Песнь Льда и Огня

Ярко-алые солнечные лучи проникли в щелки плетенных двери и окон. Вся хижина вызолотилась внутри, и Лианна, проснувшаяся первой, лежа на животе и обнимая валик одеяла как подушку, некоторое время наблюдала за тем, как пляшут солнечные зайчики на потрескавшихся беленых стенах. Рейгар еще спал: на спине, закрыв лицо рукой. Они прижимались друг к другу боками, и девушка боялась пошевелиться, зная, какой у него чуткий сон, и не желая будить. Но он сам первый повернулся на бок и спрятал лицо в плащ, видимо, стараясь прикрыться от солнца. Лианна, решив воспользоваться этим, повернулась на спину и замерла, но Принц-Дракон не проснулся. Тогда она, решив немного подшутить над ним, взяла в руки прядку его волос и свою и стала сплетать из них косичку. От легких прикосновений Рейгар проснулся. Он обернулся и, заметив, чем занимается Лианна, улыбнулся. — Ты решила привязать себя ко мне? — спросил он. Девушка тихо рассмеялась. — Или тебя ко мне, — ответила она. — Доброе утро. Рейгар повернулся к ней и, крепко обнимая, подмял под себя. — Есть и другой способ, более действенный, — проговорил он, стискивая ее. Лианна, млея от его прикосновений, невольно развела колени, допуская его до себя. Где-то на грани сознания у нее забилась мысль, что она совсем стыд потеряла — после всего, что было ночью… Но по утрам Рейгар желал ее особенно сильно, и все между ними бывало быстро и крепко, и отказывать ему Лианна не умела, да и не особенно хотела. Поэтому на некоторое время всякие разговоры между ними прекратились: он брал ее, и они целовались. Лианна ловила себя на том, что ей очень нравилось все то, что происходило между ними по утрам, она даже смутиться или испугаться не успевала; язык Рейгара был у нее во рту, а он сам — между ее ног и снова добивался ее так, точно они были в разлуке много дней. Конечно, кто-то мог войти: засова или какого-либо замка на двери не было, а солнце уже поднялось, и Мирио мог послать кого-нибудь их разбудить… но Лианна сейчас думала только о Рейгаре, о его крепких и быстрых толчках, о его тихих стонах, о том, как сладко он целует ее… В какой-то миг она снова «поплыла»: иначе это и описать было нельзя, она становилась совершенно безвольной в его объятиях и желала лишь одного — и очень скоро после этого, впившись пальцами в его спину, не удержавшись, полностью охваченная сладостной судорогой, громко простонала его имя. — Т-ш-ш, — прошептал ей Рейгар, последним резким толчком изливаясь в ее нутро. — Тише, Лиа… Он обхватил ее лицо влажными руками и, улыбнувшись, поцеловал, осторожно прихватывая ее раненную со вчерашней ночи губу. Лианна поцеловала его в ответ, все так же цепляясь за его плечи и поджимая его пятками выше бедер. — Я не могу тише… — проговорила она, слегка судорожно сглатывая. — Тогда рано или поздно весь Дорн узнает, кто мы, — Рейгар склонился к ее плечу и прижался к нему лбом. — Боги, Лианна… я не знаю, как я жил без тебя… — Я не жила до тебя, — она наконец отцепилась от его плеч и обняла за шею. — Я только спала, а ты пришел и разбудил меня… Они посмотрели друг на друга и, улыбнувшись, снова поцеловались, после чего Рейгар, приподнявшись и нависая над ней, принялся нежно целовать ее шею и плечи. — Рей… — произнесла Лианна, и он, прервавшись, посмотрел на нее. — Я хотела спросить… Мне можно вернуть свой долг в двадцать и сто поцелуев с утра? Сейчас? — Нет, — ответил он. — Утром время родинок, ты же знаешь это. Лианна улыбнулась и закусила губу; Рейгар целовал по утрам и вечерам каждую ее родинку на шее, на плечах, на груди… — Но ведь неизвестно, каким будет привал сегодня, и вообще, может, завтра днем уже не будет времени, — девушка ласково коснулась его лица. Рейгар не ответил. Вместо этого он провел пальцем, едва касаясь, по ее боку, и Лианна, не удержавшись, пискнула и рассмеялась, сжавшись и невольно хватая его за руку. — Моя принцесса, вы боитесь щекотки? — спросил он, склоняясь к ней. — Кто бы мог подумать… — Очень боюсь, — ответила Лианна, краснея. Как глупо было с ее стороны… она ведь уже не ребенок. — Странно, что вы, мой принц, не замечали этого раньше. — Я как-то больше обращал внимание на другое, — он снова провел рукой по ее коже, в этот раз двумя пальцами, и девушка тихо взвизгнула и подалась вперед. Рейгар рассмеялся и стиснул ее бок. — Ну, все. Теперь я знаю, чем вас шантажировать, если что, ваше высочество. Лианна в ответ на это тоже попробовала пощекотать его, но все было зря: он даже не дернулся. — У тебя есть слабые места? — шутливо возмутилась она. — Это ведь не честно! — Еще как есть, — ответил Рейгар. — Но если я скажу, будет не интересно. Поищи сама. Лианна на миг замерла, борясь с волной смущения. Но потом, закусив губу, легко провела пальцами по его спине, вдоль позвоночника, к пояснице и ниже. На миг его дыхание точно прервалось, и он сжал ее теснее и сам легко вздрогнул. — Уже ближе, — прошептал Рейгар. — Ищите лучше, ваше высочество. Лианна на миг зажмурилась, а потом посмотрела ему в глаза, тяжело сглотнув. Она поняла, что он имеет в виду, но никак не смогла заставить себя пошевелиться. Вместо этого девушка прошептала: — И все же, двадцать и еще сотня поцелуев, мой принц. Рейгар хмыкнул и улыбнулся ей. — Я подумаю об этом на досуге, моя госпожа. И дам вам ответ вечером, — сказал он. — Но, выйдет, что я пропущу один день, и мой долг увеличится, — возразила Лианна. — За ваши ночные ласки я, так и быть, сделаю небольшую уступку и не стану наказывать вас за сегодня, — Рейгар отпустил ее и, сев, потянулся за своим исподним. — Вечером, любимая. Ты вернешь их мне вечером, тогда же и поговорим о новом времени. Лианна, все еще «связанная» с ним одной косичкой, тоже была вынуждена сесть: у Принца-Дракона волосы были чуть ниже плеч, а у нее — до талии, и косичка смешно натянулась. Она взяла ее в руки и принялась расплетать; Рейгар терпеливо ждал, пока она закончит, а потом уже хотел подняться, чтобы одеться, но Лианна обняла его за шею и вынудила остаться. — У тебя сильно перепутались волосы, — сказала она, ласково касаясь его серебряно-золотых прядей. — Можно я расчешу их? — Я сейчас пойду умоюсь, а когда вернусь, делай со мной что хочешь, — ответил Рейгар. Обернувшись, он поцеловал ее, а потом встал и стал одеваться. Лианна некоторое время наблюдала за ним, а вернее сказать, любовалась им без всякого стыда и совести, но потом встала и сама. Чувствуя, что теперь и Рейгар следит за ней взором, она нарочито долго стояла раздетая, расправляя свое исподнее платье, но потом, обернувшись и рассмеявшись, подбежала к нему и, обнимая, повисла у него на шее. — Я не могу заставить себя отлипнуть от тебя, — произнесла Лианна. — Я не знаю, что мне делать. Рейгар обнял ее в ответ и поцеловал в кончик носа. — Я сам с трудом отрываюсь от тебя, моя прекрасная принцесса, — ответил он. — Знаешь, я читал, что в некоторых местах в Эссосе молодоженов ссылают куда-нибудь подальше на один оборот луны, где они только вдвоем. Чтобы они полностью насладились друг другом, не смущались своей страсти и других ею не смущали. Еще я читал, что этот обычай пришел из Валирии… — Твои предки придумали столько всего интересного, — Лианна поймала себя на том, что едва ли не мурлычет, пока говорит с ним. Но нежность и любовь к Рейгару переполняли ее, она просто не могла иначе: ей хотелось прижиматься к нему весь день напролет, целоваться, разговаривать, мурлыкать ему на ухо всякие глупости и слушать то же самое в ответ. Рейгар, обняв ее за талию, чуть приподнял ее над полом и, притянув к себе, поцеловал. — Лиа, если мы будем и дальше так обниматься, то до Солнечного Копья мы не скоро доберемся, — проговорил он. — Ты ведь знаешь, что ты делаешь со мной… Лианна только улыбнулась и поцеловала его в ответ, обхватывая его лицо ладонями. Внезапно дверь в хижину совершенно бесцеремонно отворилась, и на пороге возникла та самая дорнийка, которая вечером проводила их сюда. Должно быть, она была женой Варгеса; он еще упоминал и своих дочерей, но Лианна так и не увидела их вчера. Впрочем, если они все были такими, то, может, оно и к лучшему. — Пора подниматься… — начала было она, но тут же замерла, увидев, что Рейгар был раздет по пояс — хвала богам, он успел надеть не только исподние штаны — а Лианна вовсе была в чем мать родила. Охнув и отвернувшись, дорнийка заголосила: — Сохрани меня Матерь и Дева, что за стыдоба-то такая! Ясный день на дворе, а они чем тут занимаются! Лианна густо покраснела и бросилась одеваться, но ее исподнее платье было запачкано сметаной, поэтому ей пришлось в панике искать свое темно-синее. Ее корсаж и исподнее нашлись вообще в другом углу — как они там оказались? — И вам доброго утра, почтенная, — хмыкнул Рейгар. — Вас не учили, что надо стучаться для начала, чтобы не ставить всех в неловкое положение? — Меня учили по утрам не греховодничать! — выпалила дорнийка. — Где ваша рубашка, сир… как вас там! Оделись бы! — Я обязательно оденусь, едва смогу спуститься к озеру, добрая женщина, — ответил ей Принц-Дракон. — Нам с моей леди надо умыться. — Вам же было сказано, что вода только для питья! — Дорнийка, заметив, что Лианна натянула на себя платье, обернулась, хотя на Рейгара старалась не смотреть. — Я скажу мужу, чтобы он больше не пускал на постой Мирио и его спутников. Что же это такое! Вы тут… сам этот синебородый нечестивец и его прихвостень из Пекла! Лианна бросила на женщину быстрый взгляд и спряталась за спину Рейгара, осторожно выглядывая из-за него. Он сам стоял, казалось, совершенно невозмутимо, сложив руки на груди. — И что же они сделали, почтенная? — осведомился Принц-Дракон. — У пентошийца сами спросите, я это непотребство пересказывать не буду! А вот его охранник едва в озеро сегодня с утра не помочился. Хорошо еще я вовремя спустилась. Рейгар как-то странно хмыкнул, точно сдержал смех, и тут же прижал палец к губам. — По-вашему это смешно? — дорнийка оправила свой передник и прошлась по хижине, оглядываясь, точно проверяя, не испортили ли ночные постояльцы тут что-нибудь. Наклонившись, она подняла миску из-под сметаны, а потом посмотрела на Лианну. — Вас, что, вечером не кормили? Рейгар так ухмыльнулся, при этом стараясь спрятать это от жены Варгеса, что Лианна побагровела от смущения и уткнулась ему в спину лицом. — Еще и пол запачкали! — проворчала дорнийка. — Ну разве это дело?! Ладно, мужчины не аккуратные, но вы-то уж, леди вроде бы… могли бы быть поосторожнее. Лианна невольно снова посмотрела на нее. Интересно, стоило говорить ей, что из них двоих аккуратный как раз таки Рейгар, а вовсе не она? — Простите, добрая госпожа, — произнесла она. — Мы не хотели… Договорить девушка не успела: ее слегка покачнуло, голова словно на миг закружилась, а желудок скрутило от подступающей желчи. Прикрыв рот рукой, Лианна дернулась, но потом судорожно сглотнула. Рейгар сразу же заметил это и встревоженно позвал ее: — Любимая? — Что это с ней? — проговорила дорнийка. — Если она хворая и принесла какую гадость сюда, то я… — Соблаговолите помолчать, — немного резко ответил ей Принц-Дракон. — Лиа, ты как? Лианна мотнула головой и попыталась улыбнуться, но желчь подступила с новой силой, и она, стараясь удержаться, выбежала из хижины. Ее стошнило прямо в высокую траву, которая росла у двери. Иногда легче становилось с первого раза, иногда — со второго, и Лианна, ловя воздух, стояла, склонившись, и держась за живот. Рейгар тут же вышел за ней, а за ним и дорнийка. Принц-Дракон ласково погладил ее по спине и наклонился к ней. — Все хорошо, моя любимая, — сказал он нежно. — Тебя еще тошнит? Лианна покачала головой: ее правда уже не тошнило, но желудок болезненно скручивался, хотя и затихал. Дорнийка внимательно за ними наблюдала, а потом, уперев руки в бока и продолжая держать миску, многозначительно хмыкнула и прищурилась. — О-о, кажется, я знаю, как эта хворь называется, — она оглядела Лианну. — От тошноты помогает кислое, милочка. Сейчас для вишни и крыжовника еще рано, да и их привозят разве что с Простора, но да у нас в Дорне свое лекарство есть. Как раз гранаты поспели. — Это от жары, да? — спросила Лианна, опираясь на руку Рейгара. Хотя солнце только-только встало, но уже начало припекать. Она взглянула на своего мужа. — У меня в седельной сумке есть гранат. Помнишь, ты купил мне его в Призрачных Стенах? Мы же его так и не съели, а Рона сказала, они долго не портятся. — От жары, от жары, — дорнийка посмотрела на Лианну, как на полную дурочку. — Простите, миледи, но лет-то вам сколько? — Шестнадцать, — ответила девушка. — Не ребенок уже, пора бы понимать, — она бросила взор черных глаз на Рейгара. — Ладно, так и быть. Умывайтесь в озере, тут. И поспешите — ваши спутники уже на утреннюю трапезу собираются, как бы без вас не уехали. С этими словами она удалилась. Рейгар и Лианна некоторое время смотрели ей вслед, после чего Принц-Дракон зашел в хижину, но очень быстро вернулся с гранатом и ножом в руках. Он омыл его водой, потом разрезал пополам — алый, как кровь, сок потек по его ладоням — а следом разломал каждую половинку еще на две. — Ну-ка, поешь, — велел он, протягивая девушке четверть граната. — Прямо так? — она взяла его и с сомнением посмотрела на своего Дракона. — Но тут перепонки… — Они съедобные, — ответил Рейгар. — Ешь, не бойся. Лианна снова взглянула на него и увидела, что Принц-Дракон как-то странно смотрит на нее, задумчиво и словно бы приглядываясь. Откусив от граната, девушка зажмурилась и тут же попыталась утереть сок, который потек у нее по подбородку. Зерна внутри были сочными и сладко-кислыми. Дорнийка была права: мутота, которая еще временами накатывала, тут же улеглась, и ей даже захотелось есть. — Ну как, так лучше? — спросил Рейгар, заботливо утирая ей подбородок. — Да, намного, — Лианна и сама утерлась. Помолчав несколько мгновений, она спросила: — Почему ты так на меня смотришь? — Как — так? — он улыбнулся. — Не знаю… загадочно, — девушка не могла не улыбнуться в ответ. Рейгар склонился к ней и поцеловал ее. — Я пойду, умоюсь, — он пригладил ее волосы. — А ты доешь хотя бы половину, и нам надо собираться. — Тебе оставить? — Лианна забрала у него остальные три четвертинки. — Нет, ешь. Приедем в Тенистый Город, я тебе сразу два десятка куплю. С этими словами Рейгар улыбнулся, коснулся пальцем кончика ее носа и направился к озеру. Лианна, чтобы не мешать ему, зашла обратно в хижину. Надеясь, что больше никаких чужих вторжений не будет, она доела гранат, потом сняла с себя платье и уже нормально оделась: свое исподнее, потом чулки и сапоги. Корсаж всегда надевался после: по утрам китовый ус еще не успевал прогреться от влаги и тепла тела, и гнуться в нем было тяжело. Невольно Лианна коснулась живота: в последнее время он стал каким-то упругим и словно бы натянутым, как снаружи, так и внутри. Она посчитала дни с последней лунной крови: казалось, прошла вечность, как они были в Синем Ручье, и все то было похожим на сон. В том, что дни цветения сильно припозднились, она была уверена. В Призрачных стенах на три дня, а с тех пор прошло целых четыре, включая