Если бы Чон Чонгук мог

      Тэхён воодушевлён и счастлив.       Вокруг толпятся ученики, немного суетливые и взволнованные, поглядывающие на старшего с благоговейным трепетом и ожиданием. Их белые одежды источают духовный свет, а сравнительно небольшие крылья радуют глаз приглаженными пёрышками, словно их обладатель перед выходом рассмотрел каждое и убедился, что всё в порядке.       Тэхён не может сдержать широкой улыбки. Он хлопает в ладоши и ждёт, пока несколько десятков пар глаз будут прикованы к нему.       — Сад Душ, — начинает он, заводя руки за спину и чуть приподнимая острый подбородок, как часто делает старший брат Намджун, когда хочет произвести впечатление мудрого и опытного ангела, — это священное место, обладающее огромным запасом светлой энергии. Оно может помочь очистить ваши души, залечить раны и подтолкнуть к верному пути, если вы находитесь на развилке и не знаете, куда идти. Также он позволит...       — Тэхён-хён! — неожиданно выкрикивают из толпы. Тэхён тут же замолкает, напущено хмурясь, и вглядывается в непонимающие лица учеников, тоже вертящих головой в поисках того, кто посмел прервать их учителя. — Да вот же он — я!       Как только взгляд останавливается на взлохмаченной макушке и ярких всполохах в глазах, Тэхён не сдерживает тихого вздоха. Его слышат рядом стоящие адепты и сочувственно улыбаются.       — Ёнджун.       — Да? — мальчик продирается ближе, бесцеремонно расталкивая соучеников. Те ворчат ему вслед, но открыто выражать своё недовольство не спешат, проглатывая негодование.       Тэхён вздыхает громче.       — Будешь идти рядом и молчать до тех пор, пока я не разрешу тебе разговаривать. Понятно?       Ёнджун возмущённо открывает и закрывает рот, пытаясь совладать с такой несправедливостью, сжавшей его юное и бойкое сердце в тиски.       — Но, Тэхён-хён...       — Учитель, — напоминает Ким.       — Учитель, — быстро исправляется Ёнджун, — я всего лишь хотел сказать, что мы и без того это всё знаем, и не лучше ли, не теряя времени, поспешить в Сад Душ и воочию убедиться в его божественной силе?       Другие дети шикают и тычут вконец оборзевшего одноклассника локтями в бока. «Никаких манер!»— проносится шёпотом по толпе, и, услышав это, Ёнджун тут же грустнеет. Его плечи опускаются, а взгляд, до этого горящий, тускнеет.       Тэхён чувствует, как его сердце больно сжимается. Он протягивает руки вперёд и осторожно тянет мальчика на себя, закрывая его от других своими расправившимися крыльями. Примирительно улыбнувшись, он говорит:       — Ёнджуну просто не хватает терпения, в нём слишком много энергии. Пожалуйста, не сердитесь на него.       Кто-то из особо смелых фыркает и бросает:       — Это уж точно!       Тэхён чувствует, как маленькие ручки обхватывают его за талию, прижимаясь вплотную и утыкаясь лицом в складки одежд на животе.       И всё же вскоре от всеобщего негодования не остаётся и следа: выражения на румяных личиках становятся мягкими и приветливыми, а взгляды заполняются готовностью внимать словам наставника и дальше. Тэхён мысленно благодарит Всевышнего за такой удачный расклад дел и продолжает вступительную речь. Его бархатный и стройный голос разносится над макушками детей, чаруя своим спокойствием и приковывая к себе всё внимание, хотя, как и сказал Ёнджун, во всех словах, произнесённых этим утром перед входом в академию, для выпускников нижних небес не оказывается ничего нового. Тэхёна просто хочется слушать.       Входить в Сад Душ позволяется лишь тем ангелам, что прошли обучение и получили определённый статус, подтверждающий их законное место в Небесной системе. Это связано с тем, что душа неподготовленного ангела всё ещё находится в смятении и имеет «тёмную» частицу, которая не может быть допущена в подобное место. Таким образом, если в Сад попытаются войти существа с плохой аурой, высокие кованые ворота просто-напросто не откроются.       