Песнь Льда и Огня

До рассвета оставался час – небо на востоке светлело, таяли звезды и облака подделись розовым. Над Божьим Оком и над зеленеющими изумрудными полями плыл молочно-белый туман. Прошлая ночь, как и предыдущая, продолжилась уже на пиру да на веселых гулянках. Впрочем, это ничуть не помешало торговцам раскинуть ярмарку еще до рассвета, а рыцарям – участникам следующего дня состязаний – готовиться к поединкам. Над их шатрами уже поднимался дым от костров и жаровен, а с западной стороны ристалища, почти на самых берегах Божьего Ока, пестрели торговые навесы. Именно туда и направил свои стопы невысокий юноша. Закутанный в темный, слегка поношенный плащ и темные одежды, с надвинутым на лицо капюшоном, он шел, ведя в поводу крупную серую лошадь. Продвигаясь между рядами торговцев да людей, в основном мужчин, которые пришли купить или починить что-то к предстоящему дню, юноша не спускал взора с тех прилавков, на которых лежали части доспехов, когда-то прочных и дорогих, теперь починенных и дешевых, рассчитанных на карманы межевых рыцарей или же любителей сбора трофеев с ристалища, которые вешали их над камином или же в обеденной комнате и рассказывали детям и внукам, как они видели сира такого-то, победившего сира сякого-того. Юноша искал себе полный доспех, но, так как он был невысок, к кому бы он не обратился, ему отвечали отказом – слишком большие кольчуги, кирасы, шлемы... – Ищите что-то, господин? – спросил кузнец, у прилавка которого он задержался в надежде найти что-то подходящее. Мужчина был молод, высок и широк в плечах, а руки у него были просто огромными. – Я могу вам предложить хорошие доспехи и шлемы. Без всяких там серебряных да золотых украшений или вычурных гербов, но зато прочные, которые послужат добрую службу смелой руке. Юноша поднял голову – его лицо скрывал капюшон, впрочем, глаза его сияли необыкновенно ясно, и было видно, что кожа у него была белая, без единого пятна или следа загара. – Вы сами куете то, что продаете? – спросил он. – И то, что сам, и то, что мне продают за небольшие деньги оруженосцы благородных лордов, когда им не нужны те или иные части доспехов, – ответил кузнец. – Сами же знаете этих именитых рыцарей, вместо того, чтоб чинить, легче выбросить и купить новые, – он умолк, закусив губу и глядя на собеседника. – Вам что нужно-то или как? – Все нужно. Шлем, и желательно закрытый, наручи, наплечники, налокотники... В общем, полный доспех, господин кузнец. – Хм, – мужчина пожевал губами. – Это сложно будет, не скрою. Ростом вы не вышли, увы, а у меня все на парней покрепче вас, да повыше... Впрочем, посмотрим. Встаньте-ка сюда, я померяю вам плечи и ляжки, поглядим, был у меня тут где-то нагрудник от сира Мэрика... – Нет, – немного резко ответил юноша. – Не нужно обмерки. Я возьму на глаз. Кузнец, потянувшйся было за мягким измерителем, замер. – На глаз? – переспросил он. – Да где такое видано? – он уперся руками в бока, явно подозревая неладное . – Слушай, мальчик.... Шел бы ты домой, к матери, она, небось, тебя ищет. Еще чего надумал, на глаз! Поди, еще скажешь, что собираешься в турнире победить? – Никто меня не ищет, – буркнул юноша. – И не за победой я тут, а за наказанием. – Себя, поди, наказывать собрался? – усмехнулся кузнец. – Нет. Лордов Блаунта, Фрея и Хэя. Их оруженосцы оскорбили одного человека, который не может сам за себя вступиться, а сии благородные мужи их даже не отругали. Эти слова, как ни странно, казалось, произвели на кузнеца впечатление. – Хм, – снова хмыкнул он. – Вот оно как... Не знаю, какие там господа лорды Хэй и Блаунт, но лорд Фрей тот еще мерзавец, это я знаю не понаслышке. Ладно, – он махнул рукой. – Может, ты и блаженный, но устами блаженных говорят боги. На глаз так на глаз. Я сейчас вынесу тебе все самое маленькое, что у меня есть. С этими словами он исчез в своей крытой повозке. Некоторое время оттуда раздавался грохот, пока кузнец не стал скидывать на землю разные части доспеха: наколенники, набедренники, наголенники, неплохой круглый щит... Пока, в конце концов не вылез из повозки сам, протирая локтем серый стальной шлем с закрытым забралом. – Вот, нашел, – изрек он. – Хороший шлем. Не помню, чей он, но бывший хозяин его разве что пару раз носил. Я исправил лишь вмятину. Коли прилетит копьем по лбу, он тебя защитит. Юноша взглянул на него лишь раз. Повязав уздечку на запястье, он обошел наваленную кучу из разномастных частей доспеха, а потом поднял голову, глядя на кузница. – Пойдет. Я беру все. И этот шлем тоже. Сколько? – спросил он. Кузнец почесал голову, глядя на руки юноши. – Ты уверен, что оно тебе надо? – ответил он вопросом на вопрос. – Больно руки у тебя тоненькие, точно у девицы, ты видел рыцарей-то, против которых биться будешь? Они тебе одним ударом хребет переломают. – Не переломают, – отозвался юноша. – А руки у меня такие, какие боги дали. Они же в них и вложат победу над злодеями. А остальное меня не касается. Так сколько? – Двести оленей, малец. Прости, меньше не могу – мне тоже должно что-то остаться. Юноша откинул полу плаща и вытащил простой кожаный кошель, который висел у него на поясе. Поковырявшись в нем и позвенев монетами, он сказал: – Я дам пятнадцать драконов, двадцать оленей и сорок медяков. Вроде, расчет равный. Кузнец усмехнулся, вздохнул и махнул рукой. – А Воин с тобой, малец. Все равно их, кроме тебя, никто бы и не взял – в такие доспехи разве что совсем юный рыцарь или же девица поместятся. По рукам. В знак согласия мужчина протянул руку для рукопожатия, но юноша, вместо этого, отцепил кошель и вложил его в раскрытую ладонь. – Найдите мне мешок, – сказал он. – Я сложу это и увезу с собой, – он помедлил, точно о чем-то раздумывая. – А как вас зовут, мастер кузнец? – Джайлс Поуп, кузнец из Большого Тентона. А тебя как, малец? – Мое имя не важно, – ответил юноша. – Но я запомню твое, кузнец из Большого Тентона. Может, однажды боги отплатят тебе добром. Ты единственный, кто не отослал меня прочь. Хранят тебя Ст... боги. Сказав это, он взял протянутый не слишком приятно пахнущий большой мешок и принялся собирать свое приобретение. После этого же, не говоря и слова, повесив мешок через седло и привязав его как следует бечевками, юноша направился прочь. По дороге к выходу с ярмарки он остановился лишь у лотка с красками и грубыми кистями из щетины, которые продавали какие-то дорнийцы: он приобрел белый, красный, зеленый и черный цвета да пару кисточек, чтобы расписать щит в свои цвета и своим гербом. Теперь его путь лежал в другой конец поля – туда, где были шатры рыцарей, да шатер распорядителя турнира. Список был полон, юноша это знал, но в нагрудном кошеле у него была пара золотых, которые он надеялся использовать себе в помощь. Сир Арлан добрый и честный человек, и не станет выписывать кого-то, едва увидев монету, но вот его помощники, может быть. Говорили, сам лорд Стивелл, может статься, и не станет объявлять сегодняшние поединки, возраст да нервы давали знать, а прошлый день был слишком опасным для него и лорда Уэнта – мало того, что Рейгар Таргариен, наследный принц, Последний Дракон, как его называли, поменялся местами с другим рыцарем и выступал в первый день, вызвав королевский гнев, так еще едва не погиб под копьем Баратеона, приняв решение состязаться без доспехов. Случись что с принцем, сир Арлану и лорду Уэнту пришлось бы платить головами, и Безумному Королю было бы все равно, что решение принимал сам кронпринц, а те не имели права ему отказывать. Шатров, несмотря на то, что в первый день уже выбыло несколько рыцарей, меньше не стало: кто-то не желал сниматься, так как ждал последнего дня, кто-то решил попытать удачу в общей схватке. Некоторые рыцари, пользуясь ранним утром, тренировались со своими оруженосцами, кто-то занимался своей лошадью, кто-то пока даже не просыпался. Впрочем, большую деятельность и рвение проявляли менее именитые и родовитые; благородные сиры, за исключением некоторых, либо спали, либо даже не появлялись. Шатровый городок был полон и простого народа: кузнецов, конюхов, пажей, слуг. А еще временами то тут, то там мелькали пестрые женские юбки. Девицы усердно прятали лица, прикрываясь то шарфами, то надвигая капюшоны на глаза. Одна из них столкнулась с юношей, выскользнув из-за шатра Штормового Лорда: было непонятно, вышла ли девица из него или просто пыталась прошмыгнуть между ним и соседним. Платье у нее было порвано на груди, показывая плотный, тугой корсаж розового цвета, чулки (они виднелись потому, что она высоко поднимала юбки, чтобы не запутаться в них) были простыми, но добротными, как и башмаки. Она прятала лицо, но на пальце блеснуло золотое колечко. Столкнувшись с юношей, она вскрикнула от неожиданности, и несколько серебряных монет и один золотой посыпались на землю. Быстро собрав деньги, девица тут же убежала, даже не оглянувшись. Юноша некоторое время смотрел ей вслед, потом разглядывал шатер Роберта Баратеона, пока полог не откинулся, и на пороге не возник оруженосец Штормового Лорда. – Ищите кого? – спросил он. Этого высокого, под стать его хозяину, парня звали Дикон – маленький рыцарь знал его. Юноша вздрогнул и покачал головой. – Тогда что стоите тут? Идите своей дорогой, – велел оруженосец. Юноша ничего не ответил, только крепче стиснул поводья своей лошади. Он уже собирался сделать шаг и уйти прочь, когда полог снова откинулся, и из шатра вышел сам Роберт Баратеон. Рука у него была перевязана, левая часть лица была подбита после вчерашнего падения, а губа разбита. Он был одет лишь в исподнее, и можно было увидеть, что руки и грудь были покрыты жесткими черными волосами, и такая же черная дорожка спускалась к паху. – Девица сгинула? – спросил он, держа в здоровой руке серебряный кубок. – Да, милорд, – ответил Дикон. – Ты дал ей золотой? – Да, милорд. – Хорошо, – взор Роберта Баратеона упал на юношу, который уже тронул лошадь, чтобы поскорее уйти. – А это кто такой? – Не знаю, милорд, я вышел, а он тут стоял и смотрел, – тут же отозвался Дикон. – Я велел ему идти подальше, а он вот... – Эй, парень! – позвал Штормовой Лорд юношу. – Ты кто такой? Юноша замер, и лишь слегка обернувшись, ответил очень тихо: – Никто, милорд. Баратеон хмыкнул. – Никто, говоришь? – он сделал шаг вперед и присмотрелся, словно пытался заглянуть под низко надвинутый капюшон. – Голос мне твой словно знаком... Как тебя зовут? – Никак, милорд, – ответил юноша. – Никто и звать тебя никак? Может, мне позвать стражу, сир Никто? Думаю, они быстро разберуться с именами. – Я прибыл с Болот. Я ищу шатер сира Арлана Стивелла, – тут же ответил маленький рыцарь. – Мы с вами никогда не встречались, милорд, уверяю. Баратеон и его оруженосец переглянулись. Казалось, Штормовой Лорд хотел спросить что-то еще, но потом взглянул в свою чашу и, ничего не говоря, вернулся в свой шатер, судя по всему, потеряв всякий интерес к разговору, к великому облегчению юноши. На самом деле они знали друг друга – и знали очень хорошо, но маленькому рыцарю совсем не хотелось быть узнанным. Только не Баратеоном и только не здесь. – Сир Арлан в своем шатре, иди в середину, видишь шест с лентами? – указал Дикон. – Вижу. Спасибо, – ответил юноша. – Ты с Болот, да? – снова спросил оруженосец. – Сам по себе или служишь кому? – Сам по себе. – На турнире хочешь попытать судьбу? – Да. Можно так сказать. – Ну-ну. Удачи тогда, что ли... – Дикон окинул юношу взором. – А ведь мой лорд прав, голос у тебя знакомый... – Это кажется. Я вас не знаю. Доброго дня, – надо было уходить поскорее. Зря он остановился у этого желто-черного шатра, теперь не отвяжутся... – И тебе так же, юноша с Болот, – отозвался Дикон. На этом разговор завершился, и маленький рыцарь поспешил прочь, к середине городка. Шатер сира Арлана был белым – найти его было совсем несложно. Перед ним, на невысоком стуле, за таким же небольшим столиком сидел слуга с несколькими листками бумаги и чернильницей с пером. Светом ему служил фонарь, висящий на специальной высокой подставке. Юноша, привязав свою лошадь к длинному тонкому шесту, шагнул к писарю, когда внезапно откинулся полог и вместе со старым рыцарем вышел слуга в бело-черных одеждах с нашивкой-гербом в виде летучей мыши над водой. – Передавайте вашему лорду мои сожаления, – говорил сир Арлан. – Надеюсь, он вскоре поправится. – Благодарю, милорд, – слуга поклонился и, лишь взглянув на стоящего в сторонке юношу, удалился. Сир Арлан всплеснул руками. – Почему бы его величеству не запретить распитие вина тем рыцарям, которые участвуют в турнире? – спросил он у своего писаря. – И что теперь делать? Надо же было этому сиру Бралену Черному сломать ногу? И где, я тебя спрашиваю? На ночной пирушке! Ты слышал, что сказал его слуга? Мол, шел, шел и вдруг упал и сразу же ногу сломал? Он, что, из волантийского фарфора сделан? Небось, перепил и теперь мать родную не узнает!Семеро, помогите мне, где мне теперь искать участника, который заменит его? Где? Среди этого сброда, что расселился в Харрентоне? Или же в палаточном поселении, среди шлюх, пьяниц и крестьян? Боги, помогите мне! Словно мне не хватало вчерашнего дня, теперь это! – Я пошлю Бобба в Харрентон, милорд, – писарь поднялся с места. – Или же к лорду Хайтауэру, может, кто из гвардейцев короля захочет поучаствовать? – Ну, можно... – с сомнением проговорил сир Арлан. – Жаль, юного Джейме Ланнистера его величество отсылает, а то можно было позвать его. Он, говорят, удалой юноша... – старый рыцарь тяжело вздохнул. – Скажи Боббу, чтобы пошел вначале к Хайтауэру. Он уже было собирался вернуться в шатер, когда, наконец, заметил маленького рыцаря. – Вам что-то нужно? – спросил сир Арлан. – Да, – ответил юноша. – Я пришел вам помочь. Считайте, меня послали боги. Сир Арлан махнул рукой. – Идите отсюда, мне не до бродячих септонов, – сказал он. – Вы не поняли, сир, я пришел записаться на турнир. – Вот как... – старый рыцарь тут же передумал уходить, наоборот, он подошел к юноше. – Хм... а лет вам сколько? – Шестнадцать, исполнилось осенью, – ответил юноша. – А до того вы в турнирах участвовали? – Нет, милорд. Это первый. – Как вас зовут? – Никак. Я просто юноша с Болот. – Так не годится, я же должен вас как-то записать вместо сира Черноводного, – сир Арлан покачал головой. – Или вы желаете остаться неизвестным? – Если возможно, я бы хотел сохранить имя в тайне. Но можете записать меня как Рыцаря Смеющегося Древа. – А щит с гербом у вас имеется? – Да, но пока не расписан. Будет к полудню, обещаю. – А кто посвятил вас в рыцари? – Сир Борифел Харли, с Севера. – А свидетели были? – Нет. Только лес да река. Сир Арлан снова оглядел юношу с головы до ног. Судя по всему, он пытался рассмотреть его лицо. – По правилам, я не имею права вписывать того, за кого некому поручиться. Знаете же, верно? Иначе так любой назовет себя рыцарем, – сказал лорд Стивелл. Увидев, как осунулось лицо юноши на этих словах, он продолжил: – Но сегодня я поступлю иначе, вопреки правилам. Повезло вам, сир Юноша с Болот, – сказал распорядитель турнира. – В другое время я бы никогда вас не взял, не место тут юнцам, которые до того в турнирах ни разу не участвовали, и чье происхождение некому подтвердить. Тут собрались не для того, чтобы друг с другом миндальничать. Надеюсь, вы целым уйдете... – он вздохнул и потер лоб. – Крисвелл, запиши вместо сира Черноводного неизвестного рыцаря Смеющегося Древа... – Сир Арлан... – юноша осекся и тут же поправился: – Милорд. Дозвольте мне идти под нечетным номером, прошу вас. – С чего это вдруг? Сир, чье место вы заняли, был, как я помню, двенадцатым... И вы пойдете под этим... – Прошу вас, сир Арлан... милорд. Я хочу сам выбрать себе соперника. Это очень важно. Поверьте. Так желают боги. Я не знал, что сир сломал ногу, но пришел попытать удачу, надеясь на вашу доброту. И вот она – странная и неожиданная. Я не ищу победы – лишь справедливости. Все остальное будет по воле богов, и не иначе. – Не спорьте с распорядителем турнира, сир, – вмешался писарь. – Будете двенадц... – Погоди, Крисвелл, – сир Арлан сделал жест рукой, и слуга замолчал. – Боги, говорите, Юноша с Болот? Может, и так... Может статься, и так... – он помолчал, потирая подбородок. – Хорошо. Крисвелл, запиши Рыцаря Древа... Смеющегося Древа... будет одиннадцатым. – Но сир Арлан... – слуга, казалось, был в замешательстве. – А что скажет лорд Броунвелл... – Пусть катиться в пекло этот твой лорд Броунвелл, – отрекомендовал старый рыцарь. – А вы, сир с Древом, постарайтесь в это пекло не попасть. Большинство местных участников, какими бы благородными они не были, ищут лишь, как бы поживиться. Думаете, им всем так нужна победа? Разве что некоторым – либо слишком влюбленным в какую-нибудь девицу, или же слишком заносчивым, которым слава и имя важнее жизни как своей, так и чужой. Но остальным нужны лишь золотые, да выкупы за коней и доспехи. И призы. Я сказал вам, что в другое время никогда не записал бы вас. Но вы произнесли одно очень важное слово: справедливость. Это то, о чем мало кто думает. Это то, чего нам всем не хватает в эти дни. С этими словами сир Арлан направился обратно в свой шатер. Его слуга, подхватив списки и чернила с пером, посеменил за ним. – А как же принц Рейгар, милорд? – вдруг, неожиданно даже для самого себя, спросил юноша. – Я видел, как он сражался вчера. Зачем ему победа? Трофеи он не берет, выкупа не просит... Сир Арлан обернулся. – Зачему принцу Рейгару победа? – произнес он через некоторое время. – Это лишь ему и богам известно, сир. Идите с миром. И не опаздывайте к поединкам. Старый рыцарь и его слуга исчезли в шатре. Юноша еще некоторое время потоптался на месте, но потом отвязал свою лошадь, оседлал ее и поскакал прочь из шатрового городка рыцарей, грохоча мешком с частями доспехов. Харренхолл остался позади, и серая лошадь перешла с галопа на быструю рысь, а потом и вовсе на шаг. Всадника и коня встретили страж-деревья, на северо-восточной стороне Божьего Ока, где начинался древний лес. Говорили, его сажали Первые Люди вместе с Детьми Леса, ведь именно на острове в середине озера, называемом Островом Ликов, и был заключен Пакт о Мире.