RePainted

      Ещё не существовало такого дня, когда кто-то чего-нибудь не желал. Стоило желанию обладать какой-либо вещью зародиться в душе человека, как он уже готов пойти на всё, чтобы заполучить необходимое. Сотворить собственными руками? Тяжело, но вполне осуществимо. Заработать несколько серебряных реалов и приобрести? Нет ничего сложного! Украсть?.. Обычный народ с царившим в их домах благополучием вряд ли сумел бы решиться на столь отчаянный шаг. Лишь бродяги да сироты, воспитанные жестокостью улиц, не скупились добиваться своего любыми методами. Им ничего другого и не оставалось, ведь вечные голод и холод притупляли все положительные качества. Для бездомных, что завидовали беззаботной жизни безразличных окружающих, воровство – это единственный лёгкий способ выживания.       Эту непростую уличную истину как никто иной понимал черноволосый мальчишка четырнадцати лет. Проникнув на задний двор местного монастыря, паренёк недовольно шипел и зализывал раны, полученные в ходе драки за провизию со старшими. Судьба наградила соперников недюжинной силой, так что пусть и с пустыми руками, но тому повезло уйти живым. Перевязав синяки и слегка кровоточащие ссадины остатками драгоценных кусочков посеревшей ткани, беспризорник рывком поднялся на ноги и хищническим взглядом оглядел небольшое здание храма вдоль и поперёк. Юноша не был бы самим собой, если не держал в голове запасной план.       С самых ранних лет подросток бегал сюда в самых удобных случаях, поэтому знал все входы и выходы, как свои пять пальцев. Пробраться в помещение кухни оказалось пустяковой задачкой, только вот сегодня явно был не его день. Прижав к груди две буханки тёплого хлеба, паренёк долго сидел в слепой зоне под столом перед тем, как незаметно вскользнуть в коридор. Мысленно празднуя победу, сирота потерял бдительность и врезался в кого-то. Потеряв равновесие, как и свою ношу, он больно упал спиной на пол, понимая, что идеальный план побега в одночасье рассыпался в пух и прах.        – И что же Вы пытаетесь сделать, юноша? – женщина средних лет в тёмно-синей рясе строго глядела через круглые стёкла маленьких очков на неудачливого воришку. На большое удивление последнего, она говорила достаточно тихо, словно не хотела, чтобы работники кухни услышали этот разговор.       Монахиня медленно опустилась и присела на колени перед бездомным, который, запаниковав, мгновенно подхватил лежащую рядом буханку и отполз в сторону.        – Ай-ай-ай, – покачала та головой, – как некрасиво красть еду у служителей веры. Неужели, молодой человек, Вас не пугает ни Божья кара, ни то, что за такой грех принято отрубать пальцы?        – Если Бог был милостив ко всем одинаково, то никому бы не пришлось голодать и воровать из-за этого еду! – ядовито выплюнул мальчишка, в тёмных глазах которого за завесой бесконечной злобы пряталась причинённая жестоким миром боль. Пока монашка потеряла бдительность, ему предоставлялся прекрасный шанс убежать, однако вдали коридора послышалось неприятное шарканье.        – Сестра Инес, сестра Инес! Вас ждут на вечерней молитве! – запыхавшийся рыжеволосый мальчик лет восьми в великоватой коричневой робе появился из-за спины женщины, которая не могла отвести жалостливого взгляда от воришки. – А кто это? Разве в монастыре есть места, чтобы принимать попрошаек с улицы?        – Что я слышу, Фабио? Такие скверные мысли унижают достоинство этого святого места! – возмутилась служительница, поправив чуть съехавшие очки. – Наши двери всегда открыты для нуждающихся! Если этот юноша примет решение просить у нас приют, то я лично прослежу, чтобы он ничем не был обделён!        – Я не собираюсь всецело отдавать жизнь тому, в кого не верю! – подростку стало не по себе. Как его судьбу могли обсуждать без него самого!        – Не поведаете ли нам своё имя, юноша? – монахиня, словно не услышав чужого недовольства, по-матерински улыбнулась.        – Нет у меня имени. Никогда не было ни его, ни семьи, – еле слышно пробурчал беспризорник, не собираясь выпускать хлеб из рук. Видно, что данный ответ сильно раздосадовал взрослую собеседницу.        – Думаю, мы сумеем что-нибудь придумать, если Вы останетесь, – она выдержала паузу, которая начала нагнетать обстановку. – Конечно, мы не можем принуждать. Тем не менее, если решите отказаться, то мне придётся придать Вас народному суду в качестве злостного воришки, – Фабио злорадствовал и горделиво усмехался, в надежде, что наставница так и потупит.        – Разве служителям Бога позволено запугивать людей? – глаз паренька резко дёрнулся. Вот так взяли и незаметно лишили всякого выбора. Но жить ему хотелось. Желательно целым и невредимым.       События тех мрачных дней, произошедшие тринадцать лет назад, с улыбкой вспоминались бывшему бездомному. Сейчас же, подобно королю на золотом троне, он восседал на припасённых к началу зимы ящиках с фруктами, которые пока не успели занести в монастырь. Молодой человек с жадным причмокиванием поедал большое зелёное яблоко, свободной рукой играясь с выбившейся из хвоста прядкой волос, что напоминала змеиный язычок.        – Эй! – что в детстве, что в зрелости Фабио оставался неизменно громким. – Я устал повторять, чтобы ты прекратил объедать остальных! Ты и так вытянулся, как садовое деревце, на казённых харчах!       С каждым разом служители Божьего храма сильнее удивлялись тому, что замученный жизнью четырнадцатилетний подросток за счёт здорового сна и хорошей пищи смог окрепнуть и превратиться в высокого мужчину двадцати семи лет.        – Фаби, только не говори мне, что ты… завидуешь? – победоносная ухмылка коснулась губ сироты. Ему было трудно устоять и не поддеть юного монаха, вечно закатывающему истерики. Только вот в этот раз ответа на выпад в виде поросячьего визга или возмущений не последовало, так как в сопровождении прохладного осеннего ветра на заднем дворе появилась сестра Инес.        – Что-то случилось? Вы выглядите обеспокоенной, матушка, – ловко швырнув яблочный огрызок себе за спину, серьёзно спросил молодой человек, спрыгнув с насиженного места. Наставница прикрыла глаза и помотала головой.        – Всё по-прежнему, мальчики, – она аккуратно сняла очки и рукавом рясы протёрла стёкла. – Мне, как и другим сёстрам, становится труднее отгонять этих фанатиков науки, которые то и дело беснуются у ворот. Нелегко понять их мотивы, а ведь с каждым днём их становится только больше. Если так и продолжится, то они камня на камне не оставят от этого места…       Кто бы мог подумать, что женская интуиция во многом схожа с судьбоносными предсказаниями, которые непременно исполнялись в заданный срок. Опасения монахини имели вес, ведь той же ночью еретики веры с факелами и бодрыми криками ворвались в монастырь. Жажда хаоса, они громили и уничтожали всё и вся на своём пути, даже не щадя людей. Бывший беспризорник слишком поздно отреагировал на происходящее – многих священнослужителей зверски истерзали, оставив тела гнить и разлагаться у стен широких коридоров. Жестокие кровавые картины заставляли юношеский разум подчиниться слепым и холодным идеям о мести. Однако здравый смысл вовремя брал вверх. Сейчас важнее увести в безопасное место выживших, начиная с самых маленьких сирот, некогда нашедших здесь безопасный приют.       К несчастью, безмозглые фанатики успели добраться до детской раньше парня. Тела невинных малышей, обезображенные до неузнаваемости, находились в кроватках в неестественных позах. В сердце клокотала ярость, отчего молодой человек сжал до отрезвляющей боли зубы. Порывшись в карманах штанов, он достал удлинённый складной нож. Пришла пора наказать еретиков собственными руками.       Бывший бездомный резко остановился и развернулся, уловив шорох у кроватки, стоящей у окна:        – С-сынок…        – Матушка Инес! – узнав голос, парень подбежал к наставнице и помог ей приподняться, осторожно придерживая за спину. Та из последних сил коснулась пальцами бледных щёк воспитанника:        – Останови… его, – женщина со свистом вздохнула. Многочисленные раны не давали ей нормально дышать. – Только ты в силах остановить… Он в часовни… Только поспеши…       Отчаяние от неспособности помочь той, которая вырастила нерадивого подростка как своего собственного дитя, перекрывала воздух в лёгких. Ему хотелось заверить, что всё будет хорошо и он обязательно за ней вернётся, но реальное положение дел больно царапало глаза, заставляя принять неизбежное. Сирота медленно поднялся и попятился к выходу. Остановившись на мгновение, он снова взглянул в лицо монахини, на котором навсегда застыла та самая материнская добрая улыбка. Отгоняя слёзы, черноволосый парень помотал головой и, стараясь оставаться незаметным, направился мимо нападавших в самую дальнюю точку храма.       Восхождение на вершину часовой башни всегда казалось неимоверно суровым испытанием, но сейчас пробежка по многочисленным ступеням ощущалась как лёгкая прогулка. Забравшись наверх, юноша перехватил рукоять навахи и, чуть обойдя массивный колокол, сквозь зубы прошипел:        – Ты представляешь, что творишь, а, Фабио? Да кем ты себя возомнил, чтобы устраивать беспорядки в собственном доме? – тяжело было не узнать в зачинщике кровавого нападения человека, с которым бывший воришка знаком половину своей жизни. Рыжеволосый юнец, наконец, показал своё истинное лицо, злостно ухмыльнувшись.        – А вот и герой пожаловал, – лицо предателя ещё сильнее исказилось от безумного оскала. – Мне всегда казалось, что ты начнёшь бунтовать раньше, чем я начну действовать. Но, видимо, я переоценил твои умственные способности, которым в своё время даже завидовал.        – Ты можешь по-человечески сказать, что происходит, идиот?! – брюнет не выдержал бессмысленную тираду из слов, не имеющих никакой ценности. Ему нужны ответы, а не пустой трёп.        – Ха-а-а, ты никогда не отличался терпеливостью, – Фабио презрительно фыркнул. – Хорошо, я отвечу. После твоего появления в монастыре я яснее начал понимать, что вера прогнила изнутри. Все эти старые устои не могут больше открывать глаза народу и просвещать его. Познакомившись с другим миром, которому приходилось постоянно скрываться в тенях, я осознал, что будущее людей в алхимии и науке! Поэтому, кто, если не я, сможет оборвать концы прошлого и донести до людей правду?!        – Да тебе мозги промыли, балда. Ничего, я выбью из тебя всю дурь! – бывший бездомный стремительно ринулся в атаку. Неожиданностью стал факт того, что Фабио на удивление умело уворачивался от грубых выпадов и успевал контрактовать в нужное время.       Однако изрядно затянувшееся бездарное сражение наскучило и надоело предателю. Тот, улучив удобный момент, достал из робы небольшую бутылочку с кислотой и запустил её в противника. Снаряд попал точно в голову. Стекло разбилось, позволяя адской жидкости стекать по левой стороне лица героя. Убегая с места преступления, рыжеволосый нахально толкнул бывшего товарища, пока тот корчился от боли, теряя сознание.        – Я перестаю узнавать тебя, Гиа. Без предупреждения исчезаешь, а потом появляешься, уводя в неизвестное место. Зачем ты снова и снова используешь свои силы? – посторонний хриплый голос смешивался с обжигающей болью брюнета, который так и не сумел исполнить последнюю волю приёмной матушки. Он продолжал лежать на полу верхней площадки часовой башни, неуважительно прислушиваясь к чужому разговору.        – Беспокойства лишены смысла, Первый. У меня нет определённой цели, как и ответа на твой вопрос, – Гиа прошёлся рукой по резному узору на колоколе. Он задумчиво растёр многовековую пыль, оставшуюся на подушечках пальцев. – Своими действиями я не стремлюсь покорить мир. Просто помогаю тем, кто не должен был так рано пасть в объятья смерти. Только и всего.        – И какая тогда вам выгода от моего спасения? – яркий солнечный свет заставлял воскрешённого постоянно моргать и щурить глаза. Кряхтя, он приподнялся на локтях, чтобы рассмотреть новых знакомых.        – Так ты очнулся, Третий, – молодой мессия проигнорировал вопрос спасённого, не желая отвечать на него. – Это произошло скорее, чем я предполагал.        – Как вам удалось сюда попасть? – бывший беспризорник прекрасно помнил, что священнослужители запрещали подниматься посторонним в часовню. Хотя кто будет следить за порядком и правилами, когда весь монастырь находился в плачевном состоянии.        – А, неважно… – поспешив отмахнуться, Третий скептически оглядел своих собеседников с ног до головы. – Вы, ребята, явно неместные, раз без зазрения совести бродите там, где нельзя. Редко увидишь безумцев, которые решатся путешествовать.       На такое предположение внук врачевателя слегка поморщился, вырисовывая рукой в воздухе странные знаки. Замысловатым образом он показывал, что собеседник близок и истине:        – Лучше сказать, что мы покинули свой дом для того, чтобы познать секреты мироздания.        – Занятно глаголешь, – горько выдохнул молодой мужчина. – Может тогда примите в компанию ещё одного человека? – у него больше никого и ничего не осталось, так что оставаться в этом месте с призраками прошлого не было никакого желания.        – Хм, – лицо Гиа едва заметно вытянулось от удивления. – Почему бы и нет. Мы прибыли сюда недавно, поэтому нам не помешал бы человек, который поможет осмотреть окрестности.       Суровые зимние метели застигли странников недалеко от крохотной деревушки в пять домов, удобно расположившихся у границы страны. Им спешно пришлось остановиться в лесу, окружавшем поселение, в заброшенном домике лесника, чудом не развалившимся под вековым слоем пыли.       Достаточно обжив ветхое деревянное жилище, Третий столкнулся с внезапно открывшейся жаждой, которую не могла заглушить обычная родниковая вода. В течение нескольких дней ему довелось жить с ужасной резью в горле. Он то и дело хватался за шею и растирал её в надежде, что таким образом смог бы избавиться от колющей боли. Первый невзначай заострял на этом внимание, неудобно чувствуя себя рядом с новым товарищем. Бывшему рабу едва ли не пришлось заставлять лучшего друга наконец поговорить с мучившимся и рассказать правду.       Гиа долго и тщательно выбирал слова, в полном объёме раскрывавшие все аспекты воскрешения. Тем не менее даже такая осторожность не спасла от того, что после длительной беседы высокий брюнет, бурча ругательства под нос, выбежал из дома в тонкой коричневой робе, которая недостаточно защищала от лютой непогоды. Уйдя на приличное расстояние от хижины лесника, молодой человек снова чертыхнулся, смотря в заслонённое серыми облаками небо. Он сгоряча сбежал, не подумав, что в здравом уме никто из жителей деревни не отправится в заснеженный лес.       Сжавшись от холода и побродив некоторое время по округе, Третьему в кои-то веки широко улыбнулась удача. Всё-таки глупцы существовали всегда! Среди голых деревьев ярко выделялась низенькая, тощая девушка с прямой чёлкой и двумя забавными косичками, которая медленно шагала по глубоким сугробам, стараясь в них не утонуть. Она маленькими, покрасневшими от холода ладонями сжимала деревянную рукоять топора, в испуге озираясь по сторонам. Жажда новоявленного вампира усиливалась. С довольной улыбкой он подкрался к жертве и… Да, план оказался заведомо провальным, так как красться по снегу невозможно. От подозрительного шума незнакомка встрепенулась и, не разобравшись в происходящем, замахала своим орудием.        – Что ты творишь, юродивая?! – выкрикнул Третий, когда его едва не обезглавили. – Стой!        – Нет уж! – фыркнула каштановолосая девушка. – Знаю я вас, бандитов. С вами бдительность терять нельзя! – она уже успела запыхаться, но останавливаться не собиралась.        – Да какой из меня бандит? – воскрешённый отступил на безопасное расстояние. – Я всего лишь хотел предложить помощь!        – Самый настоящий! – жадно глотая морозный воздух и пуская пар изо рта, безумная остановилась, но оставалась настороже. – Я никогда раньше тебя не видела, так что откуда мне знать, что ты не врёшь? – Третий цыкнул языком. Упёртая баба хуже любого барана.        – Придётся поверить на слово, – брюнет невольно поднял ладони, желая таким образом показать, что собеседнице ничего не угрожает. – Мой дом был разрушен, поэтому мне пришлось спасаться бегством. Не так давно я перебрался сюда в дом лесника. Решил прогуляться, привыкнуть к окружению, а тут ты… – говоря всё это, он-то и не врал, собственно.        – Так ты правда хотел только помочь?.. – глаза шатенки забегали из стороны в сторону, выдавая её душевные колебания. – Д-добро пожаловать в наши края. Меня зовут Абель. Я пришла сюда нарубить дров. Как я могу обращаться к тебе?        – Как хочешь так и зови, – поспешил отмахнуться тот, забирая увесистый топор из рук маленькой смелой леди. Последняя чуть приоткрыла рот и удивлённо похлопала глазами.        – Как же так?! У всех должно быть имя! Тем более мне нужно к тебе как-то обращаться! – новой знакомой приходилось сильно поднимать голову, чтобы взглянуть парню в глаза. – Раз уж ты не хочешь раскрывать мне имя, то буду звать Инеем! Уж больно напоминаешь ветку дерева, которую припорошило первым снегом, – под недовольное пыхтение собеседника гордо огласила она вердикт, попутно стягивая с себя длинный вязанный шарф молочного оттенка. Без лишних слов Абель подпрыгнула, чтобы накинуть его на плечи помощника.        – Хэй, это ещё зачем? – молодой мужчина скептически рассматривал своеобразный подарок. Звонкий смех девушки мгновенно разнёсся эхом по лесу вместо хоть какого-то пояснения. Так что её тайные замыслы так и остались сокрыты за семью печатями.       Во время рубки деревьев обстановка между этими двумя, успевшим получше познакомиться, ещё больше сгладилась. Молодые люди смеялись, веселились, иногда забывая про работу и играя друг с другом в снежки. Несмотря на энергичные игры, Третий стал ощущать холод ещё сильнее, однако показывать слабости перед новой подругой тот не желал. Раз его провалившаяся охота вылилась в обещание помочь, то он должен довести дело до конца.       Деревня, в которой проживала шатенка, располагалась ближе, чем предполагал вампир. Из последних сил воскрешённый шагал по заметённым дорогам, крепко держа несколько вязанок с дровами, и отвлечённо болтал с неугомонной попутчицей.       Остановившись у нужного каменного дома, Абель с сияющей улыбкой повернулась и уже хотела поблагодарить своего помощника, как тот, выпуская ношу из рук, покачнулся и завалился набок без сознания.       Наречённый Инеем очнулся, когда за окном опустилась глубокая ночь. Недовольно мыча и кривясь, тот попытался перевернуться и расправить затёкшие ноги, но только лишь неприятно бился ступнями о высокий деревянный бортик. Парню удалось бегло оглядеть единственную полупустую комнатушку, когда глаза немного привыкли к неясному свету свечи, стоящей на бугристой поверхности массивного деревянного стола. Рядом на табурете сидела шатенка, которая практически отрешённым взглядом наблюдала за всполохами маленького огонька. Уловив движения проснувшегося, она часто задышала и трясущимися руками потянулась за лежащим рядом столовым ножом.        – Давай не будем повторять заново нашу встречу в лесу, хорошо? – Третий присел на край кровати так, что та противно скрипнула под его весом. – Я уже понял, что тебе лучше не давать колющие и режущие предметы, – воскресший осторожничал, так как не знал, что снова вызвало в девушке такое отчуждение.        – Что… – её голос предательски дрогнул. – Что ты такое, Иней? На моих глазах ты падаешь на снег во внезапно появившейся дымке. Когда всё рассеялось ты… Ты превратился в змею, Иней! – заметно нервничавшей Абель едва удавалось сдерживать нахлынувшие эмоции. – Я испугалась и совершенно не осознавала, что делать. Поэтому и занесла в дом…        – Всё, всё. Глубоко вдохни и успокойся, – молодой человек подошёл к собеседнице и опустился перед ней на корточки, чтобы беседе не мешала значительная разница в росте. – Абель, послушай, я… – на миг отвёл взгляд и замолчал, сомневаясь, нужно ли говорить правду. – Я – вампир и… – он осёкся и вовремя схватил шатенку за руки, когда та хотела подскочить. – Без паники!        – Без паники?! – взревела опустошённая предательством девушка. – Ты всё-таки мне соврал! Усыпил мою бдительность там в лесу лишь для того, чтобы выпить мою кровь?!        – Может, – Третий поджал губы, – может поначалу так и было запланировано, но потом правда хотелось тебе помочь. Знаешь ли, когда я жил в монастыре, нас учили не отказывать ближним.       Молодые люди замолчали, прислушиваясь к треску догорающих щепок в маленькой печи. Каждый старался принять наилучшее решение непростой ситуации. Первой сдалась Абель. Отвернувшись, она покорно прикрыла глаза.        – Можешь делать то, что хотел с самого начала. Заслужил. Но потом уж изволь уйти и забыть сюда дорогу, – брюнет не стал перечить, понимая чувства девушки, которая проживала в одиночестве. Он рывком поднялся, наклоняясь как можно ниже. Ощутив чужое дыхание на коже, шатенка сжалась, а веки её от испуга задёргались. Такая картина ни могла не позабавить парня.        – Расслабься, – он шутливо и легко чмокнул жертву в открытый участок шеи.        – Кусай пока я не передумала и тебя пинками не выгнала! – бедняжка покрылась красными пятнами от смущения.       Укус вампира ощущался намного больнее, чем комариный, поэтому шатенка зажмурила глаза и сильно стиснула зубы, стараясь терпеть неприятную резь и покалывания. Третий даже не замечал её страданий. Он никак не мог насладиться избавляющей от удушающей жажды тёплой кровью, которая приятно обволакивала рот и горло. Чуть слышно постанывая от удовольствия, парень слизывал последние капельки с бледной кожи едва не потерявшей сознания девушки.       Тяжело и глубоко дыша, воскрешённый отошёл от Абель, не придумав, что сказать на прощание. В отличие от него, хозяйка дома долго не раздумывала, поэтому быстро поднялась и с безразличием принялась поправлять кровать, одной рукой держась за ноющее место укуса. Наречённый Инеем вздохнул и готов был уйти, как и обещал, но не вышло. Обогретая комнатушка озарилась мягким синим светом, исходящим от ореолов на левых лодыжках обоих молодых людей. Девушка уже готова была закричать, но Третий успел ответить на все не оглашённые вопросы:        – Вот теперь я точно не знаю, что происходит! Но! Со мной путешествуют люди, которые могут объяснить эту чертовщину. Я могу привести их сюда.        – Нет! – замотала головой шатенка, отчего косички смешно запрыгали. – А вдруг ты сбежишь по дороге? Так что я иду с тобой! – бывший сирота закатил глаза от странной логики и упрямства подруги. Однако спорить всё равно было бы бесполезно.        – Одевайся теплее, иначе в таком виде – он указал на белую блузку, ворот которой пропитался кровью, и красный сарафан собеседницы, – прогулка по лесу не окажется простой.       