сегодняшний. — Восемь… — проговорила Лианна вслух. — Целых восемь… — Что — восемь? — раздался голос Рейгара. Он как раз вошел в открытую дверь и потянулся за рубашкой, чтобы вытереть лицо и волосы. Лианна смущенно улыбнулась. — Ничего, — ответила она. — Чистая рубашка у тебя с левой стороны. Он поглядел на нее. — А все же? — снова задал вопрос Принц-Дракон. — Не скажу, — Лианна фыркнула и повела плечами. — Ты же мне не рассказал вчера про ваши с сиром Эртуром похождения? Вот и я не скажу. Рейгар ухмыльнулся и, покачав головой, достал свой гребень. Лианна, тут же забыв о том, что ей следовало бы надеть платье, подошла к нему, забрала гребень и сама принялась расчесывать его волосы. — Рассказывать на самом деле и нечего, — сказал Рейгар. — Как-то раз мы с сиром Эртуром отправились в Штормовые Земли: я ехал в Летний Замок, он же меня сопровождал. По дороге туда мы остановились в одной деревне, в трактире у дороги, и сговорились, что сделаем вид, будто мы обычные искатели удачи. Я — бард, он же межевой рыцарь. Вечером я предложил хозяину трактира сыграть что-нибудь для его гостей, и он согласился, даже заплатить обещал, если ему понравится, как я пою. Среди постояльцев была некая леди, как потом мы выяснили, она перекупала в прибрежных городах пурпурную браавосийскую краску и потом перепродавала ее в Просторе и в Речных Землях. Мы оба, видать, ей приглянулись, и когда мы с Эртуром сели поесть, она прислала к нам одного из своих охранников, чтобы передать предложение: дама желала видеть нас обоих у нее на ложе. Одновременно. Лианна громко фыркнула и невольно дернула гребень в его волосах. Рейгар тихо охнул, но потом улыбнулся. — Ничего не было, не сердись, — сказал он. — Такие непотребства — перебор. Само собой, мы отказались и вскоре за вином забыли о ней. Через час же, после того как мы легли, нас обоих вытащили из наших постелей, обвинили в том, что мы честную женщину лишили чести и еще и обокрали. Порывшись в наших вещах, охранники и хозяин трактира нашли золото и серебро: но оно было нашим, не могли же мы без денег уехать? Однако доказать что-либо мы не могли: женщина уверяла, что это ее деньги. Мы, само собой, решили так просто не сдаваться, тем более, что вино еще горячило нашу кровь, а ты же понимаешь, с дорнийцами и драконами шутки плохи… Подрались мы славно, — Рейгар хмыкнул. — Но не убивать же было этих людей, верно? Поэтому, в конце концов, нас схватили всем трактиром и решили отвезти в Штормовой Предел, по закону, на суд грандлорда. Мы с Эртуром переглянулись и решили, что так даже будет интересно: Роберт, ты сама знаешь, любитель подраться и выпить, а тогда мы с ним не враждовали, и он сам бы посмеялся этой истории. По дороге мы с Дэйном побились об заклад, кто в Штормовом Пределе нас узнает раньше. Когда мы приехали, оказалось, что Роберта нет, он в Долине Аррен, а его средний брат Станнис отсутствовал до утра. Нас заковали в кандалы и отвели к мастеру над оружием. Он нас не узнал: Дэйн в щетине, я с крашенными в черный волосами. Настращав нас Ночным Дозором и виселицей, многоуважаемый мастер над оружием отправил нас в темницу, где мы пробыли до утра. Утром, хмурым и дождливым, вернулся Станнис. Нас повели к нему через внутренний двор — под дождем. По дороге вода начала смывать краску с моих волос, и когда мы предстали перед братом грандлорда, я был черным лишь на половину. Станнис, конечно же, сразу узнал и меня, и Эртура. Но ты же его знаешь — его вечно серьезное, постное лицо? Даже не улыбнувшись, он посмотрел на мастера над оружием и сказал: «сир Людвин, ваш насильник в Дракона полинял». Лианна тихо рассмеялась и, убрав гребень, обняла Рейгара, обвив руки вокруг его пояса. — Боги, представляю, какой переполох там начался! — произнесла она. — А что было с той женщиной, которая вас обвинила? — Я не знаю, мы не стали ее искать, — ответил Рейгар, накрыв руки Лианны своими. — Но Станнис, все же, был настолько добр, что вернул нам наших коней и даже накормил ужином. — А что стало с вашим золотом? И с мастером над оружием? Он же заковал в кандалы наследного принца! — Справедливости ради, он не знал, кто я, мы никогда не встречались. Когда лорд Стеффон устраивал турнир в Штормовом Пределе, у него был другой мастер над оружием, а этот сир Людвин, видать, был назначен уже позже. Ну, а золото нам одолжил Станнис, конечно же. Мы, когда вернулись в Королевскую Гавань, вернули все до последнего медного гроша. Лианна рассмеялась снова и поцеловала Рейгара в спину, после чего с сожалением разжала руки и отошла, чтобы надеть платье. — Так странно без исподнего, — проговорила она, складывая свое запачканное платье в седельную сумку. — У меня руки все в гранате… пойду отмоюсь. — Иди, конечно, я сам все сложу, — ответил ей Рейгар. Лианна, не удержавшись, снова обняла его и поцеловала, а потом убежала к озеру. Солнце тем временем уже полностью показалось над горизонтом, с берега были видны какие-то ало-рыжие холмы, и то тонущие в утренней дымке. Воздух начал разогреваться, и в нем плыл сладко-дымный аромат от костра. Лианна, умывшись, немного постояла у заводи, наблюдая за тем, как ветер колышет камыши и рогоз; впрочем, появившаяся над водной гладью громадная изумрудно-синяя стрекоза вынудила ее вскрикнуть и поскорее ретироваться под защиту Рейгара. — Что такое? — спросил он, появляясь в двери, видать, на ее писк. — Кузнечики? — Нет, — ответила Лианна, юркая в хижину. — Стрекоза. Почему в Дорне все должно быть таким огромным?! Даже стрекозы размером с мою ладонь! Рейгар улыбнулся и покачал головой. — Любимая, они тебя точно не тронут, они очень пугливые и к человеку близко не подлетают. Тем более, в какой-то степени они тоже драконы. — Да уж лучше драконы, чем это! — Лианну передернуло. Рейгар рассмеялся, обнял ее и поцеловал ее в лоб, потом в губы. — Какой же ты еще ребенок иногда, Лиа, — проговорил он. Девушка улыбнулась ему, прижимаясь в ответ. — Я видела, что там уже разожгли костер, — сказала она. — Да? Тогда давай поспешим, — Принц-Дракон отпустил ее. — Посмотри хорошенько, я вроде ничего не забыл. Твоего красного дракона я положил по внутренний карман, чтобы он не сломался. Лианна оглядела хижину, потом на всякий случай заглянула в свою седельную сумку. Но все ее вещи были на месте и некоторые даже аккуратно сложены. Одеяла тоже были скатаны, а плащи Рейгар убрал к себе. Только два дорнийских шарфа оставались не убранными. Принц-Дракон не стал надевать ничего, кроме рубашки, и то у нее были закатаны рукава, а его волосы были собраны в узел на затылке. Впереди у них был последний день — и самый жаркий; Солнечного Копья они достигнут только вечером, хорошо, если до заката. Повязывать свои шарфы сейчас Рейгар и Лианна не стали. Их взяла с собой девушка, не забыв при этом повязать свой пояс с кинжалом и мечом. Седельные сумки нес Принц-Дракон, и, еще раз оглядевшись, а потом поцеловавшись, они вышли из хижины. У расписного фургона и телег кипела жизнь. Кукольники не стали разводить свой костер: Нарберт, как и вчера, пригласил всех к своему. Сир Вилл был бледным и сидел с бурдюком воды в руках, сир Хамфри и сир Джайлс запрягали лошадей, а сир Патрек что-то жарил в котелке над огнем. Сам виноторговец проверял упряжь лошадей в телеге. — А, сир Джон, леди Лейна! — сказал сир Патрек. — Доброго вам утра. А мы уже думали, не проспали ли вы все на свете. — Как же не проспали, когда проспали, — сказал один из кукольников. — Тут ваших спутников чуть взашей не выгнали из деревни. — Я уже наслышан, — ответил уклончиво Рейгар. — Не уверен, что хочу знать больше. — Может, оно и правильно, — ответил, усмехнувшись, сир Патрек. Принц-Дракон коснулся плеча Лианны и тихо сказал ей: — Я пойду запрягу коней и вернусь. Лианна кивнула ему; он незаметно для других склонился и поцеловал ее в плечо, после чего быстрым шагом направился к коновязи. Девушка же, проводив его взглядом, уселась перед костром, все еще стискивая их шарфы в руках. Вскоре к ним присоединились и остальные. Пришли Робин, Дорвард и Акселл, а за ними и Мирио, вид у пентошийца был помятый, но недовольным его сложно было назвать. Он то и дело покручивал кончики своих золотых усов и ухмылялся. Робин был со свежей повязкой, что не могло не порадовать: значит, словами девушки он все же не пренебрег. Тэнда и Майри тоже пришли из своего расписного фургона. Они обе тепло улыбнулись Лианне и уселись рядом с ней. — Куда вы сегодня держите путь, миледи? — спросил Нарберт, подходя к костру и садясь у него. — В Тенистый Город, — ответила Лианна. — О, так значит, нам всем по пути, — заметил он. — Уважаемые кукольники тоже едут туда, и мы. Вместе и поедем. — Если только сир Джон и его леди не предпочтут сбежать от нас пораньше, — заметил Робин, ухмыляясь. — Вы голодны, миледи? — спросил сир Патрек. — Тэнда, давай-ка сюда плошку, для себя и для леди Лейны. Рыжая исполнила его просьбу, и вскоре межевой рыцарь протянул Лианне восхитительно пахнущую массу из омлета, жареной ветчины, перца и прочих специй. За этим последовала роговая кружка сладкого крепкого чая. — Как вкусно, сир Патрек! — воскликнула Тэнда, которой досталось то же самое. — И где только вы научились готовить? — Когда нет жены и одна надежда на самого себя, то тут не только готовить научишься — исподние штаны стирать сам будешь, — ответил он. — А почему вы не женаты? — снова спросила Тэнда. — Какой благоразумный отец отдаст дочь за межевого рыцаря? Разве что только старую деву или такую, на кого без бочонка вина смотреть тошно. Ну, иногда, бывает, правда, что девицы поруганные достаются. Или же сами сбегают. Но куда тому, кто на меже, деть жену? Не в полях ведь с ней спать… — Но сир Джон женат, — Тэнда невольно бросила взор на Лианну. — Сир Джон — не межевой рыцарь, и вряд ли им когда-то был, — сир Патрек подал плошки и дорнийцам. — Разве не так, миледи? Лианна, во всю занятая своей едой, ответила не сразу. Они с Рейгаром не договаривались, как стоит отвечать на такие вопросы, и девушка не знала, что сказать. Она невольно бросила взор на коновязь: Принц-Дракон был там с сиром Джайлсом и сиром Хамфри, они о чем-то беседовали; Терракс был уже запряжен, и он был сейчас занят Валонкаром. — Нет, не был, — ответила наконец Лианна. — Ну вот, я же сказал, — отозвался межевой рыцарь. — Сир Джон, может, и лиссениец, и я уже не знаю, как его занесло сюда, а тем более, в столицу, но он не среди отребья из Блошиного Конца вырос и не среди простонародья. Кто еще будет играть на арфе и петь валирийские песни? Вы ведь тоже, миледи, не простая девица. Я много благородных дам повидал и простых тоже и вижу, что вы… хотите угадаю? — сердце Лианны на этом замерло. — Вы дочь какого-нибудь серверного вассала Старков. Вы не могли жить южнее перешейка, уж больно у вас кожа белая, простите за это наблюдение. И слова вы выговариваете на северный манер, хотя речь у вас правильная. — Вы ошибаетесь, — заметила Лианна. Омлет встал у нее комом в горле. — Я еще вчера заметил, что вы сами с мечом у пояса — вас учили? — Да, немного… — Леди Лейна убила одного из разбойников, что напали на нас, — заметил до того молчавший Мирио. Плошка теперь досталась и ему, и Нарберту. — Я своими глазами видел — пронзила его копьем, как рыцарь на турнире. Все, кроме их спутников, обратили на Лианну свои взоры. От этого девушка совсем стушевалась и снова бросила взгляд в сторону коновязи, молясь, чтобы Рейгар поскорее пришел. Майри, видать, это заметила и, покачав головой, цикнула на сира Патрека: — Оставьте миледи в покое с вашими расспросами. Привязались, ровно репей. Дайте ей поесть, а если вам что-то интересно, то вон, дождитесь сира Джона и сами его обо всем расспросите. Лианна была благодарна ей за вмешательство. Когда ее начинали допрашивать, она вначале терялась, а потом начинала дерзить. Сир Патрек после этого отстал от девушки и большей частью беседовал с Дорвардом и одним из кукольников. Наконец — Лианне показалось, что прошла вечность — вернулся Рейгар вместе с двумя другими. Он был задумчивым, но едва посмотрел на свою жену, тут же улыбнулся ей. Впрочем, не заметить ее хмурого выражения лица и недоеденного завтрака он не мог. — Что случилось? — спросил он тихо, садясь рядом. — Тебя тошнит опять? — Нет, — ответила Лианна, тоже понизив голос. — Этот сир Патрек пристал с расспросами, кто ты и откуда. Лучше бы ты шарф надел, когда мы пришли сюда… Рейгар бросил взор на межевого рыцаря. Тот, видать, заметив, что на него смотрят, дружелюбно улыбнулся и передал Принцу-Дракону плошку с омлетом. — Благодарю, — ответил он коротко. — Мы тут узнали, сир Джон, что нам всем по пути, — сказал ему Нарберт. — Вы ведь в Солнечное Копье? — Да, так и есть, — ответил Рейгар. Тэнда подала ему чай и очень мило улыбнулась, и Лианна с трудом сдержала накатившую волну ревности. — Но, боюсь, нам отсюда уже не по пути, господин Дорден. Мы спешим, поклажи у нас нет, только седельные сумки и всего три лошади, а нас очень ждут в Тенистом Городе. Мирио, казалось, был очень удивлен этому. Он даже есть перестал, выпрямившись и посмотрев на Принца-Дракона. — А вы сами доберетесь, сир Джон? — удивился он. — Вы же говорили, что дорогу не знаете. — Так и есть, через степи я никогда не ездил в Солнечное Копье, я вам уже говорил. Но осталось не более двадцати миль до города, и сир Хамфри был так любезен, что объяснил мне, что отсюда в милях пяти-шести можно уже выехать на старую дорогу, и как ее достичь. А оттуда мы уже доберемся без всяких происшествий. Лианна тоже была немало удивлена этому решению, но не подала виду и лишь бросила на своего мужа-Дракона один взгляд. — Ну, что же… сир Джон, дело ваше, конечно, — ответил Мирио. Он покачал головой. — В конце концов, вы ко мне охранником не нанимались, так что вы вольны делать, что пожелаете. — Надеюсь, вы не в обиде? — Я? После вчерашнего? Я в долгу у вас и вашей леди, сир, — ответил Мирио. — Скорее это вы вправе обижаться на меня. Если когда-нибудь окажетесь в Пентосе и вам понадобится помощь или просто захотите с кем-то из знакомых пропустить по чаше вина, вы легко найдете меня на улице Перца и Соли. Спросите Мирио Нимериса, и любой укажет вам дорогу. Только помните, сир Джон, я не воин. Все остальное — пожалуйста. Мой кров — ваш. На последних словах он развел руки и улыбнулся. Рейгар улыбнулся ему в ответ. — Благодарю, господин Нимерис. Как знать, куда принесут нас ветра судьбы, может, мы еще встретимся, — ответил он. Надолго задерживаться за утренней трапезой Рейгар и Лианна не стали; закончив, они поблагодарили Нарберта за вчерашний ужин и сира Патрека за завтрак и поднялись. Рейгар, как и обещал, заплатил Дорварду и двум другим дорнийцам за доставку телеги с вином семье убитого торговца; он пожал руку Нарберту и всем его охранникам-рыцарям, и, само собой, самому Мирио и тепло попрощался с кукольниками. Тэнда перед ним не испытывала никакого смущения, а Лианну так и вовсе обняла. — Храните моего игрушечного дракона, миледи, — сказала рыжая напоследок. — Он обязательно принесет вам удачу. А когда придет время, можете повесить его над колыбелью. — Спасибо, — только и