Если бы Чон Чонгук мог

      Тэхён обожает утро. Только в это время он может покинуть свою спальню незамеченным, проскользнув тихой мышкой мимо комнат старших братьев, пытающихся взять от сна всё, что возможно. Получить высший ранг только звучит круто, на самом же деле, это непосильный труд. Насмотревшись на замученных братьев, возвращающихся с работы каждый вечер блёклыми копиями тех, кого Тэхён видел утром, он для самого себя решил, что лучше всю свою ангельскую жизнь проведёт с низким рангом и посвятит себя учительству, чем бесконечным архивам и делам по человеческим жизням. По крайней мере, обучать детей кажется куда более занятным делом, чем днями напролёт сидеть за узким столом и переписывать историю умершего человека.       Дышать чуть влажным, свежим воздухом приятно. Тэхён считает это одним из маленьких плюсов раннего утра, когда солнце ещё не озаряет Небесную столицу и не разгоняет жидкий туман, сопутствующий его побегу. Вторым плюсом, по его мнению, является тишина. Все небесные чиновники в подобный час предпочитают одиноким прогулкам тёплую постель и сладкие сны, и Тэхён этим удачно пользуется, вышагивая по вымощенному тротуару и иногда делая ногами те движения, которые тайком подсмотрел у людей. Они называют это танцами.       Тэхёну вообще очень интересны люди, их культура и, пусть и короткая, но порой очень яркая жизнь. Иногда одному человеку удаётся прожить столь интересно, что не каждый бессмертный может похвастаться подобным, вынужденный коротать отведённое ему время за наблюдением и свитками.       — Тэхён-хён...       Тэхён оборачивается на тихий голос и совсем не удивляется, когда видит перед собой широко зевающего Ёнджуна. Верхние одежды на том слегка помяты, выдавая признаки торопливости.       — И тебе доброе утро, — улыбается Тэхён и протягивает руку, чтобы поправить чужой ворот. — Я разбудил тебя? — Их комнаты находятся по соседству, и вполне возможно, что он всё-таки был не таким тихим, как хотел. Но Ёнджун лишь качает головой, развеивая его переживания. — Неужели следил за мной?       Щёки Ёнджуна покрываются стыдливым румянцем. Он отводит взгляд и слегка сжимает крылья за спиной, полностью выдавая себя. Тэхён вздыхает. Как он может сердиться на это светлое существо? Ёнджун так прост и искренен в своих желаниях во всём следовать и быть похожим на него, что Тэхён в иной раз поражается, насколько же они похожи: он ведь точно так же следовал хвостиком за хёнами.       — Я просто... — пытается найти оправдание Ёнджун, но Ким останавливает его жестом руки, безмолвно прося ничего не придумывать. — Прости меня, хён.       — Тебе не за что извиняться, — говорит Тэхён, складывая ладони в «замок» за спиной. Может быть, он слишком балует этого мальчика, но, в любом случае, ходьба за ним не является преступлением, а потому наказывать его он не будет. — Лучше скажи мне: ты знаешь, куда я направляюсь?       Лицо Ёнджуна светлеет, и он радостно кивает.       — В Верховную Библиотеку.       Тэхён игриво прищуривает ореховые глаза.       — Пойдёшь со мной? В секретный отдел тебя, конечно, не пропустят, но ты можешь найти много чего интересного в основном зале. Главное, — он слегка оттягивает мальчишескую щеку с нежной и гладкой кожей, — постарайся не заснуть.       Ёнджун пристыженно опускает голову, наверняка коря себя за несдержанный зевок, когда его обнаружили. Тэхён тихо смеётся с его провинившейся мордашки, но смех тут же затухает, стоит ему обернуться.       — Надо же, — тянет демон, пальцами играясь с длинной серёжкой в левом ухе, — тот самый ангелочек с толпой цыплят. Сегодня, как я посмотрю, при тебе только один, — он смеряет Ёнджуна насмешливым взглядом, от чего мальчик весь сжимается, прячась за большими крыльями учителя. — Как забавно, потому что при мне тоже один.       