Темнота, хруст снега и вой диких волков, чьи силуэты мерещились среди деревьев, заставляли сердце Абель биться в бешенном ритме. С каждым шорохом она всё сильнее прижималась к руке Инея, который оглядывался по сторонам, высоко держа ручной фонарь. Бросая мимолётные взгляды на сосредоточившееся лицо спутника, девушке было немного стыдно за своё поведение, ведь та за всю жизнь так и не смогла перебороть все страхи. Ей удалось немного прийти в себя, когда друг с ноги открыл дверь в домик лесника, где прибывших встретили с ледяным спокойствием.        – Ты об этом не рассказывал, – недовольно сквозь зубы шипел Третий, пока внук врачевателя со всех сторон тщательно осматривал ногу Абель, которую усадили на крепкий стол.        – Если бы ты слушал меня внимательнее, то знал, что я полностью не изучил дар, посланный мне Небесами. Поэтому мне приходится узнавать новые аспекты вместе с вами, – чуть отойдя от стушевавшейся гостьи, Гиа задумался. – Поведайте мне вашу историю от её начала и до самого конца.       Рассказывать пришлось Инею, так как подруга чувствовала себя некомфортно среди незнакомых людей и едва ли могла связать друг с другом слова.        – Хм, – философ почёсывал подбородок, стараясь найти логичный ответ в чужом шёпоте, поселившимся в его голове. – Это, конечно, лишь догадки, но я полагаю, что это, – он указал на кольца света, которые всё никак не исчезали, – доказательство связи или договора, как вам будет удобно. Видимо, подаренная вещь, новое имя и кровь хозяина являются необходимыми пунктами для установления соглашения, в котором слуга-вампир за предоставление пищи будет исполнять любую прихоть, – Первый, прятавшийся в тени всё это время, заметно напрягся от слов товарища. Сейчас бывший раб не стал вступать в дискуссии, но скоро им придётся вновь вернуться к этой теме.       Как гостеприимный хозяин, Гиа предложил молодым людям остаться на ночь здесь, но Абель только лишь рьяно мотала головой, упрямо стоя на своём, даже когда Третий делал попытки переубедить её. Вся неловкость от происходящего испарилась утром, словно ничего и не было. Каждый для себя решил, что всё случившееся произошло к лучшему. Теперь девушка стёрла из жизни даже понятие одиночества, а Иней снова чувствовал себя нужным. Дни наполнялись радостью и спокойствием. Тем не менее вампир совершил непоправимое. Он забыл, что неудача по-прежнему преследует его, бродя рядом голодным зверем, готовым напасть в любой момент.       Из-за зимних вьюг ночи стали холоднее, а дрова, как назло, всегда заканчивались так некстати. Когда это случалось, брюнет, заручаясь любимым топором хозяйки, без лишних мыслей отправлялся в лес в приятном расположении духа. Стоя у порога и кутаясь в тёплую шаль, она с улыбкой провожала друга и махала ему рукой на прощание. С появлением в доме нового жильца Абель практически перестала бояться оставаться одной.       С вылазки вампир возвращался с неисчезающим чувством беспокойства. Впервые за несколько пасмурных дней ему приходилось идти в сумерках. Сердце с гулким эхом стремительно рухнуло в пятки, когда молодого мужчину встретила нараспашку открытая дверь. По-прежнему горевшая из дома лампа оранжевым светом освещала выход. Бросив вязанку сухих дров в паре метров от жилья, парень подбежал ближе, громко окликая шатенку. Никто из соседей так и не вышел, чтобы помочь истошно кричавшему воскрешённому. Тем не менее он вовремя заметил раздетую до гола и заплаканную девушку в сугробах. Едва осознавая происходящее, Третий без колебаний откапал её и на руках занёс в дом. Уложив на кровать бедняжку, которая прибывала на границе сознания, он вернулся за растопкой для печи, ведь сейчас нужно было поддержать в комнате тепло. Иней метался из стороны в сторону, ища подходящую ткань, чтобы вытереть кровь на хрупких заледеневших ногах хозяйки. Он укутал её во всё, что нашлось в доме. Однако девушка не приходила в себя, переживая жуткую лихорадку и периодически кашляя сквозь сон.       Отчаяние превратилось в воздух, когда слепая ярость вновь брала вверх над разумом. Молодой человек успокаивающе прикоснулся губами к окровавленной макушке своей подруги. Ставший родным синие мерцание ореола озарило всё вокруг. Громко хлопая дверью, слуга-вампир вышел в ночь. Погода явно решила сыграть по плану Инея, поэтому она не буйствовала и не насылала метель. Благодаря этому нерадивых разбойников было легко отыскать по следам на снегу. Маленький костерок и грязные разговоры, смешанные с пьяным смехом, выдали недругов с потрохами. Не заметно две навахи холодной тенью скользнули в трясущихся руках брюнета. Приобретённые после воскрешения способности позволили в мгновение ока перекроить глотки всем четверым бандитам. Никто из них даже не успел понять, что за ними пришла смерть.       Торжество справедливости, как по щелчку пальцами, сменилось гнетущей тоской. Кольцо света на левой ноге с миганием померкло, а вслед за ним в пыль рядами рассыпался молочный шарф, подаренный Абель в их первую встречу. Третий заставил виноватых заплатить за свои грехи, и он чувствовал, что самое важное сохранить не сумел…       Молодой человек ещё раз убедился в том, что интуиция его не подвела, когда на негнущихся ногах вернулся в дом. Свет в лампе неистово дрожал, когда воскрешённый подошёл к кровати. Невыносимо снова принимать смерть близких людей. На душе было мерзко, ведь если вампир не появился в жизни Абель, то ей могла быть уготовлена совершенно другая дорога судьбы. Нельзя было оставлять тело подруги лежать в доме в полном одиночестве, поэтому Третий предал её земле и на память неумело отпел. Он впервые пожалел, что редко присутствовал на похожих службах. Оставаться в этом месте более не имело смысла, поэтому парень сбегал, захлёбываясь зимнем воздухом и запирая все прекрасные воспоминания на замок.

