RePainted

       – Отныне и навсегда запомни мои слова, малыш. Величайшее открытие человечества – это книги. Благодаря сокрытыми в них знаниям стало возможным умело управлять не только разумом людей, но и их пылкими сердцами, – сидя на софе в гостиной, украшенной по всем правилам готического стиля, и наслаждаясь теплом огня, языки пламени которого танцевали в камине, глава семейства учил жизни пятилетнего сынишку с непослушными каштановыми волосами и крупными глазами цвета горького шоколада.       Малыш с нескрываемым восторгом из раза в раз наблюдал за тем, как родитель водил пальцами по шершавой бумаге и написанным на ней множеству ажурных слов. Он обожал такие тихие посиделки с отцом, когда можно было зарыться в небольших декоративных подушках и слушать очередную историю из древнего фолианта, который был дороже любого слитка из чистейшего золота. Мальчика с раннего детства приучали к чтению и любовь к этому светлому занятию он нёс в своём сердце даже превратившись в обворожительного молодого человека двадцати девяти лет.       Однако лучистым солнечным дням, коими наполнялась лёгкая дворянская жизнь, не суждено было длиться вечно. Мрачные тучи сгустились над поместьем из тёмного камня, стоило его хозяину испустить последний вздох. Траур чёрным шлейфом окутывал одинокие комнаты, растерявшие все сочные краски, и души многочисленной прислуги. Тем не менее никто из живых не желал бросаться с головой в пучины липкого отчаяния. Все дворецкие, садовники, горничные и другие слуги знали и верили, что, находясь в мудрых руках молодого наследника, они не пропадут без работы. Жаль лишь слепой надежде не предназначено было оправдаться.       Приняв своё наследие, новый хозяин не спешил благоустраивать существование людей в поместье. Парень не стремился налаживать крепкие связи с любыми деятелями общественности. Балы, которые так любил устраивать отец для союзных семей, канули в пустоту. Любые торжественные празднества сменились вечным пребыванием в закрытом кабинете. Лишь изредка юный дворянин высовывал кончик носа из комнаты и выезжал в ближайшие леса на одинокую охоту, в которую был влюблён не меньше, чем в чтение рукописных книг из родительской библиотеки.       В такие непростые времена улицы города наполнились смутными волнениями, коим положили начало повсеместные восстания. Шагая по извилистому пути, сотканного из огня и безудержной ненависти, слуги бастовали против собственных господ и не страшились браться за холодное оружие, орошая его чужой кровью. Не осталось ни одного поместья, где невольный люд не поддался бы всеобщему безумию. Дворецкие с наполненными тьмой сердцами нашли молодого затворника, когда тот, расположившись за столом из красного дерева, перелистывал очередной труд какого-то знаменитого учёного. Непонимающего парня резко подняли и, вывернув ему руки за спину, повели подобно преступнику по коридорам и лестницам под недовольные выкрики горничных и служанок.        – Я уверен, мы можем решить это дело мирным путём! – юноша не пытался вырваться, ведь это вызовет лишь ещё большую ненависть, и говорил, как можно громче. Однако отчаявшиеся люди – это глухие люди. Никто не желал слушать эти россказни, на которые мог исхитриться дворянин лишь бы спасти собственную шкуру.        – Заставьте его замолчать! – яростно выкрикнул кто-то из слуг, толкая жертву во внутренний двор. Хозяин поместья не переставал пытаться донести правильные вещи до разума разъярённой толпы, пока его мирная речь не прервалась нечеловеческим криком.       Ополоумевшие садовники, подчиняясь приказу дворецких, не придумали ничего лучше, чем отрубить ладони затворнику благородных кровей. Юноша истошно орал от неописуемой боли. Он был бы счастлив потерять сознание от шока, чтобы не видеть море собственной алой крови и не чувствовать адский жар, распространившийся в одночасье от рук по всему телу. На коже начали выступать капельки пота. Голову тяжело дышавшего дворянина закрыли в позорном столбе, который когда-то использовал отец, дабы наказать провинившихся слуг. Молодой человек с ужасом глядел под ноги, ощущая, как над ним, шумно кряхтя, вознесли старенький тяжёлый топор. Мечтая когда-то о лучшем будущем, он никогда бы не поверил, что его мог ожидать столь кровавый и жестокий конец. Под радостные крики и смех освободившихся голова парня глухо упала в смоченную дождём траву.       