Игра стоит свеч

Писала под Enrique Iglesias - Push; My Darkest Day - Without you. ____ - Привет, - тихо промолвил Том и улыбнулся. Он выглядел уставшим. - Привет, - я произнесла в ответ, опираясь об косяк двери. «Ох, какой же ты сексуальный…» - А куда подевалась Милана? Я пришел к ней, - сарказм. Неплохо, Том, мы поменялись ролями? - Сейчас, минутку, - я обернулась к пустой гостиной и закричала: - Милана! Тебя просит какой - то Том. Ты что, умерла? - Ты такая смешная, - только и произнес Том, хохоча на весь переулок. - Прости, ничем не могу помочь. – Виновато опустила голову. Я люблю свою манеру в общении с ним. Я люблю, когда Том злится. - Ничего, я проведу время с тобой, пока Ми нет дома. - Ах, ну проходи. – Я распахнула дверь и жестом руки пригласила его в дом. Том вошел, осмотрелся, присел на пуфик. - И долго ждать Милану? – как бы невзначай спросил Том, устремив взгляд на фотографию в рамочке, где были изображены родители и я в пятилетнем возрасте. - Думаю, если через минут пять она не появится, можешь идти, - снова съязвила, не забывая улыбаться. Он любит это, а мне хочется баловать его. Подойдя к подоконнику, я раскрыла настежь окно и выдохнула, смотря, как воздух покидает легкие, облачаясь в туманные дорожки. Я потянулась назад, грациозно выгнувшись и издав глухой стон. Закусываю губу. Знаю, Тому понравилось. Я чувствую его пронзительный взгляд на себе, но не осмеливаюсь обернуться. Снова глубоко выдыхаю, запрокинув голову, и запускаю холодные пальцы в непослушные волосы. Слабое дуновение ветра трепетно развивает локоны, оголяя мои исхудавшие ключицы. - Хорошая погода, - информирую я, косясь на нервного Тома, на лбу которого выступили испарины. - Ага, - он сухо ответил мне, стиснув зубы. - Так ты дождешься Милану? – переспрашиваю задумчивого Тома. - Уже не надо! - прорычал он и встал с пуфика, прикрывая рукой детородный возбужденный орган. Я облизнула губу и тихо засмеялась. - Где здесь туалет? И перестань ржать, ибо могу не сдержаться! - пальцем пригрозил Том, улыбаясь самой красивой улыбкой на Земле. - Маленький друг не выдержал напряжение? – удивляюсь я, окинув взглядом подозрительный вид Тома. Что он задумал? - Хочешь посмотреть? – вскидывает бровь, ухмыляется. - Ванная комната наверху, дверь слева. Том кивнул и побежал по лестнице. - Смотри, не пролей все по пути! – хохоча, закричала я. POV Tom Так, да где ее комната? Хрен увидишь в этих дебрях, в кромешной темноте. Я споткнулся, ушибся об дверь и понял – это она! Я буду надеяться, что не ошибся. Мне нереально стыдно, но бежать голым, как нездоровый парень, совершенно нет желания. Я решил устроить операцию под кодовым названием «Улики». Боже, а я действительно больной. Я тихо приоткрыл дверь, вошел вглубь спальни. На столе горел ночник, ноутбук, оповещавший о нехватке питания, непрерывно «гудел». У него лежали стопка бумаг, диктофон и ручка. Постель была расправлена. На поверхности комода стояла рамочка с ее родителями, пару мягких игрушек и дорогие духи. Спальная была окрашена в светлые тона: бежевые шторки, кремовое постельное белье, серо – белые обои. Стоп, да что я несу? Белые шторки, кремовые цвета, а еще этот дивный фиолетовый цветочек, распустившийся на подоконнике… тьфу! Я что, идиот? А вообще, я задумался, стоя посередине ее обители, и пришел к выводу: я гнилой шнырь. Стою в бабской спальне и ищу улики, подтверждающие наш несостоявшийся секс. С каких пор я позволяю так управлять собой? Внезапно на телефон позвонил Билл. Я принял вызов и к своей великой горести, за разговором совершенно забыл, что нахожусь в чужой комнате, когда по плану должен засесть в "кустах". - Алло? - Какого черта, Том! - Я же сказал, скоро буду. - Устало проговорил я, понимая, какой вопрос он подразумевал под этим восклицанием. - Не забудь прийти, мы с парнями тебя очень ждем! - я понял, что этот упырь улыбается, и неожиданно засмеялся. Мы ржали в трубку, как кони. Знаете, что самое страшное? То, когда Милана тихо вошла спальню, где я, не заметив ее, едва стоял на ногах и гоготал, как лошадь. - Ждите с доказательствами, - попрощавшись с Биллом, я запихнул мобильник в карман и, еще раз осмотревшись, потер подбородок и прикинул, как действовать дальше. - И что мы тут делаем? – внезапно спросила Милана. Я вздрогнул от неожиданности и заметно напрягся. В голосе, благо, чувствовалась нежность и снисхождение. Но уличить себя в таком позоре – выше всяких похвал. - Эм, да ничего. - Я