***

      Маленький светловолосый мальчик в глубоком непонимании сонно осматривал ярко освещённые улицы города. Он, огибая оставшиеся после недавнего ливня лужи, едва-едва поспевал за бабушкой, успевшей влить в себя пару-тройку литров дешёвого алкоголя. Не собираясь ничего объяснять, она разбудила внука стоило часам пробить полночь и, нарядив его в более-менее чистую одежду, повела незнакомыми улочками прямиком в особняк самой состоятельной в Токио семьи, носившей фамилию Алисейн. Их знатный дом, будто бы вышедший из древних и тёмных веков, встретил незваных гостей с присущим ему горделивым презрением. Охранники, как заведённые на повтор пластинки, всё твердили и гудели о том, что в позднее время никто эту странную парочку не примет. Однако пожилая дама настойчиво вцепилась в толстые прутья железных ворот и с хрипотцой в голосе громко звала хозяина поместья. Она кричала до тех пор, пока в сопровождении служанки к ним не вышел статный мужчина в аккуратном костюме сливового оттенка. Нарушительница тишины мгновенно успокоилась, и теперь её морщинистое лицо озаряла блаженная улыбка.        – О, Алисейн-сан, – пропела та, резко проталкивая вперёд оцепеневшего девятилетнего внука, – позвольте представить Микуни, Вашего сына, – кровь в жилах Алисейна Микадо тут же заледенела, а ладони от волнения вспотели. Всматриваясь в столь знакомые карамельные глаза и бледнея с каждой секундой, он с трепетом и ужасом вспоминал грехи прошлого. Пропахшая собственным перегаром старушка рьяно рассказывала о покойной матери мальчика, которая когда-то давно служила в особняке. – После её кончины мы с ним остались совсем одни. Раньше хоть как-то перебивались, а теперь у меня совершенно нет средств кормить нас обоих. О, не сочтите за грубость, Алисейн-сан, но я посчитала, что Вы смилуетесь, войдёте в положение и возьмёте его под опеку. Всё-таки Микуни, как никак, Ваша родная кровь.       Память минувших лет только подкрепляла историю старой леди. Красные глаза Микадо забегали, а сам он дрожащим голосом второпях приказал охранникам выдать гостье несколько крупных купюр и отпустить на все четыре стороны. Шокированного мальчика, который не мог поверить своим ушам, повели в тёплый дом. Девятилетний паренёк, ещё больше охваченный презрением к собственной бабушке, засеменил за новоявленным, нервно дрожащим отцом на второй этаж, где располагался просторный кабинет грациозной хозяйки дома.        – И ты решил разжалобиться после россказней какой-то посторонней карги?! – фиолетоволосая женщина, ранее занимавшаяся с важными договорами по строительству, ходила вперёд-назад и метала невидимыми молниями в размазню мужа. Тот мялся, заламывая себе пальцы:        – Н-но, дорогая… – озлобленный взгляд жены заставил мужчину непроизвольно икнуть и виновато опустить голову.        – И даже если это интрижка окажется правдой – а мы ещё с тобой об этом поговорим – мальчишка не сможет претендовать на наследство. Так что, Мицуки, – супруга Микадо обратилась к робеющей служанке, которая всё это время стояла у рабочего стола своей госпожи, – научите этого выродка всей работе по дому. Лишние руки нам никогда не помешают, – Микуни хотелось сорваться с места и наброситься на мачеху, вырвав ей несколько волос в порыве гнева. А потом… Да, потом он бы бежал отсюда прочь туда, где его уже ждали нежные и убаюкивающие объятия матери. Только вот безнадёжность не позволяла сдвинуться, а приюта для души уже больше года как не существовало. Сейчас оставалось перенаправлять всю горечь в отвращение к новой семье.       За месяц проживания в чужом доме отчуждение и недоверие к приёмным родителям только лишь росли, пуская корни глубоко в небольшое сердечко. Тем не менее все слуги всеми силами старались всячески помогать и заботились о внебрачном сыне господина. Ямане, низенькая и энергичная для своих почётных лет глава горничных, в свободное от работы время учила юного помощника вязать и шить простые игрушки. Это отнюдь не мужские занятия, однако Микуни заметно оживлялся и проявлял к этому повышенный интерес, не взирая на частые насмешки со стороны Мицуки Усами.       На частых ночных дежурствах мальчик не любил включать общий свет на кухне и обходился одной лишь настольной лампой. Её вполне хватало, чтобы во время шитья очередной куклы случайно не вонзить иголку в руку. В такие моменты он погружался как можно глубже в ворох мыслей. Но сегодня всё пошло не по обычному сценарию. Старенькая деревянная дверь противно скрипнула, заставив блондина насторожиться. Когда же щёлкнул переключатель и помещение наполнилось желтоватым светом, юный слуга мог тщательно разглядеть нарушителя спокойствия. С наследницей всей собственности Алисейнов Микуни пересекался крайне редко, но это не значило, что её обходила стороной его ненависть. Постепенно привыкшая к яркому освещению Мисоно спокойно осмотрелась по сторонам и принялась внимательно изучать дежурного, медленно подходя ближе к нему. Мальчишка скривился. На что она вообще уставилась?..        – Ты ведь мой брат, Микуни, да? – он был готов услышать любую колкость или презрение в свою сторону, но никак не этот вопрос, заставивший мгновенно растеряться. – Мне дедушка рассказал, ведь от родителей ничего не добьёшься. Наверное, в твоих глазах они кажутся дикими зверьми. Только вот в отличие от них я хочу помочь своему младшему брату! – молодая девушка, только-только вступившая в подростковый период, крепко обняла родственника, словно всю жизнь ожидая этой встречи. – Я не желаю тебе зла, поэтому не бойся. Я всего лишь хочу отныне защищать тебя, – Микуни не понимал, что ему делать. Ответить? Накричать? Оттолкнуть? Все чувства перемешались. Её слова… Они слишком взрослые для девочки тринадцати лет. Мог ли он довериться доброму голосу старшей сводной сестры? Мальчишеские руки дрогнули, непривычно снова обнимать кого-то в ответ. Непривычно, но так тепло…        – Мисоно-сан! – появление испуганной Ямане заставил ребят молниеносно оторваться и отпрыгнуть друг от друга на безопасное расстояние. – Что Вы тут делаете, когда давным-давно должны спать?!        – Я пришла сюда за тёплым молоком, так как не могла заснуть, – честно призналась хозяйская дочка, заведя руки за спину и недовольно надув губки. Было обидно, что их разговор с братом так резко прервали. Когда её уводили в комнату, Микуни решил, что будет готовить этот напиток каждую ночь. Так, на всякий случай.       Каждое утро все слуги в доме должны были проходить одно из самых сложных испытаний – присутствовать в столовой во время завтрака своих господ. Их трапеза обычно продолжалась около часа, так что необходимо было всегда находиться наготове и терпеть боли в ступнях. Одно радовало – мальчику выпало стоять у стены напротив Мисоно, с которой он то и дело перекидывался взглядами. Девушка заметно нервничала, откладывая столовые приборы.        – Мама, скажи, пожалуйста, несмотря на количество прислуги в доме, только Мицуки служит напрямую тебе, правильно? – она говорила медленно, скрывая трясущиеся руки под столом. – Даже если я прикажу ей что-нибудь, то без твоего одобрения она не будет ничего выполнять, так?        – Именно так, дорогая, – женщина слегка улыбнулась, отрываясь от лёгкого салаты. – Но мама не понимает, к чему ты ведёшь разговор. Тебе необходимо научиться говорить свои желания напрямую, милая.        – Я тоже хочу иметь личного слугу, – выпалила наследница семьи на одном дыхании, стараясь сохранять хладнокровие в голосе. Все в зале замолчали. Отец семейства испуганно переводил взгляд с дочери на неожиданно засмеявшуюся супругу.        – Мисоно, тебе всего тринадцать. Разве не рано задумываться о таком? – но дочь решительно продолжала стоять на своём. – Неужели у тебя есть кто-то на примете?        – Вы недавно взяли на работу мальчика… – беседа с матерью с каждой фразой становилась минным полем. Одно неверное решение – прогремит взрыв.        – Но он ещё так неопытен. Мы бы могли вместе рассмотреть и другие кандидатуры, – презрительно фыркнула собеседница, отчего слуги напряглись, опустив головы.        – Зато в будущем он будет стоять за меня стеной, как это случилось у тебя, мама, – девочка не унималась, хватаясь за тонкий конец надежды.        – Хорошо, только у меня есть условия, – хозяйка дома хитро улыбалась, поглядывая за спину. – Мы увеличим количество занятий по иностранным языкам, современному японскому языку и думаю необходимо добавить в расписание уроки танцев. Они тебе не помешают.        – Спасибо, мама, – словесный бой закончился подписанием мирного договора, так что Мисоно с облегчением вздохнула, вставая из-за стола. – Благодарю за еду.        – И что ты встал? – грубо обратилась женщина к угрюмому пасынку. – Раз уж моя дочь выбрала тебя, то ты обязан находиться подле неё! – вздрогнув, мальчик направился вслед за сводной сестрой, которая успела скрыться за дверьми.       Не отходя далеко от столовой, наследница не удержалась на дрожащих слабых ногах и рухнула на пол коридора, вцепившись пальцами в плотный материал длинной юбки. Немигающим взглядом она смотрела вдаль и тихо посмеивалась:        – Я это сделала… Я смогла уговорить маму… – недовольно хмурясь, Микуни поспешил помочь своей новой госпоже подняться.        – Это был фарс? Твои слова, которые я слышал ночью, это обман? – мальчишка не хотел пережить ещё одно предательство, теряя веру в людей.        – Как ты мог такое подумать? Я своих слов на ветер не бросаю! – встрепенулась девушка, но после сконфузилась, поняв ситуацию. – Тебя, наверное, сбил разговор во время завтрака…        – Зачем нужно было устраивать всё это? – он запутался. Чему можно верить? Чему нужно верить?        – Благодаря этому шагу никто больше не посмеет отнять у тебя право на достойную жизнь, – счастливая улыбка сестры ни могла не вселять веру в опустошённую душу паренька.       С тех пор Мисоно исправно выполняла данное однажды ночью обещание, всеми силами стараясь дать своему брату только самое лучшее. Однако за любое желание нужно было платить. Совместное посещение резиденции дедушки Микаге два раза в год на дни рождения брата и сестры? Мать пополняла расписание дочери большим количеством занятий естественными науками и высшей математики. Посещение Микуни средней и старшей школы? Из-за плотного графика, забитого дополнительными занятиями по экономике и торговле, и постоянного недосыпания наследница семьи едва не теряла сознание на парах в престижном Токийском университете.       Иногда эти нечеловеческие нагрузки пресекал дедушка, тем самым спасая любимых внуков. Но пожилой искатель приключений отошёл в мир иной, когда Микуни даже шестнадцати не исполнилось. Хозяйка особняка после похорон отца мужа чуть ли не с цепи сорвалась. Вернувшись однажды с занятий в старшей школе раньше обычного, Микуни застал мачеху в комнате сестры. Через оставленную щель он наблюдал, как женщина надрывала голос и, вцепившись в длинные тёмно-фиолетовые волосы дочери-студентки, не скупилась отвешивать звонкие пощёчины. Однако завидев ненужного свидетеля, поспешила скрыться.       Блондин, сбросив школьный портфель у входа, поспешил помочь сестре присесть на кровать. Мисоно, уткнувшись носом в плечо любимого брата, громко плакала от боли и обиды. Она отказывалась отвечать на любые вопросы и получить хоть какую-нибудь медицинскую помощь, крепко цепляясь за руку юноши.        – Микуни, неужели Алисейнам больше никогда не суждено стать снова счастливыми? – любые слова застревали комом в горле парня. Он не имел и малейшего представления, как должен был ответить. Одно он знал наверняка – пора положить страданиям конец. Теперь пришла его очередь защищать сестру.       