Поиски когда-то потерянного себя

День обещал быть тяжёлым даже не смотря на отсутствие эмоций. Серым утром мы с сестрой поехали в морг и похоронное агенство, чтобы договориться о церемонии похорон. Несмотря на то, что Лили уже много сделала для организации захоронения, но идти в морг одна она боялась. Сделав всё необходимое и получив свидетельство о смерти, мы отправились домой, собираться. Скрывать потерю эмоций сегодня будет особенно трудно, поскольку моё лицо почти всегда показывает полную отрешённость, что совсем не похоже на скорбь по родителям. Однако мне нужно было продержаться и пережить этот день. Чтобы на лице отражалось хотя бы что-то, я заранее разжевал толстый кусок лимона. Кислота заставила мимические мышцы скривиться в неестественную гримасу. Примерно запомнив, как выглядит моё лицо, я старался сохранять такое выражение на протяжении нескольких часов. Это было воскресенье, поэтому нам пришлось провести немного времени в пробках - заторах из 10-15 машин на светофоре. Когда мы наконец прибыли в часовню, то нас уже ждала группа людей примерно в 25 - 30 человек. Это были знакомые и коллеги родителей, многих из них я не видел лет 10 или не знал вообще, но сестре удалось где-то отыскать их. Пришёл даже Эшли. Он был в большом не по размеру чёрном костюме. Эшли никогда не носил одежды делового стиля, так что, скорее всего, этот костюм принадлежал кому-то из его предков. Я сразу пошёл к нему, чтобы не привлекать слишком много внимания, хотя это было довольно сложно. Их отпевали в закрытых гробах из тёмного дерева. Те, кто принёс цветы, клали их у алтаря. Молодой священник размеренным голосом читал молитву об упокоении. Когда он закончил, то вместо него подошла невысокая высохшая дама лет 50, с огромным тёмно-бордовым цветком на груди. Она попросила внимания и высоким, дребезжащим голосом начала: "Сегодня мы все собрались здесь, чтобы почтить память безвременно покинувших нас близких людей! О, почему они ушли так рано! Какая ужасная потеря!" Ещё примерно минуты три её голос разносился под сводами часовни, и... по лицам Лили и Эшли я понял, что это было невыносимо. Даже я слышал то абсолютное равнодушие, с которым звучали эти слова. Когда речь окончилась, я услышал два облегчённых вздоха. Пока шла вся церемония, я молча стоял между плачущей сестрой, сжимая её руку, и хмурый другом. Еле простояв всё это время, я уже хотел отправиться к выходу, как вдруг к нам начали подходить друзья и родственники, чтобы принести соболезнования. Всё это время у меня было ощущение, что сестра уже на приделе собственных возможностей, потому как ей, судя по всему, очень сложно было переносить их слова, ведь она была очень сильно привязана к родителям. Когда я смотрел на это всё будто бы со стороны, мне казалось, что люди далеко не всегда искренне сочувствовали нам. Они делали это как для галочки, чтобы очистить свою совесть или потому, что хотели поскорее уйти. Я решил, что сестра не выдержит больше этого общества и отвёз её домой. Уже там я слышал, что она плакала в своей комнате. Когда я принёс ей ромашковый чай, то она успокоилась и вскоре уснула. Когда день уже подходил к вечеру, я, оставив её одну, направился к Эшли, дабы спросить о том, что он узнал, а что ещё может узнать. Но, подойдя к его дому, я заметил, что свет не горит ни в одном из окон. Эш не любил зажигать в доме много света, поэтому я решил, что он должен быть дома. Несмотря на скудную обстановку его жилища, он достаточно бережно относился к вещам и безопасности своего имущества. Если он вдруг уходил куда-то не далеко, то всегда закрывал калитку и дверь на замки или хотя бы на щеколду. Я решил зайти внутрь на случай, если что-то случилось и нужна помощь, а с Эшом всегда могло что-то произойти. Однако, в доме я его не нашёл. Насколько мне было известно, подвал в доме Эша отсутствовал, так как был заложен кирпичём ещё старыми хозяевами по причине ненадобности и сырости, так что я решил подождать его на кухне. Он должен был скоро прийти, а идти домой мне не хотелось. Ждать пришлось не долго, где-то минут через 25 - 30 дверь открылась и он спокойно вошёл в дом. Из-за планировки комнат и не всегда логичного расположения мебели, я мог его видеть, а вот он меня - нет. Я принял решение не пугать его, коснувшись плеча, а подождать, пока он сам меня заметит. Зайдя на кухню и обнаружив названного гостя, он резко остановился и, как мне показалось, даже побледнел на долю секунды. На его лице я увидел удивление и ... даже испуг? Но я не придал этому значения, ведь нет ничего странного в испуге, когда в собственном доме обнаруживаешь вдруг человека, да ещё и смотрящего на тебя самым безразличным взглядом? - "А, это ты. Фух, ну и напугал же ты меня, Айзек!" Поговорив с Эшли, я узнал много полезной информации, а кроме того он посвятил меня в план убийства полицейского. Эш рассказал мне о том, что , как мне казалось, будет узнать сложнее всего. Он сказал мне номера колб с моими эмоциями. Однако источник решил умолчать и сразу перевёл тему на убийство копа. Но тогда это меня не сильно волновало, ведь самое основное я узнал, а это он решил не говорить, поскольку боялся за источник. По крайней мере, я решил так думать. Сам план состоял в следующем: Эш вызывает копа на встречу, чтобы как будто согласится на его условия. Но вот только встретить его должен буду я. Однако нужно было подобрать подходящее место, достаточно безлюдное и без камер, но при этом такое, чтобы он не почуял засады и согласился приехать, затем заставить полицейского выйти из машины и вообще действовать на наших условиях. Это всё оставалось на мне. От Эша требовался только звонок с незарегестрированного сотового. В качестве оружия мы выбрали старое шило. Оно было достаточно длинным и острым, но легко помещалось в рукав или любое небольшое отверстие. Ушёл домой я уже ближе к ночи. Весь путь до дома я размышлял, стоит ли мне вообще идти на работу, но решил, что следует продолжать посещать наш офис, чтобы не вызывать дополнительных подозрений. А кроме того, в скором времени должна прийти зарплата и, возможно, премиальные, поскольку я безукоризненный работник, а деньги лишними никогда не бывают. Осуществление плана должно было случиться на выходных, примерно в 16 часов. Так что мне предстояла обычная, ничем не примечательная рабочая неделя. Или нет?