могла сказать Лианна. Ей казалось, что это время не так и за горами, впрочем, она могла ошибаться. Пока мейстер не подтвердит, что она ждет ребенка, она будет думать, что все ее недуги от жары, и ничего не скажет Рейгару. — Будете уезжать, все же загляните к Варгесу, — посоветовал напоследок Мирио. — Он очень обидчив и может потом создать немало проблем, если вы когда-нибудь будете здесь и захотите остановиться на ночь. — Я так понимаю, прощаются с ним серебром? — спросил Рейгар. — Не иначе, сир Джон. Но да понимаете, местные …. Им больше неоткуда денег брать, разве что с таких как мы. — Я их и не осуждаю, — ответил Принц-Дракон. — Если бы они были поучтивее… но да не будем об этом. С этими словами он коснулся руки Лианны, давая ей понять, что им пора. Девушка присела в коротком реверансе, прощаясь одновременно со всеми, и последовала за ним. До коновязи они некоторое время шли молча. Уже подходя к ней, Лианна догнала Рейгара — он шел чуть впереди нее — и тихо спросила: — А почему мы уезжаем одни? — Потому что мне надоела их компания, — ответил Принц-Дракон. Девушка успела его изучить и понимала, что это было не совсем правдой. Она снова ускорила шаг и, встав перед ним и вынуждая остановиться, снова задала вопрос: — А все-таки? Рей, я тебя знаю… Рейгар улыбнулся и, склонившись, поцеловал ее губы. — Мне не нравится этот сир Патрек, — ответил он. — Его спутникам, впрочем, тоже. — Почему? — Потому что он слишком много спрашивает и пытается вызнать под маской доброжелательности и достоинства. Таких людей я всегда издалека чую. Я принял это решение еще вчера, когда мы сидели у костра. — А почему мне не сказал? — Не хотел тебя тревожить. Лианна вздохнула. — Ну, в чем-то ты прав. Едва ты ушел, он набросился на меня и стал расспрашивать, кто ты и откуда, и про меня тоже. Хорошо еще старшая кукольница вмешалась. — Чего и следовало ожидать, — ответил Рейгар. — Пойдем. Чтобы Лианна не отставала, он взял ее за руку. Девушка покорно последовала за ним, но потом снова не удержалась от вопроса: — А разве те остальные межевые рыцари не знают этого сира Патрека? Мне казалось, они очень дружны. — Сир Хамфри сказал, что он присоединился к ним в Крапчатом Лесу: Нарберту не хватало охранников. И все же они все рыцари — пусть и межевые, поэтому и вежливы друг с другом. Всегда надо помнить, что сир Дункан и другие до него вышли из простых, — Рейгар взглянул на нее и ласково коснулся щеки. — Давай-ка обмотаемся нашими шарфами и поедем отсюда. Лианна вздохнула и подала ему его черный шарф. Рейгар очень ловко обматывался им — девушка никак не могла запомнить, где надо было перекрутить, а где — перевязать. Он всегда приходил ей на помощь, даже с ее длинными волосами обматывал ее черно-алый шарф так, что он скрывал ей и голову, и шею, и плечи с грудью. Терракс, завидев свою новую хозяйку, потянулся к ней, но Бурый и Валонкар, так до конца не принявшие его, оба тихо заржали, и северный конь опасно заложил уши и собрался куснуть вороного дорнийца, но Рейгар подпихнул его морду локтем, и тот только тихо заржал. — Я проверил, груши, хлебцы и орехи слева, — сказал Принц-Дракон, подсаживая девушку в ее седло. — Фляги тоже наполнил, так что мы вполне собраны. — Неужели сегодня мы будем спать в постели? — спросила Лианна, расправляя юбки. — Я всегда хотела приключений, но … Боги, я только сейчас поняла, что я проехала весь Вестерос! Представляешь? От самого Винтерфелла до Солнечного Копья! Рейгар улыбнулся ей и легко оседлал своего вороного. Валонкар по обыкновению затанцевал под своим всадником, но потом, благодаря его твердой руке, успокоился. — Ты видела в дороге больше, чем я — я дальше Харренхолла не бывал, — сказал он Лианне, беря поводья Бурого и отъезжая от коновязи. Терракс, гордо выгнув шею, порысил за ним. — Мы это исправим однажды, — отозвалась девушка, догоняя Рейгара, чтобы поехать рядом. — Мы поедем на Север. Заглянем в Сероводный Дозор, ты просто обязан попробовать их уху! — Я слышал, что болотные жители едят лягушек и улиток, — заметил Принц-Дракон. — Боги, нет, — Лианна рассмеялась. — Я бывала у лорда Рида, и никогда никаких улиток или чего-то подобного не было. Но уха!.. Рей, поверь мне, ты никогда такой не пробовал. И там очень красиво весной, кругом цветут болотные ирисы: фиолетовые, белые, желтые, и туманы так поднимаются над водами, что в них, как в облаках, можно угадывать очертания… После Болот мы поедем в Ров Кейлин. Ты же знаешь, какое это древнее место? Когда-то там остановили андалов, и это единственный проезд по Королевскому Тракту в сторону Винтерфелла. Когда-то там было двадцать башен, но сейчас сохранилось только три. Там такая высокая стена, Рей…. Больше ста футов высотой и построена она из громадных блоков. Этой крепостью, кстати, тоже правит лорд Рид. Когда-нибудь весь Перешеек будет принадлежать Хоуленду… Потом, после Рва Кэйлин, мы просто должны поехать к лорду Мандерли. Это ведь, как ты помнишь, отец тетушки Эльвары и дед Энны. Он просто никогда не простит, если мы проедем мимо… — Лорд Виман Мандерли, — произнес Рейгар. — Владелец Белой Гавани, северный Ланнистер… Это у него канделябры, похожей на которые ты так боишься стать? Лианна рассмеялась и закивала. — Да-да, именно он. Ты должен будешь увидеть эти канделябры, лорд Мандерли обязательно вынесет их, чтобы похвастаться, — сказала она. — Потом мы сможем со спокойной совестью ехать в Винтерфелл. Отец устроит пир дня на три, съедутся все вассалы со всего с Севера. Матушка обязательно будет просить тебя что-нибудь спеть, я же ее знаю. А тетушка Эльвара будет надоедать тебе своей болтовней и будет намекать, что неплохо бы Энне найти жениха среди твоих приближенных. У нее единственная цель в жизни — получше выдать мою кузину замуж. — Придется помочь бедной женщине, — ответил Принц-Дракон. — Вот только мои приближенные либо гвардейцы, либо же… Впрочем, не знаю, Майлс, может, и соблазнится на серебро лорда Вимана. — Тетушку Эльвару устроят только старшие сыновья. Сир Майлс и сир Ричард ну никак не входят в ее планы. Как насчет Джона Коннингтона? Рейгар как-то неопределённо покачал головой. — Он, боюсь, не подходит, любимая, — ответил он. — Почему? Он хорош собой. Правда, я ему почему-то не нравлюсь, но… — Энна ему тоже не понравится, а ей, я думаю, не понравится с ним. Лианна хмыкнула. — Ну, ладно, ты его лучше знаешь, — согласилась она. — Но вернемся к нашему путешествию. На пиру по вечерам каждый день будут танцы. И мы с тобой будем танцевать, пока не упадем от усталости. Но, учти, я тебя никому не уступлю, только разве что моей матушке, тетушке Эльваре — это чтобы тебе жизнь малиной не казалась, Энне, Кэйтилин — так как она будет женой моего брата, и девицам-Гловер — они очень милы и совершенно некрасивы… О, да, конечно же, отец обязательно уговорит тебя выпить Рог Королей Зимы — в него наливают эль или зимнее вино. Брандон единственный, кто может его осилить и остаться на ногах, даже Роберт Баратеон сдался, не допив его… Пиры в Винтефелле очень серьезная вещь, чтобы ты знал. Утром у мужчин обычно свои занятия: отец и братья потащат тебя на охоту на болотных оленей в Волчий Лес… — А мне позволено будет навестить ваше книгохранилище? — спросил Рейгар. — Конечно же, если мои братья оставят тебе на это время. Особенно Бенджен — он приклеится к тебе и будет таскаться за тобой тенью и трещать, как сорока. Эддард будет стараться сделать так, чтобы тебе у нас понравилось, а Брандон будет постоянно подначивать тебя на состязание то мечом, то копьем, — Лианна умолкла, увидев как Принц-Дракон улыбается. — Ты думаешь, этому никогда не бывать? — С чего ты взяла? Я уверен и могу тебе обещать, мы обязательно поедем на Север вместе. — Но ты так покачал головой… Ты не веришь, что мои братья полюбят тебя? — Я не загадываю наперед таких вещей, любимая. Поживем — увидим. Ответить ему Лианна не успела: они поднялись от озера как раз к дому Варгеса. Хозяин сидел во дворе на крохотной треноге и доил белую козу. Вторая такая же коза щипала травку под окном. Завидев всадников, Варгес поднялся, вытирая руки о полотенце, и направился к ним. — Что, уже уезжаете? — спросил он. — Хорошо бы и ваши спутники последовали вашему примеру. — Уезжаем, добрый человек, — ответил Рейгар. Он достал из кошеля пригоршню серебра. — Я слышал, у вас есть дочери? Купите им ленты и что они пожелают. Варгес подошел к нему и протянул полотенце. Принц-Дракон ссыпал туда все монеты, и хозяин тут же их завернул. — Что же, доброго вам пути, — сказал он. — Будете обратно ехать, я вас всегда пущу. А этому греховоднику Мирио так и передайте… — Вряд ли мы скоро встретимся, — произнес Рейгар. — А что он сделал? — Лианна не удержалась от вопроса, любопытство грызло ее еще после слов жены Варгеса. Хозяин сплюнул в сторону. — Грешил с этой рыжей потаскушкой, — заметил он. — В камышах, на берегу. Если бы его в озере поймали, то я бы точно обрил его своими руками, клянусь Кузнецом. Каждый волос его синий выдрал бы своими руками! Лианна и Рейгар переглянулись. Девушка, заметив его выражение лица, с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться. — Добра вам, господин Варгес, — сказал Рейгар, натягивая поводья. — И вам… — махнул рукой Варгес, возвращаясь к своей треноге. Принц-Дракон пустил Валонкара рысью, Лианна последовала за ним. Стражники — те же самые, только в этот раз сонные и не очень довольные жизнью, выпустили их и закрыли ворота, оставляя всадников один на один со степью. — Ты знаешь, куда ехать? — спросила девушка. Все, что она видела — это мили выжженной травы, которая сейчас была ало-золотой в свете восходящего солнца. — К дороге. Видишь, вдалеке холмы? — указал Рейгар. Лианна могла различить тени на горизонте, потому кивнула. — Вот туда миль пять, а там дорога, она одна. И она приведет нас в Солнечное Копье. Если бы мы поехали с остальными, то ехали бы до полуночи — столько повозок, фургон… — Принц-Дракон снова натянул поводья. — Ты как, Лианна? Можешь скакать быстро? — Конечно могу, — ответила девушка. — Я себя хорошо чувствую. Правда. Рейгар окинул ее взглядом. — Ну, хорошо. И, еще. Если почувствуешь, что устала… — Я скажу тебе, — закончила за него девушка с улыбкой. Он усмехнулся. — Ну, тогда не отставай, — сказал Принц-Дракон, пришпоривая Валонкара и заодно и Бурого. — Я? Отстать? На Терраксе? — возмутилась девушка. Но он уже ее не слышал — ночной тенью стелился в степи. Лианна, громко фыркнув, точно ее можно было услышать, ударила пятками в бока своему вороному и помчалась вслед за Рейгаром. Некоторое время Терракс и Валонкар держали ровное расстояние между друг другом. Доринийский конь был легче, несмотря на свой рост, и всадница у него была легче, и он не вел за собой еще одного коня; но жеребец Рейгара был очень силен и вынослив, он был также и упрям, и раз его гнали вперед, он бы бежал до тех пор, пока его хозяин не решил бы его остановить. Лианна постоянно смотрела в спину Принцу-Дракону и подгоняла Терракса вперед. Ей порой казалось, что она правда летит: вокруг было только золото полей, в котором тонула вся округа, какие-то мелкие птицы, которые вылетали из-под копыт ее вороного, и тишина, нарушаемая лишь сверчками да ветром, и мягким перестуком копыт. В какой-то момент Лианна поняла, что расстояние между ней и Рейгаром никак не сокращается. Почему-то это напугало ее — его конь мчался вперед, не оборачиваясь, временами точно исчезая в густом золотом сиянии. Она вдруг подумала, что однажды он уйдет по той дороге, по которой она уже не сможет догнать его, ни на коне, ни на крыльях ветра; она будет звать его, и он не обернется, потому что не услышит; ее слезы и ее мольбы больше не будут иметь значения: смерть разделит их, как могла разделить еще вчера. Если бы не Старые боги, которым она молилась, что предали ей смелости и силу ее удару, она, быть может, сейчас осталась бы одна. Эта мысль была подобна удару под дых, как если бы она была на турнире, и противник ударил бы ее копьем по ребрам. Ее действительно покачнуло, лишь чудом Лианна не вылетела из седла — просто мертвой хваткой уцепилась за гриву Терракса. — Рейгар! — позвала она так громко, как могла. — Рейгар! Ее снова замутило, и поводья едва не выпали из рук. Терракс, видимо почувствовав, что всадница не может больше его вести, перешел на рысь, потом на шаг, а дальше и вовсе остановился. Лианна осторожно соскользнула с седла и встала, уткнувшись в своего коня. Запах конского пота, как она уже успела заметить, всегда помогал справиться с приступами тошноты. Но вот против боли в душе и против слез он был бессилен, и Лианна зарыдала, не в силах остановиться. — Лианна! — раздался голос Рейгара совсем близко. Она подняла лицо и увидела его, мчащегося во весь опор к ней. Конечно же, Принц-Дракон заметил, что она отстала, не мог не заметить, ведь она всегда была под его присмотром, даже тогда, когда думала, что он ее не видит или занят чем-то другим. Он осадил Валонкара в несколько шагах от нее, спешился и подбежал к ней. — Боги, Лианна, что случилось?! — тревога в его голосе и на его прекрасном лице была столь ясной, что девушке стало стыдно. Рейгар взял ее за руки, потом за плечи, потом обхватил ладонями ее лицо. — Тебе стало дурно? Ты ведь не упала, верно? Лиа… Ну, Лиа, скажи мне, не молчи! Что могла сказать Лианна? «Я представила, что ты умер, и я не могла быть там, где ты?» Точно какая-то томная леди, которая падает в обморок от излишне сильных чувств? Она не могла ему этого сказать, не была в силах. Потому лишь порывисто прижалась к нему, обнимая так крепко, как могла. — Со мной все хорошо, — прошептала Лианна, закрывая глаза и судорожно всхлипывая. — Все хорошо. Просто на миг закружилась голова и затошнило. Рейгар крепко прижал ее к себе, а потом, склонившись, зацеловал ее лицо. — Больше никаких поездок одной, пока тебя не осмотрит мейстер, — сказал он, глядя ей в глаза. — Ты поедешь со мной на одном коне, и чтобы я даже не слышал возражений, Лиа. Я, конечно, тоже хорош, но больше я твоим словам «со мной все хорошо» не верю. Лианна хотела возразить, но потом передумала. Ей ведь правда стало дурно, и не будь она опытной всадницей, то наверняка бы упала. Здесь, конечно, травы, но земля сухая и крепкая, и везде спрятаны камни — и для головы, которая ударяется о них, нет разницы, острые они или нет. А если она правда носит под сердцем дитя?.. Все бы закончилось тут. Рейгар, видать, ожидал от нее протеста, но так как девушка молчала, он внимательно вгляделся в ее лицо. — Ты что-то хочешь мне сказать? — тихо спросил он, касаясь пальцами ее подбородка и вынуждая поднять на него глаза. — Нет, — ответила Лианна. — Я просто не спорю с тобой. — Нет, Лиа, — он упрямо мотнул головой. — Ты что-то скрываешь от меня. Уже некоторое время, я же не слепой. — Я ничего не скрываю, — она была не менее упрямой, чем он. Тем более, это было правдой. Ну, почти… Она же не знала, права она или нет. Видя, что Рейгар продолжает смотреть на нее, внимательно и пристально, точно ожидая ответа, она попыталась высвободиться из его рук. — Пожалуйста, не настаивай, мне правда