Когда все слова произнесены, будущие хранители стоят по парам, а Ёнджун всё ещё отказывается отпускать его, Тэхён кивает и становится впереди, возглавляя колонну. Так как сегодня именно ему выпадает честь провести нынешних выпускников в священное место, он чувствует себя неимоверно воодушевлённо и, конечно, взволнованно. Каких-то пару лет назад он сам был в подобной обстановке, не зная, куда себя деть от ожидания и желания узреть всю пышность волшебного сада, поэтому он совсем не злится на рядом идущего мальчика. Ёнджун крепко держит его за руку и смотрит лишь себе под ноги.       — Ёнджун-а, — зовёт Тэхён, пока дети позади них предаются тихой болтовне. Они все так взволнованы!       — М?       — Не воспринимай чужие слова близко к сердцу.       Ёнджун поднимает на него большие блестящие глаза. Хватка на руке усиливается.       — Я и не воспринимаю, — бурчит он, пнув маленький камешек, попавшийся на его пути. — Просто желаю, чтобы этот противный Усок не смог зайти в Сад.       — Ёнджун-а! — одёргивает Тэхён, не зная, смеяться ему или плакать. Все дети такие — искренне желают чего-то, иногда не до конца понимая значения собственных слов. Это и есть та самая «тёмная» часть, которая не позволяет им ступить на территорию Сада. — Как много уроков было посвящено разговорам о том, что нельзя желать зла своим братьям?       — Триста пятнадцать, — нехотя отвечает мальчик. Он хмурится и спустя несколько минут молчания тихо бормочет: — У меня есть только один брат.       Несмотря на то, что Тэхён знает, что никто из ангелов не должен говорить подобное, в груди его теплеет.       Ёнджун говорит о нём.       Так случилось, что у этого малыша нет семьи, и вся забота о нём перешла на Систему Управления Небесными Делами (СУНД), а сострадательный Тэхён просто не мог не обратить внимание на мальчика, вечно сидящего отдельно от других детей и почти не разговаривающего.       В то время, как некоторые ученики в силу своей не исчезнувшей «тёмной» части иногда пытались побольнее уколоть Ёнджуна, называя его неугомонным чурбаном, которого некому воспитать, Тэхён протянул ему свою прохладную ладошку и с улыбкой попросил называть его хёном.       Тэ младший ребёнок в семье, и в своё время Сокджин и Намджун подарили ему столько любви и ласки, сколько смогли. Теперь же сам Тэхён пытается дать недолюбленному Ёнджуну, считающему его своей семьёй, всё, что он может дать.       Потому что заботиться о ком-то неожиданно приятно.       — Учитель, — вдруг зовёт Бомгю.       — Что такое?       Бомгю молча указывает вправо.       Так как их группа идёт по пробуждающемуся ото сна городу, совсем не удивительно, что по пути в Сад им встречаются другие ангелы. Чаще всего они одаривают взволнованных детей благосклонными взглядами и мягкими улыбками, но сейчас всё иначе.       В конце улицы сидит демон.       Тэхён резко тормозит, от чего идущие позади ученики врезаются друг в друга от неожиданности. Не успевают они как следует повозмущаться, как видят силуэт в чёрном, и все их восклицания застревают в горле противным комком, который ни сглотнуть, ни выплюнуть.       Демон вальяжно сидит на нефритовом сундуке возле цветочной лавки, чей хозяин то и дело недовольно морщится и встряхивает крыльями, но молчит, потому что не может прогнать необычного клиента. Демонам разрешено посещать Небесную столицу до тех пор, пока они не творят на чужой территории грязные делишки и не вступают с жителями в бой. Так что, если этого демона всё ещё не вышвырнули ангелы-стражи, значит, он вёл себя на достойном уровне и не досаждал.       Тэхён сглатывает и оборачивается, скользя взглядом по нервничающим ученикам. Те впервые видят дитя Преисподней, и Тэхён прекрасно понимает их страх и ужас, потому что, если честно, он тоже не пересекался с ними до этого момента.       — Что он делает? — хмурится Ёнджун. Он слегка прищуривается в попытке рассмотреть далёкий силуэт.       Другие дети повторяют за ним, и совсем скоро кто-то в неверии выдыхает:       — Он что... поёт?       Тэхён кивает. Ему и самому не верится поначалу, но он чётко рассмотрел движение чужих губ. Демон и вправду пел.       — А ещё он кидает цветы в прохожих.       И ведь и вправду кидает!       — Что за дерзость? — негодующе пыхтит Усок, будто это ему только что кинули в лицо охапку свежесрезанных роз. — Да кем он себя возомнил? Наверняка и поёт отвратительно!       — Ну конечно, демоны ведь могут творить лишь нечто ужасное!       Тэхён вздыхает, резко возобновляя свой путь. Не сразу сориентировавшись, ученики сначала растерянно смотрят в спину удаляющегося учителя и цепляющегося за него Ёнджуна, затем спохватываются и, толкаясь, бегут вперёд, словно цыплята, отстающие от своей мамы-наседки.       — Учитель, мы пойдём мимо этого... ? — чуть ли не шёпотом спрашивает Хёнджин, кося глаза в сторону цветочной лавки.       — А есть причины не идти? — усмехается Тэхён, хотя всё внутри него напряжено и готово к атаке. — Не думали ли вы, что вам дадут так спокойно прийти в Сад Душ?       Кто-то охает от догадки.       — Так это своего рода испытание?       — Верно.       «Надо хотя бы их успокоить», — плачет про себя Ким и сжимает ладошку странно спокойного Ёнджуна сильнее. Глядя на этого ребёнка, лицо которого остаётся таким же мягким и спокойным, Тэхён и сам невольно приходит в себя.       В конце концов, какое дело этому странному демону до них?       Ученики, воодушевлённые «испытанием», галдят, что им никто и ничто нипочём, и в строю возобновляется лёгкая атмосфера.       Когда группа почти доходят до конца улицы, до них всё-таки начинают долетать звуки чужого пения. В своей песне демон рассказывает о светлой и чистой любви, о неотразимой красавице на фоне рассветного неба. Вся его поза кричит о расслабленности, а рука то и дело тянется в бок, туда, где стоит понурый хозяин лавки с корзинами цветов. Каждый раз демон берёт по несколько цветков и кидает их только тогда, когда мимо кто-то проходит, хотя он не может видеть чужого приближения из-за счастливо зажмуренных глаз. Поистине странное зрелище, доселе невиданное в Небесном городе.       — Как демон может иметь такой красивый и сладкий голос? — шепчет Чонин.       — Это наверняка магия преображения, — убеждённо отвечает Ёндже. — Все эти мерзкие демоны...       Именно в этот момент этот «мерзкий демон» решает открыть глаза. Ёндже, кажется, от страха перестаёт даже дышать, потому что антрацитовые глаза смотрят прямо на него, и в них нет ничего, что бы вязалось с улыбкой на бледном лице.       Тэхён оказывается прямо перед задрожавшим учеником, закрывая его собой, и уже готовится к самому худшему, но демон, хмыкнув, снова закрывает глаза и привычно тянет чуть тёмную руку с когтями к корзине. Он не удостаивает Тэхёна даже взглядом.       — Ёндже, впредь держи язык за зубами, — немного раздражённо шикает старший, на что мальчик несколько раз быстро кивает, закрыв рот обеими руками. — А теперь давайте быстро уходить отсюда, нам осталось совсем немного.       Никто не оказывается против.       Сад Душ находится за поворотом, Тэхён непроизвольно ускоряется, потому что, хоть он прежде и не встречался с демонами лицом к лицу, он всё же не дурак и знает, что их рога — это показатель силы.       У этого демона рога просто огромные.       Он слышит, что незнакомец возобновляет пение, и по его спине бегут мурашки, когда на них начинает сыпаться дождь из цветов.       — Ты так красива, на этом фоне рассвета... — тянет голос демона, будто совсем рядом с ухом.       Тэхён практически срывается на бег. Перепуганные ученики пускаются за ним, улавливая тихий смех за их спинами и чувствуя, как всё больше цветов путается в их крыльях.       Когда перед глазами показываются высокие ворота Сада, Тэхён готов кричать от счастья. Он еле как приводит себя в порядок, просит младших сделать то же самое, а после выстраивает их в длинную шеренгу и просит проходить по одному.       Многие преодолевают преграду без проблем, Тэхён отвлекается на переживания за подопечных, не думая о странном демоне, и, когда последним заходит Ёнджун, он выдыхает с облегчением и просит не сумевших пройти подождать его немного и никуда не уходить. Расстроенные дети, среди которых оказывается Усок, молча кивают. Тэхён с улыбкой делает шаг к воротам, и уголки его губ моментально опускаются вниз.       Ворота перед ним закрываются, оставляя ждущего его по ту сторону Ёнджуна вскрикнуть от страха.       — Ты так красива, так красива, красива...