Если бы Чон Чонгук мог

      За прошедшую неделю для Тэхёна входит в привычку по несколько раз в день подходить к зеркалу не для того, чтобы оценить свой внешний вид, а затем, чтобы убедиться, что в квартире он всё ещё один. Каждый такой раз он задерживает дыхание, и его шаг ускоряется, стоит только вспомнить чернильный взгляд, скользящий по его фигуре в ту ночь.       Но сколько бы он не смотрел, за спиной никого не оказывается.       — Тебе хуже? — обеспокоенно спрашивает ввалившейся в комнату Чимин. От него пахнет утренним морозцем, дезодорантом и едой из соседнего продуктового, и Тэхён, сжавшийся на кровати, посильнее натягивает на лицо плед, стараясь подавить подступившую к горлу тошноту. — Ты прости, что я без предупреждения, но ты уже несколько дней не ходишь на пары и сутки не отвечаешь мне на звонки и сообщения. Так что я решил воспользоваться своей наглостью и подаренной копией ключей.       Слегка оттянув край пледа, Тэхён смотрит на друга мутными от болезни глазами, страдальчески заломив брови. Увидев его состояние, Чимин поджимает губы и без лишних слов уходит раскладывать купленные продукты на кухню, возвращаясь в спальню с найденным градусником, тёплой полуулыбкой и стаканом с уже растворившимся лекарством.       — Прости, что тебе приходится возиться со мной, — через боль в воспалённом горле сипит Тэхён, приподнявшись на локтях и послушно выпив неприятный на вкус раствор.       Чимин отмахивается и садится на край постели, настраивая градусник.       — Уверен, ты бы сам возился со мной не меньше, — улыбается он, чем вызывает ответную улыбку на уставшем лице. — Не хочешь рассказать мне, как умудрился заболеть перед началом сессии?       Тэхён болезненно хмурится и отводит взгляд. Чимин где-то сбоку понятливо вздыхает и молча всовывает ему градусник, после чего семенит на кухню готовить поздний завтрак.       Засунув градусник подмышку и перевернувшись на бок, Тэхён прикрывает горящие от усталости глаза. Он не спит уже двое суток. Стоит ему расслабиться и попробовать заснуть, как всё тело начинает трясти, а воздух застревает в лёгких — ни вдохнуть, ни выдохнуть. Он пытается подорваться с постели, но единственное, что у него выходит, это услышать чей-то далёкий голос, напевающий красивую песню и постепенно успокаивающий паникующее сознание. Этот голос кажется смутно знакомым, но каждый раз, когда Тэхён уверен, что ещё немного, и он вспомнит его обладателя, его выкидывает из кошмара, не оставляя шанса на разгадку.       С кухни доносятся тихие бормотания Чимина, ищущего сковородку, которой у Кима отродясь не было.       Тэхён немигающим взглядом смотрит на градусник. Тридцать девять.       Кажется, он сходит с ума — других объяснений собственного состояния у Тэхёна просто не находится. Может, ему действительно стоило сходить к врачу и не запускать свои ежегодные приступы до того, что происходит с ним сейчас. Может, тот высокий демон ему действительно приснился, как и приснилась его горячая кожа и нежный тёмный взгляд, заглядывающий настолько глубоко, что кровоточащая душа казалась такой же обнажённой, как и тело.       Может, та песня из кошмара и была его настоящим кошмаром?