пока нечего тебе сказать. — Пока? — он удержал ее. — Что именно, Лиа? Она фыркнула и упрямо замолчала. Некоторое время они смотрели друг другу в глаза, после чего Рейгар, точно прочтя в ее взгляде что-то такое, что дало ему ответ безо всяких слов, хмыкнул и едва заметно кивнул. — Тем более, раз «пока» тебе нечего мне сказать, ты поедешь со мной, — заявил он, беря ее за руки. — Поцелуй меня и отправимся дальше. Эту его просьбу Лианне было выполнить очень легко: она, привстав на цыпочки, поцеловала своего Дракона. Он ласково погладил ее по щеке, потом поднял на руки и понес к Валонкару. Усадив девушку боком позади себя, Рейгар привязал поводья Терракса к седлу Бурого; северному коню это не очень понравилось, он заржал и собрался было лягнуть своего непрошеного «соседа», но Принц-Дракон одернул его, и обошлось без драки. Говорить Лианне, что ей надо держаться за Рейгара покрепче, было не нужно. Она уселась поудобнее, все же с ногами врозь — он, заметив это, ничего не сказал, только головой покачал — и едва Принц-Дракон оказался в седле, девушка тут же прижалась к нему. Его рубашка была слегка влажной от скачки, и Лианна на миг уткнулась в него носом, вдыхая такой родной запах его тела, а потом прижалась губами. — Жена, не дразни меня, — сказал Рейгар, натягивая поводья и направляя Валонкара рысью. Лианну всегда веселило и трогало одновременно, когда он так называл ее. — Не посмею, муж мой, — ответила она, прижавшись щекой к его спине. Девушка всегда терпеть не могла ездить с кем-то на одном коне: ее всегда трясло, как мешок с репой, и ей всегда казалось, что всадник, управляющий конем, делал все не так. Даже если это были ее братья или отец. Но с Рейгаром все было иначе: она могла прижиматься к нему всю дорогу, и если они ехали шагом, то говорить с ним. Принц-Дракон любил, когда она задавала ему вопросы, и всегда с охотой отвечал на любой из них, а Лианне казалось, что для нее внезапно открывались двери книгохранилища. У Рейгара была отличная память, и многое, что он читал, он мог цитировать едва ли не наизусть. Он в свою очередь расспрашивал ее о Севере и о вассалах Старков, о Стене и Ночном Дозоре, об Одичалых. Большую часть того, что знала Лианна, составляли сказки и истории Нэн, но кое-что она знала и от мейстера Валиса и с радостью делилась всем этим со своим мужем-Драконом. Солнце тем временем поднималось все выше и выше; воздух начал разогреваться сильнее и «поплыл» — от жары рябился, точно вода. Пять миль до дороги были проделаны до полудня; Лианна ожидала увидеть широкий, утоптанный в степи путь с колеями от повозок и телег, с вечно летящей пылью и отпечатками множества копыт. Но на деле это оказалась всего лишь едва различимая тропа, не больше сорока дюймов в ширину, по бокам которой клонились высокие сухие травы. Перед тем, как ступить на нее, Рейгар осадил коней. — Это она? — спросила Лианна, выглядывая из-за его спины. — Она, — ответил он. — Сир Хамфри сказал, она на дорогу-то не особенно похожа, но это точно она. — Надо же… а где все следы от лошадей, телег? — Это путь, который раньше вел из Шандистона до Водных Садов и Солнечного Копья. Торговцы обычно доставляют все либо Морем, либо же более длинным путем через открытые степи. Этот путь когда-то был многолюдным, так я читал. Но после того, как пересох последний колодец города-крепости, люди покинули его, дорогу поглотила степь. Телегам тут теперь не проехать, поэтому Мирио и остальные купцы едут напрямик. Я вот, к примеру, даже не думал, что дорогу еще можно увидеть: мейстеры Корлис и Мартин были уверены, что ее вовсе уже не сыскать. Цитадель не всегда бывает права. Впрочем, мейстеров-путешественников в Дорне тоже очень мало, некому рассказывать, а купцы и торговцы люди вечно спешащие… — А что это за мейстеры? — спросила Лианна. — Мои учителя, — улыбнулся ей Рейгар. — О, вот как… — Девушка хмыкнула. — По Мирио не скажешь, что он куда-то спешил. Рейгар хмыкнул. — Ну, я думаю, сегодня ему некуда торопиться. Он надеется, что сможет проводить кукольников до Тенистого Города и, может, даже предложить им кров и ночлег. Из-за рыжей девушки, разумеется. — О, ну, конечно. И рыжую девушку под свое одеяло, — фыркнула Лианна. — Думаю, этой ночью они и безо всяких одеял справились, — заметил Рейгар. Девушка снова громко фыркнула и невольно покраснела, вспоминая, что вытворяла она сама… и тоже безо всяких одеял. — Как он мог приглянуться кому-нибудь? — проговорила она, скорее думая вслух. — Иногда тянет на странные вещи и к странной внешности, — заметил Рейгар. — Да? — Лианна чуть выглянула из-за его спины, чтобы посмотреть своему мужу в лицо. — Тебя тоже? — Меня тянет на тебя, а ты не странная, Лиа, ты чудесная и невероятная. Это я скорее удивляюсь, как я тебе вообще приглянулся. Лианна улыбнулась и стиснула руки покрепче. — Никогда так не говори, я люблю тебя. И любила бы, даже будь у тебя синие волосы и синяя борода с золотыми усами, — заметила она. — Ты только что не понимала Мирио, любимая, — ответил Рейгар. Он тронул Валонкара, и вороной стал спускаться с пологого склона низкого холмика к дороге. — Потому что есть разница, — возразила Лианна. — Я люблю тебя за то, кто ты есть, а не за то, как ты выглядишь. Я полюбила тебя за твои слова и твою настойчивость, за то, что ты делал. Я не думаю, чтобы Танду интересовало, какой там Мирио в своем сердце. — Да, я думаю, ты права, — отозвался Принц-Дракон. Девушка улыбнулась, и снова прижалась к его спине щекой. С ним всегда было так спокойно и хорошо, точно Рейгар стоял между ней и всем остальным миром, защищая ее от всего и всех на свете. Лианна принадлежала ему одному, она сама выбрала его и сама решила, что будет так. Во всяком случае, ей так казалось, хотя она помнила, да и понимала, что он бы от нее никогда не отказался. Как бы повернулись события, если бы она сказала ему «нет» еще там в Харренхолле, девушка даже не думала; были такие мысли и вещи, которым было одно описание — «невозможно». Старая дорога была и правда очень узкой. Приглядываясь к ней, Лианна видела следы поглощенных степью камней, которыми она когда-то была выложена, и даже смогла угадать ее изначальные очертания. Поделившись с Рейгаром этим наблюдением, она узнала, что подобные дороги прокладывали ройнары, перенявшие в свою очередь это умение от валирийцев. — У ройнаров не было драконов, способных оплавить сам камень, — рассказывал Рейгар. Они ехали шагом, хотя солнце во всю припекало, но Принц-Дракон предпочитал ехать помедленнее, ради Лианны, чтобы ей было удобно. — Но в Валирии драконье пламя использовали не только для войны. Дороги во Фиригольде были прямыми, как стрелы, и возвышались над местностью на целый фут. Они были столь широки, что по ним могли проехать три телеги в ряд. Четыреста лет прошло с гибели Валирии, а их дороги все еще там, и ничего с ними не произошло. Ройнары же обладали более примитивным знанием: они выложили дороги камнем, но, как видишь, едва ими перестали пользоваться, их поглотила степь. Местность вокруг стала меняться после полудня. Воздух перестал быть сухим, крутые холмы и насыпи сменились почти совершенно плоской землей. На привал останавливаться было негде: кругом были только травы и совсем невысокие холмы, да временами попадалось то, что Рейгар называл «песчаным попрошайкой» — сучковатые, скрюченные деревья, на которых шипов было не меньше, чем листьев. Они обычно предвещали воду, и так оно и было: в одной из рощиц нашелся ручей. Рейгар для начала подпустил к воде Терракса — пустынные кони Дорна всегда чуяли, откуда можно пить, а откуда нет. Вороной, понюхав воду, принялся утолять жажду, и тогда Принц-Дракон пустил и Валонкара с Бурым. Эти двое повели себя как настоящие разбойники: встав с обеих сторон, они вытолкали Терракса прочь от воды, и Рейгару пришлось отвести его подальше, вверх по течению. Есть, а вернее перекусить, пришлось прямо в седле. Лианна, проголодавшаяся во всю, уплетала за обе щеки и хлебцы, и вяленое мясо, приправленное специями, и сладкие орехи. Всем этим она настойчиво делилась с Рейгаром, на отсутствие аппетита ее муж-Дракон никогда не жаловался, поэтому вдвоем они «уговорили» почти все оставшиеся груши и яблоки. По пути им так никто и не встретился: казалось, в этой степи они были одни. Только какие-то мелкие птички, величиной с кулак, порой с жутким стрекотом вылетающие из-под копыт коней кузнечики, да ветер — влажный и горячий, дувший с востока. Дорнийские дни были долгими, но не бесконечными: Лианна, прижимавшаяся к Рейгару и дремавшая под мерный шаг Валонкара, открыла глаза и с удивлением увидела, что яркий свет стал понемногу густеть, а небо из серо-белого, изнуренного жарой, становилось бледно-голубым. На восточном горизонте показалась какая-то странная, серо-зеленая полоса. Сев ровно и приглядевшись, Лианна поняла, что это море. Дороги под копытами коней больше не было, но она и не была нужна: степь внезапно закончилась высоким, крутым уступом, с которого вниз спускалась широкая тропа. Рейгар, осадив лошадей, присмотрелся ко всему, что лежало перед ними: широкое поле, с небольшой речушкой, бегущей откуда-то с севера, да разбросанные то тут, то там, утопающие в зелени фермы. Можно было заметить и коров — небольших, пятнистых и безрогих, с крупными висячими ушами; виляющую пыльную дорогу, довольно широкую, уходящую в сторону далекого берега, небольшие белеющие поселения, разбросанные буро-зелеными пятнами, и — совсем вдалеке — золотое свечение, переходящее в изумрудное. Лианна догадалась, что это — Солнечное Копье и Летнее Море, алеющие на закате. Дорога не была пуста: по ней двигались и телеги, и фургоны, сопровождаемые верховыми, одинокие пешие путники или всадники. Большей частью все направлялись в сторону Солнечного Копья, хотя, конечно, в обратную сторону, к другим дорнийским поселениям тоже. Девушка помнила, что кроме Призрачного Холма, был и еще один город и замок — Крапчатый Лес, хотя, почему он так назывался, она никак не могла припомнить. Рейгар спешился, но пересадил Лианну в свое седло; впрочем, от этой затеи пришлось быстро отказаться: Валонкар, аккуратно ступая по тропе и стараясь не наступать на камни, шел таким неудобным шагом, что девушку укачало. Тогда Принц-Дракон помог ей спешиться, и она пошла впереди него; идти вдвоем, бок о бок, было невозможно из-за ширины тропы. Кузнечики, которых тут было не меньше, чем в степи, то и дело с треском вылетали из-под ног Лианны, и она так же то и дело вскрикивая, едва ли не бежала вниз и в конце концов оказалась у подножия уступа раньше Рейгара. Ждать было легче, она могла не шевелиться, и кузнечики, казалось, не замечали ее существования. Рейгар, спустившись, в первую очередь притянул Лианну к себе и поцеловал, они не целовались с самого того мига, когда остановились, чтобы напоить лошадей, а было это в полдень. — Как ты себя чувствуешь, любимая? — спросил он, ласково касаясь ее лица и улыбаясь. — Что страшнее — тошнота или кузнечики? — Даже не знаю, что выбрать, — проговорила Лианна, улыбаясь в ответ и тычась носом ему в грудь. Рейгар обнял ее одной рукой за плечи и прижался щекой к ее макушке. — Осталось немного, — сказал он. — Чем быстрее попадем в город, тем быстрее будем у Харвелла. — А ты знаешь, где живет этот Ягер? — спросила Лианна. — Скажем так, я знаю, где про него спросить, — ответил Рейгар. Девушка посмотрела на него и, тихо вздохнув, снова спрятала лицо у него на груди. — Я знаю, ты устала, мое счастье, — очень нежно проговорил Рейгар. — Но надо собрать всю волю в кулак, нам осталось совсем немного. Если мы прибудем в Тенистый Город слишком поздно, то найдем постоялый двор и уже завтра утром разыщем Харвелла. Лианна покачала головой и обвила руки вокруг его пояса. — Я сделаю, как ты скажешь, — ответил она. — Я что-то правда утомилась, эта жара… мне постоянно хочется спать от нее. Меня сегодня два раза укачало в седле, представляешь? Никогда со мной такого не было… — Ты не привыкла к такому солнцу и теплу, — Рейгар взглянул ей в лицо. — Пить хочешь? Лианна кивнула, и Принц-Дракон протянул ей свою флягу — ее уже была пуста. Вода за день согрелась, но в такую жару и она была благословением. После Лианны выпил и Рейгар. — Давай поедем дальше, — сказал он, приторачивая флягу обратно к седлу. — Иди сюда. Лианна позволила ему посадить ее на спину к Валонкару. Вороной конь, в первые дни их путешествия постоянно косившийся на нее, точно удивляясь, что это его хозяину взбрело в голову сажать кого-то еще ему на спину, теперь даже не оборачивался, только мягко ударял копытом о землю. Рейгар, прежде чем самому сесть в седло, осторожно задрал подол платья Лианны и поцеловал ее колено. Девушка же прижалась к нему снова, едва он оседлал своего коня; ее Дракон пах солнцем и ветром и самим собой, и ей всегда становилось так спокойно… На дорогу к Солнечному Копью они выехали почти сразу, едва пересекли небольшое поле. Чем сильнее солнце клонилось к западу, тем длиннее становились тени, а на их пути тем больше теперь было телег и путников. Из-за большого движения колес и копыт над дорогой стояло облачко пыли, краснеющее в свете заката, и Лианна, по совету Рейгара, подняла один из концов своего шарфа, прикрывая лицо так, чтобы видны были только глаза. Он поступил так же, и девушка невольно подумала, что они похожи на дорнийских грабителей с Костяного Пути, которыми в детстве пугала их с Бендженом Нэн. На них никто особенно и не обращал внимания, Терракс и то привлекал больше взглядов, чем всадник с цепляющейся за него женщиной. Города и главных ворот они достигли уже после того, как на западе остался лишь краюшек солнца, и все было погружено в золотое сияние. После Королевской Гавани Лианна так и не бывала в настоящем городе и, успев отвыкнуть, теперь во всю глядела на высокие, не меньше ста футов высотой, стены. Они были сложены из желтовато-белого камня, который сейчас был точно отлитым из золота из-за вечернего света. Ворота — не меньше двадцати футов, тяжелые, из железнодрева, окованного сталью, были распахнуты настежь. Над ними нависали три одинаковые башни с высокими штандартами, на которых на ветру плескались знамена Мартеллов — Золотое Солнце, пробитое копьем. По бокам от ворот, в самих стенах, были устроены караульные. Лианна заметила около десятка стражников в обычных для Дорна легких кожаных доспехах и с длинными дорнийскими же копьями. Как и у солдат в Каменном Приюте, на поясах у них висели по два длинных кинжала, а у кого-то к тому же еще и узкие длинные мечи. За городскими воротами можно было увидеть город — смешение цветов, камня и зелени. Он шумел еще больше, чем Королевская Гавань на закате — точно пчелиный улей, подумалось Лианне. Широкая прямая улица, поделенная на несколько частей с помощью внутренних стен и арочных ворот поменьше, шла, плавно поднимаясь к высокому каменному уступу. На нем, возвышаясь надо всей округой, стоял великолепный дворец. Через открытые арки ворот Лианна видела его высокие башни с закругленными куполами, высокие белые стены и виднеющиеся кончики зеленых крон деревьев. Уступ, на котором стоял