Взрослый демон приобнимает рядом стоящего паренька за плечо, будто демонстрируя его. От поведения своего наставника (?) демонёнок тушуется и смотрит куда угодно, но не вперёд. Тэхён внутренне поражается — застенчивый демон!       — Так ты... — он на самом деле не уверен, что может так обращаться к кому-то незнакомому, но раз это начал не он, то, наверное, всё в порядке, — тоже учитель?       Демон расплывается в широкой улыбке и притягивает своего путника ещё ближе к себе, чуть ли не путая их рога — у одного слишком большие и закрученные, у другого — едва заметные рожки.       — Вроде того. Делать гадости надо тоже уметь, так что подобный молодняк без таких, как я, ничего не добьётся, обречённый на вечный проигрыш таким, как вы.       — Да ты кроме своих дурацких песен ничего не знаешь, — вдруг буркает демонёнок тихо, но в утренней тишине города его слышат абсолютно все.       Улыбка старшего становится шире. И угрожающей.       — Ай, Субин-а, ты ранил меня прямо в моё сентиментальное сердце, — он одним движением заключает шею паренька в зону согнутого локтя, сдавливая. — Но ты должен знать, что именно благодаря этим песням я стал тем, кем являюсь сейчас.       Наблюдая за развернувшейся картиной, где один демон практически душит другого, Тэхён не знает, плакать ему или смеяться.       — Эм, уважаемый...       — Чонгук, — подсказывает демон с обольстительной улыбкой, по-прежнему не выпуская младшего из захвата и заставляя того царапать когтями почерневшую кожу чужого предплечья.       — Чонгук, — устало выдыхает Тэхён и неосознанно делает шаг вперёд, всерьёз переживая за жизнь маленького демона, — думаю, он понял свою ошибку и больше не позволит себе произнести обидные слова в твою сторону.       Чонгук вскидывает брови, выглядя удивлённым его словами, и слегка наклоняет голову в бок, чтобы было удобно смотреть на посиневшее лицо Субина, прижатое к его груди.       — Слышал, Субин-а? — голос наполнен искренним весельем. — Этот ангел заступается за тебя. Ну что, не подведёшь его и больше не будешь меня обижать?       Субин, кое-как держащий себя в сознании, делает слабый кивок, после которого рука с его горла тут же исчезает. Младший демон хватает ртом спасительный воздух и валится на тротуар, в то время как Чонгук принимает такой вид, словно не он только что душил своего ученика.       Тэхён может только облегчённо выдохнуть.       — Господин Чонгук, — вспоминает он о приличиях, — не расскажите ли мне, что Вы делаете в Небесной столице в столь раннее время?       — Почему бы и не рассказать? — усмехается Чонгук. — Во-первых, ваша система охраны работает хуже, чем наша. А если учитывать, что у нас её вообще нет, то вывод напрашивается сам собой.       — А что с нашими стражами не так? — хмурится Тэхён, не забывая посматривать в ту сторону, где на вымощенной камнями дорожке горбится почти отдышавшийся Субин.       — Всё с ними так. Просто они спят.       — ...       Тэхёну только чудом удаётся сохранить бесстрастное выражение.       — Видимо, устали.       — Похоже на то, — кивает Чонгук.       Всё выглядит так, будто они старые знакомые, разговаривающие о погоде, и это так странно.       — И это и есть причина Вашего визита?       Чонгук снова принимается теребить одну из своих многочисленных серёжек.       — Почти. Неработоспособность стражи послужила моему тихому проникновению, что не может не радовать, но, если честно, в первую очередь я искал тебя.       Тэхён чувствует, как его сердце предательски замирает. Притаившийся за ним Ёнджун наконец показывает свою макушку и как можно более незаметно подбирается к Субину, всё ещё не до конца пришедшему в себя.       — Зачем?       — Объясниться, — жмёт плечами демон. В какой-то момент его напускное веселье слетает с лица ненужной маской, и перед Тэхёном предстаёт немного усталое выражение. — Послушай, эм, как там тебя...       — Тэхён, — подсказывает тот так же, как и ему недавно.       — Вот, Тэхён, то, что ты почему-то поддался на слабые чары и попал под моё воздействие — абсолютная случайность, — вздыхает Чонгук и ленивым движением отталкивает от себя маленькое облачко, подобные которому витают по всему Небесному царству. — Сначала я пел ваши песни, но хозяин цветочной лавки так сильно бранился и грозился выпнуть меня, если я не перестану осквернять вашу музыку, поэтому я, чтобы насладиться представлением ещё немного, начал петь песню своего Царства, — он снова вздыхает. — Как раз в этот момент ты и появился со своим выводком.       — Для чего ты мне всё это говоришь? — нахмурившись, интересуется Тэхён и только потом понимает, что снова перешёл на неформальное обращение.       Тем временем Ёнджун, удостоверившись, что с младшим демоном всё в порядке, и в придачу получив пару гневных шипений с просьбами отстать от него, возвращается за заботливое крыло Кима.       — Для того, чтобы между нами не возникло недопонимания и мне не запретили входить в ваш город из-за дурацкого недоразумения, — отвечает Чонгук и одним резким движением поднимает Субина за воротник. — Да что с тобой такое, я же совсем чуть-чуть надавил, а ты уже рассыпался. Не позорь меня.       Видя, что демонёнок сейчас снова получит ни за что (ведь даже он, никогда не участвовавший в насилии, может сказать, что Чонгук приложил немало сил для захвата), Тэхён спешит спросить:       — А зачем тебе вообще приходить сюда?       Этот вопрос, судя по всему, ставит демона в тупик. Он опускает руку, занесённую для оплеухи, и промаргивается, почесав затылок.       — Просто я люблю всё, что связано с культурой, — признаётся он спустя какое-то время. — Согласен, это странно для демона, но я ничего не могу с собой поделать. Мне нравятся песни и книги, театр тоже. Подземный город не особо блещет культурным развитием, ну, знаешь, там каждый больше переживает за то, к кому бы под одежду залезть, а не о сочинении стихов. Поэтому я и прихожу к вам, чтобы выучить что-то новое и насладиться пением других.       Сказать, что Тэхён поражён этим откровением, — ничего не сказать. Всё, что он обычно слышит о демонах, заключается всего в одном слове: зло. Они жестокие и коварные, у них нет таких ценностей, как у людей и ангелов, и всё, что их интересует, — это сотворение плохих дел.       Но сейчас перед ним стоит тот, кто любит стихи и театр, и это, ну, вау.       — Кхм, — неловкий кашель вырывается из него сам по себе. — Это, наверное, здорово.       — Не очень, — качает головой Чонгук. — Никто из демонов меня не понимает.       Тэхён кидает быстрый взгляд на поёжившегося Субина. Значит, об увлечении Чонгука не только этот мальчик отзывается насмешливо.       — В любом случае, — Тэхён позволяет себе улыбку, — можешь не переживать. Из-за меня тебя точно не выгонят.       Услышав это, антрацитовые глаза демона наполняются счастьем.       — Правда? Спасибо! — он даже делает пару шагов вперёд, но вовремя вспоминает, что ангелам и детям Преисподней желательно не прикасаться друг к другу, а потому резко тормозит.       Тэхён застывает напротив с натянутой улыбкой, чувствуя, как прячущийся позади Ёнджун слабо дёргает его за рукав.       — Учитель, — подаёт слабый голос Субин. — Нам пора.       Чонгук вздыхает.       — Ты прав, — кивает он и в последний раз смотрит на ангела перед собой. — Ещё раз спасибо, и... — он вдруг начинает улыбаться, — ты здорово танцуешь.       Вообще, Тэхён обожает утро.       Но это слишком странное даже для него.