Игра стоит свеч

Я поднялась наверх и открыла набитый шкаф. Посмотрела, прикинула, что подойдет для этого случая. Просканировав сосредоточенным взглядом содержимое, я остановилась на приталенном чёрном платье с глубоким вырезом. Да – а, декольте что надо. Оно было выше колен, значительно выше. Я бережно сняла наряд с вешалки, примерила на себе и решила, это – оно! Так, подобрав, кстати, самое красивое кружевное белье и окончательно одевшись в подходящий «камуфляж», парой взмахов подкрасила ресницы, нанесла серый оттенок теней на веки и спустилась вниз. Жутко не любя туфли, сегодня, вопреки своим заповедям, я недовольно надела каблуки, не забыв фыркнуть при этом от дикой досады. Наконец, полностью готовой и, не побоюсь отнести данное слово к себе, ослепительной, я сказала себе: «Пора!» и, схватив злополучный журнал, выбежала из дома, попутно набирая номер ближайшего такси. Такси подъехало спустя 10 минут, еще через 20 минут припарковалось недалеко от дома Билла и Тома. Поблагодарив, я заплатила таксисту, и уверенной походкой направилась к загородной вилле близнецов. Я надеялась, что застану Тома в гордом одиночестве. Мне не нужны свидетели сексуального извращения. Подойдя к двери, набравшись мужской смелости и стальных нервов, настойчиво позвонила в шикарные белые двери. - А, это ты? – открыв дверь, обыденно спросил Том, будто я бываю у него чуть ли не каждый день, и жестом руки позволил войти в дом. Он что, идиот? Я выпучила глаза, провожая отдаляющийся силуэт Тома взглядом. Так, на кухне. На Томе болталась безразмерная рубашка, штаны были спущены, волосы небрежно уложены. В зубах торчала закуренная сигарета. Едкий дым гущей облаков витал в воздухе. - Представь себе, бревна научились ходить, - я съязвила, наигранно ахнув, - круто, правда? - Да, я бесконечно счастлив за вас, - холодно ответил Том, выпустив порцию дыма из легких, и запрокинул голову. Выдохнув, соблазнительно подтянулся, снова сладко затянувшись. Я, заворожено наблюдая за каждым воздушным движением Тома, прикусила губу и сильно сжала кулаки. Дразнит, издевается, усмехается. Обещаю, сегодня ты забудешь слово «бревно», по крайней мере, ко мне грех будет его применить. - Стоп, откуда ты узнала, где я живу? – Словно придя в себя, наконец, удивленно спросил Том. Вскинул бровь, устремив пронзительный взгляд на меня. - В гнезде! - Рыкнула я, оскалив зубы. Подобное зрелище у Тома вызвало веселье. Он нагло улыбнулся, плавно переходя на смешок. - Ты удивительная, Милана. – Воодушевленно пропел он, продолжая варить себе черный кофе. Дом постепенно заполняло горьким, но приятным ароматом, вперемешку с запахом ядовитого дыма сигарет. - Тебе нравится дразнить меня? - Нам обоим это нравится, разве нет? – Обернувшись, Том скрестил руки и вопросительно посмотрел мне в черные от гнева глаза. Ладно, хоть не солгал. - Что это? – я подошла на шаг ближе и резко бросила журнал ему в довольное лицо, не сумев сдержаться от нескончаемой наглости и иронии Тома. Тот машинально схватил своими грязными ручонками новый номер, и безразлично листая страницы, наткнулся, похоже, на сегодняшнее интервью. На его невозмутимом лице появились счастливые проблески, сопровождающиеся ехидным смехом. Я лишь потупила взгляд. - Не представляю, - сухо ответил Том, аккуратно положив журнал на кофейный столик, после затушил сигарету и бросил окурок в раскрытое настежь окно. - Ты издеваешься, твою мать? – уже не сдерживаясь, я оглушила своим визгом, казалось, целый квартал: - Сука, я тебя ненавижу! - Детка, - он подкрался ко мне, как сытый довольный кот, и томно промурчал, - остынь. Может, тебе помочь? - Том расслабленно выдохнул, растягивая удовольствие, прямо в ухо, влажным пальцем прокладывая дорожку до приоткрытой груди. Я задышала часто, чувствуя, как отчаянно колотится сердце. Кровь, тягучей алой смесью, словно вскипала в венах. Синюшные вены набухли, отчетливо выступая на запястьях. Вулканической жары пальцы Тома нагло покоились на ложбинке. Я жадно прикусила губу, слабо прикрыв затуманенные глаза. Твердо решив взять ситуацию в руки, грубо оттолкнула его, подпирая ближе к холодной стенке. Том хищно облизнулся, заключив напряженные руки сзади. - В ком ты бревно увидел, мальчик мой? – шустро запуская ледяные ладони под рубашку, нежно касаюсь рельефного торса. С уст срывается первый хриплый стон. Я победно улыбнулась, сводя его свирепым, но соблазнительным взором карих, покрытых пеленой