дворец, заканчивался странным похожим на корабль строением. В воротах, тем временем, образовался небольшой затор. К вечеру все стремились поскорее попасть в город и найти в нем ночлег, но стражники проверяли каждого въезжавшего-уезжавшего, а писарь, сидевший за невысоким столом и на двух ящиках вместо скамьи или стула, вносил их имена в толстую книгу из желтого пергамента, скрепленного переплетом из красной кожи. Перед ним башенками лежали монеты — медные и серебряные. Из-за этого всего время от времени слышалась ругань и перебранки: путники торопили стражников и писаря, а те в свою очередь призывали их к терпению. — Надеюсь, хотя бы здесь обойдется без драки на копьях, — заметила Лианна, глядя на то, как какой-то возница, стоящий перед ними, спорил из-за пошлины с одним из солдат. — Я тоже на это надеюсь, — ответил с улыбкой Рейгар. — Сражаться под конец дня, да еще и на голодной желудок, это так себе затея, как любит говорить сир Освелл. Лианна тихо рассмеялась. — Боги, представляю, как на самом деле эта фраза звучала из его уст, — заметила она. Помолчав, она добавила: — А зачем записывать всех, кто уезжает и приезжает? В Королевской Гавани такого не было… — В столице легче держать порядок, чем тут, — ответил Рейгар. — Королевская Гавань строилась по определенному плану, где все учтено. Солнечное Копье — дворец принцев и принцесс Дорна, а вот город вокруг него — Тенистый — построен очень хаотично. Местные жители просто стали пристраивать свои дома к крепостным стенам дворца, а потом к другим домам, и так далее, пока тут не образовался целый лабиринт из разномастных строений, садов, узких улочек, рынков, трактиров, винных погребов и домов подушек. В Тенистом Городе всего одна прямая улица, и ты сейчас видишь ее перед собой. Она идет от главных ворот, через четыре других, до самого входа во дворец. Но все остальное… это паутина, моя дорогая. Хаотичная и шумная. Тенистый Город — единственный настоящий город в Дорне, если не считать крохотных ярмарочных поселений. Возница, тем временем, наконец получил свою сдачу медяками и проехал дальше; наступила очередь Рейгара и Лианны. Подъехав к воротам, Принц-Дракон остановился и достал горсть серебра — последних оленей, которые у них остались. Кроме них теперь были только золотые драконы. — Кто такие, зачем едете? — осведомился один из стражников. Судя по его голосу, ему было совершенно все равно, на самом деле, кто они такие и зачем они в Солнечном Копье — таких путников он видел, должно быть, сотни за день. — Сир Джон из Речных Земель и его жена леди Лейна, — ответил Рейгар. Стражник, услышав это, переглянулся с другими своими товарищами и писарем. — Северяне, что ли? — произнес он. — И какого дьявола вас занесло в это пекло, сир Джон? — его глаза упали на Лианну. — Да еще и с женой. — Узы дружбы, — ответил как можно более вежливо Принц-Дракон. — Здесь живет мой старый друг. — И что за друг, если это не тайна? — Мейстер Харис. — О, вот как! Не знал, что рыцари… — он хмыкнул, — дружат с мейстерами. Разве что в Звездопаде, но да они там все… — он сделал небольшое движение рукой, словно хотел покрутить пальцем у виска, но вовремя сообразил и остановился. — В смысле у них там лордами Дэйны, а они такие же дорнийцы, как я — асшаец. — С чего такие слова? — хмыкнул Рейгар. — Где же видано, чтобы дорниец на Таргариенов был похож? У них там половина выводка всегда бывает с пепельными волосами и пурпурными глазами, — заявил стражник и остальные согласно закивали. — Эй, ты, долго там будешь лясы точить? — раздался голос за спиной Рейгара и Лианны. — Тут не они одни, знаешь ли, в ваш пыльный город хотят. — Сколько надо, столько и буду точить, ясно? — отозвался стражник. Потом, снова обратившись к Рейгару, продолжил: — Вы это, сир Джон, ваше имя назовите полностью и снимите шарф. И ваша леди пусть тоже снимет, внутри стен нельзя закрытыми ходить. Лианна увидела, как Принц-Дракон помедлил. Но потом он обернулся к девушке и кивнул ей, и они оба стянули с себя шелк. Завидев серебряно-золотые волосы Рейгара, стражник стушевался и как-то с опаской посмотрел на него, пока Принц-Дракон не назвал своего вымышленного имени. — Сир Джон Залдрис, — сказал он, взглянув на солдата. Лианна с трудом сдержала смех, видя какое облегчение было у того на лице; видать, подумал, что Рейгар — один из Дэйнов. — И моя жена леди Лейна. — Залдрис? — переспросил писарь, взглянув на Принца-Дракона и, качнув головой, стал записывать. — Имя-то какое чудное… Ладно, заплатите пошлину и езжайте. Где этот ваш приятель-мейстер живет, знаете? — Весьма приблизительно, — ответил Рейгар, ссыпая серебро в руки стражника, который передал его писарю. — На Костяной улице, — ответил писарь. — По улице Солнца проедете до третьих врат, там заверните налево. Увидите трактир «Соленая Бочка» и там спросите — за пару медяков вас проводят до дома мейстера. — Благодарю, — ответил Рейгар, натягивая поводья. — Удачного вам пути, сир Джон, — пожелал писарь, а потом неожиданно рявкнул на следующего за ними путника. — Давай, тащись сюда, Вардор, сил моих нет на твою рожу смотреть! Оглянуться Лианна не успела: Валонкар прошел быстрым шагом под широкой аркой ворот, невольно ведя за собой Бурого и Терракса, и Тенистый Город поглотил девушку и Принца-Дракона. Они словно оказались в другом мире — шумном, буйном, пестром. На широкой улице, которую писарь назвал Солнечной, толпилось столько людей, что Лианне, сидевшей верхом на высоком Валонкаре позади Рейгара, казалось, что кони рассекают человеческую волну, как корабли море, и оно тут же смыкается за ними. Навесы на торговыми прилавками и лавками закрывали едва ли не по половине от каждой стороны улицы, торговцы, как стоящие у своего товара, так и толкающие вперед себя небольшие тачки выкрикивали цены и расхваливали то, что продавали. Ленты, пуговицы, фрукты, овощи, ножи, услуги точильщика и сапожника, вино, мясо — все это предлагали прямо тут. Мужчины и женщины — как сами дорнийцы и чужеземцы — были почти все разодеты в яркие шелка: кто в простой, сырой, а кто и выделанный и расписной, и в лен, не менее пестрый; Лианна узнавала среди толпы и тирошийцев с их волосами, крашенными в разные цвета, и пентошийцев, и браавосийцев в их странных собранных воротниках; встречался здесь народ из более далеких стран — темнокожие летнийцы, загорелые миэринцы, и девушка даже приметила двоих с такими же светлыми, почти серебряными волосами, как у Рейгара, правда, они не были похожи на сплав серебра и золота, но все же она решила, что это и есть настоящие лиссенийцы. Гул голосов, музыка, то и дело доносящаяся откуда-то, казалось, оглушала после стольких дней в тишине. Воздух же полнился ароматами вкусной острой еды, и у Лианны предательски заурчало в животе. Улица Солнца была единственной прямой и спланированной по настоящему: от нее отходили в обе стороны то узкие и темные переулки, то широкие и петляющие улицы с арками между домами; на них, как и на балконах, сушили белье и ковры, между ними растягивали веревки для белья; садов, которые Лианне виделись сверху, от обрыва, тут не было видно: видать, они все были спрятаны во внутренних дворах. На более тихих и не таких многолюдных улицах можно было увидеть играющих детишек, мужчин за вином и за кайвассой, женщин, которые болтали друг с другом стоя на пороге своих домов, или же переговаривающихся из окон. Глядя на все это, Лианна думала, что, должно быть, все города такие, и ей было жаль, что она не успела увидеть Королевскую Гавань как следует, и все ее познания ограничились Блошиным Концом и Речными Воротами. Рейгар считал ворота в городских стенах, которые пересекали Тенистый Город поперек, и после третьих свернул, как и было сказано, налево. Они оказались на очень узкой улочке, где три коня с трудом протиснулись так, чтобы ничего не снести, а сами всадники то и дело наклонялись, чтобы не задеть белье и ковры. Улочка эта внезапно кончилась, и они выехали на небольшую людную площадь и сразу же увидели таверну с вывеской «Соленая Бочка». Перед таверной за небольшим столиком сидели мужчины, играющие в кости и пьющие кто сидр, кто вино. Ребятишки, которые играли там же неподалеку, забросили свое занятие и сбежались посмотреть на лошадей. Рейгар осадил Валонкара перед таверной и спешился. — Доброго вечера, — поздоровался он с играющими, которые теперь молча и внимательно за ним следили. — Я ищу мейстера Хариса. — Хариса? — переспросил один из игроков. — А кто его спрашивает? — Кронпринц Семи Королевств, — ответил Рейгар. Мужчины на миг замерли и уставились на него, но не успела Лианна и глазом моргнуть, как они расхохотались. — Ага, ну да, так и передадим, — ответили ему. Один из игроков приложил ладони ко рту и во весь голос закричал: — Мейстер Харис! Тут к вам его высочество пожаловали! Из самой Королевской Гавани! Компания игроков снова засмеялась. Где-то напротив отворилось небольшое окошко на втором этаже желтого глинобитного дома, и через него вылетела туфля. Она едва не попала в Рейгара, который вовремя увернулся, и шлепнулась прямо перед столиком. — Иди-ка ты на хрен, Хаберн! — ответил кричащему из того же окошка молодой мужской голос. За ним Лианна отчетливо различила женский смех. — Мейстер занят, сир, — ответил ему один из мужчин. — Зайдите завтра. — У меня нет времени до завтра, — возразил Рейгар. Он взглянул на окно, откуда вылетела туфля, поднял ее от стола и, к удивлению Лианны, зашвырнул ее обратно, причем так метко, что она пролетела аккурат по середине. Мужчины присвистнули, а из окна раздался женский визг. Через минуту в окне появился растрепанный молодой человек, совершенно голый; Лианна охнула и отвернулась, фыркнув и краснея. — Какой ублюдок это сделал? — поинтересовался он. — Хаберн, если это ты… — Это сделал я, уважаемый мейстер. Сир Джон Дракон, — ответил ему Рейгар. — Соблаговолите одеться и спуститься — на пару слов. Что было дальше, Лианна не знала: оборачиваться и любоваться на прелести голого мужчины ей совсем не хотелось, но она отчетливо услышала «Сохрани меня Семеро» и стук оконной рамы. Девушка обернулась и посмотрела на Принца-Дракона, а он — на нее. Он был явно зол: его сине-фиолетовые глаза потемнели почти до черного. Взяв Валонкара под уздцы, он отвел коней в сторону — Лианна крепко уцепилась за седло. Протянув руку, она погладила Рейгара по плечу, чуть подавшись вперед. — Никого не убивай, — прошептала она с улыбкой. — Постараюсь, — отозвался он. — Он знает, кто ты? — Да, с Ягером Эртур и я связывались через него. У него несколько воронов. Он видел мою печать и знает откуда приходили послания. — А он не выдаст нас? — Не посмеет. Потому что прежде чем убить, я сделаю с ним то, что сделали когда-то с Варисом. Погрешит он мне потом с гулящими девицами. Лианна тихо рассмеялась и выпрямилась. Рейгар редко терял терпение, но когда это происходило, дракон пробуждался, и все кругом начинало полыхать. Хотя, напомнила себе Лианна, все это было вполне настоящими угрозами: ее муж никогда не обещал того, чего не мог сделать в действительности. Наконец, появился мейстер Харис — стройно сложенный, как уже успела заметить девушка, среднего роста молодой мужчина. У него были темные волосы, очень коротко стриженные и небольшая мейстерская цепь. Он был бледен и жутко потел — и от жары, и от страха. — Сохрани меня Семеро, ваш… мил… то есть сир Джон, я … Во имя всего, что вам дорого, молю, простите меня… — лепетал Харис. — Если бы я знал! Просто этот дурак Хаберн вечно как-нибудь глупо шутит, откуда же я знал… Вас же никто не ждал, вы даже ворона не прислали! Тут его взор упал на Лианну. — А … — начал было он, но Принц-Дракон оборвал его. — Мейстер, помолчите и смотрите на меня, — велел Рейгар, и тот со стуком захлопнул рот. — Хватит того, что вы нарушаете обеты, позорите свою цепь и всю Цитадель, так еще делаете это, немало не стесняясь. Какого седьмого пекла вы тут голым стояли в окне? — Харис собрался было ответить, но Принц-Дракон не дал ему и слова вставить. — Я приехал по важному делу к Харвеллу, но не знаю, где он живет. Скажите, как его найти, а потом идите в септу и молите богов о том, чтобы они вас простили за все ваше непотребство. — Я вас и сам могу проводить, ва… сир Джон, — ответил Харис. — Благодарю, но мы обойдемся без вашей сомнительной компании. Нас и так видели вместе. Просто объясните мне, как его найти, и закончим на этом. Харис снова бросил взор на Лианну, а потом быстро затараторил: — Отсюда вам надо попасть в квартал Зеленой Рощи. Это недалеко: выезжайте обратно на улицу Солнца, оттуда сверните от Третьих Врат направо и езжайте прямо. Это уже будет нужный квартал. А там спросите улицу Гранатов. Ягера там будут знать. Вы уверены, что вас не стоит проводить? — Нет, — ответил Рейгар, не собираясь слушать его дальше. Он перебросил повод через голову Валонкара и оседал его. Потом, громче, чтобы это слышали и игроки в кайвассу, добавил: — Благодарю за помощь, мейстер Харис. Да охранит вас Матерь. Харис выглядел очень несчастным. — И вас, сир Джон… хранит вас Воин, — сказал он напоследок. Рейгар даже не обернулся. — Ты настращал его до смерти, муж, — тихо произнесла Лианна, обхватывая его руками вокруг пояса. — Думаешь, он этого не заслуживал, жена? — хмыкнул Принц-Дракон, чуть обернувшись. — Надеюсь, он будет жить и дрожать. Девушка тихо рассмеялась и прижалась к нему. В поисках квартала Зеленой Рощи они пробыли недолго: он был аккурат по противоположную сторону от того места, где жил Харис, и населяли его довольно богатые горожане. Зато улицу Гранатов найти оказалось не так легко: Рейгар и Лианна проблуждали, должно быть, около полутора часов, прежде чем наконец хоть один местный сказал, где эту улицу найти. Девушка все это время озиралась по сторонам, пытаясь понять, почему квартал назывался Зеленой Рощей: ни зелени, ни деревьев, кроме как в садах за домашними стенами она не видела. Ко времени, когда наконец нашелся дом Харвелла, наступили золотые сумерки, а на небе появились первые еще бледные звезды. Знакомый сира Эртура жил вовсе не на улице Гранатов, а в небольшом тихом Переулке Лимонов. Его дом был полностью скрыт за высокой стеной, сложенной из песчаника и ракушечника; окна были закрыты наглухо ребристыми ставнями из темного дерева, но из-за большой красной двери доносились голоса детей и их смех, и откуда-то дивно благоухало какими-то цветами. — Интересно, что это цветет? — спросила Лианна. Она очень любила цветы и всегда пыталась запомнить все те, что видела по дороге, чтобы потом поискать их названия в книгах. — Лимоны, — ответил Рейгар, спешиваясь. — Сейчас как раз пора для них; когда они зацветают, в Солнечном Копье и Тенистом Городе устраивают большой праздник. Может, мы его еще застанем. Иди ко мне. Он протянул руки, и Лианна легко соскользнула к нему в объятия. Не удержавшись, они поцеловались, после чего Рейгар взял поводья Валонкара и направился к красной двери. Лианна, чуть оглядевшись вокруг, последовала за ним. За дверью дома Харвелла, казалось, бурлили страсти. Детский смех не стих, но к нему добавились довольные