Там, в древнейшей чаще, на каждом дереве высечено лицо, как на чардревах, – и их тысячи. Туда никто не отваживался плавать – поговаривали, там все еще живут Хранители, и они не приветствуют чужаков. Даже северян, что все еще чтили Старых богов. Вскоре юноша спешился – поблизости заржала еще одна лошадь, и мышастая кобыла тихо зафырчала в ответ. Страж-деревья расступились, открывая взору небольшую прогалину, в конце которой была зеленая пещера: на самом деле всего лишь плотно переплетенные ветви ежевики, рябины и дуба. Там же была привязана на длинную веревку белая лошадка – холеная и породистая. Завидев юношу, она снова заржала и ударила копытом о землю. – Ну, ну, тише, Мираксес, – сказал он, откидывая капюшон и подставляя лучам солнца темные волосы, которые были заплетены в «розу» на затылке и спускались из нее косой до середины спины. – Я вернулась, видишь? Тебе было страшно? Белая кобыла снова тихо заржала. Лианна отвязала мешок от седла серой лошади, отнесла его в зеленую пещеру, потом накрыла своим плащом и обильно засыпала прошлогодними листьями. Она лишь оставила щит да краски. Среди ветвей же пряталось копье Брандона, которое она украла у брата – он, вполне возможно, и не заметит пропажи, с собой на турнир он привез около пятидесяти копий, но после поражения вчерашнего дня они ему не понадобятся. Лианне же хватит и одного – если сломается это, то, по правилам, ей подадут другое – у распорядителя турнира всегда есть копья, которые подают рыцарям, если они сломают все свои. Позже же рыцари обязаны оплатить их. Впрочем, такое случалось очень редко, – чтобы у воина не было достаточно своих – и копья возвращались в оружейную устроителя турнира. Лианна распрягла серую кобылу – ее она купила в Харрентоне у какого-то пьяного кузнеца, еще прошлой ночью. Дождавшись, пока все кругом заснут, и убедившись, что братья еще не вернулись от лорда Аррена, она, переодевшись в свою одежду для верховой езды, сбежала в городок. Лошадь была крепкой и высокой, судя по всему, рабочей, но выезжать на ристалище на Мираксес было нельзя – ее бы узнали. Конечно, кузнец мог узнать свою кобылу, но он не знал, кем была девушка – ночью она так же притворилась юношей. Расписывая свой щит купленными красками, – к удивлению Лианны, выходило не так уж и плохо, во всяком случае, чардреву она дала действительно улыбающийся лик, – девушка размышляла о том, что она затеяла. Может, все это зря. Уж точно это громадный риск – она никогда не участвовала в турнирах, всего лишь знала правила и играла в рыцарей с Бендженом и Эддардом, под присмотром Касселя. Однажды ей удалось, благодаря ловкости и хитрости – но никак не силе – выбить братьев из седел. Как же они злились тогда на нее, а Кассель их обругал за то, что они зазевались, думая, что перед ними слабый противник. Может, лорды Фрей, Блаунт и Хэй тоже так подумают? Если же они ее собьют, то вся правда выйдет наружу. Что скажет отец? Что скажут братья, мать? Что подумает... Принц-Дракон? Может, все же стоило было обратиться к Рейгару за помощью. Он просил ее о встрече – она отказала, но вовсе не потому, что не хотела увидеть его. Лишь потому, что задумала отомстить за Рида, за друга своего детства, отомстить сама и боялась проговориться принцу: в его присутствии она становилась сама не своя, и язык молол все, что приходило в голову. Ее братья не пожелали вступаться за Хоуленда, который не мог защитить себя сам – но они не единственные Старки из Винтерфелла. Будь на ее месте Рейгар, он бы так и поступил. Разве не он говорил о том, что задача сильных защищать слабых? Но он был мужчиной – им многое прощалось и позволялось, и то, что для юноши было бы похвальным поступком, для девицы, да еще дочери грандлорда, стало бы позором. Скажи она хоть слово Принцу-Дракону, он бы разобрался с обидчиками. Но тогда все бы поняли, почему и ради кого он это делает. Богам известно, насколько дорого ему пришлось бы заплатить за это – его отец и так трясся от гнева, когда Рейгар выходил победителем раз за разом в прошлый день. А что было бы с ее отцом? С ее братьями? Нет, если вершить правосудие, то своими руками. В конце концов, боги уже помогли ей. Кто бы мог подумать, что все так разрешиться? Что какой-то рыцарь внезапно, на ровном месте, сломает ногу? Что найдутся доспехи по ее росту? Что одно сказанное слово заставит распорядителя турнира пренебречь обычаем и записать ее в участники? Что сир Арлан поверит про некоего рыцаря, что посвятил «юношу»? Впрочем, здесь Лианна не врала – ну, почти. Имя это они с Бендженом выдумали для игры, и сиром Борифелом Харли, отважным и увенчанным сединами рыцарем, был Кассель. Лианна вставала перед ним на одно колено, и он посвящал ее в рыцари. Закончив с работой, Лианна отложила щит, а потом встала, уперев руки в бока, и пару раз тяжело вздохнула. Потом расстегнула дублет, рубашку под ним и слегка распустила шнуровку на корсаже, который скрывал ее грудь. Дышать мгновенно стало легче, и девушка некоторое время стояла, глядя в небо, которое виднелось в прогалине между ветками. Казалось, еще год назад он не жал, – она его одевала, когда ездила верхом. И угораздило же груди оформиться настолько, что теперь жал даже когда-то удобный и мягкий корсаж? Краска, привезенная из Дорна, быстро сохла. Лианна успела наспех перекусить ломтем хлеба и кусочком сыра, спрятанными еще с вечера, да запить водой прямо из небольшого ручейка, протекающего неподалеку, после чего спрятала щит в «зеленую» пещеру и прикрыла вход ветками. Сюда вряд ли бы кто заявился – к страж-деревьям могли прийти лишь северяне, но в Харренхолле их было мало, да и они все больше интересовались турниром, чем путешествиями по окрестностям. Ко всему прочему, близость Острова Ликов пугала многих. Лучшего места, чтобы спрятаться, было не найти. Стреножив и привязав на длинную веревку серую лошадь – имени она ей так и не дала – Лианна переставила свое седло и уздечку на Мираксес, оседлала ее и порысила прочь, намеренно петляя, чтобы, если кто встретится, сделать вид, что она просто совершает прогулку. Когда девушка выехала из леса, солнце показалось над восточной стеной замка, и Лианна пустила Мираксес галопом до самого Харренхола. Конечно, сегодняшний день будет не самым легким, она это понимала, и возвращаться было рискованно в плане времени, но выхода не было: исчезни она без слова, а потом появись вдруг на ристалище некий неизвестный рыцарь небольшого роста, да еще вступающийся за Хоуленда Рида, ее родные точно что-то заподозрят. А зная Бенджена, подозрения не долго останутся лишь достоянием семьи. План у Лианны был незатейлив и весьма наивен, она и сама это понимала. Еще до рассвета она уже сделала вид перед Мэг и другими слугами, что ей нездоровится, но твердо заявила, что хочет прокатиться верхом вокруг Харренхолла, в надежде на улучшение. Теперь надлежало вернуться, сделать вид, что ей все так же нездоровится, и лечь в постель, дождаться, пока отец, мать, братья и тетя с кузиной отбудут смотреть поединки. Слуги тоже наверняка уйдут – или их можно будет отослать под предлогом того, что она очень расстроена из-за Роберта Баратеона. Вчера вечером она уже намекнула на это Мэг, и та только прослезилась, жалея молодую госпожу. После же мчаться на конюшню, взять Мираксес, вернуться в лес, переодеться и отправиться на ристалище. Время поджимало – но она была одиннадцатой, да и неизвестно, сколько продлятся поединки до нее. Если богам угодно, Лианна все успеет и победит. Если же нет... то стоило готовиться к худшему. Интересно, когда Рейгар Таргариен узнает правду, он заступится за нее перед королем? Лианне было странно и приятно думать о Принце-Драконе. Мысли ее никто не мог ограничить, и она невольно часто представляла его лицо, вспоминала, как он бился в прошлый день, как он прижимал руку к сердцу, где, как она догадалась, хранил вторую половину ленты. Ее Лианна отложила до последнего дня турнира – никто ничего не заподозрил, даже Бенджен не приставал к ней с расспросами. Вернулась она как раз к утренней трапезе – ее отсутствие не вызвало никакого удивления, но с ней вообще мало разговаривали после выходки в Чертоге Харрена Хоара, а нежелание идти и сочувствовать Роберту после его поражения только усилило недовольство. Впрочем, отец, казалось, в этом был с ней согласен: когда тетушка Эльвара и Брандон с Эддардом уже готовились тащить ее силком, он прикрикнул на них, вынудив всех троих оставить девушку в покое. Когда Лианна вошла в трапезную, все взоры обратились на нее, но лишь на миг. Мать покачала головой, тетушка поджала губы, а Энна хмуро отвернулась. Братья сделали вид, что ее нет. Ну, что же, оно и к лучшему: пусть наказывают ее, меньше внимания, больше удачи. – Где ты была, Лиа? – спросил отец. – Каталась на Мираксес, – ответила она. – Смотрела на ярмарку – и шатровый городок. Удивительно, как рано тут все начинается! Но еще более удивительны тут рассветы – небо светлеет, а солнце все не встает и не встает! – Далеко ездила? – отец, похоже, понемногу начал прощать ее выходку с вином и был настроен на беседу. – Нет, только до Харрентона и обратно. Трава такая зеленая... и так пахнет.. и на деревьях распустились листья – глаз не нарадуется. – Ты что-то бледная. Снова нездоровится? – Да, отец. Даже прогулка не помогла. Если ты и матушка позволите, я останусь сегодня и не буду присутствовать на турнире. Мне лучше полежать и поспать. Главное было не переусердствовать с изображением недуга, иначе леди Старк встревожится и пошлет за мейстером. – Да, оставайся, если хочешь. Все равно там не будет Роберта или твоих братьев – отдыхай и выспись, – разрешил отец. – А теперь садись и поешь. Надеюсь, ты голодна? – Да, аппетит я не потеряла, – Лианна стянула перчатки и заткнула их за кожаный пояс. – Тебе записка от Серсеи Ланнистер, – заявила Энна, кивнув на большой комод, на котором хранились письменные принадлежности и по вечерам зажигались высокие желтые свечи. Голос у кузины был кислым, как и выражение ее лица. – С каких пор вы такие подруги, что она пишет тебе? – Нас сблизила похожая судьба, – отозвалась Лианна, скрывая удивление. Действительно, с чего Серсее писать? Хотя, судя по ее характеру, чисто для того, чтобы позлорадствовать – Роберт был побежден, и все кругом считали девушку обязанной быть повергнутой в великую скорбь. Печать была без герба, и все концы записки запечатаны. Лианна сломала красный воск, но лишь для того, чтобы увидеть внутри вторую записку. С трехглавым драконом Таргариенов. Сердце, казалось, остановилось, а потом заколотилось так, что было удивительно, как же его не слышат другие. – Что она тебе пишет, Лианна? – подал голос Эддард. – Что-то мерзкое? Ты покраснела. – С Серсеи станется, – буркнул Брандон. Лианна подняла глаза на братьев. – Она всего лишь сочувствует... тому, что Роберт.. проиграл. И больше ничего, – отозвалась девушка, пряча записку в поясной кошель. – А покраснела я от того, что мне внезапно стало очень жарко. Я сейчас умоюсь и приду. В женской комнате было лишь несколько служанок – Мэг, которая шила у окна, и еще пара девушек, которых прислал матери лорд Уэнт. Лианна не могла утерпеть и тут же, не обращая на их внимания, прочла послание Рейгара. Он снова, все так же настойчиво, просил о встрече. Видимо, в ее внезапный недуг принц не поверил – и просил ответа. Спрятав записку обратно в кошель, Лианна направилась умываться. Как же ей хотелось, удивительно даже для самой себя, хотелось увидеть его, услышать его голос, пусть ненадолго! Ее никогда до этого так не тянуло к чужому человеку, да что там, к мужчине! Который, напомнила она себе, считай, помолвлен с другой. Который является кронпринцем и будущим королем. Закрыв лицо мокрыми руками, Лианна напомнила себе: в другой жизни. Не в этой. Ради него самого, ради ее семьи ей стоило отвергнуть Рейгара. Но он упрям – как и свойственно всем драконокровным. Они берут то, что хотят, и никто не встает у них на пути. – ... Вот раньше, говорят, на Драконьем Камне принцы крови брали ту девицу, которую хотели. Хоть незамужнюю, хоть из-под мужа, – услышала она речь одной из служанок. Вторая захихикала, а Мэг подняла голову. – Это было великим благом, если их невинности лишали драконокровные – а уж коли они оставляли в их чревах семя... – К счастью, сейчас времена другие, – заметила Мэг и отмотала нитку от катушки. – Раньше на Драконьем Камне Таргариенов как богов почитали. Но оно и понятно. Однако тогда у них были драконы. А сейчас чудовища остались лишь у них на гербе. – Я бы покаталась на драконе, – заметила вторая девушка, густо краснея и хихикнув. – А еще лучше, я бы покаталась на нашем принце. Как же он хорош! Я видела вчера, как он сразил своих соперников одного за другим! – Дракон тебя скорее бы сожрал в два укуса, – одернула ее Мэг. – А принц Рейгар отослал бы тебя, даже не взглянув. Ишь, чего захотела... Леди Лианна, – служанка обернулась к девушке, и та вздрогнула. – Вы что тут стоите и не идете есть? Нечего вам тут глупую болтовню слушать. Лианна ничего не ответила – последовала ее совету и вернулась в трапезную. Там вели разговор о будущих состязаниях – Эддард гадал, как скоро поправится Роберт и сможет ли он принять участие в общей схватке. Девушка с трудом сдержалась, чтобы горько не усмехнуться: на гулящую девку у друга брата сил хватило. – Ты ответишь Серсее Ланнистер? – спросила вдруг мать. – Неудобно, хотя бы из вежливости... – Нет, – ответила Лианна. – Я не стану ей отвечать. Ей это не к чему. И это было правдой. Девушка решила сопротивляться упорству Рейгара столько, сколько смогла бы: рано или поздно, конечно, кто-то из них сдастся, и если верить Брандону, то принц сделает это быстрее. Любовь – прекрасная вещь, но она не в силах изменить природу мужчины. Лианна думала об этом с невыносимой горечью – ей до боли хотелось пойти к нему и побыть рядом. Настолько, что, казалось, ломило даже кости от тяги к Принцу-Дракону. Он будет ждать ее ответа – и не получит. Ни сегодня, ни завтра. Он еще будет некоторое время упорствовать, но потом, после турнира, уедет в Королевскую Гавань или на Драконий Камень и забудет о ней. Невольно Лианна вспомнила слова служанок. Интересно, сколько женщин было у Рейгара – сколько из них имело честь просыпаться рядом с ним? Эддард говорил, Принц-Дракон не был частым посетителем борделей, во всяком случае, он так считал, но у мужчин есть свои потребности, наверняка у него всякое бывало. И тут, совершенно непрошенно, Лианне ясно явилась картина ее самой, на ложе с Рейгаром, как он крепко стискивает ее в объятиях, целует ее плечи и шепчет: «Ты моя и всегда будешь моей». Все это было настолько ярко, настолько неожиданно, настолько сладко, что девушка аж выронила вилку и побледнела. До этого мысли о близости с мужчиной вызвали у нее либо дикий ужас, либо же брезгливость – кое- что она знала из болтовни служанок да Мэг. Увидев этим утром Роберта в одном исподнем, она испытала что-то сродни тошноте. Но вот почему-то мысли о Рейгаре такого не вызывали... – Лианна, что с тобой? – встревоженно спросил отец, поднимаясь. – Тебе нехорошо? Девушка судорожно сглотнула. На смену сладости пришел жгучий стыд – о чем она только думала?! Девушка отложила вилку, отодвинула тарелку и тоже поднялась. – Да, отец. Ты позволишь мне пойти и лечь? Я очень хочу спать, – пробормотала она. – Конечно, – лорд Старк бросил взгляд на мать. – Мы позовем к тебе мейстера... – Не нужно. Я сильно испугалась за Брандона и Роберта вчера днем, это все нервы, – как же противно было лгать, но еще противнее осознавать, что единственный, за кого она переживала, был Рейгар! – Не бойтесь за меня. Я посплю – желательно в одиночестве и тишине, и все будет хорошо. А может и не будет. Может, сегодня к вечеру ее притащат за волосы к королю Эйрису, а вместе с ней и сира Арлана и его писаря, так как они допустили девицу на рыцарское состязание. Сейчас не времена Джейхейриса, а она не Джонквиль. «Старые боги, будьте милосердны, – думала про себя Лианна. – Вы знаете, я не славы ищу и не победы, мне лишь надо наказать подлецов, которые смеют нападать на беззащитных. За честь своих братьев, за честь моего отца и матери. Вы все видите. Смилуйтесь надо мной, молю вас! Я готова уплатить любую цену позже, лишь бы все прошло так, как я задумала. Смилуйтесь надо мной. Смилуйтесь...»

