаканный и как будто надорванный. - Что случилось, расскажи мне, я смогу тебе помочь. - я пытался как-то успокоить её, но получалось плохо, и я услышал, что она вновь заплакала. - Мама...папа... - Ты можешь приехать, если хочешь... - Да ... спасибо, братик ... я скоро... Она повесила трубку. Я уже давно не слышал, что бы она так горько плакала. Головой я осознавал, что сейчас должен начать переживать, надумывать себе всякое, но, к сожалению, не мог. За эту неделю это был первый раз, когда я подумал, что не так уж и хорошо не иметь чувств. Я никак не мог понять, что случилось. Она всегда была более смелой и решительной, редко плакала, всегда принимала бой, даже зная, что может проиграть. Когда мы были детьми, то оба ходили на тренировки по боевым исскуствам и, наверное, именно благодаря ей я не оставлял занятий. Когда она проиграла свой первый поединок, то только сильнее захотела продолжить тренироваться. Не прошло и 40 минут, как Лили позвонила в дверной звонок. - Входи, сестрица! Она была не особо высокого роста, на голову ниже меня, имела изящную фигуру, третий размер груди, небольшой овал лица. Только брови были слишком светлыми, их почти не было видно, но она, почему-то никогда не рисовала их. Когда она вошла, её красивые тёмные волосы были убраны в хвост, а карие глаза с янтарным отливом наполнены слезами. Она сразу принялась обнимать меня и прижиматься лицом в недавно постиранную рубашку, оставляя на ней следы неброской косметики и издавая глухие рыдания. - Ты объяснишь, что случилось? - Ах, Айзек! Т..ты не видел новости? Это сейчас везде! - она снова прервалась на рыдания - Самолёт, который должен был лететь в Тхимпху, разбился пять часов назад где-то в горах Непала, выживших нет! - Ну и что? Самолёты, бывает, падают, не стоит так убиваться из-за одного случая. Или там был кто-то из твоих знакомых? Жалко, конечно, но это не стоит твоих слёз и моей чистой рубашки. После моих слов, сестра посмотрела на меня с каким-то ужасом. - Айзек...что с тобой? Ты не понимаешь?! Это самолёт, в котором летели наши родители! Они погибли, понимаешь, погибли, их больше нет! Она обхватила меня руками и затряслась всем телом. - Ого, вот как...это действительно ужасная новость. Может хочешь кофе или чаю? - Ч...что? Какой к чёрту кофе! Это всё что ты можешь сказать?! Или ты не осознаешь, что случилось из-за шока, или вообще принимаешь все мои слова за шутку! Что за бесчувственность, брат! Она отступила на шаг. - Лили, тебе надо успокоиться. Ты же не думала, что они будут жить вечно? Это всё равно когда-нибудь произошло бы. Все там будем. - я уже было повернулся по направлению к гостинной, пытаясь оттереть от рубашки следы туши - Тем более, что я не понимаю твоего удивления. Я мужчина, не пристало мне разводить сопли. Мы справимся, сестричка. С этими словами я решил приободрить её, повернулся обратно, попытался приобнять и состроил подобие улыбки, но она только ударила по моей руке, отталкивая её. - Да как ты можешь! Ты не мой брат больше! Бесчувственный урод! - выкрикнула она и, не сдерживая рыданий побежала по дорожке к калитке. Я так же остался стоять в прихожей, даже не пытаясь остановить её и не понимая, что произошло. Неужели из-за того, что я не могу почувствовать боль утраты, а так же не имею сострадания, я сразу становлюсь каким-то монстром? Неужели моё решение, оставить всё как есть, было необудуманным и глупым? Мысли в голове роились, словно пчёлы, и я осознавал, что не могу всё так оставить. Какие-то далёкие воспоминания давали понять, что я не должен бросать сестру. В глубинах мозга неприятно росло осознание - она права. Я стал бесчуственной сволочью, которая не может даже поддержать родного человека в плохом состоянии. Я стал одним из тех людей, что не имеют право называть себя человеком. Я заставил сестру ещё сильнее страдать. Я ужасный сын и брат. После всех этих мыслей, я решил угомонить разум и обдумать всё ещё раз. Сердце всё так же мерно отсчитывало удары. Теперь у меня была мотивация действовать, но это не прибавило мне умений и какой-то силы. Я всё ещё был 27 летним парнем, который не готов к серьёзным действиям. Первым делом я решил не рассказывать сестре ни о чём, для неё уже достаточно потрясений. Затем я начал обдумывать план собственного спасения.