визги и два голоса: мужчины и женщины, которые явно спорили друг с другом. О чем именно шла речь, было не слышно, но голос у женщины, казалось, искрился от веселья, а вот мужской — нельзя сказать чтобы очень. — Похоже, мы не очень во время, — заметила Лианна. Рейгар хмыкнул, но, подождав с несколько мгновений, все же взялся за стальное кольцо и громко постучался. Ссора стихла, детские голоса — нет. — Отец, кто-то стучится! — это, вроде, говорила девочка. — Скажите Марее, пусть отворит! — ответил мужчина. — Марея занята, отец! — Боги! Зачем я нанимал слуг в этот дом?! Чтобы потом самому ходить двери открывать?! Все такие занятые, один я тут бездельник! — Ягер, прекрати препираться и просто открой, — это говорила женщина. — Ты заставляешь кого-то ждать! — А вот и пусть подождут, раз на ночь глядя ходят и беспокоят честных людей! За дверью раздались торопливые шаги, через мгновение она отворилась, и на пороге появился высокий стройный мужчина в желтом шелковом кафтане, под которым была надета тончайшая шелковая же рубашка на несколько тонов светлее. Кафтан был перехвачен простым кожаным поясом с небольшим кинжалом и расписан узорами, похожими на солнце; вышитой была рубашка — мелкой и тонкой нитью. Сам мужчина был загорелым и черноволосым, у него была короткая борода, оставленная лишь по линии челюсти и подбородка, и усы. Красивым его было сложно назвать, впрочем, как и неприятным, у него был нос с легкой горбиной и черные, как угли, глаза. — Какого дьявола вам надо? — осведомился он, глядя на Рейгара. — И вам доброго вечера, Ягер, — ответил Принц-Дракон. Харвелл прищурился и пригляделся вначале к нему, потом к Лианне. — Мы встречались, господин... ? — произнес он. — Хотя нет, не думаю, вас-то я точно бы запомнил, — его черные глаза скользнули на девушку, — или такую красавицу. Рейгар молча достал из кошеля свою печатку с Трехглавым Драконом и протянул ее Ягеру. Тот взял ее, впрочем, даже не стал долго рассматривать — в удивлении приподняв брови, он, казалось, даже не знал, что сказать. — Сохрани меня Семеро, мой принц… — проговорил он. Потом, спохватившись, поклонился Рейгару, едва ли не согнувшись пополам. — Умоляю, простите меня за такое обращение, кто же знал, что это вы! — он широко распахнул двери и, отходя в сторону, сказал: — Проходите, умоляю! Лошадей оставьте мне, я сейчас найду конюха… Дорея! — позвал он кого-то. — Дорея, иди сюда, у нас гости! Рейгар и Лианна перешагнули через порог и оказались под неширокой аркой ворот, которая вела в буйно цветущий зеленый сад. Через него бежала выложенная крупным светлым камнем дорожка. Самого дома почти не было видно, но, как можно было догадаться, выстроен он был так, что сад становился внутренним двором. От деревьев веяло прохладой и снова этим головокружительным ароматом лимонов. Ягер остался на улице, то и дело выкрикивая чье-то имя и снова и снова вопрошая, зачем он нанимал слуг, если ему все приходится делать самому. На дорожке же раздались шаги, и вскоре из-за деревьев появилась самая красивая женщина, которую Лианне доводилось видеть, кроме разве что Мелисенты Блэквуд и королевы Рейлы. Она была ростом с девушку и обладала широкими бедрами, тонкой талией и пухлой грудью; все эти прелести колыхались под платьем дорнийского покроя из тончайшего охристого шелка. Кожа у нее была цвета слоновой кости, волосы, черные как смоль, распущены и уложены крупными локонами, спускающимися до груди. На руках и щиколотках звенели золотые браслеты. — Добрый вечер, — приветливо улыбнулась она. — Добро пожаловать в наш дом. Я — Дорея, хозяйка этого дома. Лианна, забыв о приличии, перевела взор на Рейгара, страшась увидеть в его взоре восхищение. Но Принц-Дракон был так же спокоен, как обычно, словно бы перед ним была жена Варгеса, а не это чудо в шелках. Девушка тут же почувствовала себя как-то неуютно и ей захотелось уйти; она сама, скорее всего, была больше похожа на уличную попрошайку, чем на благородную леди, и там даже говорить нечего было о принцессе. Рейгар склонил голову в приветствии. — Доброго вечера, госпожа Дорея, — сказал он. — Я — Рейгар Таргариен, а это, — он взял девушку за руку, — моя жена — Лианна Таргариен. Она вздрогнула, когда услышала свое новое имя — так непривычно оно звучало — и стиснула руку Принца-Дракона. Впрочем, Дорея была удивлена еще больше. Она во все глаза смотрела на них, точно изучала, а потом охнула, прижав ладони к губам. Как раз в этот момент дверь снова отворилась, и во двор вошел Ягер. — Ягер Харвелл, как ты мог мне не сказать, кто к тебе приедет! — сказала она, глядя на мужа. — Совести у тебя нет! — А что я должен был орать об этом на всех углах, жена? — спросил он, отряхиваясь. — Ну, что ты стоишь, беги, скажи Марее и остальным, чтобы подготовили все что надо. Не видишь, гости устали с дороги, — он взглянул на них. — Простите, мой принц, но кто эта прекрасная леди вместе с вами? — Это моя жена, — ответил Рейгар, улыбнувшись. — Ее высочество Лианна Таргариен, в девичестве Старк, дочь Хранителя Севера. Ягер, казалось, на миг замешкался. Девушка так и читала на его лице слова «Когда и где вы успели, мой принц?», но он быстро взял себя в руки и, снова поклонившись, на этот раз Лианне, произнес: — Моя принцесса, добро пожаловать под мою крышу. Я наслышан о вас и о вашей красоте. Лианна, как бы нелепо это ни выглядело в ее шитом-перешитом платье, присела в реверансе. Дорея, все еще стоящая на дорожке, охнула и поспешила в дом, скрываясь за деревьями. Ягер, улыбнувшись, жестом пригласил Рейгара и Лианну идти за собой. — Простите меня, ваше высочество, если я или моя жена как-то или что-то скажем или сделаем не то, — сказал он на ходу. — Я общался с вами только по письмам, но лично я с принцами или королями еще никогда бесед не вел. — Извиняться должен я, — отозвался Рейгар. — Мы приехали, даже не предупредив, но, поверьте, на это были веские причины. Дорниец глянул на него и кивнул. — Да, я догадываюсь, о чем вы, — произнес он. — Но не переживайте, я точно знаю, что этот человек здесь. Я видел его и знаю, как он выглядит. Единственное препятствие это то, что он каким-то образом оказался гостем принцессы Обеллы и принца Дорана. Но через несколько дней будет праздник Лимонов, а это означает, что двери Солнечного Копья отворятся, и любой, кто находится в городе, сможет войти в его сады — там будет большой праздник, и вот там-то мы его и встретим. Ему не уйти, ваше высочество. — Только надо помнить, что во дворце меня могут узнать, поэтому нам следует быть осторожными, — ответил Рейгар. — Но даже не сомневайтесь, я пойду туда, я должен сам поговорить с этим пентошийцем. — Да будет так, — согласился Ягер. Они прошли по тропе, идущей по небольшому, но очень густому и зеленому саду; Харвелл открыл невысокую кованую калитку, и они оказались во дворе. Большие фруктовые деревья создавали над ним своеобразную крышу; посередине, под деревянным резным навесом, увитым какими-то белыми, пахучими цветами, стоял стол и резные же стулья. Сам дом, как и предполагала Лианна, был выстроен вокруг двора, над стеной, видать, располагались покои слуг, а внутри, за каменой анфиладой — два этажа для хозяина. С террасы вниз на гостей смотрели дети. Их было трое: два мальчика и девочка. Завидев отца, они исчезли, но потом очень быстро появились снова, уже во дворе. — Отец! — позвал Ягера старший, на вид ему могло быть лет восемь или девять. — А это что, настоящий принц? Тот самый? — И принцесса? — добавила девочка, ей могло быть семь или шесть. — Матушка сказала, эта девушка — принцесса. Самый младший, положив в рот палец, прятался за сестру. Лианна рассмеялась и, отпустив руку Рейгара, коснулась юбок и присела в шутливом реверансе. — Доброго вечера, миледи, — сказала она. — Как вас зовут? Девочка, покраснев, отцепила от себя брата и тоже присела в реверансе — неуклюжем, но было видно, как она старается. — Ларра, ваше высочество. А вас? — спросила она. — Лианна, — девушка подошла и протянула ей руку. — Вы очень милы, леди Ларра. Когда вы подрастете, я приглашу вас ко двору. Старший мальчик поклонился Рейгару — гораздо более умело и ловко. — Разбойники, — пробормотал Ягер. Он старался выглядеть серьезным, но улыбка все равно то и дело трогала его губы. — Это наши с Дореей дети: Айгон, старший, Ларра и Эдрик. Из одной из боковых дверей вышла и сама хозяйка. — Простите меня, что я так исчезла, — сказала она. — Нужно было распорядиться об ужине. Мы накроем его здесь, во дворе; сидеть под небом в такую погоду куда как приятнее… И о покоях для вас. Ягер, — она выразительно взглянула на своего мужа, — поручаю его высочество тебе, а мы с принцессой, — Дорея взяла Лианну за руку, — уединимся с вашего позволения. Она тепло улыбнулась северянке и осторожно потянула ее за собой. Девушка бросила растерянный взор на Рейгара, который тоже не отрывал от нее взгляда; Дорея, видать, заметив это, тихо сказала, притягивая Лианну к себе: — Предоставим мужчин друг другу. Не бойтесь так, я не кусаюсь, и вашего прекрасного супруга вам тоже вернут в целости и сохранности. Пойдемте. Лианна, еще раз бросив взор на Рейгара, все же подчинилась хозяйке дома и последовала за ней, под анфиладой внутрь. Маленькая Ларра тоже увязалась за ними, в то время как оба мальчика остались с отцом и Принцем-Драконом. Со двора они попали в большую комнату, которая переходила в две другие и была отделена от них резными деревянными решетками. Везде стояли мягкие кушетки, пуфы и кресла; полы устилали ковры и подушки, а на белых, простых стенах висели светильники, которые, должно быть, зажигали по вечерам. Сейчас все тонуло в густом золотом сумраке, и на полу колыхались тени от тончайших шелковых занавесок. Из серединной комнаты вела деревянная лестница, поднявшись по которой Лианна, ведомая Дореей, оказалась на втором этаже. Там было расположено несколько покоев — в них вели двери из узкого белого коридора. — Я велела подготовить для вас те, которые балконом выходят прямо на сад, в кроны деревьев, — сказала Дорея, все еще ведя Лианну за руку. — По ночам и утрам зелень и цветы так благоухают — просто диво! Мы не так давно переехали сюда, года два назад, наверное, и пока еще не принимали никого, кроме моей семьи и кое-кого из друзей Ягера. Но эти я всегда держала для особенных гостей. И вот, этот день настал. Проходите, ваше высочество. Она остановилась перед открытыми дверьми в большую светлую комнату, в которой уже горели светильники. Широкая кровать из светлого дерева была наполовину завалена подушками и накрыта белым покрывалом. Шкафов здесь не было, только двери в стене, открыв которые можно было увидеть полки, вырезанные прямо в камне и выложенные расписной глиняной плиткой. В комнате было большое — выше роста Лианны — зеркало, широкий, но невысокий комод, мягкая кушетка; пол был покрыт коврами — тоже светлыми, и на них лежали подушки. На одном из ковров стоял невысокий столик, который был накрыт легкой вечерней трапезой: соленьями, белым холодным вином, сыром, ароматно пахнущим хлебом и тонко нарезанным копчеными мясом. Так же, у глухой стены между дверью и шкафами, стояла сложенная расписная ширма. В одном из углов лежали и седельные сумки: видать, слуги уже успели их принести. Ларра, едва забежав в комнату, тут же исчезла за распахнутыми дверьми, ведущими на балкон. Легкий ветерок доносил оттуда аромат цветущих деревьев — лимонов и чего-то еще. Лианна, оглядевшись, невольно с восторгом вздохнула. — Вам тут нравится, моя принцесса? — спросила Дорея. Боги! Как же это странно звучало — «моя принцесса». Неужели это к ней обращались? — Да, очень! — ответила она. — Спасибо большое. Я уже забыла, что значит спать на удобной кровати. — И давно в дороге? — О да… кажется, уже больше месяца. Из Королевской Гавани мы направились в Простор, потом оттуда в Дорн, через Марки и Принцев Перевал. Потом плыли на корабле до Призрачного Холма и через степи сюда… — О боги! Бедная вы моя! — воскликнула Дорея. — Такой путь! Я хотела пригласить вас перекусить, а потом предложить вам ванную, но, может, вы хотите ее сейчас? Лианна густо покраснела. Она думала о ванной с самого утра и мечтала как следует отмыться с мылом и горячей водой. — Если можно… — проговорила Лианна. — Я была бы очень благодарна. — Конечно, тогда минутку. Я выйду и подготовлю ее, — сказала Дорея. — А вы пока выберете, что наденете после. Сказать было легче, чем сделать: у Лианны ничего с собой не было, кроме алого платья, и то перешитого, да и даже ее исподнее было сейчас запачкано. Но делать было нечего — кроме алого ничего более или менее приличного и не было. Едва хозяйка вышла, ее дочь, все это время пребывающая на балконе, забежала внутрь. Покрутившись вокруг Лианны, она рассмотрела ее красное платье, а потом поглядела на саму девушку. — А вы правда возьмете меня ко двору? — спросила Ларра, заложив руки за спину. Она была на редкость миловидной девочкой с такой же кожей как у ее матери, большими черными глазами и черными блестящими волосами. — Когда ты подрастешь, — ответила Лианна с улыбкой. — А кем я буду? — А кем бы ты хотела быть? — Мама говорит, что фрейлиной быть лучше всего, — Ларра подошла к девушке поближе. — А вы были фрейлиной? — Да, очень недолго. — И вы поэтому вышли замуж за принца? — О нет, совсем не поэтому. — А почему? — Ну… — Лианна улыбнулась снова. — Это долгая история, на самом деле. Он полюбил меня вовсе не потому, что я была фрейлиной. На самом деле… я даже фрейлиной не была, когда мы встретились. Он не знал, кто я. — А вы знали, кто он? — Да. Дракона Таргариена нельзя не узнать, даже если бы он молчал, но он сам назвал свое имя. Но полюбила я его не за то, что он принц и однажды будет королем. — А за что? Лианна улыбнулась и покачала головой. Даже простой разговор о Рейгаре грел ее душу, словно на сердце сиял яркий, теплый свет, как Летнее солнце на Севере. Это было странно, что он напоминал ей о родном доме чаще, чем что-либо; но ведь по сути так оно и было. Ее дом был там, где Рейгар. Он сам стал им — родным и самым близким. — Я сама не знаю, — ответила она. — Просто… моя няня — Нэн — всегда говорила, что настоящая любовь не знает слов «за что». Она просто есть. Ларра некоторое время смотрела на нее, потом уселась на кровать. — Мама тоже так говорит, — сказала она, болтая ногами и играя одной туфлей, которая постоянно соскальзывала с ее маленькой стопы. — Она говорит, что долг вынудил отца жениться на своей жене, но любовь привела его к ней. И еще она говорит, что отец любит нас больше, чем своего старшего сына. Лианна удивленно взглянула на девочку. — Айгон — не сын твоей матушки? — спросила она. Ларра покачала головой. — Нет, Айгон — наш брат, он сын мамы и папы, — ответила она. — У папы есть жена. Ну, настоящая жена. То есть не настоящая, иначе бы он жил с ней, а не с нами. Но она его жена. Ее зовут Алис. И у нас есть брат — его зовут Требор. Он — Харвелл. А мы с братьями — Сэнды. Моя матушка тоже Сэнд. Лианна невольно села на кровать рядом с Ларрой. Сэнды — такое имя дают бастардам в Дорне. В этой части Семи Королевств к ним относятся совсем