***

      Вооружившись аргументами, что если он останется, то тоже заболеет, к вечеру Тэхёну всё-таки удаётся выпроводить сопротивляющегося Чимина из своей квартиры. Тот, с пыхтением натягивая на себя пуховик, обещает звонить каждые три часа и спрашивать о его состоянии, на что Тэхён много раз кивает и кидает сухое «обязательно».       Прислонившись к прохладной поверхности двери горячим лбом, он прикрывает глаза и тихо вздыхает. Тэхён правда ценит заботу Чимина, но, во-первых, он действительно не хочет, чтобы друг заразился, а во-вторых — будет не очень хорошо, если он напугает его своими криками, если ему вдруг удастся уснуть. В прошлом году во время своего октябрьского приступа он очень сильно напугал тогда ещё совсем маленького Ёнтана, из-за чего щенок ещё пару дней шугался его и отказывался вылазить из-под кровати. Именно поэтому в этот раз он отправил его к родителям в Тэгу — подальше от проблемного себя.       Хоть ему и стало немного легче от вкусной еды и лекарств, Тэхён решает вернуться в постель. Пусть ему и не удастся нормально поспать, всё же расхаживать по квартире живым призраком и ждать, когда его организм не выдержит и отрубится, тоже не совсем хорошо.       Но, отстранившись от двери и обернувшись, он забывает и про сон, и про возможный обморок.       — Ты пришёл.       Стоящий в кухонном проёме демон тянет уголок губ в приветственной улыбке. Глядя на него не в полумраке, а при нормальном освещении, Тэхён не может сдержать восхищения, затопившего грудь. Такой красивый.       — Разве я мог не? — спрашивает демон, рассматривая его в ответ с чуть склонённой в бок головой.       Тэхён слегка вздрагивает.       Этот голос...       — Тебя долго не было.       На его замечание демон морщится и, оттолкнувшись от косяка, медленно направляется в его сторону. От его фигуры исходит почти физически ощутимая сила, но почему-то она не угнетает и не заставляет и без того слабые колени дрожать от страха перед этим существом. Единственное, что Тэхён чувствует, смотря на огромные и слегка закрученные рога, — это желание провести по ним пальцами и погладить кожу между ними. Почему-то ему кажется, что это место довольно чувствительное.       — Были неотложные дела, — демон останавливается совсем рядом, позволяя почувствовать исходящий от него запах пепла и цветов. — Но теперь я никогда не покину тебя, Тэхён.       Грубая рука ложится на мягкую кожу щеки, чуть горящей то ли от снова поднявшейся температуры, то ли от прикосновения. Тэхён не сдерживается и прикрывает глаза. Ресницы его дрожат испуганной бабочкой.       — Ты станешь моей персональной галлюцинацией? — пытается пошутить он.       — Ты не сходишь с ума, — грубо обрывает демон, одновременно слишком нежно оглаживая его скулу. — Ты нормальный, а я — настоящий.       — В прошлую нашу встречу ты говорил, что ты мне всего лишь снишься.       — Я... — говорит демон, — я просто боялся.       Тэхён открывает глаза, глядя на него снизу вверх. Над головой слегка трещит лампочка, а в его прихожей стоит самый настоящий демон, и если это всё-таки сон, то Тэхён не готов просыпаться, ведь это впервые за долгое время не кошмар, а что-то такое же тёплое, как и шероховатые пальцы на его лице.       — Больше не боишься? — спрашивает он одними губами, зачарованный чёрной пустотой чужих глаз.       Демон издаёт тихий смешок и качает головой.       — Если ты будешь рядом, то мне ничего не страшно, — он немного отстраняется, и между ними вдруг появляется какая-то увесистая книга, которая резко открывается посередине. Демон щёлкает пальцами, и рядом материализуется перо.       В своё время Тэхён смотрел слишком много фильмов с всякими мифическими существами, так что он вполне догадывается, что это за книжка и что будет, если он в ней распишется. Что странно — страх к нему так и не приходит.       — У меня нет никакого желания, — коснувшись кончиками пальцев парящего пера, говорит он.       — Ты даже не спросишь, зачем мне всё это? — удивляется демон.       Тэхён качает головой.       — Для демонов ведь вполне нормально заключать контракт с людьми, а затем забирать их душу. Видимо, моя тебя чем-то привлекла.       