возбуждения, глаз. - Докажи, что я не прав, – возбужденно произнес Том, слабо прикусывая мочку уха. Тело осыпало крупными мурашками. Я вздрогнула, восстанавливая привычное дыхание. Тщетно. Юный искуситель хитро подмигнул мне, медленно расстегнув рубашку, тем самым оголяя лакомый кусочек резко очерченных ключиц. Еще движение – и мускулистая грудь прорывается сквозь бесполезное тряпье, на которой искрятся капли трудового пота, плавно обтекающего по всему периметру накаченного торса Тома. Снова движение – и клетчатая рубашка летит в дальний угол гостиной. - Малышка, раздевайся, - приказным тоном шепнул он, неожиданно схватив за хрупкие плечи и, сделав оборот, грубо прижал меня к стене, буквально разорвав на мне приталенное платье, словно ненасытный зверь. Разорванные куски в ту же секунду слетели на пол. Следом, ловко расстегнув бюстгальтер, отбросил его на стол. Похоть проскользнула на лице. Том вихрем, устав сдерживаться и играть в девочку – целочку, прильнул к оголенной шее, горячо и бесцеремонно, то кусая кожу, то оттягивая, то зализывая алые следы необузданной страсти. Я шумно вздыхала, смело откидывая голову назад, и тихо постанывала, в безумном желании завести Тома до сумасшествия. Я исцарапала ему спину, впиваясь ногтями все сильнее, все глубже. Его стоны томным пением доносились до моего слуха. Безумие накрыло волной. Том рычал, грязно стонал, сливаясь с моими восторженными криками. И снова, еще жестче, он вдолбил меня в бетонную стену, подняв мои ослабевшие руки над головой, мертвой хваткой держа за запястья. Вдыхая сладкий аромат изученного им бледного тела, Том оглушил стену резким ударом и осторожно притянул к себе. Я поддалась, словно ватная кукла. Колени предательски дрожали, сводя ступни от неоднократных судорог. Том тепло коснулся моей холодной ладони и закружил нас в медленном танце, сладко поцеловав в голодные губы. Мы, уткнувшись друг другу в плечо, делали круговые движения, стараясь потушить нахлынувшие чувства. Нас то и дело отбрасывало во все углы гостиной, а мы, не разрывая объятий и поцелуя, продолжали мучительно сводить друг друга с ума. Словно в бреду, он потянул меня за собой, таща, как безмолвный груз, по лестнице вверх. Ввалившись в его обитель, заведенный Том толкнул меня на расправленную холостяцкую кровать, тут же забравшись верхом. Голодный взгляд Тома опустился на обнаженную упругую грудь. Он искушено облизнулся, неуловимо прикоснувшись горячими, как пляжный песок, губами к ложбинке, плавно переходя к набухшим соскам. Я выгнулась дугой, снова откинув голову назад, и часто задышала, пытаясь схватить как можно больше воздуха. После минутной сладкой пытки, Том вновь припал к бархатистой коже шеи, прокладывая бордовую дорожку к плоскому животу из влажных, настойчивых поцелуев, а вспотевшие пальцы беспорядочно блуждали по всему телу, очерчивая каждый его миллиметр. - Ненавижу тебя… - утомительно прошептала я, готовая лезть на стены, взбираться на скалы, стонать, как грязная шлюха, от того наслаждения, которое мне дарил лишь ОН один. - А я... тебя, - неразборчиво пробубнил Том, несдержанно прильнув к избитым губам и жадно, до сгустков крови кусая их, мечтал навсегда запечатлеть свой след. Махинации продолжались ещё не долго, но я уже не могла терпеть нахлынувшую животную страсть и вожделение. Отстранив любимого соблазнителя на расстояние вытянутой руки, пристально посмотрела ему в шоколадные глаза. Том плавно вошел в меня, не отрывая опьяненный, затуманенный взгляд. Я почувствовала приятную боль внизу, постепенно, с каждым движением, переходящую в невыносимое удовольствие. С алых губ снова слетел сладостный стон. Резкие движения заставляли невольно кричать, яростно рычать. Я мгновенно обхватила голову, подаваясь бедрами вперед. Том наращивал темп, жадно хватая воздух. С каждым рывком боль сменялась привычным наслаждением. Скатывающийся молниеносными дорожками пот с раскаленных обнаженных тел остужал нас, не позволяя порочно сгореть в огне нечеловеческой похоти. Звонкие, ласкающие слух обоих стоны и ураган эмоций уносили из реальности, в которой сейчас не существовало ни Тома, ни меня. Грубые шлепки доводили до невыносимого экстаза. Казалось, целую вселенную заполнили лишь наши преступные стоны. Может, нас связывает больше, чем просто секс? Наконец, мы бурно кончили, а Том обессилено провалился в кровать, уткнувшись лицом в подушку, и судорожно дышал. Передохни, милый, ведь это – лишь первая часть. Десерт впереди.