Словно вырвавшись из ледяной пустоши безобразного сновидения, он резко присел на кровати, немного оттягивая ворот широкой белой рубашки. Хозяин поместья перевёл сбившиеся дыхание и постарался унять мелкую дрожь, пробившую тело с головы до пят. С остатками влаги с глаз спала пелена. Оглядевшись по сторонам и изучив каждый уголок, дворянин осознал, что находится в родной спальне. Желая отпустить неприятные воспоминания, тихо и медленно выдохнул воздух через рот. Как же давно ему не снились столь яркие на события кошмары. Потерев большими пальцами бледные запястья, молодой человек замер, будто облитый холодной водой. Это ведь не может быть реальным, правильно?.. Если всё это только сон, то не должно быть никаких рубцов в тех местах, где ему отрубили руки!       Откинув тёплое одеяло из лисьих шкур, любитель книг вскочил босыми ногами на каменный пол. Сейчас волновало лишь зеркало, которое рисовало омерзительную картину реальности. Одежда на удивление была совершенно чистой, но всё портили ровные линии шрамов на руках и шее, которые парень тщательно ощупывал вдоль и поперёк, снова и снова воскрешая в памяти момент кульминации своей жизни. Отражение смотрело на хозяина иными, чужими глазами, цвет которых затворник изучить не успел, так как из неоткуда донёсся голос, лениво растягивающий слова:        – Если ты успокоился, я могу отвести тебя к Гиа? – дворянин медленно повернул голову направо и, дёрнувшись, едва не попал в Зазеркалье. Мужчина с необычными голубыми волосами, торчащими в разные стороны, устало взирал жертву сверху вниз ярко-красными глазами, которые словно горели в полумраке комнаты.        – Кто Вы, чёрт возьми, такой?! Неужели прислужник смерти, присланный за моей душой? – затворник как можно скорее взял себя в руки и с чувством недовольства прожигал чужака насквозь.        – Мы всего лишь шестерёнки в механизме вечности, – спокойный голос, не лишённый ноты гордости, раздался с порога спальни. Темноволосый молодой человек – которым являлся Гиа – с парочкой фолиантов подмышкой широкими шагами преодолел половину помещения и с грациозностью опустился на край кровати, на которой могло отдыхать минимум трое человек. Поклонник чтения едва мог вынести наглости непрошенного гостя, ведь никто не имел права прикасаться к драгоценной коллекции книг. – Можешь не волноваться, Второй, я буду обращаться с ними бережно.        – Второй? – на Гиа были направлены два непонимающих взгляда. – Но это же не моё… – белый шум в голове парня с благородной кровью заставил осечься и замолчать. А, собственно, каким было его имя? Ранее занимающийся пролистыванием учебных трудов внук врачевателя заинтересованно поднял глаза на собеседника:        – Не можешь вспомнить? – задумчивое мычание пронеслось эхом по спальне. – Смею предположить, что это негативное последствие твоего возвращения к жизни.        – То есть, Вы хотите сказать, что сумели воскресить меня? – дворянин удивлённо хлопал глазами, смотря на хранителя вечности, так как теория о бессмертии казалась немыслимой.       Первое впечатление о людях всегда бывает ошибочным. «Не суди книжку по обложке» – повзрослев, Второй явно забыл это мудрое изречение, ведь пообщавшись с умными гостями, он сумел узнать о том, как обычный путешественник уводил из-под носа смерти души погибших людей. Когда хозяин готического поместья решился спросить про своих бывших слуг, которые осмелились взять на себя роли мрачных жнецов, одарённый Небесами только лишь разводил руками и молчаливо качал головой, давая знать, что даже не имел представления о ком идёт речь.       Новые жильцы приносили в серые стены немного ярких и живых красок. Но дни летели вперёд, и Гиа вместе с вечно скучающим попутчиком, которого книжный затворник старался обходить стороной, вновь вольными птицами отправились на встречу приключениям. Противное одиночество и тишина повсюду сопровождали единственного наследника своей семьи, которого уже давным-давно в родном городе считали умершим.       