Ненависть, смешавшаяся с нотками начинавшегося безумия, не собиралась угасать даже поздней ночью. Одевшись потеплее и схватив с полки последний дедов подарок в виде наручных часов, Микуни тихо вышел из своей комнаты и поспешил выскользнуть из дома незамеченным. Он держал путь в резиденцию Микаге. Благо, что до неё легко было добраться пешком.       Приближаясь к месту назначения, шестнадцатилетний юноша издалека приметил темноволосого высокого мужчину в кожаной короткой куртке и синем вязанном свитере. Расположившись по-хозяйски на крыльце дома, тот расслабленно курил, наслаждаясь осенней прохладой. Его красные глаза словно горели демоническим огнём в темноте. Тем не менее блондин не собирался в страхе разворачиваться и бежать отсюда, как можно дальше. Дедушка часто рассказывал свои внукам о вампирах, что мирно жили с ним под одной крышей.        – Я хочу заключить с тобой контракт, – подойдя чуть ближе к калитке, выплюнул Микуни вместо приветствия. Третий был обескуражен наглостью мальца. Его лицо со шрамом, который огибал половину лба и левый глаз, от удивления вытянулось ещё сильнее.        – Мелкий, молоко на губах не отсохло, чтобы предлагать мне контракт, – ухмыльнувшись, вампир мысленно посетовал. Как быстро растут чужие дети… Мужчина тут же скривился от собственных мыслей. Неприятно осознавать, что иногда он размышлял, как старик. – С чего мне соглашаться, а?        – Я должен защитить сестру, – парнишка сжал руки в кулаки, ногтями впиваясь в чувствительную кожу. – Но для этого… Мне нужна сила Сервампа, чтобы осуществить свою месть.       Брюнет напрягся. По одним только глазам можно было прочитать, что собирался воплотить в реальности внук Микаге. Совершив последнюю втяжку, он выбросил окурок в сторону:        – Ты вообще понимаешь, на какой шаг себя толкаешь? – Алисейны не умели сдаваться на полпути. Такая решительность одновременно пугала и восхищала. Сервамп отворил калитку и чуть прошёл вперёд, встав вплотную к собеседнику. – Раз тебе известно про заключение договора, то, видимо, мне не нужно все нюансы разжёвывать и класть тебе в рот, как желторотому птенцу. Приятно.       Порывшись в карманах брюк, блондин крепко закрепил ремешок стареньких наручных часов на левой руке довольно усмехающегося вампира:        – Отныне твоё имя Джи-Джи…       По возвращению в особняк, Микуни пришлось посетить свою комнату и забрать из тайника под кроватью заготовленные заранее куклы приёмных родителей перед тем, как заявиться к ним в спальню.        – Помни, мелкий, – шипел Третий, удобно расположившись в виде змеи на плечах нового хозяина, – пользоваться силой ты можешь до тех пор, пока не исчезнет ореол.        – Я слышал об этом уже тысячу раз, пока мы добирались сюда, – недовольно ворчал подросток, когда Джи-Джи принял человеческий облик и вонзил клыки в его шею.       Синий убаюкивающий свет неясно озарил помещение. Юноша умело призвал чёрные беспальчиковые перчатки, с помощью которых ловко установил на стенах тонкие прозрачные нити, чем-то напоминающие невесомую паутинку, и привязал к ним флисовых марионеток. Третий лишь стоял и удивлялся тому, как его партнёр быстро научился управляться с паранормальной силой, словно тот умел ей пользоваться с рождения.       Молодой ткач постепенно завершал все приготовления, пока взрослые сквозь сновидения куксились. Их тела затекали от пребывания в неудобных позах. Продолжительно мыча, они лениво разлепили глаза. Адреналин мгновенно побежал по венам, разрушая последние оковы сна. Приёмные родители, подобно собственным куклам, были подвешены под потолком.        – Это всё твоих рук, выродок! Опустил нас немедленно на землю! – разглядев стоящего у двери пасынка, вопила хозяйка дома. Она пыхтела и ёрзала, стараясь порвать невидимые путы, но они только сильнее впивались в кожу запястий и щиколоток.        – Так вы уже проснулись, – радостно отозвался хозяин Сервампа, внимательно изучив две швейные иглы, выкованные мраком. – Я, конечно, этого не планировал, но зато вы сможете насладиться интересным и познавательным шоу перед смертью.        – Паршивец, – хрипела мачеха, истошно кашляя. Нити начали давить на её шею.        – Эй, эй, вы что-нибудь знаете о вуду? Мне случайно попала книга про это искусство после того, как Ямане-сан научила меня шить. Всего лишь нужно зачаровать куклу с генетическим материалом жертвы! Я даже могу продемонстрировать это на примере! – подросток заметно оживился, получая всё больше наслаждения с каждой оторванной конечностью у куклы матери Мисоно. Микадо бледнел и шумно дышал в испуге, наблюдая как на широкую двуспальную кровать падали окровавленные руки и ноги сварливой супруги. Мужчина едва мог находиться в сознании, когда голова жены чуть отпрыгнула от матраса и перекатилась ближе к окну. Микуни недовольно фыркнул. Ему хотелось продолжать веселье, вторя внутреннему голосу. Однако он всё же отдал должное и подарил отцу быструю смерть, загнав иглу прямиком в сердце его куклы. Если бы в ту роковую ночь он не забрал мальчишку у бабки, то тот никогда не познакомился бы с лучшей в мире сестрой.       Позади Сервампа и его хозяина резко отворилась дверь. Они одновременно обернулись и посмотрели на внезапно появившуюся служанку с длинными коричневыми волосами.        – Госпожа, всё хорошо?! Я слышала… кри… ки… – Мицуки глубоко вздохнула, широко распахнув глаза и рот. В страхе попятившись назад, девушка не успела сбежать и была ловко схвачена лесками блондина.        – Куда это ты спешишь? – Третий облизнулся, приблизившись к ненужному свидетелю и поднеся к девичьей шейке пару верных удлинённых раскладных ножей.       Собравшись с силами, она постаралась закричать так, чтобы её услышали чуть ли не во всём доме:        – Кто-нибудь! Разбудите Мисоно-сан! Только она сможет образумить Микуни-куна!