Если бы Чон Чонгук мог

      Чонгук снова находит его уснувшим на узком кухонном подоконнике. Слегка влажные после душа волосы неаккуратно спадают на лоб, а залёгшие под глазами синяки говорят об очередной бессонной ночи, проведённой над конспектами.       — Чем тебя кровать не устраивает? — положив руки на расслабленные плечи и уткнувшись носом в висок, интересуется Чонгук. От тёплой кожи исходит приятный аромат мандаринового геля для душа, и демон не сдерживается, глубоко вдыхая его.       — Тем, что в ней нет тебя, — обнимает в ответ Тэхён. Он приоткрывает один глаз и слегка расфокусировано смотрит на красивое лицо, находящееся совсем близко к собственному. Всё ещё слишком сонный и разнеженный от чужого тепла, он еле заметно улыбается чему-то своему и запускает пальцы в кудрявый загривок, слегка сжимая непослушные локоны у корней.       В ответ Чонгук льнёт ближе, заставляя принять такое положение, при котором спина Тэхёна оказывается прижатой к оконному стеклу, а его оголённые ноги разведены ровно настолько, чтобы между них могла разместиться усмехающаяся фигура, кладущая ладони на соблазнительные бёдра.       — Но на подоконнике меня тоже нет, — поддавшись вперёд и уткнувшись лицом в местечко под подбородком, замечает он и бережно захватывает нежную кожу зубами, действуя предельно осторожно, чтобы не прокусить.       Над головой порывисто выдыхают, непроизвольно сводя ноги и зажимая коленями бёдра примостившегося между ними Чонгука. Отличная реакция.       — Ты раскусил меня, — сдаётся Тэхён, тут же ойкая. — Ну блин, не в буквальном же смысле! Ты же не вампир, хватит кусаться.       — Твоя кожа очень сладкая.       — И всё же...       — Хочу тебя вылизать, — глядя прямо в глаза, заявляет Чонгук. — Везде.       Тэхён мгновенно краснеет и отворачивает голову, никак не реагируя на тихий смех рядом со своим ухом.       — Иногда я забываю о том, что ты демон, — бухтит он куда-то в сторону, с притворной неохотой позволяя пальцам, захватившим его подбородок, повернуть голову обратно.       — Никогда не стоит забывать о подобном, — в нахальной манере отвечает Чонгук и выдыхает раскалённый воздух на открытые ключицы, обтянутые медовой кожей. Он поднимает взгляд и смотрит в чужие глаза, наслаждаясь тем, как зрачки почти затапливают тёплую карамель, превращая взгляд Тэхёна в глубокую непроглядную темноту, в которую Чонгук без раздумий погружается с головой. — Хочу.       Тэхён замирает так, что даже перестаёт дышать.       — Конечно.       Уголок губ предательски дёргается вверх. Чонгук плавно смещает руки с бёдер на талию, забираясь грубыми ладонями под растянутую футболку, и тянет Кима на себя, опасаясь за его спину, до этого прижатую к холодному стеклу. За окном декабрь как-никак.       — Знаешь, мне это кое-что напоминает, — говорит он в пухлые губы, прикрывая глаза и практически невесомо водя кончиком носа по мягкой щеке.       — Мне тоже, — шепчет Тэхён в ответ. Его руки окольцовывают мощную шею, и это так правильно, так красиво, что Чонгук на секунду хочет мысленно поблагодарить Бога за чудо, которое он сейчас держит в своих руках. Но, вовремя вспомнив, что именно Бог разделил их тысячу лет назад и за подаренный шанс снова быть вместе благодарить нужно совершенно не его, он коротко усмехается и ставит нежный поцелуй на линии подбородка. — Наш первый поцелуй, да?       — До сих пор не верится, что ты всё это помнишь.       — Мне тоже, — повторяет Тэхён и наконец сокращает расстояние между их губ. Чонгук оказывается совсем не против (ещё бы) и прижимается ближе, поднимая ладони выше, к лопаткам. Туда, где раньше были крылья, о почернении которых Тэхён теперь тоже помнит.       Это вообще странно — полностью осознавать, что тебя могут видеть, могут с тобой разговаривать и целовать тебя так, как раньше, а иногда и даже лучше, ведь в прошлом Тэхёна сдерживала стеснительность и годами очищаемая душа, которой были чужды порочные мысли и желания. Сейчас же Тэхён смело вплетает пальцы в волосы и жмётся ближе, скрещивает ноги у него за спиной, и Чонгук соврёт, если скажет, что ему это не нравится, но... Это дезориентирует.       