Внезапный грохот откуда-то снизу и множество незнакомых голосов стали для Второго подобно грому среди ясного неба. Люди во все времена были падки на заброшенные дома, даже не задумываясь, что они когда-то являлись чей-то собственностью. Однако у дворянина не хватило желания выйти к захватчикам и слегка попугать их. Поэтому план юноши состоял из одного пункта – бегства. Одно омрачало светлый ум книголюба – единственный выход из поместья отрезан, так как чужаки смело расхаживали по первому этажу, откуда можно было убежать или через главный вход, или через путь, который вёл во внутренний дворик. Не оставалось выбора, кроме как спрыгнуть из окна спальни, располагавшейся на втором этаже.       Осторожно и не поднимая лишнего шума, Второй забрался на край подоконника и печально взглянул за плечо. В этот момент он думал о наследии отца и книгах, которые, к сожалению, не имел возможности взять с собой. Делать шаг вперёд – это всегда тяжело. Да, юноша владел даром бессмертия, но если он примет звериную форму, подобно Первому, то столкновение с землёй всё же будет крайне болезненным. Вот превратился бы он в птицу… Резко даже для самого себя молодой человек отталкивается от уступа и моментально понимает, как тяжело приходится тем, кто имеет крылья. В старых легендах каждый уважающий себя вампир владел способностью перевоплощаться в летучую мышь, и кто же знал, что в нереалистичных сказках существовала толика правды.       Дворянин едва мог понять, куда он летит, пытаясь всеми силами оставаться в воздухе, но дальше задерживаться в городе он более не имел права. Парень не представлял, что его могло ожидать в том большом мире, который пугал своей неизвестностью. Только одно являлось истиной – за известными границами существует море книг, с которыми Второму ещё только предстояло познакомиться. И книголюб благодарил всё и вся, ведь его животная форма позволяла проникать в малодоступные библиотеки мира, ещё больше увеличивая кругозор в тайне от чужих глаз. Голод познания ни на минуту не затихал, открывая бессмертному глаза на окружающий мир и помогая узнавать секреты человеческого сознания. В один прекрасный день практически не осталось такого места, где не бывали крылья Второго. Тогда именно вырвавшаяся из цепей изоляции Япония стала единственным неизведанным уголком земного шара. Двух веков оказалось недостаточно для постижения культуры японского народа. Поэтому столь долгое путешествие былого дворянина завершилось на этом острове, где кочевник-книголюб нашёл для себя приют спокойствия.

***

      Для семилетнего Сендагаи Тетсу спокойствие казалось мимолётным удовольствием, которое так трудно заслужить. Постоянные ссоры родителей на протяжении последних трёх лет с момента рождения девочек-близняшек с каждым днём разрушали привычное мировоззрение взрослого не по годам ребёнка. И как же тяжело принимать тот факт, что одна из таких размолвок забила последний гвоздь в крышку гроба некогда крепкой и любящей семьи.       Та ночь для маленького мальчика была самой худшей из всех. Ему не спалось и поэтому малыш прислушивался к оскорбительным фразам, доносившимся из кухни.        – Я устала, слышишь?! Устала быть птицей в золотой клетке! Я люблю своих детей, но мне надоели твои выходки! – звон разбитой стеклянной вазы, теперь навсегда оставшийся в памяти, заставил Тетсу поёжится и сильнее прижать к детской груди любимую игрушку в виде белого медведя с чёрными глазами-бусинками.        – Ты… – расслышать, что говорил отец сквозь зубы, крайне трудно, но если успокоить биение сердца, клокочущего в крохотных ушках… – Как ты смеешь это говорить?! Ты!.. Дьяволица, сбившая священника с пути Божьего!.. – женщина устала от оскорблений в свой адрес, поэтому гордо развернулась спиной к человеку, которого любила раньше, и поднялась наверх. Мальчику не составило труда различить в тишине её лёгкие и быстрые шаги. Шмыгнув носом, старший сын семьи спустился с кровати, запуская ноги в тёплые закрытые тапочки. Прихватив мягкого и верного товарища, ребёнок тихо отворил дверь и вышел в коридор, чтобы дойти до родительской спальни, в которой горел яркий жёлтый свет.       Молодая блондинка с глазами цвета летнего неба яростно снимала с вешалок свои вещи и в полном беспорядке бросала их в большой чемодан на колёсиках. Тетсу встал на пороге комнаты и устало потирал свободной ручкой слипающиеся глазки:        – Мама, ты уезжаешь? Ты не возьмёшь нас с сестрёнками с собой? – мать резко остановилась. Её гнев моментально улетучился, стоило услышать детский голосок, который от стыда стал разрывать женское сердце. Она подошла к сыну и, с виноватой улыбкой опустившись на колени, крепко прижала того к себе.        – Мне очень жаль, мальчик мой, очень жаль, но я не могу… – женщина нежно тёрлась носом о такую же светлую макушку, как и у неё самой. – Тебе вместе с девочками лучше оставаться с папой. Поэтому, Тетсу, тебе нужно стать сильным мужчиной, – бережно выпустив из объятий, она убрала чёлку с его лба.       В ту ночь мать большого семейства, не обернувшись на прощание и на эмоциях неаккуратно поставив ношу в багажник, уехала на машине в тёмную даль. Любой ребёнок затаил бы в душе горькую обиду. Однако Тетсу наперекор общепринятому мнению легко отпустил любимую мамочку и желал ей счастья, несмотря на то, что ему пришлось многое взвалить на свои крохотные плечи.       Дальнейшая жизнь теперь уже не сулила замков из сахарной ваты, ведь вместо прогулок с одноклассниками и бесконечных игр, которыми должно быть наполнено счастливое детство, энергичный мальчишка, так похожий на свою маму, часто слышал терзания отцовской души, что до краёв наполнилась ядовитой желчью и злобой. Светлый юношеский разум, не подпуская чужой негатив, хотел всеми силами угодить недовольному родителю. Несмотря на отличную успеваемость в начальной школе, Тетсу практически закрыл себя в стенах отеля, помогая в управлении и иногда за определённую плату поднимая вещи постояльцев в их номера.       Однако мужчину мало волновали жизненные успехи сына, которого всеми правдами и неправдами направлял на путь будущего священнослужителя. Сколько старший сын семейства Сендагая ни старался, но у него не выходило быть безупречным ребёнком. Несомненно, он принимал веру, но только вот не настолько фанатично, как собственный отец. Да и нельзя было, чтобы тот узнал страшный секрет о том, что с каждым годом Тетсу всё чаще и чаще заглядывался на одноклассников и ребят из других параллелей.       Выбор среднего учебного заведения оказался адским испытанием, ведь не все варианты подходили под строгие критерии религиозного отца и пристрастия самого подростка. Квинтэссенцией идеала стала католическая школа для мальчиков на другой стороне Токио. Как же двенадцатилетний мальчишка радовался, читая программу для учеников средней и старшей ступеней обучения. Представляя себя в белой школьной форме и светясь, как яркое солнце, младший Сендагая во всех красках расписывал преимущество данной школы на семейном собрании.        – Я уже выбрал подходящую школу для тебя, – от холода в глазах родителя юноша поёжился и поник, ведь отказ больно бил в самое сердце. – Она удобно находится рядом с домом. И я не думаю, что тебе понадобится обучение в старшей школе. У нашей семьи нет денег оплачивать дальнейшее обучение, поэтому ты будешь помогать мне с отелем.       Именно сейчас, сконфуженный над чашкой остывающего чёрного чая, Тетсу понимал чувства своей матери в полной мере. Подростку не хотелось мириться с судьбой, которую вместо его самого писал кто-то другой. В разуме что-то щёлкнуло, и парень решительно стукнул кулаком по кухонному столу с такой силой, что сахарница вместе с заварочным чайником со звоном подпрыгнули:        – Хватит, – сын грозно поднялся со стула, исподлобья взирая на опешившего отца, ведь парнишка никогда не бунтовал против старшего поколения. – Я не позволю тебе рушить мою жизнь, которую я хочу построить самостоятельно. Нет денег? Я найду подработки. Заработаю на обучение и попытаюсь найти место в мире без лишней помощи.       Подобная картина пятилетней давности вновь всплывала в памяти, когда Тетсу, уже стоя у выхода и держась за латунную ручку, обул светло-зелёные кроссовки и поправил норовящую сползти с плеча спортивную сумку с личными вещами.        – Братик, не уходи! – в унисон близняшки, беспомощно хватаясь за родные юношеские руки, которые нежно и ласково ерошили их волосы. – Не уходи!       Подростку было невыносимо видеть слёзы, катящиеся ручьями по румяным щёчкам сестрёнок. Поэтому он подарил каждой на прощание поцелуй в открытый лобик и поспешил скрыться за дверью.        – Простите и прощайте, – тихо выдохнув и снова поправив ношу, юноша сорвался с места и сломя голову бросился бежать к автобусной остановке, которая располагалась едва ли не в километре от дома. Ветер холодными порывами дул в лицо и всеми силами помогал забыть последнюю фразу отца, который поклялся не пустить его на родной порог, если тот потерпит неудачу и решится приползти обратно.       