***

Второй день турнира начался так же, как и предыдущий – в полдень, когда яркое солнце встало над самыми высокими башнями Харренхолла. Снова собрались простые люди наблюдать за поединками да ставить на тех, кто, как им казалось, будет победителем. Пришли и все благородные гости турнира, заняв свои места над своим гербами. В этот раз в королевской ложе вместе с Эйрисом и Рейлой был и сам Принц-Дракон, одетый в алое с черным, а в ложе Баратеонов сидел и его поверженный соперник – Штормовой Лорд. Не было леди Элии Мартелл – она после первого дня и переживаний захворала, как сообщила правящая принцесса Дорна, в этот раз сопровождаемая лишь своим сыном Оберином. Леди Эшара Дэйн осталась с ней, а сам сир Эртур и четверо других приближенных Рейгара, которые входили в его постоянную свиту, наблюдали поединки из-за тилта со стороны шатрового городка рыцарей. Рейгар сам бы с большей радостью оказался среди них – но отец не терпел возражений и потребовал, чтобы наследник сидел рядом с ним. Принц-Дракон не стал спорить – раздражать короля он не хотел, тем более, что в будущем собирался поговорить с ним о Лианне Старк, надеясь, что примерное поведение смягчит его сердце. Из-за нее он готов был терпеть лорда Вариса, который сидел по левую руку от Эйриса и благоухал розами и какими-то еще цветами, от которых принцу становилось тошно; Оуэна Мэриуэзера, не сводящего взора с Эйриса и заискивающе смеющегося каждой его шутке; Квартона Челстеда и Саймона Стонтона, людей, приближенных к трону лишь потому, что умели сказать то, что хотел слышать король. Рейла в тот день была одета во все лиловое, в тон своим глазам. Сидя рядом с сыном, она то и дело брала его за руку, и Рейгар видел, как она лучится гордостью и счастьем – королеве редко удавалось появиться на людях вместе с первенцем, рожденным ею в горе и ставшим такой отрадой. Старки в тот день были все – кроме Лианны. На ее пустующее кресло смотрел Рейгар, забывая про поединки и все еще ноющие плечи и шею, и синяки, что появились от ушибов. Девушка сказала ему, что ей нездоровилось, и принц не сомневался в ее словах, пока пришедший с конюшни Уиллас, который навещал Волонкара, не сообщил, что видел «леди Волчицу» верхом на ее белой кобыле, уезжающей за ворота Харренхолла. Принц был неприятно уязвлен этим – выходило, девушка просто обманула его, хотя зачем, он не мог понять. Рейгар передал ей написанную вечером записку через Уилласа и мальчика слугу, который поклялся молчать за золотой, и которому было сказано, что послание якобы от Серсеи Ланнистер. Почему именно ее имя пришло принцу в голову, он сам не знал: на пиру в палате Харрена Хоара они вроде долго и мирно разговаривали, и ему показалось, что девушки могли общаться и в другое время. Тем более, именно имя Серсеи могло объяснить красный воск на записке. Но девушка так и не ответила: Рейгар ушел на ристалище, пряча за пазухой голубую ленту, так и не получив от нее и весточки. Может, она и вовсе не читала записки. А может, прочтя, не захотела отвечать. Эта мысль – обидная, где-то уязвляющая гордость, но больше всего ранившая сердце и все самое светлое, что Рейгар испытывал к Лианне – не оставляла его. Однако своего решения поговорить с отцом он не изменил. Юная Старк будет его – он любит ее, и так велели боги. Если лорду Рикарду прикажет сам король, никто не посмеет отказать. А если отец откажет, то всегда были иные пути и возможности уговорить молодую девицу. Он никогда бы не посмел ее обидеть или взять силой – насилием мил не станешь. Но и отступаться Рейгар не собирался. – Как жаль, что его величество запретил Визерису приехать, он был бы так рад посмотреть на турнир и рыцарей в доспехах, и лошадей, – сказала Рейла, беря сына за руку. – Я обещала, что ты вернешься в столицу с нами и сам расскажешь ему обо всем. – Я так и сделаю, леди-мать, – Рейгар сжал ее руку. Младшему брату – любимцу отца – было почти шесть лет, и он наводил ужас на всех фрейлин королевы, которые по очереди должны были следить за ним вместе с доверенными Эйрисом слугами и нянечками. Визерис был избалован отцом, который никогда не гневался на него, называл себя Драконом и то и дело устраивал весьма жестокие шутки над слугами и дамами матери: то рвал им платья, то обливал чернилами, то запускал им под юбки выловленных в садовых прудах лягушек или пойманных услужливыми лизоблюдами Эйриса крыс и мышей. Жуки, закинутые в вырезы платьев, тоже были нередки. Мать пыталась его осадить и урезонить – но отец лишь смеялся и хвалил младшего сына за находчивость. Визерис любил королеву, и из этого чувства вел себя с ней ласково и нежно; любил он и Рейгара – его одного он слушался без всяких угроз, и некоторое время, после внушений старшего брата вел себя примерно и спокойно, но Эйрис редко дозволял первенцу играть или проводить время с младшим, и очень быстро Визерис снова становился несносным, нелюбимым многими мальчишкой, которого слуги за глаза называли «гадким змеенышем». Визерис, прочем, вполне мог стать Драконом на Железном Троне. Отец серьезно подумывал о том, чтобы лишить Рейгара права наследования – об этом, об его «изменах» и «кознях» денно и нощно нашептывали ему советники, включая Вариса, – и назначить своим преемником младшего сына. Об этом он много раз говорил и своему старшему – особенно после споров и в гневе. Пока Тайвин Ланнистер был десницей, Рейгар не воспринимал слова отца серьезно – Лев Кастерли Рока никогда бы не позволил такому случиться, так как видел в Принце-Драконе будущую опору государства и заодно и будущего зятя; но Эйрис отказался поженить сына и дочь Тайвина, унизив его грубым отказом и тем, что молодой игривой девушке король предпочел болезненную и слабую, да еще и дорнийку, в невесты сыну, словно делая это назло и Рейгару, и Тайвину; отец лишил Ланнистера наследника, сделав Джейме гвардейцем. Принц знал, как оскорблен Золотой Лев – он даже не явился на турнир, хотя был приглашен. Мысли обо всем этом: о Лианне, об отце, о брате, занимали Рейгара всю добрую половину турнира, до самого перерыва. Во время него он спустился в шатровый городок – поговорить с сиром Эртуром и остальными своими приближенными. Они немного подняли ему настроение, налив чашу холодного вина и рассказывая забавные истории. К сожалению, время с ними пролетело быстро, и трубы призвали гостей и участников обратно на трибуны и на ристалище. Когда Рейгар поднялся в королевскую ложу, то увидел стоящего перед отцом лорда Уэнта и сира Арлана. Судя по лицу Эйриса, он был недоволен, а Варис, словно тень, стоящий за ним, сложив руки на круглом животе и надув губы, только молчал и буравил взором маленьких глазок устроителя и распорядителя турнира. – Я могу вас заверить, ваше величество, что этот молодой рыцарь благороден и учтив, и он предоставил все доказательства того, что он воистину тот, кем является, – говорил сир Арлан. Старый рыцарь стоял перед королем ровно и говорил учтиво, но без подобострастия. – Его посвятил в рыцари сир Борифел Харви с Севера. Нынче он мертв, но я помню его и ручаюсь за юношу. Рейгару показалось, что лорд Уэнт бросил на сира Арлана странный взгляд. Это явно не укрылось и от Вариса. – Ваше величество, простите во имя богов, – начал евнух. – Юноша этот вам не известен – истинно так. Но какова в этом беда? Пусть участвует – он либо победит, либо проиграет, третьего не дано. Так или иначе, ему придется назвать свое имя во время турнира, и мы поглядим, кто он такой. – Правда ваша, Варис, – отозвался Эйрис и нервно сцепил руки. – Джейме Ланнистер, этот щенок, он же уехал, верно? Вы проследили? – Да, ваше величество. Как вы приказали. – Хорошо, – казалось, эти слова успокоили отца, и его глаза блеснули. – Будь по вашему, Уэнт. Пусть мальчишка участвует. Мы прикажем ему снять шлем и показать лицо, когда он проиграет. – А если выиграет, все равно будет по вашему. Чтобы забрать трофеи, он должен будет назвать свое имя и снять шлем, - заметил сир Арлан. – Ваше величество, поверьте, юноша безобиден. Он лишь хочет себя показать и заработать несколько золотых. Будьте милостивы, каким вы всегда были. Рейгар хмыкнул – сир Арлан так заступался за какого-то юношу, что готов был даже польстить королю, идя против своей природы. – О ком идет речь, отец? – спросил принц, подходя к Эйрису. Отец, впрочем, не ответил, только презрительно окинул сына взглядом и сел в свое кресло. – О некоем юноше, что скрывается под именем Рыцаря Смеющегося Древа, ваше высочество, – ответил за короля Варис. – Вот его герб. Принц проследил за рукой евнуха и увидел среди прочих щитов один небольшой старомодный полукруглый: на зеленом поле было нарисовано белое чардрево с улыбающимся ликом и алой листвой. – Он северянин? – спросил Рейгар, оборачиваясь к сиру Арлану. – Нет, ваше высочество, – ответил старый рыцарь. – Но сир Борифер был северянином. Принц-Дракон промолчал. Он никогда не слышал про такого рыцаря, не припоминал его имени в списках, которые видел в библиотеке Красного Замка, но это не означало, что его никогда не существовало. Не мог же сир Арлан лгать королю, зная, что тот вечно подозревает всех в измене короне, и за подобное его лишат головы без всяких долгих разбирательств? – Ты слышал о нем? – спросил Эйрис Рейгара. – Ты же знатный книгочей, должен помнить такого в списках. – Я не слышал о нем, – отозвался принц. – А в списках слишком много имен, все упомнить очень сложно. – Твои книги не приносят тебе пользы, теперь ты видишь? – отец стиснул пальцы на красном плаще, кутаясь в него. – Уэнт! Так и быть. Пусть мальчишка участвует – я буду ждать того момента, как его сбросят с коня и он откроет свое лицо. И посмотрим, какой он рыцарь. Лорд Уэнт низко поклонился, как и сир Арлан, и последний поспешил вниз. Рейгар сел в свое кресло и слегка подался вперед: в этот раз ему стало интересно понаблюдать за поединками. Да и отвлечься от мрачных мыслей было бы неплохо. Перед ложами выстроились пажи с щитами. Сир Арлан, заняв свое место и, что-то сказав на ухо своему помощнику, выпрямился и возгласил: – Рыцарь, пожелавший сохранить свое имя в тайне, именуемый Рыцарем Смеющегося Древа, выйдите вперед! С правой стороны ристалища раздался небольшой шум, а со стороны собравшегося простонародья послышался смех и всякие непристойные возгласы. Рейгар сам с удивлением наблюдал за тем, что увидел: на поле выехал рыцарь маленького роста, в доспехах, которые явно были собраны по частям и были ему великоваты. Вряд ли сам юноша был ростом выше пяти с половиной футов, а доспехи, особенно кираса, были рассчитаны на более высокий рост. Его щит с чардревом, явно свежерасписанный, и отменное турнирное копье никак не вязались с его образом, закрытым шлемом и мышастой лошадью с мохнатыми ногами. – И это Рыцарь Смеющегося Древа? – каркающим смешком заметил Эйрис. – Скорее бродяга. Сир Арлан совсем разум потерял, допускает всякую шваль на турниры. – У него не было выхода, отец, – отозвался Рейгар. – Один из участников сломал ногу. – Меньше надо пить и по шлюхам ходить! – резко заявил Эйрис. – Совершенно верно, ваше величество, – поддакнул ему Квартон Челстед. Варис только губы поджал и бросил взор на Рейгара. – Выбирайте соперника, сир, – велел распорядитель турнира. – Правила вам известны. Юноша выехал вперед и проехался вдоль ряда с щитами, а потом, привстав в стременах, заговорил. Как ни странно, забрала он не поднимал, но голос его был звонок и показался чем-то знакомым Рейгару. – Ваше величество король Эйрис, милорд Уэнт, и вы, сир Арлан! Я вижу тут три щита тех рыцарей, которых хочу вызвать на поединок. Мне известно древнее правило Трех – Отца, Кузнеца и Воина. Позвольте мне вызвать троих, одного за другим. Шум усилился. Кто-то смеялся громче, кто-то кричал юноше, что умалишенным не место на турнире. И лишь немногие захлопали, приветствуя решение маленького рыцаря. Роберт Баратеон поднялся со своего кресла; сир Эртур, Коннингтон, Лонмаунт и Муттон, к которым присоединился и Освелл Уэнт – брат лорда Уэнта и королевский гвардеец, приближенный Рейгара, теперь не сводили глаз с неизвестного, причем Дэйн был явно очень встревожен и что-то постоянно говорил Уэнту. Сир Арлан обратил свой взор на короля. Эйрис только махнул рукой, позволяя продолжить, но Рейгар видел, как побледнел отец и как стиснул челюсти – явный признак наступающего приступа ярости. Рейла тоже это видела и в тревоге стиснула руку сына. – Да, есть такое правило, сир, все верно, – ответил распорядитель турнира. – Отец, Кузнец, Воин – поединки, что проводятся во имя мести или же защиты чести. Однако их давно не вспоминали, и стоит напомнить правила. Один избирает троих и идет в бой с каждым по очереди. Если он победит, то ему достанутся доспехи, оружие и кони; также он называет двоих победителей из числа щитов, дабы не нарушать счета и количества участников, ибо тот, кто одержит победу во имя Отца, Кузнеца и Воина – глас, длань и воля богов. Если он проиграет – он теряет коня, доспехи, оружие, а все трое, кого он избрал, возвращают себе свое и снова становятся полноправными участниками. Вы уверены, что хотите Поединка Трех? – Да, сир Арлан, – твердо ответил юноша. – Будь по-вашему. За что или кого вы хотите мстить, или за чью честь вступаетесь? Юноша ответил не сразу. – За честь того, кто был поруган. Мщу за того, кто был унижен, ибо у него не было оружия, и он был один против троих. Я вызываю лордов Фрея, Блаунта и Хэя! С этим словами он рысью проехался вдоль рядов со щитами, и по очереди ударил гербы своих соперников наконечником копья. – Лорд Фрей! Лорд Блаунт! Лорд Хэй! Объявитесь на ристалище! Примите вызов или будете объявлены поверженными! – громко сказал сир Арлан. Названные лорды – первый с гербом с двумя башнями на серебрянном поле (Рыцарь Башен, как его звали), второй с двумя дикобразами, разделенными красной линией на