по-другому, называя их цветами любви и страсти, а не плодами греха и похоти, как в других землях. Северянка поймала себя на мысли, что некоторое время назад она бы осудила и Харвелла, и Дорею за то, что они живут под одной крышей и у них дети, и что Ягер, выходит, не лучше Роберта… Но теперь она стала другой и понимала о жизни больше, чем тогда. Лианна понимала, что причина ее нелюбви к Роберту была вовсе не его дочка-бастард, которая родилась еще до того, как они встретились, а то, что он продолжал спать с другими даже после того, как она была ему обещана и братом, и отцом. Он никогда бы не удовлетворился ее ложем — сколько бы ни твердил ей о любви. Ларра посмотрела на Лианну и перестала болтать ногами. — А принц Рейгар умеет превращаться в дракона? — спросила она. — Что? — девушка, погруженная в свои мысли, не сразу поняла о чем идет речь. Но потом улыбнулась и спросила: — С чего ты взяла, что он превращается в дракона? — Наша няня так говорит. Она говорит «Король-Дракон» и «Принц-Дракон», и что они от крови драконов. Мы с братьями решили, что они превращаются в драконов. Лианна рассмеялась, невольно представляя лицо Рейгара, если бы он услышал это, и что бы он сказал. — Нет, — ответила она вначале, но потом загадочно посмотрела на Ларру. Та тут же обратилась в слух. — Хотя… Знаешь, да. Он, бывает, оборачивается в Дракона. Не всегда, но если его очень сильно разозлить. Тогда его глаза темнеют, становятся почти черными, и пробуждается огнедышащий змей. Пых! — Лианна вскинула руки вперед. — И все кругом горит. Однажды я видела, как какие-то воры в Королевской Гавани разозлили его. Они молили о пощаде, но он сказал «Слишком поздно, вы уже разбудили Дракона»… Ларра слушала ее с широко раскрытыми глазами. — И что он сделал?.. — спросила она. — Он их убил и сжег. — По-настоящему? — Увы, да. Ничего не осталось, только горстка пепла. Девочка сидела, замерев, глядя на Лианну. — А он всех так сжигает? — спросила Ларра. — Как его отец-король? Няня говорит, что король Эйрис выдыхает зеленое пламя. — Нет, король… он плохой дракон. А принц — хороший. Эйрис Дракон жжет тех, кто ему не нравится, а Рейгар — только тех, кто нарушает закон и творит злые дела. Он защитник, а не убийца. Он защитил меня и спас от очень плохого Оленя. — А что сделал этот Олень? — Он хотел, чтобы я жила в его замке. — А разве олени не живут в лесу? — Этот — нет. Он большой и могучий, и у него рога острые, как клинки. А удар копыта похож на удар молота. — А принц Рейгар его тоже сжег? — Нет, он его пощадил. Олень жив-здоров, пьет вино и бродит с Волками далеко, в краю рек и озер. — С волками? А разве волки не едят оленей? — Нет, они охотятся на Красную Рыбу и на Ясные Звезды. Они — мои братья. — Ты — волчица? — Да, мы стая волков с Севера. — И ты умеешь превращаться в волчицу? — Иногда. Если и меня очень разозлить. Тогда я могу очень больно кусаться и даже убить. Девочка, раскрыв рот, слушала ее. На миг Лианна даже подумала, что переборщила, как тогда с Визерисом и ледяными пауками — дети южан не похожи на северян, они любят сказки о рыцарях на белых конях и принцессах — и уже хотела сказать, что все это выдумка, и не стоит брать это в голову, когда Ларра протянула: — О-о-о-о… — а потом вдруг заулыбалась и, закусив губу, восторженно прошептала: — Вот здорово! Лианна с трудом сдержала смех и невольно хрюкнула. Ларра же, вдохновленная этой историей, подскочила с кровати и, теряя по дороге туфельку, побежала, прыгая на одной ноге, к двери. — Я пойду расскажу братьям! — сказала она. — Им будет так интересно! — Только скажи им, чтобы они принцу Рейгару ничего не говорили! — крикнула ей Лианна. — Обязательно скажу! — раздался ее голосок из коридора. Оставшись одна, девушка рассмеялась и упала на кровать. Она очень любила детей — они всегда напоминали ей о ее детстве с Бендженом. Они тоже слушали такие небылицы и были в восторге от них. В незакрытую Ларрой дверь вошла Дорея вместе со служанкой. Хозяйка дома держала в руках большую шкатулку, а служанка принесла большой фарфоровый таз, расписанный цветными рыбками внутри и такой же кувшин. — Моя принцесса, я привела Марею, она заберет все вещи, которые бы вы хотели отдать в стирку, — сказала она. — Отдайте их ей, и завтра все будет в лучшем виде. У Мареи золотые руки. Я принесла вам тут кое-какие мелочи: гребешок, щетку, гребни и шпильки для волос, зеркало… — ее взор вдруг упал на разложенное на кровати алое платье. — Боги… Что это? Лианна, поднявшаяся с постели, проследила за ее взором и, покраснев, произнесла: — Мое платье. Мне больше нечего надеть. Дорея долго смотрела на нее. Потом, поставив шкатулку на комод, обратилась к служанке: — Поставь таз и кувшин и иди, помоги Талее готовить ужин. Я сама принесу все что нужно. Девушка присела в реверансе и, исполнив приказание хозяйки, быстро удалилась, закрыв за собой дверь. — Где ваши наряды, принцесса? — спросила Дорея. — У меня их нет, — ответила Лианна. — Я уехала так, что ничего почти с собой не взяла. — Вы, что… бежали с ним?.. — тихо спросила дорнийка. — Можно и так сказать, — девушка опустила глаза, но потом снова подняла их. — Мы сюда даже не собирались. Мы вообще не собирались ничего… ох, просто так вышло. — Боги… Он что же, выходит, тайно на вас женился? Без ведома своего отца-короля? — Да, это… долгая история. Но я не могу всего рассказать, простите. Дорея покачала головой. — Я и не настаиваю, принцесса… — произнесла она. Помолчав некоторое время, она вдруг хлопнула в ладоши и совсем другим тоном сказала: — Но это не значит, что вам не нужны красивые платья. В дороге они, может, и помеха, но сейчас-то… Завтра, после утренней трапезы, я поведу вас в квартал Шелка и Льна. Выберете себе все, что пожелаете, а моя швея Моэлла сделает все за пару дней. Наши платья, как видите, не столь затейливы в крое, но зато они очень красиво сидят… — Дорея пригляделась к ней. — Вот что: пока я дам вам пару своих — не в этом же ходить. Но да что я болтаю, вы же хотели ванную. Пойдемте, я отведу вас в купальню. Одежду на стирку можно собрать потом. Лианна не стала с этим спорить и с радостью последовала за хозяйкой дома. Они спустились вниз, по той же лестнице, но потом свернули за нее и, пройдя небольшой комнатой, через широкую темную дверь, оказались в купальне. Она была вся выложена цветным камнем: и пол, и широкая чаша-ванная, наполненная горячей водой, над которой поднимался пар. Стены тут были белыми, как и полоток, а саму купальную чашу скрывали сетчатые деревянные ширмы. На небольшом столике, больше похожем на треногу, лежало все необходимое: скрученная мочалка из джута, душистое мыло с ароматом лимонов, упругая щетка с длинной ручкой и стопка белых домотканных полотенец. У одной из стен стояло большое овальное зеркало. — Мужчины сюда не придут, — сказала Дорея, закрывая дверь. — У них своя купальня. Мы, женщины, можем к ним ходить, если пожелаем, а они сюда — нет. Так что раздевайтесь и не бойтесь, что сюда кто-то зайдет. Я вас оставлю ненадолго и вернусь — только дайте все, что на вас сейчас надето. Лианна про себя подумала, что, пожалуй, была бы не прочь, приди сюда Рейгар. Прошлая ночь и тот стыд, творимый ими в пруду, дали ей понять, что всем эти заниматься можно не только на кровати и не только лежа… Девушка тут же очень смутилась своих мыслей и быстро принялась раздеваться. В первую очередь она сняла свое платье, а потом, сев на свободный резной табурет, скинула сапоги. Развязанные подвязки месте с чулками полетели следом. Потом Лианна снова поднялась и стала расшнуровывать корсаж. Дорея, наблюдая за ней, хмыкнула и внимательно пригляделась к девушке. — А что случилось с вашим исподним, моя принцесса? — С этим? — Лианна указала на корсаж. — Хотелось бы знать… — она хмыкнула. Видя удивленное лицо дорнийки, она сочла нужным пояснить: — Мне кажется, я раздобрела за время, что провела в дороге. Ни во что не влезаю, все стало узким в бедрах и в груди, хорошо еще живот не нарос… Пришлось разрезать и перешивать, — шнур выскользнул наконец из «глазков» и грудь, освободившаяся от тисков, неприятно засаднила. — Оо-х, за что мне это… Дорея склонила голову и оглядела Лианну как-то более внимательно. — А давно вы стали делить ложе с принцем Рейгаром? — вдруг спросила она. Северянку этот вопрос сильно смутил. Чувствуя, что краснеет, она произнесла: — Нет… то есть да. Не знаю… мне сложно сказать, месяц — это давно или нет. — Смотря для кого, — заметила Дорея. — Все женщины и мужчины разные. Некоторым нужен год, чтобы зачать дитя, а некоторым и одного раза хватит. У вашей матушки много детей? — Четверо, — ответила Лианна. — У меня два старших брата и один младший. — О, вот как, большая семья. И выкидышей у нее не было? — Нет, никогда. — Совсем замечательно. А по вам и так видно, что вы пышете здоровьем. А про драконокровных и так всем все известно… Дорнийка подошла к Лианне и к большому удивлению и смущению девушки стиснула рукой ее грудь. Северянка охнула и подалась в сторону, закрывая себя руками. — Простите меня, принцесса, — сказала Дорея. — Но давно у вас была лунная кровь? — Да. Больше лунного месяца назад, и … — Лианна на миг замерла. — Уже девятый день как должна была быть. — И грудь у вас раздалась. И живот, — Дорея коснулась ее снова, — стал упругим и твердым. Хм, я конечно могу и ошибаться, но, мне кажется, вы носите под сердцем ребенка. По утрам тошнит? И вы перестали любить то, то любили раньше? Еду какую-нибудь или питье? — Вино, — прошептала Лианна, все еще стискивая руки на груди. — Я не то что бы любила его пить, но сейчас меня от одного запаха мутит. Но… откуда вы знаете? Разве еще не рано, или… может, это жара? Дорея тихо рассмеялась и посмотрела на северянку так, словно она была глупой девчонкой. — Единственная жара, которая могла вызвать все это, это та, что бывает на ложе между женщиной и мужчиной, — заметила она. — Я родила троих и кое-что в этом смыслю. Впрочем, лучше мейстера все равно никто не скажет. Утром я пошлю за ним. — За Харисом? — Сохрани меня Матерь, нет, конечно же! Он ничего не смыслит в лекарстве. За мейстером Торбертом. Он давно меня знает и помог моим детям появиться на свет. Ему можно доверять. — Признаться, я и так хотела, чтобы… Рей… принц Рейгар очень встревожен моей тошнотой по утрам. Я, конечно, догадывалась, что… простите меня, Дорея, я сама не знаю, что несу. — Это простительно, — ответила дорнийка. — Но не смущайтесь, сколько раз бы вы не носили в себе ребенка, это всегда бывает неожиданно. А мужчины и вовсе так удивляются, словно они тут не при чем. Раздевайтесь до конца и посидите пока, я велю принести побольше прохладной воды. Вам никак нельзя в горячую. Девушка сняла все, что на ней оставалось, и присела на треногу, пока Дорея собирала ее одежду и ходила позвать прислугу. Эта мысль — что она ждет дитя — почему-то была такой странной… очень волнующей, очень … Лианна не знала, что именно испытывает — страх, или радость, или все это вместе. Она снова вспомнила свой сон — двух драконов у нее в чреве. Серебряного и черного. А если это не просто сон, а предсказание? Если она ждет не одного, а двух? В Винтерфелле одна из служанок матери родила близнецов — девочку и мальчика, и Лианна помнила, как быстро рос у той живот. Служанка была невысокой, щуплой девушкой, и все боялись, что ее ребенок будет большим и разорвет ее, когда будет появляться на свет. Мейстер Валис слушал ее каждый месяц, приложив большую медную трубку к ее чреву, пока наконец не услышал биение не одного, а двух сердец. В свой срок служанка родила двоих — вначале девочку, а потом, через два часа — мальчика. Лианна вместе с леди-матерью, Мэг, Нэн и Кэтти ходила на них смотреть. Все говорили, что дети меньше, чем обычно, но мейстер Валис уверял, что это ненадолго — они быстро догонят свой рост и вес. И так оно и было: когда через три года Лианна уезжала из Винтерфелла в Харренхолл, Виллам и Вель — как их назвали — были выше ростом и краше всех детей, что родились в тот год. Серсея и Джейме Ланнистеры тоже были близнецами — Джоанна Ланнистер родила их без всяких осложнений и умерла совсем от других родов. Ее матушка была здоровой, и она сама крепкая. Правда, королева Рейла за все годы и все свои беременности родила лишь двоих здоровых сыновей, но Лианна помнила, что Мэг, наслушавшись мейстера Валиса, говорила, что это от кровосмешения. Богам противны браки братьев и сестер, и потому они не дают плодам этой, по ее словам, мерзости, появиться на свет. Из-за этого она не любила Рейгара и Визериса, даже не зная их, и говорила, что жалеет тех девушек, что будут суждены им в жены. Большая поборница Роберта, она с тетушкой Эльварой только и думала, как бы поскорее спихнуть Лианну в Штормовой Предел. Коснувшись своего живота, она незаметно даже для себя самой улыбнулась. Никаких Штормовых Пределов, никаких Оленей — ее дети будут драконами с сердцами лютоволков, и пламя, как и лед, будут вместе течь по их венам. И у нее будет свое собственное драконье гнездо, где хозяйкой будет она и только она. Тем временем вернулась Дорея и несколько служанок. Они вычерпнули часть горячей воды и заменили ее холодной, а потом удалились. Хозяйка сама проверила ванную рукой и, довольно хмыкнув, сказала: — Ну вот, теперь можно. Вам помочь? У вас такие длинные волосы, нелегко будет справиться одной. — Если можно, я буду очень благодарна, — ответила Лианна. Поднявшись, она прошла пару шагов и с блаженным стоном опустилась в прохладную воду. Дорея, подоткнув подол платья за пояс, уселась на краю и подняла ее волосы. — Я принесла на выбор несколько платьев, — сказала она. — Они все на кровати разложены, поднимитесь и сами выберете… Какая же вы белая! Как молоко, — Дорея рассмеялась. — Таких белых женщин в Дорне разве что в горах если сыскать. Но я слышала, вы северянка. У вас все такие? — Да, все, — ответила Лианна, улыбаясь. Руки у Дореи были мягкими и легкими, и она так аккуратно мыла ее волосы, что девушка прикрыла глаза от удовольствия. — У нас ведь солнце даже Летом прохладное. — А сколько вам лет? — Шестнадцать. — Такая молодая! И такая красивая, — Дорея улыбнулась и потянулась за ковшом. — И с годами будете только краше. Я думаю, что в детстве вы были маленькой и юркой, одними локтями и коленями. Я правильно угадала? Я тоже такой была, когда же расцвела, стала быстро меняться, и так этого боялась! Пока не влюбилась. Потом поняла, что боги меня не наказали, а наградили. А теперь, моя принцесса, закройте глаза, я смою мыло. Лианна подалась чуть вперед и некоторое время жмурилась и пофыркивала, пока Дорея отмывала ее волосы от мыла. Потом она взяла полотенце, аккуратно завернула волосы девушки в него и закрепила у лба узелком. Дальше Лианна уже справилась со всем сама — хозяйка не вышла, но задвинула ширму, чтобы ей не мешать. Пока северянка отмывалась душистым мылом и щеткой, Дорея рассказывала ей о Тенистом Городе и о Мартеллах: о принцессе Обелле, о ее сыновьях и о дочери. Лианна слушала нельзя сказать чтоб с удовольствием, хотя разузнать про город ей и было интересно. Но от одного упоминания