Стоило запрыгнуть в практически ушедший транспорт и шумно плюхнуться на свободное сидение у дальнего окна, как разум вернул Сендагаю в жестокую реальность, разрушая эфемерные замки розовой сказки. Наполненный сомнениями Тетсу нашёл в багаже сотовый телефон и быстро набрал номер мамы, с которой всё ещё поддерживал тесный контакт.        – Что же мне теперь делать? – после пересказа непростой истории задал единственный беспокоящий вопрос юноша. Он с лёгкостью решился на отчаянный шаг и сдать вступительный тест в школу мечты, но совершенно не подумал, что результаты будут известны как минимум через неделю.        – Достались же тебе гены своей непутёвой матери, – ранее молчавшая собеседница, грустно улыбнулась по другую сторону линии. – Послушай, сынок, сейчас ты не должен накручивать себе зря. Твой уход из дома – это поступок настоящего мужчины, который в любой ситуации принимает самостоятельные и независимые решения. Я переведу тебе деньги, чтобы ты на некоторое время снял комнату. Поэтому помни, что мама верит в тебя и желает счастья, – напутственные материнские слова помогли парню расслабиться на экзамене, позволяя азарту взять вверх. Без адреналина, пульсирующего в венах, было бы сложно решить многие задания, ведь, несмотря на религиозный уклон, школа поставила завышенные стандарты для новых учеников.       Все переживания в конечном счёте мир окупил сполна, ведь Тетсу стал лучшим студентом среди всего потока поступающих. Поэтому светловолосому подростку пришлось подготовить вступительную речь за несколько дней и выступить на церемонии посвящения перед огромной аудиторией, собравшейся в спортивном зале.       Волнение угасло только лишь под конец дня, когда Сендагая получил заветные ключи от комнаты в общежитии из рук президента школьного совета. Помещение явно было предназначено для пребывания в ней лишь пары человек, однако отличника заверили, что он будет жить один.        – Не все ученики решаются оставаться на территории школы в ночное время, так как никому не даёт покоя старая легенда. С открытием нашего учебного заведения и появлением здесь первых студентов, после полуночи все становились свидетелями мистической игры на органе. Мы не смеем тревожить неуспокоенную душу, поэтому к органной музыки вам придётся привыкать, – именно такое объяснение получил подросток от старших наставников из студенческого совета.       Тем не менее всякие страшилки мало беспокоили юношу, который хотел поскорее расслабиться, добравшись до удобной кровати, и проспать до следующего учебного дня. Сон его медленно оборвался на середине ночи, как показывал слепящий экран смартфона, найденный под подушкой. Красивая духовая мелодия наполняла собой воздух. Тетсу, как и многие другие его соседи, подошёл к окну и с любопытством выглянул в него. В царстве мрака крайне сильно выделялась маленькая церквушка, которая располагалась между главным зданием школы и стадионом. Если приглядеться, то можно было увидеть, как за зачарованными витражами плясали маленькие огоньки. Ранее не волновавшая подростка тайна теперь азартно оплетала мистикой сердце и разум. Прихватив с собой телефон для освещения коридоров и лестниц, молодой человек поспешил спуститься на первый этаж и выйти на улицу.       Чуть подрагивая на прохладном весеннем ветру, Сендагая в широкой белой футболке и синих спальных штанах направился к резным дверям, которые в этот момент были кем-то приоткрыты. Нельзя с точностью предположить, как мог повести себя беспокойный дух при виде незваного гостя. Поэтому лучший студент мялся у входа, переступая с ноги на ногу и пытаясь подобрать нужные слова. Это продолжалось до тех пор, пока потусторонний голос не окликнул его:        – Малыш, не бойся. Я совсем не против того, чтобы каждый желающий присел и прочувствовал животрепещущую мелодию вместе со мной, – игра незнакомца ни могла не завораживать, поэтому парень без лишних колебаний зашёл внутрь. Стоящие по бокам длинных лавок канделябры на высоких ножках были зажжены и источали приятное тепло, исходящее от огоньков свечей. – Хотя, к несчастью, после такого приглашения все разбегаются и сторонятся меня.       