зеленом поле (Рыцарь Дикобразов), и третий с вилами на косой золотой полосе и на бронзовом поле – Рыцарь Вил – один за другим выехали вперед. Рыцарь Древа помешкал лишь на миг, оглядев своих соперников, а потом помчался в свою сторону ристалища. Лорд Фрей кивнул двоим своим соратникам и те отъехали в сторону, ожидая либо своей очереди, либо победы Рыцаря Башен. Паж с флажком, как и в прошлый день, выбежал на середину ристалища, получил сигнал от сира Арлана, взмахнул древком, и два воина помчались навстречу друг другу. Рейгар, сам не зная почему, был на стороне маленького рыцаря – его не оставляло впечатление, что голос был знакомым. Его латы грохотали друг о друга, а мышастая лошадка явно не могла скакать так же быстро, как боевой конь лорда Фрея. Расстояние между ними сокращалось, и оба копья опустились вдоль поля. Казалось, маленькому рыцарю не совладать со своим соперником – лорд Башен и сам был уверен в победе, потому он и выехал первым. Его копье с сияющим бронзовым наконечником нацелилось в шлем Рыцаря Древа, и многие уже кричали имя лорда Фрея, как победителя. Но внезапно все переменилось. Маленький рыцарь нагнулся в самый последний момент и прикрыл голову щитом – копье Рыцаря Башен пришлось в самый лик Чардрева и с громким треском разлетелось на мелкие щепки; копье юноши же пришлось в середину серебрянной кирасы Фрея и он, не то от силы удара, не то от неожиданности и избегая столкновения с щитом соперника, наклонился назад, не удержался и упал в песок, а его буланого коня с трудом поймали и утихомирили конюхи. – Так вершиться воля Отца! – произнес сир Арлан. На миг повисла тишина, которая потом взорвалась ликующим ревом. Если до этого люди насмехались над маленьким рыцарем, то сейчас чествовали его имя. Рейгар, как и многие благородные лорды, поднялся, чтобы поддержать его. – Повезло молокососу, – проговорил Эйрис. Его глаза блестели, а на лбу появился пот. – Блаунт с ним разберется! Но ни Блаунт, ни Хэй не смогли повергнуть юношу с чардревом. Он брал не силой и ростом – а хитростью и удалью, и Рейгар видел, как он умно использует свою легкость и маленький рост в свою же пользу, в то время как противники, явно недооценивая его, слишком полагались на непоколебимое чувство собственного превосходства и физической силы. Простолюдины ликовали – где-то даже завязалась драка, и солдатам лорда Уэнта пришлось разнимать спорщиков. Поздравляя победителя, со своих мест поднялись лорд Старк, Роберт Баратеон, лорд Аррен, лорд Талли, Оберин Мартелл и сам Рейгар Таргариен. Но остальные встретили победу Рыцаря Смеющегося Чардрева сдержанно или же даже с гневом. Но все – все без исключения теперь гадали, кем он был. – Это Джейме Ланнистер, – прошептал Эйрис. Его глаза лихорадочно блестели, а худые пальцы с длинными ногтями впились в подлокотники кресла. – Это Джейме, этот Тайвинов выродок! Лорд Варис, вы же сказали, что он уехал! Я же велел ему уехать! – Он уехал, ваше величество, – осторожно ответил евнух, тут же поднимаясь и склоняясь к королю. – И лорды, ваши советники, свидетели. Джейме Ланнистер отбыл в Королевскую Гавань, я клянусь вам... Договорить он не успел. Король схватил его за бархатный ворот и встряхнул. – Это Джейме Ланнистер! – едва ли не взвизгнул он. – Тайвинов выродок! Рейгар был вынужден отвернуться от ристалища, но лишь на миг – голос маленького рыцаря привлек его внимание снова. – ... я не возьму трофеев. Но я возьму другое: слово, – говорил юноша. – Пусть лорды Хэй, Блаунт и Фрей поклянутся, что научат своих слуг чести и доблести, да и сами ей поучатся. А большего мне и не надо. Он поднял свое копье – треснутое, но все еще целое, и щит – покоцанный и с местами отлетевшей краской. – Юноша с Болот! – вскричал он. – Ты отмщен! Старые боги помнят! А победителями пусть будут три рыцаря Долины: Милоувелл, Сандаунер и Гэсли! И с этими словами он, бросив на землю щит и копье и, развернув свою мышастую лошадь, погнал ее галопом прочь и от ристалища, и от шатрового городка, и от самого Харренхолла. – Схватите его! – тихо прошептал Эйрис, отпуская Вариса. Король поднялся и уже громче повторил. – Схватите его, сейчас! Схватите и приведите сюда! И арестуйте Арлана Стивелла! Слышите?! Что вы стоите! Ваш король вам приказывает! Предатели! Предатели! Советники отца в замешательстве молчали. Почему-то Челстед и Стоунтон смотрели на Рейгара, как и Варис. Мэрривэзер, впрочем, кивнул и уже собирался подать знак страже, когда принц, наконец, вмешался. – Отец, – произнес он спокойно, подходя к Эйрису. – Отец, оставьте его. Это всего лишь какой-то мальчик из Речных Земель, который пришел отомстить за своего товарища. Джейме Ланнистер отбыл в столицу по вашему приказу, лорд Варис, и Хайтауэр могут это подтвердить. Никто не желает вас предавать, отец. – Это Тайвин. Тайвин решил поиздеваться надо мной, – продолжал Эйрис, даже не глядя на сына, а куда-то вдаль, перед собой. – Он прислал своего сына, чтобы тот показал, сколь малое означают приказы их короля. – Отец, перестаньте и послушайте, – Рейгар теперь встал перед ним, и в его голосе зазвенела сталь. – Юноша не желал вам зла. Не желал над вами насмехаться. Он лишь прибыл сюда для того, чтобы отомстить за своего друга, может, брата, кузена, родича... Пусть идет, куда глаза глядят. Турнир продолжится так, как он и должен. Эйрис с гневом взглянул на сына и впился худыми пальцами в его камзол и оттянул от края ложи. – А может, это ты, а? – тихо произнес он. – Может, это ты прислал этого гаденыша, чтобы поиздеваться надо мной? Чтобы сейчас все видели, какой ты благородный и высокий духом будущий король? Может, это ты все устроил? Этот турнир, чтобы собрать лордов и сместить меня? Что, не вышло, да? Твой Тайвин предал тебя? Интересно, почему? Ты отказал ему взять в жены его подстилку-дочь? Под кем она только не лежала, а?! Не бывать тебе королем! Никогда! Я лишу тебя права даже на то, чтобы дышать! – Отец, успокойтесь и возьмите себя в руки во имя справедливости. Вы сейчас скажете такое, о чем будете сожалеть, – ледяным голосом спокойно произнес Рейгар. Эти вспышки гнева были ему знакомы – как и всем приближенным Эйриса. Хорошо еще, все это происходило в глубине ложи и не было видно другим. Король отцепился от его одежды, но лишь для того, чтобы ударить по лицу – не больно, сил не хватало на болезненный удар, но ощутимо. Перстень Эйгона Завоевателя пришелся прямо на губу, и ее обожгла боль, а рот наполнился кровавой слюной. Королева вскрикнула, но принц дал ей знак не вмешиваться. Эйрис в таком состоянии мог покалечить и ее. Внезапно, король рассмеялся – громко и с надрывом, но лишь для того, чтобы через минуту снова впасть в ярость. Он подошел к перилам и поднял руку – шум, ликование, где-то играющая музыка, все почти мигом стихло. – Благородные рыцари! – возгласил король. – Ваша честь была поругана каким-то наглецом, кого по незнанию или же по злому умыслу неизвестный посвятил в рыцари! Слушайте мой приказ: сундук золота, весом с самого негодяя, получит тот, кто найдет Рыцаря Смеющегося Древа. Приведите его живым на королевский суд! Найдите его! Это приказ вашего короля! Эйрис обернулся к Рейгару, который стоял рядом с матерью – Рейла утирала платком разбитую губу сына. – Что, жена, милуешься с любимым мальчиком? – прошипел он. – Ты такая же предательница, как он! Как жаль, что у него волосы и глаза Таргариена, иначе я бы мог доказать, что это не мой сын! Но я не могу... Слушай меня, мальчишка! – Эйрис ткнул пальцем в грудь Рейгару. – Садись в седло и приведи мне этого гаденыша, если хочешь доказать, что не ты его прислал. И перестань прятаться за юбку матери! – он попытался толкнуть принца в сторону, но не хватило сил. – Пошел вон! Приказ Эйриса слышали многие рыцари, включая тех, что были с другой стороны ристалища. Ричард Лонмаунт и Роберт Баратеон, казалось, воодушевились больше всех. Приближенный Рейгара и Штормовой лорд, которые в обычное время неплохо ладили друг с другом, в окружении своих оруженосцев и других рыцарей, уже собирались на ристалище. – Приказ короля – закон! – кричал Лонмаунт, садясь в седло своего серого жеребца. – Мы приведем к вам негодяя, ваше величество! – Да будет суд короля! – вторил ему Баратеон. Похоже, даже вывихнутая рука не мешала ему оседлать своего рыжего и мчаться в погоню. – Мы найдем рыцаря Древа! – Найдем! И приведем живым! – вторили им остальные. Рейгар наблюдал за всем с равнодушием. Спустившись из королевской ложи, он пересек ристалище и направился в сторону конюшен. Отец приказал ему найти этого паренька? Ну, что же, он так и сделает. Всем было известно, что это не Джейме Ланнистер, который уехал еще до рассвета, но это все равно не спасло бы юношу от беды и несчастий. Отцу хотелось крови – Рейгар знал этот взгляд, этот лихорадочный блеск и этот гнев. А юноша всего лишь заступился за своего друга или брата, нашел и устыдил обидчиков. В другое время его бы славили, но сейчас на него была объявлена охота, и благородные лорды, точно псы, были спущены по следу. Однако в этой своре был один Дракон, который решил во чтобы то не стало найти юношу первым и помочь ему сбежать так, чтобы никто никогда его не нашел, и руки отца не дотянулись бы до него. У Волонкара все еще не зажили порезы на боках, потому Рейгар велел запрячь другого коня, которого привез из Королевской Гавани – Туманного. Темно-серого в яблоках, с белым хвостом и гривой. Услужливый Уиллас принес принцу его плащ и оружие – в ложе с Эйрисом возбранялось носить мечи или кинжалы любому, кроме гвардейцев короля. – Сир Эртур не поехал на поиски, – сказал оруженосец. – И сир Джон Коннингттон, и сир Майлс Муттон. Они ушли в шатровый городок пить вино. – И правильно сделали, – отозвался Рейгар, застегивая пояс с мечом. – Когда я уеду, вернись в мои покои и жди там. Если вдруг кто-то принесет какую записку, то спрячь ее и никому не показывай. Понял? – Понял, ваше высочество. Желаете, я сам наведаюсь, куда надо, и спрошу? – предложил Уиллас. – Нет. Ничего не надо. Из покоев – ни ноги. Юноша кивнул. Он поддержал стремя, когда Рейгар сел в седло, но потом осторожно дотронулся до сапога принца. – Можно мне у вас спросить, ваше высочество? – тихо произнес он. – Спрашивай, только быстрее, – велел Принц-Дракон. – Вы приведете Рыцаря Древа на суд? – А не стоит? – поинтересовался Рейгар. – Вам его не жаль? Король казнит его... Или запрячет в темницу, – проговорил Уиллас. – Если это Джейме Ланнистер, то он нарушил приказ своего короля. Темница именно то место, где он должен быть. А если нет, его никто не тронет, – ответил принц. Хотелось бы ему самому в это верить... Уиллас нахмурился, но отошел и ничего не сказал. Рейгар хотел бы сказать ему правду, но сейчас, когда поблизости лорд Варис, и его шпионы могут быть кругом, он предпочитал быть осторожным. Юноша был ему верен – но как поручиться, что ни один из конюхов не подслушивает? Туманный, застоявшийся в стойле, всхрапнув и выгнув шею, сорвался бы с места, если бы Рейгар не придержал его и не вынудил идти рысью до самых Конных Ворот. Куда мог направится маленький рыцарь, он даже представить не мог, но точно не в Харрентон или туда, где раскинули свои шатры простые люди. Но кто-то мог видеть его – к примеру, стража лорда Уэнта. – Ваше высочество! – позвал его знакомый голос. – Постойте! Принц обернулся и увидел сира Эртура, спешившего ему навстречу. – Я думал, вы удалились распивать дорнийское, милорд, – отозвался Рейгар, натягивая поводья и осаживая коня. – Что-то случилось? Дэйн не ответил, пока не подошел, – последние несколько метров он буквально пробежал, – и, коснувшись теплого бока лошади, не проговорил очень тихо, вынуждая принца склониться к нему: – Вы едете за этим Рыцарем Смеющегося Древа, так ведь? – Да, именно, – ответил Рейгар. – Хочу найти его, пока эти бравые рыцари, которых послал мой отец, не добрались до него первыми. Если это правда Джейме, я помогу ему уехать в Королевскую Гавань так, что никто ничего не заподозрит... – Но это не Джейме Ланнистер, ваше высочество, – произнес сир Эртур. – Откуда вы знаете? – У Ланнистеров волосы золотые, а у этого – темные. Рейгар насторожился: – Вы его видели? Вы знаете, кто это? – Не видел, только заметил, что у него из под шлема выбилась толстая коса темных волос. И я видел, куда он поскакал. В сторону леса, к Божьему Оку. В ту сторону, где, как вы сами говорили два дня назад, растут страж-деревья, принесенные Первыми Людьми с Севера. Принц-Дракон стиснул поводья в руках и невольно взглянул в сторону озера. – Я думаю, я догадался кто это, ваше высочество, – продолжил быстро сир Эртур. – Рыцарь Древа защищал юношу с Болот – а еще утром я слышал от своего оруженосца, что слуги Фрея, Блаунта и Хэя задирали, а потом избили какого-то паренька, который с Сероводного Дозора. А кто там командует? – Риды, – ответил Рейгар. – А они вассалы Старков. Но Эддард и Брандон были в ложе этим днем, и их отец... Вы хотите сказать?.. Хм... ничего удивительного теперь, что его голос показался мне таким знакомым! – Если это ваша «цель» устроила весь этот переполох, то, что она дочь грандлорда, и то, что она женщина, не спасет ее от гнева короля. Наоборот, гнев его обрушится на Старков. Скачите, ищите ее, и пусть боги дозволят вам добраться до нее раньше, чем это сделают другие. Сказав это, Эртур Дэйн отошел от Рейгара, позволяя тому без лишних слов пришпорить Туманного и мчаться на поиски Лианны. Принц-Дракон невольно вспомнил свой зеленый сон – дева в доспехах с зимней розой на груди. Если до этого у него еще были сомнения, то теперь их не осталось: Лианна была той самой «сестрой Лютоволка», встреча с которой была предрешена богами. С ней ему суждено было сплести свою жизнь и судьбу, «отправиться к началу» и исполнить свое предназначение Обещанного Принца, предсказанного когда-то Эйгону Таргариену.