Если бы он только знал, что его душа разваливалась на кусочки день за днём, приближая его смерть, и заинтересовались ей явно не из наживы, не известно, сколько бы ещё кусочков от неё откололось.       — Ты не боишься? — Тэхён снова качает головой. — Почему?       — Потому что ты рядом.       В антрацитовых глазах демона за секунду мелькает такое море эмоций, что в нём легко можно утонуть.       — Ты всегда доверяешь незнакомым демонам?       — Нет, только тебе, — улыбается Тэхён и осторожно зажимает перо между пальцев.       — Но ты ведь меня совсем не знаешь, — почему-то настаивает демон, будто его задача не убедить его подписать контракт, а наоборот.       — Как тебя зовут?       Демон слегка теряется от смены темы разговора, но послушно отзывается:       — Чонгук.       — Чонгук, — проговаривает Тэхён и замечает, как тот вздрагивает от этого обращения, — теперь я даже знаю твоё имя, так что мы не совсем незнакомцы. К тому же, — добавляет он искренне, — мне кажется, что мы уже давно знакомы.       Услышав его ответ, Чонгук шокировано распахивает глаза.       — Ты...       Тэхён чувствует, как температура его тела начинает повышаться, отзываясь лёгкой тошнотой и ломотой во всём теле. Он вспоминает, что собирался поспать, вспоминает о многих годах и страхе наступления октября, и вскидывает распахнутый взгляд на Чонгука, заставляя того ринуться вперёд и поймать его, так как ноги всё-таки подкашиваются.       — Я только что придумал желание, — на губы наползает вымученная улыбка. Чонгук, глядя на неё, болезненно хмурится. — Я хочу знать.       Ему не требуется договаривать, потому что он уверен, что Чонгук и без того понял, о чём он.       Выражение лица демона темнеет, а руки, поддерживающие изнурённое болезнью тело, слегка сжимаются.       — Не надо так необдуманно желать этого.       — Это не необдуманно, — не соглашается Тэхён. — Это действительно то, чего я хочу.       Чонгук внимательно исследует его взглядом и, так и не найдя намёков на отступление, выдыхает сквозь зубы, прижавшись лбом к чужому плечу. Они какое-то время стоят в таком положении, и Тэхён не может не удивиться, когда слышит, как сильно бьётся сердце. Намного сильнее, чем в прошлый раз.       — Будет больно, — отстранившись, предупреждает Чонгук, глядя ему прямо в глаза.       Дальше всё происходит как-то смазано. У Тэхёна кружится голова, поэтому ему требуется намного больше времени, чтобы вчитаться в контракт и отыскать в нём все подводные камни. В конце концов, Чонгук мягко отбирает из слабых рук книгу и зачитывает все пункты вслух, повторяя по несколько раз, когда замечает, что в мутных глазах отражается непонимание.       — Подумай ещё раз, — просит он, стоя за спиной Тэхёна, который заносит руку с пером над страницей. — Повторю: я не галлюцинация, всё, что сейчас происходит, — абсолютная правда. И сейчас ты соглашаешься добровольно передать мне свою душу в обмен на исполненное желание. Ты... Тэхён, ты уверен?       Тэхён оборачивается к нему, слегка прижавшись боком к сильной груди. Так он чувствует себя в безопасности.       — Ты можешь спеть?       Чонгук непонимающе хлопает ресницами и неосознанно прижимает парня ближе к себе.       — Зачем?       — Просто сделай это, — просит Тэхён. — Пожалуйста.       Чонгук, всё ещё не понимая, что происходит в мыслях этого человека, открывает рот и начинает совсем тихо, будто мурлыча, напевать ту самую песню, которую он пел в Небесной столице больше тысячи лет назад.       Тэхён смотрит на него, не отводя глаз. Запах цветов вокруг них усиливается.       И всё же та песня была его спасением.       — Я уверен, — произносит он и ставит быструю, слегка кривую подпись на нужной строке. Как только он это делает, перо в его руках растворяется, а Кодекс Ада захлопывается, отрезая все возможные пути назад.       Не успевший вовремя отреагировать Чонгук хватает его за плечи:       — Дурак! Твоя жизнь ведь теперь в моих руках, ты понимаешь это?!       Страх. Это всё, что чувствует Чонгук, когда осознаёт, что судьба любимого человека теперь полностью зависит от него. Однажды, много лет назад, он уже не смог спасти её, и теперь он держит её в своих ладонях, покалеченную и едва дышащую, ужас сковывает всё его тело.       