замялся, как девочка, не зная, как правдиво оправдаться. - А кто ржал тут, как конь, обещая нарыть доказательства? И, главное, какие? – Милана, не смотри на меня так. Ее взгляд не выражал доброжелательности, скорее, напротив. - Иди, солнце, домой. Ты ведь не хочешь оказаться в больничной койке? – она сводит меня с ума. Кажется, только Милана может так мягко и нежно просить, когда подразумевается совсем другая интонация, другой смысл. Я собрал свои яйца в кулак и решил, что хватит ей, нарезвилась. Ох, детка, пора бы усмирить твой пыл. Я приблизился к ней. Она засмущалась, сохраняя безразличие на лице. Умница, ей удается красиво играть со мной. Я смотрю ей прямо в глаза, неотрывно. Милана свободно выдохнула, отводя взгляд в сторону. - Сколько ты будешь меня дразнить? – несвязно бормочу я, зарывшись носом в ее светлые локоны. Вдохнул, чувствуя, как запах Ми срывает мне крышу. Она снова опустила голову. Взгляд в пол. Я отбросил ее густые волосы за плечи и, не совладав с собой, грубо припал губами к ее шее. Понимая, как ей больно, нежно зализывал багровые пятна, заглушая боль легкими поцелуями. С искусанных губ сорвался первый стон. Я победно улыбнулся, подбираясь ближе к ее соблазнительным губам. Поцеловал осторожно, левой рукой массируя внешнюю часть бедра. Проведя ладонью по изящному контуру ее спины, ловким движением спустил шелковый халатик, и снова поцеловал в губы так, что Милана едва чувствует мои прикосновения. Мне нравилось дразнить ее, оттягивая момент нашей близости. Наконец, обоюдного желания быть вместе в эту ночь. Опустив напряженные руки на талию, я еще крепче обнял ее. Предвкушение заставляло невольно дрожать. Дыхание сбивчивое, сердце бешено колотилось в груди. Я притянул Милану к себе и, захлестнув в секундном танце, страстно отбросил на смятую постель. Глаза заблестели, как камешки. А внутри, казалось, запустили тысячи ярких фейерверков. Страсть затмила разум туманом. Перед глазами лишь стоял ее силуэт, как она извивается подо мной, целует в плечи, оглушает взрывными стонами и признает свое поражение в войне со мной. Неужели нет выхода из этого лабиринта? *** - Иди уже сюда, - я утянула его за собой, пока он задумчиво испепелял меня глазами, скоро блуждая руками по напряженной спине Тома. Запустив пальцы под футболку, я помогла Тому освободиться от лишнего тряпья и откинула в дальний угол комнаты. Раз – невольно врезаюсь ногтями вглубь кожи. Два – впиваюсь губами в шею, прокладывая багровые дорожки до его мускулистой груди. Три – издаю глухой стон, запрокидывая голову назад. Том легко расстегнул бюстгальтер, отбросил на стол. Я привстала, подставила палец под его подбородок и мягко поцеловала в губы, трясущимися руками опускаясь по его накаченному торсу на бляшку ремня. Жадно хватая воздух и справляясь с возбуждением, нараставшим с каждой секундой все больше, безуспешно пыталась расстегнуть этот чертовый ремень. - Помоги мне, - шепчу я, выдыхая в его приоткрытые влажные уста. Он кивнул и тепло накрыл ладонями мои дрожащие пальцы, разомкнув огромную бляшку и яростно откинув ремень к стене. Я спустила с него штаны с боксерами, в безумии целуя синюшные губы от грубых поцелуев. Теперь мы вдвоем лежали обнаженные, раскаленные и опьяневшие от похоти и возникшей искры между нами. Секунды – чувствую, будто стрелы вонзаются вовнутрь, причиняя невозможную боль. Я вскрикнула, на мгновенья ослепнув от резкой боли. Том двигался плавно, постепенно наращивая темп, давая возможность привыкнуть к ощущениям. С каждой минутой боль отступала, сменяясь неземным наслаждением. С волос, соблазнительно скатываясь по мышцам, которые игриво перекатывались под кожей, прокладывали небольшую дорожку капли пота, остужая два горячих тела. С губ сорвался протяжный, дикий стон. Легкая улыбка блуждала на устах Тома. Он слабо поцеловал меня и облегченно рухнул на постель, лицом уткнувшись в подушку. Я накрылась простыней и глухо выдохнула, понимая, что сдалась. Наглость Тома, его одурманивающий запах, сладкие губы и теплые, пусть и грубые прикосновения очаровали и влюбили меня. - Милана, ты ведь другая. – Мягко, нарушая тишину, признался Том, коснувшись моих холодных пальцев. Я выглянула из покрывала и посмотрела на Тома, внимательно изучающего черты моего бледного лица. - Глупая? - Удивительная, - шепнул он и, нежно коснувшись неживых губ, устало прикрыл веки. Я поцеловала его в плечо и засыпала, сохраняя в памяти таким, каким уже не увижу – моим.