***

Серая кобыла оказалась на диво резвой, когда Лианна хлестнула ее сорванной веткой. То, что за ней отправили погоню, она не знала, но сердце подсказывало девушке, что надо было убираться от Харренхолла подобру-поздорову, пока никто ничего не понял или не начал искать Рыцаря Смеющегося Древа. Сердце ее ликовало, а душа, казалось, была подобне птице, которую слишком долго держали в заточении: свобода решать, что делать, возможность нести справедливость, ощущение, что сами боги – старые или новые, она не знала, но и не хотела думать об этом, – закрыли ее своими руками и преподнесли победу в столь трудных и неравных обстоятельствах, окрыляли. Она отомстила за Рида и посрамила лордов тех, кто посмел поднять на него руку. Это сделала Лианна, не ее братья, которые даже не подумали вступиться за Хоуленда, она сохранила честь своего Дома перед ликом богов. И Рейгар там был, он видел ее, пусть и не знал, кто она, но девушка видела, как он поднялся, и как он улыбался, когда она спешила своих соперников одного за другим; как она сама в прошлый день следила за ним и радовалась его победам. Лианна продолжала хлестать кобылу, пока та не достигла леса: у опушки девушка решила соблюсти осторожность и заехала в чащу медленно, чтобы не ломать ветвей, и старалась не оставлять следов. Хорошо еще, погода была сухая, и отпечатки копыт не были видны в тугой, свежей весенней траве. Если бы кто-то вознамерился ее найти, то не знал бы, куда скакать. Видеть Лианну никто не видел - она слишком стремительно промчалась через шатровый городок, сбивая по пути то бочки, то пару шатров, и вызвав смятение среди слуг и оруженосцев благородных рыцарей, а потом исчезла за небольшой рощей. Мираксес была там же, где хозяйка ее и оставила, стреноженная и привязанная к железному колышку, она медленно бродила по поляне и то и дело рвала траву в придачу с первыми весенними цветами. Там же, в «зеленой пещере» лежали вещи Лианны – ее платье для верховой езды и плащ. Свой любимый дублет и штаны она оставила в покоях, так как не было иного выхода: Мэг, встревоженная ее состоянием, отпустила девушку только в «нормальной одежде», как она выразилась, наивно полагая, что платье не позволит Лианне далеко уехать. Доспехи пришлось одеть на поддоспешник Бенджена – его, увы, брату уже никогда не увидеть. Впрочем, он если и начнет его искать, то всегда можно свалить на то, что у младшего голова дырявая, ровно котел старой Мэли, живущей на мельнице недалекого от Зимней Ограды, и он его забыл дома. Спешившись, Лианна в первую очередь стала снимать доспехи. Если застегнуть все ремешки было еще более или менее удобно и самой, то расстегивать их было невозможно сложно. Девушка решила особенно не церемониться, – доспехи эти, как и поддоспешник Бенджена, она собиралась утопить в мешке на дне Божьего Ока – нельзя было, чтобы когда-то кто-то их нашел, потому, взяв заранее припасенный нож, она разрезала все, до чего с трудом дотягивалась пальцами. Сняв с себя всю эту груду железа, Лианна облегченно вздохнула: ветерок приятно холодил разгоряченное тело, и она могла спокойно остаться на время в исподних штанах да корсаже. Сюда никто не ходил – даже дикие звери, стесняться было некого. Девушка спустилась к ручью и смыла пыль с сапог, а потом умылась и сама. Руки, правда, ломило нещадно, а ладони стерлись даже под перчатками и латными рукавицами. Придется придумать, от чего, или же каким-то образом умудриться их прятать некоторое время, пока не пройдут. Особенно сильно болела левая лопатка, так как удар Фрея в щит был очень силен, Лианне даже показалось, не вывихнул ли он ей плечо, но ее короткий и отчаянный крик заглушил грохот лат и оружия. Ноги тоже вскоре начали бы болеть – девушка это чувствовала, как сильно были сведены мышцы. Особенно бедра, и, опустив ступни в холодный ручей, она издала стон блаженства. Внезапно обе ее лошади насторожились и, подняв головы, уставились в сторону деревьев, откуда недавно приехала сама Лианна. Девушка подскочила и бросилась к своим доспехам, чтобы схватить меч. В сердце заполз липкий и мерзкий страх, граничащий с ужасом от того, что это могли искать ее, или же что похуже – это могла быть шайка разбойников, случайно сюда забредшая. Сможет ли она справиться с несколькими мужчинами одна? До этого она никогда не сражалась, лишь в шутку с братьями. А если у них луки, и они ее убьют прежде, чем она что-то сможет сделать? Ведь тогда ее никогда и никто не найдет. А ведь разбойники могли сделать и что похуже, чем просто убить... Мираксес фыркнула и тихо, словно вопросительно, заражала, когда раздался треск веток, и на прогалину выехал всадник в черном плаще и черных одеждах. Сбрую его высокого серого в яблоках коня украшали редкие рубины, а на нагруднике красовался герб Таргариенов. Всадник откинул капюшон и остановился, глядя на Лианну своими фиолетово-синими глазами, которые в зеленоватом свете леса казались черными. Тени от деревьев и молодой листвы играли на его волосах, подобных сплаву серебра и золота. – Кажется, я знаю, как называется ваш недуг, столь внезапно вас сразивший, миледи, – сказал Рейгар Таргариен. – Моя королева-мать именовала его «воспалением хитрости», – он взглянул на меч в ее руках. – Вы собираетесь и меня вызвать на поединок? Или, может, все же опустите клинок? Лианна медленно подчинилась. – Как вы меня нашли, ваше высочество? – пролепетала она. – Не иначе, как с помощью богов, – ответил он, спешившись и направляясь к ней быстрыми шагами. – Потому, что кроме них, и, может, меня, вам никто не поможет. Лианна, пораженная его появлением и словами, молчала, не в силах пошевелиться. – Я даже не знаю, что вам сказать в первую очередь, леди Лианна Старк, – продолжил Рейгар, останавливаясь перед ней всего в полушаге. Девушка подняла на него глаза – рядом с ним она всегда чувствовала себя совсем маленькой и беззащитной, но почему-то это ее не злило, а совсем наоборот. – То, что вы самая смелая девица, которую я когда-либо видел, или же что самая безрассудная и дурная на всю свою прекрасную голову? Вы можете мне объяснить, что это вы устроили сегодня? А главное – зачем? В его обычно мягком голосе отчетливо были слышны стальные ноты – он не шутил, Лианна видела и ощущала это всем своим существом, видела это в выражении его красивого лица. – Кто-то должен был вступиться за Хоуленда Рида, ваше высочество, – проговорила она. – А почему вы? У вас, что, нет братьев, нет отца, которые могли бы это сделать? – снова спросил он. – Отец не знал, да и не смог бы, а братья не захотели. Им важнее были их дамы, которым они желали преподнести венок королевы любви и красоты. Рейгар хмыкнул и нахмурился. – Вот как... – произнес он. – Я ненавижу себя за следующий вопрос, но почему вы не обратились к Роберту Баратеону? Он вам... не чужой, неужели он бы вам отказал? – Я не знаю. После того, что было на пиру в чертоге Харрена Хоара, братья запретили мне что-то просить у Роберта. Но, по правде вам сказать, я сама не хотела к нему обращаться. Да и он наверняка бы отказал. Они все считают, мужчина должен защищать себя сам . – А вы, выходит, так не считаете? – Я лишь считаю, что сильный должен защищать слабого, какая разница, кто он? Вы же сами сказали мне, там, на стене, когда предлагали вступиться за меня. – Раз ваши братья вам отказали, почему вы не пришли ко мне? Я бы сам заступился за вашего друга. Если вы так внимательно меня слушали, то должны были помнить, что я сказал вам, что вы всегда можете обратиться ко мне. – И чтобы все поняли, что это я вас просила? Чтобы все стали судачить за вашей спиной? Чтобы поползли слухи о том, что мы не просто знакомые? – Лианна упрямо мотнула головой. – Нет. Но не только это остановило меня. За Рида должен был заступиться Старк. Иначе боги покарали бы всех нас. Я не только его защищала – но и своих братьев. От бесчестья. – О котором никто не узнал бы, – твердо сказал Рейгар. – Как никто пока не догадывается о том, кем был смелый невысокий рыцарь. – Боги знают. Они смотрят. Этого достаточно. Я не хочу нести груз совести на своих плечах до конца своих дней. Считайте меня глупой дикаркой, если хотите... – Глупой я вас никогда не считал и дикаркой тоже, и никогда не стану, – оборвал ее Принц-Дракон. – Но вот безрассудной – да. Неосторожной – да. Если бы вы ко мне пришли, я бы посоветовал вам обратиться к вашему отцу, пошел бы с вами, если надо, и говорил бы с лордом Старком сам. Он, насколько мне известно, человек мудрый и уравновешенный, и справедливый. Он бы наказал обидчиков Хоуленда Рида. Хотя бы тем, что нашел бы рыцаря, готового выступить от его имени. Я бы предложил либо себя, либо сира Эртура или хотя бы Джона Коннингтона. Может, ваш отец знает кого-нибудь еще. Все было бы пристойно, и никто не смел бы сводить сплетни за вашей или моей спиной. Но что сделали вы? Рисковали своей жизнью, своей семьей, честью самого вашего друга. Если бы открылась правда? Если бы вас ранили? Или, что еще хуже, убили? – Но я... я ... я победила, – Лианна с трудом сдерживала слезы досады. Теперь, слушая Рейгара, ей казалось, что он был прав во всем. И она с трудом могла вымолвить хоть слово. – Победили. Не иначе как с помощью богов, я наблюдал за вами. Но вы навлекли на себя гнев моего отца, он думает, вы какой-то предатель, посланный, чтобы насмехаться над ним. Или что вы Джейме Ланнистер. Он послал рыцарей на ваши поиски, включая вашего Роберта Баратеона, обещая золото весом с вас. Как вы думаете, что будет, если вас найдут? Вас спасет ваше имя? То, что вы женщина? Короля это только разъярит еще больше, и Старки, если не будут объявлены предателями, приобретут себе врагов не только в лице оскорбленных Фреев, Блаунтов и Хээв, но и в лице моего Дома. Моего отца. А его советники только этого и ждут. Лианна молчала, глядя на Принца-Дракона. Горячая слеза обожгла ее щеку, следом за ней другая. Рейгар, видя это, смягчился. Он тяжело вздохнул, снял перчатку и очень осторожно, словно боялся повредить ей или напугать, отер слезы Лианны. Девушка и правда вздрогнула, но не отодвинулась. Подушечки его пальцев были слегка шершавыми – почему она не заметила этого раньше, когда Принц-Дракон приглашал ее на танец прошлым вечером? – Отец отправил на ваши поиски и меня, – тихо сказал Рейгар, не убирая руки и не спуская с девушки взора. – Одна из безумных мыслей, которая пришла ему в голову, что это я послал Рыцаря Смеющегося Древа, чтобы поиздеваться над ним. Увы, он видит угрозу во всем, что я делаю. Я должен вас найти и доставить к нему. Иначе он будет считать меня виноватым во всем – И вы выполните его приказ? – шепотом спросила Лианна. Казалось, она была околдована его глазами, его прикосновением, его голосом. Девушка даже не могла пошевелиться, просто стояла и позволяла ему касаться ее щек, висков, нижней губы... Рейгар, казалось, был удивлен ее вопросом. Он замер, но потом убрал руку от ее лица и снова стал далеким и недосягаемым. – Выполню ли я его приказ? – его горькая улыбка дала понять, какую глупость Лианна сморозила в очередной раз. – Нет. Я не собирался его выполнять даже в тот миг, когда не думал, что это вы. А сейчас тем более. – Но ваш отец будет гневаться на вас, – возразила Лианна. – Будет, – согласился Принц-Дракон. – Но я надеюсь получить от вас кое-что взамен, чтобы его гнев было легче перенести. Девушка невольно сделала шаг назад. Она только сейчас сообразила, что стоит в одном исподнем, со слегка распущенной шнуровкой на корсаже, перед мужчиной. Невольно она скрестила руки на груди и сделала еще один шаг назад. Рейгар не просто мужчина, – напомнила она себе. Он Дракон, с огненной кровью огнедышащих змеев и древних, кровавых богов Валирии. Драконокровные всегда получают то, что хотят. Или кого хотят. – И на что вы надеетесь, ваше высочество? – тихо спросила она. – На небольшое одолжение, – ответил Рейгар. – Вернее, на два. Не бойтесь, миледи, ничего непристойного, я клянусь своей честью и именем Семерых. Вы сделаете кое-что для меня. – Что же? – Очень скоро вы получите одно предложение, на которое вы ответите согласием, – сказал Рейгар. – Я снова уверяю вас, что оно будет благопристойным и не будет содержать ничего порочащего вашу семью или ваш Дом. Сказав это, он умолк, разглядывая Лианну. Девушка ждала, продолжит ли он говорить, и тоже смотрела на него. – А второе? – спросила она, не утерпев. Рейгар не ответил. Вместо этого он подошел к ней, взял ее за руку и, склонившись, поцеловал вначале ее пальцы, а потом саму ладонь. – Вы должны простить меня за все, что я сказал вам, – проговорил он, стискивая ее пальцы в своих и не сводя глаз с ее руки. – Что вы безрассудная и дурная на всю вашу прекрасную голову. Это не так. Вы смелая, и ваши сердце и душа чисты, как звездное небо в морозную ночь. Вы поступили по чести и сделали все правильно. И будь этот мир иным, на вас не спускали бы свору псов, которые думают лишь о том, как бы прославить свое имя, а чествовали как героя. Но мы живем в ином времени: где верность бывает предана, любовь попрана, и даже самое святое, что может быть дано богами людям – брак и дети, свершается лишь для того, чтобы упрочить власть. Я бранил вас лишь потому, что желаю вам добра и боюсь за вас. Я не хочу, чтобы вам причинили вред за ваше благородство и честность. – Мне кажется, вы бы сами так же поступили, – прошептала Лианна. Ей казалось, ее рука горит от его прикосновений, от его поцелуя, сил отнять ее не было, да и желания, по правде говоря, тоже. К ней никто никогда так не относился. Даже Роберт, который вроде, по его словам, был влюблен. – Вчера, когда невзирая на угрозу вашей жизни, продолжили поединок, – она опустила голову, чувствуя, как румянец окрасил ее щеки. – Вы дурно на меня влияете, ваше высочество. Вместо того, чтобы падать в обморок от страха, я беру с вас пример и сама лезу в самое горнило огня. Рейгар улыбнулся – открыто и радостно. Так, как она еще ни разу не видела. И это делало его еще более прекрасным, чем когда он был печален и молчалив, или же гневался. – Только Драконокровным не страшен огонь, моя госпожа, – ответил он. – А вам стоит быть осторожнее. Обещайте мне, что в следующий раз, когда вознамеритесь следовать моему примеру, вы вначале посоветуетесь со мной. – Обещаю, – кивнула Лианна. – Вы исполните мою просьбу? Насчет предложения? – Исполню. В этом я клянусь. – Я вам верю, леди Лианна. Сказав это, Рейгар отпустил ее руку и оглянулся вокруг. – Надо бы поспешить, – заметил он. – У вас, надеюсь, с собой есть другая одежда? – Да, – Лианна словно очнулась ото сна. Его такой простой вопрос заставил ее вернуться на землю. – Я собиралась переодеться, когда появились вы. – А что намеревались сделать с доспехами? – Сложить в мешок вместе с оружием и утопить в озере. – А лошадь? – Вывести ее на опушку и отпустить. Рейгар хмыкнул и кивнул. – Тогда переодевайтесь. А я займусь остальным, – сказал он. – Потом я провожу вас до Харренхолла и по пути надеюсь услышать рассказ о том, как вам все это удалось сделать. Если же нас кто-то встретит... – он закусил губу. – Если я скажу, что ваша лошадь вас понесла, и я забыл про поиски, спасая прекрасную леди, ваши братья, услышь они, поверят в такое? – Если я добавлю, что за мной погнались псы, – Лианны не смогла сдержать тихого смешка. Ну и дурой, должно быть, она выглядела, когда была с Принцем-Драконом – краснела, лепетала что-то, несла глупости и вот так вот хихикала, как томная девица, над которыми сама всегда смеялась. Но девушка не могла с собой ничего поделать. Это было сильнее нее. – Мираксес очень не любит собак, это чистая правда. Принц-Дракон приподнял бровь в удивлении, услышав имя лошади, однако ничего на это не сказал. – Тогда так и сделаем. Хотя, если