Но это единственный способ спасти Тэхёна.       — Когда демон и человек заключают контракт, — бесстрастно сказал Сехун, — душа смертного переходит в пользование демона, который, в свою очередь, не имеет право забирать её до тех пор, пока желание не исполнено. Если ты и Ким Тэхён заключите подобный договор, то его душа будет запечатана без возможности рассыпаться, и ты можешь делать с ней всё, что захочешь.       Желание Тэхёна оказалось легко выполнимым, и если бы на месте Чонгука был другой демон, Тэхён бы уже через пять минут был пустой мёртвой оболочкой, а его душа — съедена без малейшего сожаления.       Чонгук думал о заключении контракта с первого дня, как повстречал его перерождённую версию. Для этого требовалось, чтобы у Кима было настолько сильное желание, что он был бы согласен заплатить ради него своей душой. К тому же, Тэхёну необходимо было бы провести ритуал призыва демона, чтобы иметь возможность видеть Чонгука и заключить с ним договор. Но так получилось, что его естество начало распадаться, что повлекло за собой некоторые последствия: Тэхён начал вспоминать свою прошлую жизнь. Пускай это происходило один раз в год, в день его смерти, но это слишком сильно влияло на его восприятие и память, и в итоге случилось так, что при откалывании очередного осколка Чонгук оказался рядом, и Тэхён увидел его. Таким образом, необходимость в ритуале призыва отпала сама собой.       Но было ещё желание. Мечта или цель, которая могла бы затуманить рассудок и подтолкнуть человека к настолько опасному методу её исполнения. Тэхён жил спокойно, учился, имел парочку друзей и ни о чём недостижимом не мечтал. Это-то и было проблемой, которая неожиданно решилась тем же образом, что и первая. Неизвестность и приступы паники из-за воспоминаний прошлого так сильно отпечатались в сознании Тэхёна, что узнать всю правду о себе стало для него тем самым желанием.       И теперь душа Тэхёна под замком.       — Покажи мне правду.       Чонгук с тяжёлым чувством кладёт ладонь на пушистую макушку и прикрывает глаза, мысленно передавая в чужую голову «Записи о жизни ангела Ким Тэхёна», которые ему с огромным трудом, но всё же удалось найти в архиве.       Какое-то время вокруг царит полная тишина, а потом Тэхён издаёт первый крик.       Чонгук прокусывает губу до крови, но руку не убирает. Желание должно быть выполнено до конца.       Тем временем момент записи доходит до первых почерневших перьев и их безжалостного вырывания, и крики звучат чаще. С каждой секундой их становится больше, Тэхёна трясёт в лихорадке, по щекам бегут горячие слёзы, от напряжения из носа идёт кровь. Чонгук прижимает его к себе за талию и шепчет успокаивающие слова, зная, что его не слышат, потому что тело в его объятиях дрожит всё сильнее.       Но потом Тэхён резко затихает.       — Тэхён, — зовёт его Чонгук надломлено, свободной рукой вытирая всю влагу с любимого лица.       Глаза со слипшимися от слёз ресницами медленно приоткрываются, глядя на всё вокруг с мутной поволокой.       — Чонгук.       — Да?       — Я рядом.       Его улыбка и смех, звучащий чистой мелодией в голове, были единственным, что позволяло ему не сойти с ума в Тёмной пустыне.       Чонгук чувствует, как сам начинает дрожать.       Иногда его сознание настолько мутилось, что он обнаруживал рядом с собой его стройную фигуру, облачённую во всё белое и глядящую на узника тёплым взглядом из-под веера пушистых ресниц. Чонгуку хотелось прикоснуться к нему, провести по линии подбородка губами, но он даже не мог дёрнуться, и он, коротко улыбнувшись, сам подавался вперёд, заключая напряжённую шею в объятия и укрывая продрогшее тело огромными крыльями.       Всегда почему-то прохладные руки Тэхёна обнимают его за лицо, ласково стирая большими пальцами пару капель, скользнувших по щекам.       — Я рядом.       Чонгук знал, что это не правда.       Он был далеко. Если вообще был.       Чонгук не сдерживается и прижимает Тэхёна к себе со всей силой. Он зарывается мокрым от слёз носом в тёплую шею и шумно дышит от тихих рыданий.       Теперь он знает. Он рядом. Он есть.