Множество лет, веков, он хранил в сердце и голове образ того, кто боялся лишний раз взять его за руку и смущался до поалевших ушей, если его обнимали чуть более интимно, чем обычно. Тэхён был пугливым маленьким котом, когда дело касалось проявления «порочных» желаний и постели, и Чонгука это безумно трогало. Обычно он громко смеялся каждый раз, когда Тэхён вздрагивал от поцелуев в шею или чего-то подобного, но тут же старался извиниться, ведь на него очень натурально начинали дуться.       Тэхён из настоящего более смелый. Если бы Чонгук не был на сто процентов уверен, что тот не был ни с кем в этой жизни, то заподозрил бы что-то очень неприятное для себя.       Но просто правда в том, что Тэхён тысячу лет назад и этот Тэхён это не один и тот же человек. У них одна душа, теперь одни воспоминания на двоих, но переродившийся Ким все годы прожил без знания своей прошлой жизни и воспитывался по другим нормам, нежели прежний, и, конечно же, он будет вести себя иначе.       В конце концов, прошло всего два месяца с тех пор, как они заключили контракт, и Чонгук полагает, что ещё успеет привыкнуть ко всем изменениям, ведь губы у Тэхёна по-прежнему мягкие и робкие, несмело двигающиеся навстречу другим губам, а всё остальное может немного подождать.       — С днём рождения, — выдыхает он, когда слегка отстраняется и принимается лениво водить губами по чужому подбородку.       — Ты знаешь? — удивляется Тэхён и откидывает голову немного назад, чтобы предоставить больше возможностей для любопытного рта, оставляющего за собой хаотичные красные отметины.       — Разумеется, — фыркают снизу, обдавая нежную кожу разгорячённым дыханием и мысленно хваля себя за заранее скрытые рога, которые в данный момент только бы мешали, — я ведь был твоим Хранителем, а мы знаем практически всё о своих подопечных.       В прошлом Тэхён был рождён тёплой и душистой весной, тогда как сейчас дата его дня рождения едва ли успела вписаться в последние дни холодного декабря.       — Спасибо, — спустя какое-то время молчания, прерываемого лишь чуть учащённым дыханием, произносит Тэхён, и Чонгук поднимает на него глаза, вглядываясь в любимые черты. — Спасибо, — повторяет он.       — Ты же меня сейчас не за поздравления благодаришь, я прав? — убрав пару прядок с чужого лба, интересуется Чонгук.       Тэхён улыбается и качает головой. Он подается вперёд, обнимает обеими руками за талию и прикладывается ухом к широкой груди, только после отвечая:       — Не за это.       — А за что?       — За то, что спустя сотни лет ты нашёл меня и не дал мне сгинуть снова, — признание звучит легко, будто сказать его то же самое, что и побеседовать о погоде на завтра, но они оба знают, что за этими словами лежат боль и страдания, пережитые в разлуке.       — Я не мог поступить иначе, — шепчет Чонгук, закрывая глаза. Сейчас ему очень хорошо и тепло. В его руках любимый человек, который любит его в ответ и готов прожить рядом с ним свою хоть и короткую, но безусловно яркую жизнь, и прошлое, в котором долгое время не было их, кажется чужим и далёким.       Они долго молчат и ещё немного целуются, прежде чем Тэхён бормочет в порозовевшие губы:       — Знаешь, а я ведь продолжал видеть тебя всё то время с тех пор, как ты мне «приснился».       — Совру, если скажу, что не подозревал об этом, — мурчит в ответ Чонгук, снова поймав игривое настроение и намереваясь стянуть эту противную серую футболку и сжечь её.       — Хитрый демон, — восторгается Тэхён. — Ты знал, что я, возможно, чувствую твоё присутствие, и вместо того, чтобы перестать пугать меня, ты не отходил от меня ни на шаг?       — Ты не выглядел сильно напуганным, — справедливо замечает Чонгук и мстительно кусает в изгиб плеча.       Тэхён легко смеётся и выпутывается из несильных объятий, меняя их с Чонгуком местами и прижимая демона к подоконнику.       — Это всё потому, что я не чувствовал от тебя ничего другого, кроме грусти и какой-то надежды, — он ловит взглядом чужой и тепло улыбается. — Как можно серьёзно бояться грустного демона?       Чонгук притворно оскорбляется.       — Вообще-то, я с любым настроением жесток и хладнокровен.       — Только не для меня, — усмехается Ким, опутывая его шею руками. — Единственный раз, когда я тебя по-настоящему боялся, был в нашу первую встречу.       За спиной бестактно замечают:       — А стоило бы всегда.       Чонгук чувствует, как вздрагивает обнимающий его парень, и скашивает недовольный взгляд на стоящего в проёме Сокджина, глядящего на их милующийся дуэт суровым взглядом брата, пришедшего отстаивать честь своего младшенького.       — Хён! — оборачивается Тэхён и издаёт глупый смешок, тут же краснея и отпрыгивая от Чонгука, по-хозяйски раздвинувшего ноги и даже не собирающегося скрывать то, чем они тут только что занимались. — А ты что тут делаешь?       Ещё немного постреляв молниями в самодовольного Чонгука, Сокджин переводит более добродушный взгляд на брата, поправляющего подол футболки.       — Пришёл поздравить тебя с днём рождения, — улыбается он.       После того, как человек заключает контракт с демоном, он перестаёт нуждаться в Хранителях, так как его душа теперь находится в расположении лишь одного. Восстановив свои воспоминания, Тэхён имеет способность видеть не только Чонгука, но и других ангелов и демонов, и Сокджин, теперь получивший в распоряжение другого подопечного, пользуется этим, когда захочет.       — Спасибо, — краска на лице Тэхёна постепенно спадает, уступая место искренней радости и счастливой улыбке. — А Намджун-хён?..       Сокджин вздыхает и качает головой.       — Всё ещё боится показываться тебе на глаза, — отвечает он, но тут же спешит добавить: — Но он просил передать тебе поздравления и от него.       Тэхён кивает и всё так же улыбается, но улыбка эта какая-то потускневшая. Чонгук берёт его руку в свою и аккуратно сжимает.       — Хорошо, — наконец выдыхает он, — передай ему мои благодарности. И то, что я его люблю и ни в чём не виню, — тоже.       Взгляд Сокджина совсем теплеет, и ангел спешно преодолевает разделяющее их расстояние, сжимая младшего в крепких объятиях. Каждый раз, когда он имеет возможность дотронуться до него, Джин не может поверить в то, что это правда, и именно поэтому он так отчаянно хватается за широкие плечи, пытаясь доказать самому себе, что это всё по-настоящему и что его маленький Тэхён жив.       Наблюдая за этой сценой, Чонгук чувствует себя немного лишним, а потому, спрыгнув с подоконника, он тактично покашливает и говорит:       — Ну, мне на работу пора.       — О, так ты теперь снова не безработный? — усмехается Сокджин, уместив голову на плече Тэхёна и лениво приоткрыв один глаз.       Чонгук закатывает глаза, но ничего не отвечает. По закону, чтобы иметь возможность забрать чужую душу, демон должен быть свободным от обязанностей Хранителя, поэтому ему пришлось уволиться. Но долго быть без источника заработка в этом суровом мире невозможно, а потому, скрепя душой и своей гордостью, Чонгук снова побрёл в офис к Хосоку, слёзно умоляя того передать боссу его извинения и заявление о принятии на работу. В конце концов, такого талантливого демона терять не хотелось никакому нормальному работодателю, и вскоре Чонгук снова встал в строй.       — Вернёшься до вечера? — спрашивает Тэхён.       Чонгук отвечает задумчивым кивком и, подарив ему смачный поцелуй в щёку под протяжное сокджиново «О Господи», растворяется в воздухе.       — Мерзкий, мерзкий, какой же он мерзкий, — плюётся Сокджин в отвращении.       Тэхён громко смеётся и гладит одно из белоснежных крыльев, осторожно приглаживая торчащее перо.       — Хён.       — М?       — Помнишь, ты как-то сказал мне, что однажды Чонгук проделает в моём сердце такую же дыру, как и на моей одежде? — Сокджин напрягается, но согласно кивает. — Так вот, он эту дыру наоборот закрыл.