все заняты поисками Рыцаря Смеющегося Древа, то, вполне возможно, мы никого и не встретим, – ответил Рейгар. – Кстати, а кто раскрасил ваш щит? – Я сама, – девушка бросила взгляд на краски в стеклянных баночках и пару кистей. – Надо избавиться от всего, что может вас выдать, – подытожил Принц-Дракон, расстегивая застежку на горле и снимая плащ. – Одевайтесь, моя госпожа. Нам надо поторопиться. В этом он был прав: Лианна кивнула и без лишних слов направилась в свою «зеленую» пещеру. Привести себя в порядок не составило труда – платье было с узкими простыми рукавами без пуговиц, а под него, в отличие от обычных нарядов, одевались мягкие штаны, так как оно было для верховой езды. Спереди юбка была разрезана, но ее, при желании, можно было застегнуть на небольшие жемчужные пуговицы. Волосы Лианна причесала жесткой щеткой, лежавшей в поясном кошеле. Снова заплетать ее в косу она не стала. С помощью припасенных шпилек и ленты, коса превратилась в «розу»" на затылке. Сапоги, с которых она успела смыть грязь и пыль еще до появления Рейгара, были снова чистыми, и Лианна была уверена, что никто никогда не заподозрит эту миленькую девушку в платье в том, что именно она и есть тот рыцарь, которого ищут почти все благородные лорды и воины Семи Королевств. Рейгар тем временем седлал Мираксес, переставляя седло и уздечку на белую кобылу. Та фырчала, вертелась и пару раз попыталась его укусить, но, увидев, что незнакомец не собирается причинить ей вреда, успокоилась. Вручив поводья Мираксес ее хозяйке, Рейгар отвязал и своего коня, который до этого был привязан к молодому деревцу. – Подержите, – сказал он, давая вторые поводья Лианне в руки. – Его зовут Туманный. Не бойтесь, он смирный. Лианна и не боялась – пока Рейгар собирал доспех в мешок и ходил к берегу озера, девушка успела погладить серого в яблоках и рассмотреть его сбрую. Оказалось, что алый дракон на нагруднике был отлит из металла и потом покрашен, хотя ей изначально показалось, что он сам был выложен рубинами. Самих драгоценных камней Лианна насчитала около сорока. Девушке подумалось, что принц, должно быть, любит их – кольцо у него на указательном пальце было золотым и тоже с рубином, только более темным и гладким, похожим на каплю крови. Или тлеющий уголек. Лианна не преминула заметить это, когда Рейгар вернулся. Принц улыбнулся ей и, сняв кольцо с пальца, протянул ей. – Оно принадлежало принцу Мейкару и досталось ему в дар от его деда-короля, – сказал он. – Мейкар позже отдал его Эйгону, своему младшему сыну, когда тот путешествовал с Дунканом Высоким, чтобы мальчик мог подать знак, окажись они в беде. Эйгон так и сохранил его, должно быть, а потом, когда сам стал королем, отдал его своему сыну, Дункану Принцу Стрекоз, пока тот не женился на Дженни из Старых Камней. Кольцо после отречения Дункана перешло моему деду, а потом моему отцу. Он и отдал мне его, когда мне было восемь. Если вы присмотритесь, то увидите под рубином изображение герба. А на обратной стороне девиз моего Дома. Когда у меня будет сын, а я сам буду королем, я отдам это кольцо ему. Действительно, под камнем можно было отчетливо рассмотреть Трехглавого Дракона, а на внутреннем ободе надпись «Пламя и Кровь». – Интересный рубин, никогда такого не видела, – ответила Лианна, возвращая кольцо Рейгару. Его слова о сыне навели ее на мысли об Элии Мартелл, и ревность стиснула ее сердце в когтистых лапах. Она перестала улыбаться и молча села в седло Мираксес, пока принц поддержал ей стремя. Он же, прежде чем оседлать Туманного, связал из веревки недоуздок для серой кобылы, а колышек, замахнувшись как следует, выбросил в сторону, в самую чащу. Поправив траву и землю в том месте, где он был воткнут в землю, Рейгар привязал свободный конец веревки к своему седлу. – Отпустим ее около опушки, – сказал Принц-Дракон. – Она позже сама вернется к людям, тем более, что Харрентон недалеко. Лианна молча кивнула и, не дожидаясь, направила Мираксес в сторону леса. Некоторое время они так и ехали молча: девушка злилась, и от понимания того, что именно ее так расстраивало, она злилась только еще больше и на себя, и на Рейгара Таргариена, и на всех кругом. Мысль о том, что Элия Мартелл будет его королевой, и это ее сыну он подарит кольцо, о том, что в ее доме, в Винтерфелле, однажды хозяйкой будет рыжеволосая Кейтилин Талли, а помогать ей, скорее всего, будет Эшара Дэйн, были подобны сотням игл, вонзающимся в душу. Представляя будущую жену Брандона в кресле ее матери, Лианна с трудом смогла сдержать слезы. Чужая среди родных. Она же сама, скорее всего, будет бродить по коридорам замка в Штормовом Пределе. Чужая среди чужих. Почему-то идеи о том, что она могла бы сбежать, или каким-то чудом Рейгар бы взял ее в жены, сейчас казались глупыми и несбыточными. Это только в сказках принцессы и принцы добиваются своего, а в реальном мире они женятся и выходят замуж за тех, кого им выберут родители. Если улыбнется удача – муж или жена станут любимыми. Но везло обычно лишь единицам. Невольно Лианна обернулась, чтобы посмотреть на Принца-Дракона. Он ехал позади нее, то и дело подзывая и подгоняя серую лошадь. Девушка снова стала гадать, что ему нужно от нее: он словно следовал за ней тенью, куда бы она не свернула, куда бы не пошла, он постоянно оказывался рядом. Сегодня, когда он отер ее слезы, Лианне показалось, он хочет ее поцеловать. Может, так и было бы, не ляпни она очередную глупость. Невольно она посмотрела на свою ладонь, которая сейчас была затянута в перчатку. Касание его губ до сих пор жгло ее кожу. Девушка, должно быть, и правда нравилась ему – иначе зачем он следовал за ней повсюду? Если бы только это все не было пустым и бессмысленным... И новая волна отчаяния захватила Лианну. Настолько сильная, что ей захотелось пришпорить Мираксес и умчаться в неведомые края. Туда, где ее никто никогда не найдет. – Леди Лианна, что с вами? – раздался голос Рейгара. Он направил коня вперед, догнал ее и теперь пытался заглянуть ей в лицо. – Вы плачете? Во имя богов, что случилось? Лианна утерла слезы тыльной стороной ладони. – Ничего, ваше высочество. Мне просто стало грустно, – ответила она. – Со мной такое бывает. – Я обидел вас? – снова спросил Принц-Дракон. – Нет, с чего взяли? – возразила девушка и попыталась улыбнуться. – В этот раз вы ничего такого не сделали. Рейгар хмыкнул. Казалось, он не поверил Лианне – но и пусть. Незачем ему знать. – Интересно, что теперь будет с турниром, – продолжила девушка, стараясь отвлечься и предотвратить последующие наверняка вопросы. – Надеюсь, его величество не отменит его из-за меня. – Нет, даже если захочет, – ответил принц. – Вы потребовали Право Троих, и, как вы сами слышали от сира Арлана, назвали тех людей, которых считали достойными участвовать дальше. Завтра турнир продолжится – поединки, которые не могли быть завершены сегодня, состоятся также завтра. – Завтра будет участвовать мой брат Эддард, – заметила Лианна. Помолчав, она добавила: – Вы знаете Эшару Дэйн? Она ведь сестра сира Эртура... какая она? – Не могу вам сказать, моя госпожа. Она фрейлина Элии Мартелл, и в Красном Замке бывает редко. – Ну, может, скоро вам представится шанс видеть ее чаще... Думаю, сир Эртур будет рад, что хотя бы одна из его сестер будет подле него, – девушка старалась говорить как можно более просто. – Если только мой брат не наберется храбрости и не попросит ее руки у Меча Зари. Рейгар не ответил – вместо этого он пристально посмотрел на нее, а потом устремил свой взор в сторону деревьев. – Вы бывали в Штормовых Землях, ваше высочество? – его молчание почему-то задело Лианну и теперь она уже не могла себя остановить, хотя внутри нее что-то кричало «умолкни, пока не поздно!». Не признаваясь самой себе, девушка хотела, чтобы он сказал ей слова, которые – она сама понимала – были невозможны, и от этого злилась еще больше. – Да, – коротко ответил Принц-Дракон. – Вы объездили все Семь Королевств, я полагаю? – Увы, нет. Я никогда не бывал севернее Харренхолла. – А в Дорне? Там вы бывали? – Бывал. В Летнем Замке, В Грифовом Насесте, Звездопаде и в Солнечном Копье... – Вы гостили у Мартеллов, когда там были? – Да, я был гостем принцессы Обеллы и принцев Дорана и Оберина. – Ах, вот как... На ум после этого пришел только один вопрос, но задавать его Лианна не стала – это было слишком даже для нее. Рейгар не спускал с нее взгляда и через минуту молчания выехал чуть вперед и преградил ей путь. Мираксес фыркнула и толкнула лбом его серого жеребца. – В чем дело, леди Лианна? – спросил Принц-Дракон. – Вы хотите что-то спросить у меня, но боитесь? Или что?.. – он оставался серьезным, но девушка готова была поклясться, что видела, как блеснули его глаза, и вовсе не от гнева, а совсем наоборот. – Вы ревнуете, миледи? Лианна вспыхнула. – С чего вы взяли? – она постаралась изобразить удивление. – С того, что я не слепой. Я заметил, как переменилось ваше настроение после нашего разговора о кольце. И теперь все эти расспросы. Почему вы не хотите сказать мне прямо? – И что от этого изменится? – То, что я отвечу вам честно. – О, не думаю, ваше высочество! Я уже спрашивала у вас однажды: что вам от меня нужно? И что вы ответили? Что не можете сказать. А вернее, как я поняла, не хотите. Так что позвольте мне промолчать. – Как пожелаете, миледи, – Рейгар не стал настаивать, но Лианна готова была поклясться, что он довольно улыбнулся, когда сделал вид, что склонился к шее своего коня, якобы поправляя полу своего плаща. До самой опушки леса они не разговаривали. Когда же деревья стали редеть и появился край полей, Рейгар снова обогнал Лианну, спешился, отвязал серую лошадь от седла и снял с нее недоуздок. Кобыла тихо заржала и потрясла головой, но никуда не отошла от серого в яблоках. Принц снова сел верхом на своего коня, отломал прочную ветку от дерева и как следует хлестнул кобылу по крупу. Лошадь взбрыкнула, но сорвалась с места и поскакала вдоль леса – вначале галопом, потом рысью. – Давайте-ка поскорее уедем отсюда, иначе она снова вернется и увяжется за нами, – сказал Рейгар. – Вы не сильно устали? Сможете скакать быстро? – Смогу, – твердо ответила Лианна. – Хорошо. Тогда следуйте за мной. С этими словами Принц-Дракон пришпорил своего коня, и Туманный буквально полетел в сторону Харренхолла. Мираксес не понадобилось даже подгонять – она, будучи такой же упрямой, как и ее всадница, не собиралась отставать от коня Рейгара. Храпя и фырча, она пыталась его догнать – но расстояние между ними не сокращалось, пока белая кобыла, видать, решившая во что бы то ни стало не уступать серому в яблоках, тяжело вздохнула, словно набрала побольше воздуха, и поскакала еще быстрее. Лианне еще никогда не доводилось ощущать такой скорости – никогда прежде Мираксес не мчалась, обгоняя ветер. Девушку всегда одергивали, не разрешали выезжать вперед Касселя или братьев, или же егерей, если отец брал ее на охоту; Рейгар же дозволил ей сделать то, что она всегда хотела. Он лишь обернулся один раз, пригнувшись к шее своего коня, и кивнул ей, давая понять, что она может обогнать его, если хочет. Или если может. При этом он резко свернул в сторону, и Лианна последовала за ним. Из-под копыт лошадей взлетали облака пыльцы каких-то желтый весенних цветов, и море травы расходилось перед ними, чтобы через мгновение сомкнуться позади. Трава была настолько упругой, что копыта не могли ее примять. Лианна обозначила для себя цель – серый валун, торчащий на пригорке. Но для этого ей надо было обогнать Рейгара, чтобы теперь уже он следовал за ней. – Лети, Мираксес, лети, как буря! – подгоняла девушка свою белую кобылу. И та, отчаянно храпя и закладывая уши, повиновалась ей. Лианна так и не поняла, что произошло в конце – то ли она правда обогнала Принца-Дракона, то ли он придержал Туманного, позволяя ей вырваться вперед, – но желанного камня девушка достигла первой. Ее лошадь тяжело дышала, и пена срывалась с ее губ, но она отчаянно трясла головой, словно собиралась мчаться дальше. Лианна же не могла сдержать смеха – все ее тело сейчас отчаянно болело, особенно руки и одно плечо, но скачка, подобная полету, изгнала все дурные мысли, весь тот яд, что копился внутри. – Надеюсь, я действительно вас обогнала, ваше высочество! – смеясь, сказала Лианна, чуть наклоняясь и обхватывая себя руками. – Я буду очень расстроена, узнай я, что вы мне уступили! Рейгар не ответил. Он тяжело дышал и смотрел на нее, так странно и как-то по-новому, как никогда до этого, что вынудил девушку смотреть на него в ответ. Ей показалось, он хотел что-то сказать, но Туманный тоже никак не мог успокоиться и пару раз порывался сорваться вскачь, и Принцу-Дракону пришлось его утихомирить, сильно натянув поводья. Но даже тогда конь продолжал храпеть и прядать ушами, и танцевать под седлом. – Лианна... – произнес он, наконец, называя ее по имени, опуская «миледи» и «моя госпожа». – Позвольте мне увидеть вас. Сегодня. Там, на стене. Или завтра. Или сами назовите день. Лишь скажите, когда. Девушка вздрогнула. Она чувствовала, что он попросит о встрече снова, видела это по его лицу, по тому, как он не спускал с нее глаз. Может, за ней никогда никто не ухаживал так настойчиво, – Роберт в этом был не самым лучшим примером, – но обмануться она не могла. – Нет, – покачала она головой. – Нет, ваше высочество. Не стоит. – Но почему?! – неужели она слышала в его голосе отчаяние? – Вы же хотите этого. Вы хотите встречи не меньше, чем я. Почему вы отказываете мне? Или я ошибаюсь, и я вам неприятен, я вам докучаю своим вниманием? Ответьте мне, как есть, и закончим на этот раз и навсегда. Лианна едва сама не вскрикнула от отчаянья. Вот он, тот момент, о котором говорил Брандон. Если она откажет ему, то Рейгар больше никогда ее не потревожит, и все, всему настанет конец. Не будет больше искушения, не будет больше странных и постыдных мыслей, ничего не будет. Будет только пустота. И Лианна сдалась. – Вы всегда добиваетесь того, чего хотите, верно? – спросила она, глядя на Рейгара. – Хорошо. Только не сегодня, молю вас. Завтра, как вы просили в вашей записке, едва взойдет Возница. Я приду, клянусь. Сегодня вечером я вряд ли смогу даже пальцем пошевелить – я уже с трудом сижу верхом. Рейгар кивнул, протягивая ей руку, и Лианна подала ему свою. Его пальцы крепко стиснули ее. – Конечно, моя госпожа, – ответил он. – Я готов ждать столько, сколько вы скажете, если буду знать, что снова вас увижу. После этого он разжал пальцы и на некоторое время склонился к шее Туманного. Мираксес начала успокаиваться, как и серый в яблоках, они оба все еще похрапывали временами и фырчали, но были покорны своим всадникам. Лианна поглаживала свою белую кобылу по шее, перебирала пальцами ее гриву и наблюдала за Принцем-Драконом. Он выпрямился и попытался расправить плечи, но девушка увидела, каким бледным он стал, и что последнее далось ему с трудом. – Ваше высочество... – Лианна встревоженно обратилась к нему, чуть не назвав его по имени. – Что с вами? Он покачал головой и попытался улыбнуться, но было видно, что он испытывал сильную боль. Рейгар тяжело вздохнул и тронул своего коня, направляя его вперед. Лианна, не говоря и слова, тут же последовала за ним, встревоженно наблюдая. Конечно же, вчера ее брат едва не сшиб его с коня и повредил ему шею. Девушка помнила, каким Брандон вернулся с ристалища – он залпом выпил две чаши вина и постоянно повторял: «Я думал, я убил его», пока отец его не успокоил и не напомнил, что он действовал по правилам и на турнирах всегда есть риск погибнуть даже самым смелым и опытным воинам. – Не смотрите на меня так, моя госпожа, – сказал вдруг Рейгар, и Лианна вздрогнула. Он улыбнулся ей. – Со мной все хорошо. Это всего лишь