За царственным инструментом восседал отнюдь не бесплотный злой призрак, а вполне реальный человек с красивыми аристократическими чертами. Ровная спина напоминала натянутую струну скрипки, руки, облачённые в чёрные кожаные перчатки, непринуждённо летали по клавишам, а носиками коричневых ботинок он едва доставал до ножных педелей. Затаив дыхание и незаметно чуть приоткрыв рот, подросток наблюдал за музыкантом.        – Если тебе интересно о чём-то узнать, то задавай вопросы смело, – Второй с мягкой улыбкой остановился и слегка повернулся к севшему рядом слушателю, внимательно изучая его алыми глазами. – За десятки лет молчания мне будет очень приятно поговорить с живым человеком.        – Разве… – пришлось откашляться, чтобы привести голос в порядок после сна. – Разве Вам не сложно играть? Я имею в виду перчатки, – пояснил мальчишка, которому через пару месяцев исполнится тринадцать лет. – Они ведь должны мешать или нет? – музыкант ожидал расспросов про происхождение, возраст, рост, но ничего из этого, к своей тихой радости, тот не услышал. Дворянин грустно опустил взгляд на руки и крепко взялся за свои запястья:        – Да, малыш, ты совершенно прав. Перчатки немного сковывают, однако это малая плата за то, чтобы забыть часть мерзкого прошлого, – книголюб подвинулся чуть ближе к собеседнику, заглядывая в бездну голубых глаз. – Словно в зеркало гляжу… Смею предположить, что ни меня одного съедает одиночество. Верно? – страшно подумать, но затворник был прав. Уехав несколько недель назад из дома, Тетсу сильно скучал по сёстрам, которых эгоистично оставил в лапах отца. – Тебе, наверное, кажется, что я безумец, но наши проблемы можно взаимовыгодно решить. Нам обоим нужно выгнать эту скуку из жизни. Она мешает становиться счастливыми. Поэтому, малыш, предлагаю заключить сделку.        – Я должен буду продать душу? – ведясь на сладкие речь мужчины, которого он видел впервые в жизни, сын священника понимал, что ему уже некуда было отступать и нечем рисковать.        – Нет, нет, нет и нет! – бессмертный наигранно закатил глаза. – Как можно благородного вампира-слугу спутать с этими низшими демонами Ада, которые ужасно сквернословят и совершенно не обучены светском этикету? – Второй громко ахнул, театрально заправляя чёлку назад. – Вместо души мне понадобится лишь три вещи: личная вещь, имя и кровь.       Без лишних слов Тетсу снял серебряный крестик на цепочке и протянул его сервампу, который старался сдержать смех:        – Неблагодарный! Неужели ты решил погубить меня символом Бога и испепеляющим серебром?! – заметив шок на лице юноши, книголюб поспешил остановить метания новоявленного хозяина. – Малыш, это всего лишь шутка. Не бери это близко к сердцу, я не желал обидеть тебя, – бывший затворник взял амулет веры в руки и повесил его себе на шею, расстегнув пуговицу на вороте белоснежной рубашки. Сендагая краем глаза заприметил тонкий, ровный шрам, который за пару столетий побледнел. – Остаётся имя.        – Хью Дарк Элджерон Третий, – на одном дыхании выпалил парень, заставив искренне расхохотаться вампира. – Простите, просто мне показалось, что обычные имена не смогут подойти аристократу, – но дворянин постарался показать, что всё хорошо. Не думал он, что у нынешней молодёжи с фантазией всё в порядке.       Дальше слова были совершенно не нужны. Хью аккуратно взял новоиспечённого хозяина за запястье и вонзил в него острые клыки. Подросток немного скривился от неприятной боли. Однако необычайное сияние, заполонившее помещение церкви, заставило позабыть о неприятных ощущениях. Над их головами из неоткуда возникли необычные бардовые нимбы, которые были куда больше по диаметру тех, которые принято изображать на фресках.        – Так Вы ангел? – заворожённо прошептал Тетсу, не желая разрушать невозможное чудо.        – Если я ангел, то скорее павший… – сервамп грустно ухмыльнулся, пальцами касаясь обруч, сотканный из света. – Ох, я забыл о манерах и не спросил имени у своего хозяина.        – Сендагая... Сендагая Тетсу, – подросток затушевался, увидев мягкую и уютную улыбку своего слуги. Даже собственный отец крайне редко мог поделиться с сыном приятным настроением.        – Что же, Тетсу-кун, отныне и до твоего последнего вздоха я буду сопровождать тебя и не посмею оставить в одиночестве, – вампир хрустнул пальцами и заставил орган испустить самую громкую ноту, которая стала свидетельницей его клятвы.