последствия вчерашнего поединка. Мейстер велел мне провести этот день спокойно, делая примочки с этим его отваром, цветом больше похожим на яд, чем на лекарство, но с вами разве усидишь на одном месте? – он снова попробовал расправить плечи и на этот раз ему это удалось. – Видите? Все уже в порядке. Дракона нелегко ранить или, тем более, убить, я уже говорил вам. Лучше расскажите мне, как вы додумались до всего, что сегодня учинили, и как вам это удалось. Лианна облегченно вздохнула. Голос Рейгара звучал уверенно, он уже не был таким бледным, как несколько минут назад. – Я расскажу, – ответила девушка, чуть подгоняя Мираксес, чтобы ехать совсем рядом с ним. Стремена звякнули о стремена, и их ноги соприкоснулись. Лианна невольно покраснела и чуть отодвинулась. – Вам с самого начала, ваше высочество? – Да, если вам не трудно, – кивнул Рейгар. – Расскажите мне об этом юноше, Хоуленде Риде, ведь так его зовут? Что за неприятности у него были с Фреями и остальными? – Конечно. Все началось с того, что... И Лианна поведала ему все, с того момента, когда она услышала голоса в богороще. Принц слушал ее внимательно и не прерывая, лишь изредка задавая вопросы, но даже несмотря на это, рассказ занял все время пути до Конных Врат Харренхолла. – Я дивлюсь вашей смелости, моя госпожа, – сказал в конце Рейгар. – Теперь, когда я знаю всю историю целиком, я думаю, что на вашем месте действительно поступил точно так же. Знамениями богов нельзя пренебрегать... – он натянул поводья и остановил Туманного. Остановилась и Лианна. – Так вы поэтому решили взять своим гербом чардрево? Вы видели его во сне? Девушка кивнула. Она рассказала ему, что видела знамена с Древом из богорощи, пока спала на корнях, но и словом не обмолвилась, что там был и сам Рейгар, и она, и знамена Таргариенов и Старков, и все это выглядело не то, как королевская свадьба, или же церемония восшествия на престол новых короля и королевы. – Сны в богорощах, как я читал, не бывают простыми, – продолжил принц. – У вас в роду бывали древовидцы? – Да, но то было очень давно, – ответила Лианна. – Но среди Таргариенов, как я слышала, немало провидцев и тех, кто видит зеленые сны. – Это правда, – Рейгар умолк на миг, глядя на нее, потом продолжил: – Вы слышали про Бриндена Риверса? – Кроворон, – кивнула Лианна. – Кто не слышал о нем? – Да, – Принц-Дракон спешился и протянул руку девушке, предлагая ей сделать тоже самое. Лианна помедлила лишь миг, а потом приняла его помощь, опершись на его плечи. Рейгар осторожно обхватил ее за талию и опустил на землю. – Бриндена звали Коровороном из-за родимого пятна в виде ворона на щеке. Он потерял один глаз в битве против Ярого Клинка. Была даже такая пословица во времена, когда он был Десницей Короля: «Сколько глаз у Кроворона? Тысяча и еще один...» Услышав эти слова, Лианна невольно ухватилась за рукав Рейгара. Принц посмотрел на нее с удивлением, которое тут же сменилось тревогой. Он поддержал ее под локоть. – Что такое? – спросил он. – Вы сказали эти слова... Сколько глаз у ... – Лианна судорожно сглотнула. – Я видела вас во сне. Там был ворон. Странный ворон, у него было три глаза. Два нормальных, а третий посередине, прямо над клювом. Я не видела вас, но словно слышала ваш голос. Вы сказали: «Сколько глаз у Трехглазого Ворона? Тысяча и еще один». – Вот как? А что это был за сон? Вы помните? – тихо спросил он, склоняя голову к Лианне. Видя, что девушка медлит и не решается сказать, он добавил: – Может, я смогу объяснить вам значение видения. Я сам вижу не совсем обычные сны и кое-что знаю о них. Не бойтесь, доверьтесь мне. Это навсегда останется между нами. Лианна подняла на него глаза. Его лицо было так близко, она могла видеть темно-фиолетовый обод вокруг синей радужки, серебряные ресницы и каждый волосок в его темно-серебряных же бровях. Рейгар был красив – не смазлив, как в насмешку называл его Роберт, и черты его лица казались мужественными и идеально правильными. Смотря на него, Лианна едва не забыла все, что хотела сказать. Но, взяв себя в руки и опустив глаза, произнесла: – То был сон, в котором я видела ленту, что вы мне подарили. После него я поняла, что я не могу не принять ее. Там был ... Она умолкла, так как из-за спины Принца-Дракона увидела своего брата, Эддарда, который направлялся к Конным Вратам. Рейгар, проследив за ее взглядом, обернулся и выпрямился. – Ваше высочество... – брат поклонился Принцу-Дракону. – Вы уже вернулись... – Как видите, – ответил спокойно Рейгар. – Мне пришлось оставить поиски, так как я встретил вашу сестру. Ее лошадь понесла, и я решил проводить леди Лианну до Врат, чтобы быть уверенным, что с ней все будет хорошо. – Мираксес понесла? – удивленно переспросил Эддард. – Странно. Что случилось? – Псы. Видать, из шатрового городка или Харрентона, – отозвалась Лианна. – Ты же знаешь, Нэд, как она боиться собак. Если бы не принц Рейгар, я не знаю, что было бы. Он пришел мне на помощь и остановил Мираксес. Я настолько испугалась, что не смогла отказаться от его предложения проводить меня. Я очень извиняюсь, ваше высочество, еще раз. – Не стоит, – Рейгар покачал головой и тут же обратился к Эддарду: – Я так понимаю, еще никто не вернулся? – Нет. Вы первый. – Хорошо. Я рад, что вы здесь, лорд Эддард. Проводите вашу сестру до ее покоев. Ей нужно отдохнуть. Она поведала мне, что ей нездоровилось прошлым вечером и утром, но она, однако, решила прокатиться верхом. – Не самое мудрое решение с моей стороны, – согласилась Лианна. – Я, с вашего позволения, попрощаюсь, – Рейгар склонил голову в почтении перед девушкой. – И продолжу поиски. Удачного вам дня, леди Лианна. Поправляйтесь. Девушка присела в реверансе перед ним, коснувшись юбки. Эддард тоже поклонился принцу и даже придержал повод его коня, пока он садился в седло. После этого Рейгар пустил своего Туманного сначала рысью, а потом галопом и очень быстро исчез из виду. Лианна же, заставив себя не смотреть ему вслед, взяла Мираксес под уздцы и медленно направилась было во внутрь двора, но брат преградил ей дорогу. – Ты не хочешь мне объяснить, что это я сейчас видел? – спросил он. Лианна сделала вид, что удивлена. – О чем ты, Нэд? – проговорила она. – О тебе. И о наследном принце, – Эддард склонил голову, чтобы никто невзначай их не услышал. – Лиа, ты забыла, что он почти помолвлен, как и ты, кстати, говоря? Ты забыла про Роба? Он любит тебя, и ты разобьешь его сердце, если... – Милый мой Нэд, – девушка прервала брата. – Роберт любит меня, ты в этом уверен? Я вот не очень. Но в одном я уверена – я его не люблю. Я не хочу за него замуж. И не пойду за него по своей воле, разве что ты, Брандон и отец заставите меня. – Уж не за Рейгара Таргариена ли ты собралась, а, Лиа? – с язвецой спросил Эддард. – Даже не пытайся отрицать, что ты, похоже, влюбилась в него. Я видел вас, и не только сейчас. Как ты смотришь на него, как ты ведешь себя с ним. Не позорься, прошу тебя. Имей гордость и совесть, в конце-концов. – Ты видишь только это? Но не то, как он сам смотрит на меня, как он сам ищет моего внимания и встреч со мной? Правда, сейчас мы встретились случайно, – и это было правдой, Лианна не ожидала, что Рейгар найдет ее в чаще среди страж-деревьев. – Он – мужчина, Лианна, – строго ответил брат. – А когда красивая молодая девица сама липнет и дарит улыбки, мало кто сможет сдержаться и не воспользоваться этим. Он женится на Элии Мартелл, а ты будешь опозорена. – Липнет?! – девушка вспыхнула от негодования. – Ты говоришь, как Брандон! – Не кричи! – Эддард взял ее под локоть и притянул к себе. – Потому, что Брандон прав! Чтобы я тебя не видел рядом с кронпринцем, поняла? Ты обещана Роберту Ба... – Знаешь, что, братец!.. - прервала его Лианна, буквально прошипев свои слова. – Иди-ка ты в пекло со своими нравоучениями! Лучше пойди и поищи таинственного рыцаря или твоего драгоценного Роба, которого ты явно любишь больше, чем свою сестру, может, успеешь вытащить его из объятий очередной шлюхи, которую он подберет по пути в Харренхолл. Пусти мою руку, Нэд. Эддард медленно разжал пальцы. Лианна отпихнула его руку и намеренно толкнула плечом, чтобы тот посторонился, давая ей пройти. Вручив поводья Мираксес конюху и чмокнув кобылу в мягкий теплый нос, девушка направилась вверх, по длинным лестницам в коридор, потом снова по лестницам наверх, в покои, отведенные Старкам. В комнатах никого не было, кроме Мэг и Кэтти, которые занимались рукоделием. – А вот и вы, леди Лианна! – воскликнула старшая служанка. – Где это вы были, позвольте спросить? Ваш брат Эддард... И где это вы вывозились? – она вдруг охнула и уронила на колени вышивку. – Вы, что, упали с лошади?! – Ниоткуда я не падала, просто в лесу было влажно, – ответила Лианна. – Мэг, прошу тебя, хоть ты не читай мне нотаций. Лучше согрейте мне воду, я хочу вымыться, а потом лечь спать. Мэг сощурилась, потом цокнула языком и покачала головой. – Где это видано, так рано спать ложиться, солнце еще не зашло, – проворчала она, но встать встала и жестом позвала за собой Кэтти. – Идем, госпожа Лианна купаться изволит. – А где леди-мать? И тетушка с Энной? – спросила девушка, садясь на стул. – Их пригласила к себе сама королева Рейла. Как сказала мне ваша тетушка, ее величество захотела собрать у себя знатных дам и жен грандлордов, чтобы познакомиться с теми, кого не знает, и повидать тех, с кем давно не встречалась. Принцесса Дорна, ее дочь и леди Эшара тоже там будут. Все, кроме вас, так как вы, миледи, где-то пропадали. Хотя еще утром едва не ли падучая у вас была... – Мне не интересны все эти посиделки среди знатных дам, – ответила Лианна, наклоняясь и расшнуровывая сапоги. – Это же гнездо ядовитых змей, ты сама мне говорила, когда я была совсем девочкой. – Говорила, – согласилась Мэг. – Но вам предстоит стать женой грандлорда, когда-нибудь вам придется общаться с королевой. Тем более, могли бы подружиться с леди Элией – мало ли... да и леди Эшарой. Уж до чего она хороша... Лианна внезапно рассмеялась: от слов Мэг ей почему-то стало ужасно весело. Она подбежала к служанке, схватила ее за руки и закружила по комнате. – А если я стану женой не грандлорда, а самого принца, а, Мэг? Когда я стану королевой, я запрещу все эти дурацкие обычаи и фрейлин буду выбирать по тому, насколько они умны и добры, а не по знатности и красоте личика. Хочешь, я тебя возьму с собой? Ты будешь моей самой первой фрейлиной и будешь меня пилить и отчитывать каждый день! Мэг смотрела на нее едва ли не с ужасом. – Уж не жар ли у вас, миледи? – проговорила она. – Что это вы такое говорите? И щеки-то как горят, и глаза... Вам надо в постель. – А кто же спорит! – Лианна отпустила Мэг. – Я больна. Ужасно и страшно больна, и это неизлечимо. Я поняла это сегодня. Представляешь, какой ужас? Девушка едва ли не бегом направилась в женский покой.На смену какому-то странному веселью пришло вдруг отчаяние и захотелось плакать. – Я буду мыться сама, – велела она напоследок. – Едва вода нагреется, выйдите и оставьте меня одну.

***

Над Харренхоллом раскинулась звездная ночь. Из шатрового городка рыцарей, из Харрентона да со стороны палаток простого люда доносились звуки музыки, смеха и веселых пирушек. В самом замке же было тихо – даже Роберт Баратеон, выйдя из покоев короля, поспешил удалиться обратно в свой шатер, к товарищам и вину. Ушел от Эйриса и пристыженный Лонмаунт, и еще многие рыцари вслед за ним – того юношу со смеющимся чардревом никто так и не нашел, даже сам принц Рейгар, что вернулся самым последним. Отец даже не стал с ним разговаривать – лишь спросил, нашел ли он то, что искал, а получив ответ, велел сыну убираться прочь. И Рейгар с радостью это сделал, так как не имел никакого желания оставаться в обществе Эйриса, тем более, что за спиной короля то и дело маячил Варис, точно паук, выжидающий в темном углу. Перед тем, как отправиться к себе в покои, где бедный Уиллас, небось, так до сих пор и не спал, все нес стражу в ожидании записки, Принц-Дракон навестил мать. Рейла никогда не ложилась рано – даже в Красном Замке она предпочитала подольше задерживаться то с книгой, то с рукоделием, слушая, как все кругом затихает и погружается в сон. Мать любила ночи, разве что кроме тех, когда отцу вдруг взбредало в голову «навещать» ее, напоминая о супружеском долге. Случалось это, обычно, после казни какого-нибудь нерадивого слуги, за кого некому было заступиться, или же очередных опытов Россарта – алхимика, который всячески потворствовал Эйрису в его страсти к дикому огню, и, как говорили некоторые, метил не куда-нибудь, а на должность Десницы короля. У покоев Рейлы стояла стража, приставленная отцом. Раньше в ее покоях еще находились и две септы, неустанно следившие за королевой, чтобы она не «водила к себе любовников», но после рождения Визериса Эйрис, казалось, немного ослабил хватку и дал жене больше свободы. Септ удалили от двора, но стража никуда не делась. Рейгар всегда горько усмехался в душе, когда отец подозревал мать в изменах: сам он, до рождения Визериса, был не самым верным мужем, иначе к чему ему было ходить в Септу Бейлора и клясться, что он прекратит изменять жене и будет вести праведный образ жизни, если только боги подарят ему еще одного сына? Не зря ведь одно время фрейлин ее величества называли не иначе, как "шлюхи короля". Рейла была одна – если не считать двух ее фрейлин. Одна была занята вышивкой бисером, другая что-то читала королеве. Обе дамы поднялись, когда Рейгар вошел к матери, и присели в реверансе. – Признаться, я надеялась, что ты заглянешь, – сказала королева, вставая навстречу сыну. – Я смотрела из окна и видела, как ты вернулся, позже остальных. Хотя, вот леди Саммер, – она повернулась к одной из фрейлин, и та, до того смотревшая на Принца-Дракона, опустила глаза, – уверяла меня, что ее брат, оруженосец лорда Челстеда, видел тебя и раньше, еще до заката. Что ты приехал с некоей дамой, а потом снова куда-то умчался. Мать, казалось, говорила шутя, но Рейгар видел ее глаза – встревоженные и настороженные. Фрейлины часто следили за ней и доносили о каждом ее шаге Эйрису, а то, может, и самому Варису, особенно, если королева говорила со старшим сыном. Она не зря сейчас сказала это, таким тоном. Ее слова и ответ Рейгара уже завтра утром будут известны отцу и его проклятому Пауку. – Да, это верно, леди-мать, – ответил принц. – Я отправился на поиски неизвестного рыцаря, как и приказал король, но по дороге встретил Лианну Старк из Винтерфелла. И хорошо, что я был там: за ее лошадью погналась свора псов, и кобыла обезумела от страха, не желала слушаться всадницу. Мне пришлось прервать поиски и проводить ее обратно в замок. Я вряд ли был достоин носить рыцарские шпоры, если бы бросал благородных девиц в беде. Потом я уехал. – Его кто-нибудь нашел, ваше высочество? – спросила леди Саммер. – Этого неизвестного... – Нет, он исчез, миледи, – коротко ответил ей Рейгар и снова обратился к матери: – Возвращаясь от его величества, я подумал о вас, леди-мать. Сегодня очень теплая ночь, точно лето совсем близко, вы не желаете прогуляться? Мы могли бы подняться на стену или поглядеть на богорощу, если уж на то пошло... – Но там же темно, – прервала его неожиданным замечанием леди Саммер. – Королева может упасть. Да и мы с леди Суон мало что разглядим в темноте. Рейгар хмыкнул и посмотрел на фрейлину с долей удивления. – Миледи, простите меня, конечно, но я разговариваю с ее величеством, – холодно заметил он. Леди Саммер была известна тем, что несмотря на свое происхождение, обладала весьма дурными манерами и была весьма наглой молодой женщиной. Ее к королеве приставил Оуэн Мериуэезер, она была его родственницей и, само собой, доносчицей. – Я благодарен, что вы так заботитесь о моей матери, но если она отправится на прогулку со мной в сопровождении стражи, с ней ничего не случится. А вам с леди Суон не обязательно идти с нами. Сыну и матери иногда необходимо побыть наедине. Казалось, этих слов было достаточно: леди Саммер и леди Суон присели перед принцем и королевой в глубоком реверансе, а потом, пробормотав извинения, удалились. Рейла взглянула на сына и в ее всегда печальных фиолетовых глазах промелькнул озорной огонек. Говорили, когда она была молода, то была очень весела и любила всякие задорные затеи, и была настолько смела, что одарила некоего ленного рыцаря лентой, чтобы он защищал ее честь на турнирах. Рейгар всегда жалел, что был лишен ее общества, едва ему исполнилось восемь лет – мать, будь обстоятельства иными, могла быть ему замечательной подругой и даже спутницей на всех тех дорогах, по которых позже носила его судьба. Но Эйрис считал, что Рейле надо было думать о рождении других детей, а Рейгару нечего было цепляться за юбку матери. Служанка принесла королеве ее плащ и помогла застегнуть его, после чего мать, взять сына под руку, вышла с ним за порог своих покоев. Стражники, что стояли у дверей, направились за ними, хоть и держались на небольшом расстоянии. – Спасибо, что вызволил меня из этой тюрьмы, пусть и ненадолго, – проговорила шепотом Рейла, тесно прижавшись к Рейгару. Она была высока, и ему даже не приходилось склонять к ней голову. – Едва разошлись все дамы, которых я пригласила к себе, они прилепились ко мне, точно пиявки. Я бы сбежала от них в постель, но ждала, пока ты вернешься, – она стиснула пальцы на локте принца. – Он сильно ударил тебя? Губа еще слегка распухшая... – Это пустяки, матушка, – ответил Рейгар. – Главное, чтобы тебя он не трогал. Наедине мать и сын всегда обходились без лишних церемоний. – Он и не трогал. Здесь я в безопасности, пусть и относительной. Слишком много благородных лордов, которых отец боится настроить против себя и тем самым поставить на твою сторону. После ссоры с Тайвином ему нельзя терять доверия других... – она помолчала, а потом добавила: – Ты действительно не нашел этого рыцаря, Рейгар? – Нашел, – очень тихо, почти шепотом ответил принц. – И отпустил. Будь уверена, никто никогда его не найдет. – Ты знаешь, кем он был? – Знаю. Но прости меня и позволь сохранить это в тайне. Так будет лучше для всех. Одно могу сказать, что это был не Джейме Ланнистер. Рейла кивнула и снова стиснула руку сына. – Я знала, что ты так и сделаешь. Ты не был бы собой, приведи ты бедного юношу к королю. Эйрис бы сжег его заживо, чтоб другим не повадно было. «В лучшем случае», – подумал про себя Принц-Дракон. Откройся, что то была девица, с ней могли поступить куда как хуже. Некоторое время они молчали, неспешно идя по коридору, чтобы потом спуститься в полуоткрытую анфиладу, в сад, который называли садом леди Уэнт. Высокая стена отделяла его от конного двора с двух сторон, и совсем крохотная калитка соединяла его с богорощей, которая тоже находилась по другую сторону. Ночь и правда была теплой, яркие звезды сияли в небе и отражались в небольшом пруду, где плавали серебряные рыбы. Рейла и Рейгар присели на каменную скамейку, спиной к стражникам, что остались в тени анфилады. – У тебя все еще болит, как я посмотрю, – проговорила мать. – Я видела, как ты морщился, когда я слишком сильно стискивала тебе локоть. Неужели лекарства мейстера не помогли? – Признаюсь, я про них и забыл, едва наступило утро, – ответил Рейгар. – Как-то было не до того. А потом и подавно. Теперь жалею об этом. – Да уж, в этом ты прав... – она погладила его по предплечью и потом прижалась щекой к его плечу. – Я сегодня общалась с благородными дамами всего Вестероса, кажется. Были все, даже молодая Серсея Ланнистер. Кстати, была и леди Лиарра Старк, с леди Эльварой и какой-то девушкой, совсем молоденькой. Я спрашивала про дочь леди Старк, но мне сказали, что она плохо себя чувствует. А, она, оказывается, каталась верхом. Рейгар невольно улыбнулся, вспоминая лицо Лианны, когда она, сияя от счастья, достигла желанного камня первой. Он не мог ей не уступить – она заслуживала первенства своим упорством. – Ты будешь винить ее в том, что она обманула мать, лишь бы избежать подобных церемоний? – спросил он. – Не знаю, – ответила Рейла. – Девушке ее возраста все же надо вести себя более достойно. Все эти мелкие обманы, ребячество... Ведет себя, как мальчишка. Мне сказали, она вылила полную чашу вина своему родному брату на голову. А ведь она собирается замуж за молодого Баратеона, ей придется научиться себя вести. Хорошо, что милая Элия не похожа на нее... – О свадьбе тебе сообщила ее мать? – Нет, леди Эльвара. – А, вот как... На некоторое время они замолчали. Рейгар невольно крутил у себя на пальце кольцо с рубином, вспоминая, как Лианна приревновала его к Элии Мартелл. Это было ясно как день, хотя девушка ни за что не созналась. Он сам ревновал не меньше. – Не суди о Лианне Старк лишь по тому, что ты о ней слышишь, – сказал, наконец, Рейгар, посмотрев на мать. – Поверь мне, она смела и невинна, она не ведает условностей, и потому ее поведение кажется диковатым. Но я пообщался с ней и понял, что эта девушка достойнее многих других. Рейла с сомнением покачала головой. – Я, кстати, хотел попросить тебя, и молю, не отказывай в моей просьбе, пусть она и покажется тебе странной, – продолжил принц. – Лианне Старк навязывают брак с Робертом Баратеоном. Роберт неплохой человек, но с ним она будет несчастна – когда познает все горести измен своего мужа и последствия его любви к вину. Она сама это понимает. Я обещал помочь ей. Возьми Лианну Старк к себе во фрейлины, леди-мать. Помолвки не было – она была лишь обещана, но своего слова не давала. Ты спасешь ее от большого горя. Рейла посмотрела на сына долгим взглядом. – Ее спасу и ... тебя тоже? – спросила она. – Что ты имеешь ввиду? – Спасу ее от нежеланного брака, и тебя тоже, Рейгар? – повторила свой вопрос Рейла. – Ничего не говори, я все вижу. Я не лорд Варис, но мне тоже приходят всякие новости. Да и самой догадаться несложно. Ты отправился на пир к Старкам, хотя раньше никогда не проявлял к ним никакого интереса, да и дружбы у тебя не было с молодыми лордами. Мне сказали, что ты весь вечер общался только с ней и потом ушел следом за ней после этой ее выходки с вином. И сегодня вернулся с ней, только почему-то не спешил расстаться, пока не пришел один из ее братьев. Леди Мартелл очень переживает – я не одна, кому все это рассказывают. Переживает, что эта девица расстроит ваш брак с Элией. Рейгар молчал. Обманывать мать он не хотел, но и сказать все как есть тоже не решался. – Мне казалось, ты дал мне слово, что поступишь, как правильно, а не как хочется, – осторожно заметила Рейла. – Ты же понимаешь, что отец никогда не разрешит тебе взять ее в жены. Решай он сам, или будь он... менее подозрителен и не полагайся на своих советников, может, все было бы иначе. Но он каждое твое возражение воспринимает, как угрозу себе, а тут... Я ведь все понимаю, – мать ласково стиснула ему ладонь, переплетая пальцы. – Наступила весна, турнир горячит кровь, и Лианна Старк своей дикой красотой так не похожа на тех девиц, которых ты видел раньше. Но Весна минует, закончится турнир, и все вернуться к тому, с чего началось. – Ты отказываешь мне, так? – ответил, наконец, Рейгар. Видимо, в таком случае, придется найти другой способ привезти Лианну в столицу. Если они расстанутся сейчас, если он позволит братьям увезти ее, то это будет концом. Вырваться от них ей уже не удастся, а ему – приехать к ней. И останется лишь одно возможное решение - похищение. Рейла выпрямилась и печально посмотрела на него. – Ты влюбился? Это все так серьезно? – спросила она. – Рейгар. Скажи мне правду. Если ты надеешься на мою помощь, я должна знать. – Да, – проговорил он, наконец. – Ты права. Я влюбился и ничего не могу с собой поделать. И не хочу, – грустно улыбнувшись, он вздохнул и продолжил: – А даже если бы хотел, то не смог. Я видел ее во сне – не видел ее лица, но я знаю, что это она. Ее послали мне боги. Я бессилен против их воли. – Это был один из зеленых снов? – мать знала о них, Рейгар начал видеть их еще будучи ребенком, и она, как могла, успокаивала его, просыпавшегося в слезах или же не могущего заснуть от какого-то странного счастья, которое порой следовало за ним. – Я в этом уверен. – Ты написал об этом мейстеру Эймону? – Да, но пока не получал от него ответа. Рейла задумалась. Она продолжала крепко держать Рейгара за руку, пока не спросила вновь: – А как же Элия Мартелл? Мне казалось, ты будешь счастлив с ней. Вы так похожи характерами... – Она воистину сделает счастливым любого мужчину, но не меня. У меня другой путь, и моя спутница должна быть мне подстать. – Ты часто твердишь об этом пути, но никогда не говоришь о нем. – Нет. Наверное, потому, что он мне самому пока до конца не ясен, но я вижу, что, пройдя его, я смогу изменить многое. Сейчас тебе просто стоит поверить мне на слово. – Хорошо. Я верю тебе, ты это знаешь. С зелеными снами шутить нельзя. Но, скажи мне вот что – допустим, я возьму ее во фрейлины. Но как знать, не разъярится ли от этого твой отец? Если я знаю о том, что вы общались и виделись, думаешь, не знает он? И что? Приедет твоя Волчица в Королевскую Гавань. Что ты намерен делать дальше? – Отец не станет возражать, я уверен. Хотя бы потому, что ненавидит Джона Аррена и не хочет усиления Севера в союзе со Штормовым Пределом. Его советники постоянно говорят об угрозе восстания, и после меня Аррен – самый главный враг для них. Они не доверяют и боятся Старков – Рикард слишком честен и благороден для них. Если ты позовешь его дочь в Королевскую Гавань, то свадьба между Лианной и Баратеоном отложится на неопределенный срок. А то и вовсе расстроится. А я попробую примириться с отцом. Уговорить его, что Старки нам нужны, так как они – властители Севера, и что брак с девицей Старк важнее и выгоднее, чем с Мартеллами. – Если ты все это знаешь, думаешь, не знает лорд Варис? – с сомнением заметила Рейла. – Знает. Но он не знает того, что знаю я, и он привык, что я пассивен в интригах – в том, в чем преуспевает он сам. И я его обыграю. Хоть раз, но обыграю. Боги мне помогут в этом. И ты. Рейла вздохнула и кивнула, хотя и неуверенно. – Хорошо, – сказала она. – Я помогу тебе. Я не знаю эту твою Лианну, но попробую увидеть в ней то же, что видишь ты. Тем более, я знаю, что это такое – выходить замуж и делить ложе с нелюбимым... Рейгар, – вдруг она посмотрела на сына. – А она тебя любит? Она хочет стать твоей? – Хочет, – уверенно ответил он. – Сама себе не сознается, но хочет. Она ревнует меня к Элии Мартелл, злится сама на себя из-за этого, да и на меня тоже. Лианна очень юна, несмотря на то, что она уже расцвела телом, я иногда вижу перед собой девочку, а не женщину. Но от этого люблю ее не меньше. – Надеюсь, ты не выдаешь желаемое за действительное, – заметила мать, слегка поджав губы. – Любовь – зачастую смерть долга, помни об этом. А еще она делает людей слепыми. Надеюсь, девица Старк правда любит тебя – иначе вы оба будете очень несчастны. Завтра я позову ее и ее мать к себе – скажу, что не пообщалась с молодой леди и хочу это исправить. А потом приглашу ее ко двору. Королевам не отказывают, пусть даже у них такой же пустой титул, как у меня. Рейгар склонился к рукам матери и поцеловал их. Он еще никогда не испытывал такой огромной, всепоглощающей благодарности к ней, как в такие минуты. – Я лишь надеюсь, что однажды смогу отплатить тебе тем же, матушка, – проговорил он, прижимая ее ладонь к своей груди. – За все то добро и всю любовь, что ты мне дала, за все, что ты сейчас для меня делаешь. – Мне будет достаточно того, чтобы увидеть тебя счастливым, – ответила Рейла. – Тебя и Визериса. Мне большего и не нужно. Рейгар обнял ее, крепко прижав к себе. Они еще долго так сидели, вдвоем, наслаждаясь такими редкими минутами близости между сыном и матерью. Когда в следующий раз им довелось бы так побыть наедине, пусть и в молчании, не знал ни Принц-Дракон, ни его мать-королева, но оба были уверены, что надолго запомнят этот час, проведенный вместе. Позже Рейгар проводил королеву обратно в ее покои. К великому счастью Рейлы обе ее фрейлины ушли, остались лишь служанки, которые встретили ее горячим травяным чаем. Принц задержался у нее еще ненадолго, а после ушел к себе, пожелав матери доброй ночи. Уиллас, как и предполагал Рейгар, не спал. Сидел за столом и рассматривал книги, которые принц привез с собой. Читать он умел, но – как было известно – юношу манили гравюры с драконами. Их он готов был разглядывать часами. Едва дверь отворилась, Уиллас подскочил и вытянулся. – Ничего не приносили, ваше высочество, – объявил он. – Ни записки, ни на словах. Заходили только по очереди лорд Коннингтон, а потом сир Эртур. Лорд Джон просил, что, если вы не очень устали, послали бы за ним, он сегодня ночует в замке. А Сир Эртур ничего не просил – просто справился о том, вернулись ли вы или нет. Рейгар хмыкнул, но ничего не сказал. Он внезапно почувствовал смертельную усталость. Пройдя по комнате, принц буквально упал на постель и сразу же закрыл глаза. – Вы ужинали, ваше высочество? – спросил Уиллас. – Нет, и не хочу, – ответил Рейгар. – Мне, как я понял, не идти за лордом Коннингтоном? – Нет, подождет до утра. – Может, мне хоть вам сапоги снять помочь, ваше высочество? – Я сам. Ложись спать. Уиллас, однако, не спешил исполнить этот последний приказ. Рейгар чувствовал, как юноша смотрит на него, и волей неволей открыл глаза и сел на кровати. – Что такое? – немного раздраженно спросил он. – Я, это... вы простите, только одно спрошу. Можно? – смущенно спросил юноша. – Ну? Спрашивай, а потом иди спать, и чтоб до утра я тебя не слышал. – Вы нашли его? Этого рыцаря с чардревом? – Нет. И никто не нашел. Лицо Уилласа просияло. – А я знал, что никто его не найдет, – заметил он торжественно. – Про него знаете, что говорят? Что он послан был богами и не имеет плоти, он всего лишь дух, что явился покарать лордов Фрея, Блаунта и Хэя. А знаете, почему? Потому что юноша, которого обидели их оруженосцы, он с Болот. А там сильны Старые боги. Он ходил и молился у чардрева. И оно ему ответило! Рейгар тяжело вздохнул и снова лег, спрятав лицо в подушку. – Вот вы зря не верите. Лорд Уэнт поверил. А его величество приказал лорду Уэнту поставить стражу у чардрева, чтоб там больше никто не молился во время турнира. Принц-Дракон снова открыл глаза. – Вот как? А ты откуда знаешь? Уиллас внезапно дико покраснел и опустил голову. Потом, правда, пробормотал: – Миллис из кухни приходила, спросить, чем вы ужинать будете сегодня. Мы говорили. Она и рассказала. Рейгар не сдержал ухмылки. Конечно, Уиллас уже не мальчишка, ему все шестнадцать лет. Принц сам в этом возрасте познал, что такое женщина и какими бывают ее ласки. – Ну-ну, – заметил он. – Ты осторожнее с этим «разговорами», от них знаешь что бывает? – Срамная болезнь? Знаю, мейстеры да солдаты в Красном Замке постоянно об этом говорят. – И она тоже, хотя я другое имел ввиду, – ответил Рейгар. – Все, исчезни с глаз моих и дай мне поспать. Уиллас в этот раз подчинился, и вскоре принц услышал, как он, чуть поворочавшись, уснул на своей кровати в другом конце покоев. А вот его сон, который совсем недавно валил с ног, как рукой сняло. Мысли сами по себе теперь постоянно возвращались к Лианне. Спит ли она сейчас или тоже думает о нем? И что она скажет или сделает, когда королева позовет ее в столицу? Жаль, он не увидит ее лица в этот миг. Но в одном Рейгар был уверен точно: завтра они встретятся снова, и когда это произойдет, он попросит у нее поцелуй.