Элии или какой-нибудь похвалы в ее адрес ее начинала душить ревность. Девушка понимала, как это было глупо: Рейгар был ее, он был ее мужем, он сам сделал свой выбор, а Дорея, конечно же, уважала и любила свою принцессу, ведь сердце у Элии, по словам многих, было доброе, и она всегда делала столько хорошего… — А вам не странно видеть меня в вашем доме? — спросила Лианна, когда вылезла из воды и завернулась в полотенце. Хозяйка удивленно взглянула на нее и девушка продолжила: — Вы ведь знаете, что произошло. Что кронпринц должен был жениться на Элии Мартелл, но выбрал меня. Она — дорнийка, а я — чужая вам. И не только вам — Элию готовили к роли жены грандлорда или же принцессы и королевы с детства, она уже успела завоевать общую любовь. А я все это время была на Севере. Обо мне никто ничего не знал, кроме моего имени. Дорея покачала головой и улыбнулась. — Я, конечно же, слышала всю историю про этот турнир в Харренхолле, — сказала она. — Кто не слышал? Когда из Речных Земель вернулись принцесса Обелла и принц Оберин, слухи от слуг во дворце быстро поползли вниз по холму. Принцесса была, как говорят, в ярости от всего, что произошло, а принц Оберин, наоборот, был очень спокоен. Я слышала, что он был бы рад, если бы его сестру вернули домой, хотя то, что его сестрой так открыто пренебрегли его, конечно же, задело. Ни для кого не секрет, что она слаба здоровьем. Принцесса Элия родилась на месяц раньше срока, ей самой нельзя рожать — это все мейстеры говорят ее высочеству. Но принцесса Обелла… — Дорея вздохнула. — Увы, для нее ее дочь и младший сын — товар, который она хотела продать и подороже. И до сих пор хочет. В Дорне вас не любят, это правда, но они вас и не знают. Все, что слышали местные — это то, что кронпринц выбрал какую-то девицу с Севера, чужую невесту, и подарил венок ей, а не Элии Мартелл. Но ведь дорнийцев не любят во всех остальных Шести Королевствах, разве нет? Они будут рады, если кто-то «утрет», как они выражаются, дорнийке нос. Тем более, я же не слепая. Я вижу, как он сморит на вас. И как вы — на него. Тут слов не нужно — только глаза. Ко всему прочему… — Дорея на миг умолкла, потом продолжила. — Я не имею права кого-то судить. Я не септа. Я сама живу, по их мнению, в грехе, и сама плод греха. Я сама ведь не жена Харвелла, а только любовница, выходит. И дети мои — бастарды. Кого я могу судить? Но любовь — смерть долга, а порой и чести. По мне, так гори оно все в пекле. Лианна не знала, что на это ответить — разве что только согласиться. — Ларра сказала мне, что они — Сэнды, и вы — Сэнд, — произнесла она. Дорея вздохнула. — Ларра — болтушка, сколько учу ее языком не молоть, — сказала она. Потом, взглянув на Лианну, она улыбнулась. — Давайте, вытирайтесь и пойдемте наверх. Я принесла вам халат. Погодите, я сейчас его подам. С этими словами она выудила из стопки полотенец белое шелковое платье с запахом. Лианна вытерлась до суха и надела его, потом стянула полотенце с головы и принялась распутывать волосы пальцами. Она старалась как можно глубже спрятать свое смущение: принцесса Семи Королевств, а из своей одежды у нее такое, что и показаться в этом где-нибудь, кроме глухомани, и нельзя. Ей вдруг захотелось обратно, в тот постоялый двор в Каменном Приюте, или еще лучше в Башню Радости — там они с Рейгаром были так счастливы… Закончив с волосами, Лианна последовала за Дореей обратно в комнату, наверх. В душе она надеялась хотя бы краем глаза увидеть Рейгара, или услышать его голос, или что он будет ждать ее наверху, но нет — в опочивальне была только служанка, которая терпеливо ожидала, когда ей выдадут одежду на стирку. Это было сделано тотчас же — Лианне даже разбирать ничего не пришлось, она просто вытащила все, что было в сумках у Рейгара и себя, а потом отдала это все Марее. Та, присев в реверансе, удалилась. — Поглядите на платья, которые я вам принесла, — сказала Дорея, едва они остались одни. — А потом сядем и немного перекусим, ужин пока еще накроют… Я велела заменить вино на холодный гранатовый сок, он как раз хорошо помогает против тошноты. Лианна взглянула на нее. — То есть я не… — начала было она, но тут же осеклась. «…не увижу Рейгара сейчас?» — хотелось ей спросить. Но нельзя же было быть настолько прицепленной к нему, точно репей? Он ее не искал почему-то, и от этого у Лианны сердце неприятно сжалось. Может, она уже успела надоесть ему? Ей стало настолько грустно и тоскливо, что даже есть больше не хотелось. Снова явилась служанки — с толстыми свечами в изящных стальных подсвечниках. От них они зажгли светильники на стенах, потом расставили везде, где можно было: на комод, на выступающие полки, на столик — и снова удалились. Лианна, даже не взглянув на платья, принялась расчесывать свои волосы гребнем, а потом щеткой, которые ей принесла Дорея. Сама дорнийка наблюдала за ней молча; в конце концов, она подошла к ней и, взглянув в глаза, тихо спросила: — Вы погрустнели, моя принцесса. Я вас чем-то обидела? Вы даже не посмотрели наряды. — Нет, — ответила Лианна, краснея. — Это вы простите меня, я веду себя очень неучтиво. Просто я … — «скучаю по мужу и хочу его видеть», — но не говорить же этого? Она и так позорилась на каждом шагу. — …Очень утомилась за эти дни. — О, ну конечно! Я задаю странные вопросы, — Дорея улыбнулась ей. — Выберете платье, и я велю слугам поторопиться. Девушка отложила гребень и наконец подошла к кровати. Все, что она видела, было сшито на дорнийский манер — просто и очень изящно. Такие платья она видела на Элии Мартелл и на Эшаре Дэйн. Красивые, пышные напускные рукава и пышные юбки с узкой талией — казалось, они были сшиты из всего двух кусков шелка. Все, что принесла ей Дорея, было светлых тонов — бледно розовое, с мелкой росписью в виде алых и желтых роз по глубокому вырезу на груди и подолу; светло-серое, с расписными водяными лилиями и кувшинками, и одно очень простое, совершенно белое. Его Лианна и подняла... и тут же судорожно сглотнула: оно было из тончайшего шелка, не прозрачного, но вполне дававшего понять, что под ним. У него был вырез до самой талии, и пусть узкий, но ничем не сдерживаемый, и пышные напускные рукава обязательно бы спадали и открывали взору все что можно — и плечи, и грудь. Это платье было создано для того, чтобы его снимали, а не надевали. Дорея, увидев ее лицо, тихо рассмеялась. — Вам оно нравится? Красивое, да, оно совсем новое, я его так и не надевала еще, — сказала она. — Я сейчас велю принести к нему исподнюю одежду. — А она есть вообще? — спросила Лианна, во все глаза глядя на это откровенное великолепие. — Есть, конечно. Без исподнего его разве что для мужа, наедине надевать, — снова улыбнулась Дорея. — Впрочем, в Дорне другое не носят. У нас всегда один шаг от скромности до соблазна. Я сейчас вернусь. Она вышла, а Лианна, оставшись одна, поспешила к зеркалу и приложила платье к себе: все верно, оно вполне скрывало все, но так, что все было видно. Интересно, что сказал бы Рейгар, увидь он ее в таком?.. Почему-то она тут же подумала, что Элия Мартелл носила такие же, просто более плотные, но ведь наверняка у нее было хотя бы одно тонкое? И неужели она ни разу не пыталась соблазнить того, кого считала своим женихом? Вернулась Дорея — с чем-то похожим на корсаж и исподней юбкой из более плотного шелка. — Вот, наденьте-ка это для начала, — сказала она. — А сверху платье. — А исподнее? — спросила Лианна. — Что? — казалось, Дорея ее не поняла. Но потом она рассмеялась. — О, нет, нет, у нас не принято его надевать дома. Только когда надо выйти, но к утру все ваши вещи будут уже сухими. Не волнуйтесь так, ничего не будет видно. Лианне пришлось поверить ей на слово. Впрочем, хозяйка оказалась права; она помогла девушке одеться и показала, как завязывать лиф — то, что северянка изначально приняла за корсаж. На деле он был куском белого шелка, расписанного бледными серыми цветами, искусно перекрученным и собранным на тесьму, которая завязывалась спереди. Конечно, поддерживать грудь в недвижимом состоянии так, как корсаж, он не мог, но делал все формы не менее красивыми, ничего нигде не стискивая и не сжимая. Исподняя юбка была не прозрачной, поэтому платье, надетое на все это, стало из откровенного очень скромным, но не менее красивым, все еще делая намеки на все, что можно, и скрывая все, что не стоило видеть посторонним глазам. — Оно очень красивое, — произнесла Лианна, глядя на себя в зеркало. — Спасибо, Дорея. — Какое спасибо. Носите его, оно ваше, — улыбнулась хозяйка. Увидев, что Лианна собралась протестовать, она покачала головой. — И слушать ничего не желаю. Я так хочу, принцесса. Не отказывайте. Ожидая, пока волосы Лианны подсохнут — на вечернем воздухе это происходило быстро — Дорея уговорила ее немного поесть перед ужином. Пока они ели и пили подслащенный гранатовый сок, хозяйка рассказывала ей о себе и о детях, о том, как она встретила Харвелла. Она, впрочем, ни разу не упомянула, чем он занимается — Ягер не оставлял впечатление торговца или купца, Лианна терялась в догадках. Выяснилось, что Дорея хорошо знала сира Эртура Дэйна — он даже бывал у них пару раз за прошедшие два года. — Замечательный мужчина, настоящий рыцарь, каких поискать, — сказала она. — Это великая потеря для всех, в том числе и его Дома, что он надел Белый Плащ и принес обеты. Он мог послужить королю и кронпринцу не хуже и не будучи королевским гвардцейцем. Но да что уже говорить… он свой выбор сделал. А ведь мог осчастливить кого-нибудь, вырастить таких же благородных сыновей. Я как-то сказала ему, что королевские гвардейцы тоже мужчины, и что им свойственны слабости, и что при должной тайне никто не узнает о его женщине или детях, если он пожелает, но он только сказал, что не смог бы позволить своим сыновьям или дочерям носить имя Уотерс. Но его можно понять — честь для него превыше всего. А я думаю, он никогда не любил, вот и говорит так. Поглядела бы я на него тогда… Лианна могла возразить тем, что для некоторых мужчин честь и служение являются самой высшей целью в жизни, и не все созданы, чтобы любить. Меч Зари таким ей и казался, впрочем, как и все гвардейцы короля. Ну, почти: говорили, сир Барристан был влюблен в Эшару, сестру сира Эртура. Наконец волосы Лианны высохли, а за окнами совсем стемнело. Со двора послышались голоса детей и Харвелла с Рейгаром. Девушка с трудом сдержалась, чтобы не выбежать на балкон и не поглядеть на своего Дракона. Вместо этого она причесалась, убрав волосы на северный манер, а Дорея тем временем принесла Лианне мягкие сандалии — они были слегка великоваты, но под длинной юбкой это было незаметно. Стерпеть и не бежать вниз было очень тяжело, девушке казалось, что Дорея идет медленно, и в конце концов она обогнала ее, но в сад не вышла — в последний момент остановилась и спряталась за дверь. Под деревянным резным навесом был накрыт стол и зажжены светильники. Там же были и маленькие Сэнды: Ларра и Эдрик бегали друг за другом, смеясь и пища, а Айгон с серьезным и важным видом сидел рядом с отцом. Напротив них в кресле с подлокотниками сидел и Рейгар. Его серебряно-золотые волосы были распущены и мягко спускались ниже плеч. Сам он был в черной, кажется, шелковой тунике с засученными рукавами — она была расшита по краям и вороту алыми и золотыми узорами, едва заметными, лишь на плечах образовывавшими что-то вроде стальных наплечников. Они с Ягером пили алое, почти черное дорнийское вино — Лианна знала, что оно очень сладкое и очень крепкое, поэтому они оба медленно потягивали его из стеклянных кубков. О чем они говорили, Лианна не слышала — беседа была очень тихой, но судя по тому, как Рейгар время от времени кусал нижнюю губу и задумчиво стучал пальцами по столу, речь шла о чем-то серьезном. — Что случилось? — тихо спросила Дорея, подходя к ней. — Мне казалось, вам так и не терпелось выйти к принцу… Вам же не стало дурно? — Нет-нет, все хорошо. Просто… — Лианна смущенно улыбнулась. — Он меня никогда не видел в таком… и я не знаю, понравлюсь ли я или нет… — Вы не можете ему не нравиться, — Дорея взялась за ручку двери. — Ну, пойдемте. Она первая вышла в сад, и Лианна последовала за ней. Едва они обе появились, и Рейгар, и Ягер поднялись. — Ну вот, а вы, мой принц, переживали, — заметил Харвелл с улыбкой. — Все с вашей принцессой хорошо. Лианна с трудом заставила себя взглянуть на Рейгара, но когда наконец подняла глаза, увидела, как он на нее смотрит. Этот взгляд — темно-лиловый из-за ночи и неверного света светильников — обжег и заставил все ее нутро вздрогнуть в сладостной судороге. Он вышел из-за стола и, пока Дорея ушла в сад поймать Ларру и Эдрика, подошел к Лианне. Взяв ее за руку и склонившись к ее уху, Принц-Дракон прошептал: — Я уже хотел идти и узнать, все ли с тобой хорошо. Я не знаю, что ты со мной делаешь, но я без тебя и часа не могу пробыть, но Ягер настоял, чтобы я подождал… — Рейгар взглянул вниз, на ее ложбинку и виднеющиеся из-под лифа родинки. — Теперь я понимаю, чего мне стоило ждать. Вы прекрасны, ваше высочество. Но я сразу вынужден вас предупредить — это платье не пробудет на вас долго. Лианна улыбнулась, понимая, что заливается краской, точно она все еще девица. — А как же двадцать и сотня поцелуев? — спросила она. — Я не забыл про них, — Рейгар улыбнулся. — Вы выплатите ваш долг сегодня, после ужина. Лианне очень хотелось его поцеловать, но не при других же это делать… Это Дорн, но есть рамки приличия, которые нельзя нарушать. Продолжая держаться за руки, Рейгар и Лианна вернулись к столу. Ее место было рядом с ним и с Дореей. Детей никто никуда не отослал: наоборот, мать, хоть и села вместе с остальными, постоянно уговаривала Ларру и Эдрика вернуться, но они бегали где-то в саду, и то ли не слышали ее, то ли просто делали вид. Один Айгон сидел смирно и серьезно, видать, пытаясь показать себя взрослым перед Принцем-Драконом. — Слуг я отпустил, к чему нам лишние уши, — сказал Ягер, сам разливая вина всем, кроме Лианны, ее кубок наполнила Дорея, в этот раз персиковым компотом. — Я не знаю, рассказывал ли вам Эртур о том, как мы познакомились, но я — человек очень простой, родом из Звездопада. Я был сыном кастеляна старого лорда Дэйна и несколькими годами старше самого Эртура и Эндроу. Мы выросли вместе, вместе учились обращаться с оружием, вместе учились ездить верхом. Но когда Эртур был отослан в Королевскую Гавань своим отцом, я тоже надолго не задержался — меня влекла жажда приключений. И так, однажды сев на корабль, я оказался в далеком Браавосе. — Я слышал историю о ваших путешествиях по Вольным Городам, — ответил Рейгар с улыбкой. — Сир Эртур был весьма подробен. Ягер рассмеялся. — Верно, это не рассказ для стола, за которым сидят дамы и дети, — сказал он и обратил взор на Лианну и Дорею. Его жена поджала губы, а северянка напомнила себе, что как бы ни было велико ее желание узнать все как можно подробнее, это было бы неприлично, поэтому она решила, что потом расспросит Принца-Дракона. — Я бы удивился, если бы друг Эртура был бы простым торговцем фруктами, — хмыкнул Рейгар, — или, если на то пошло, копейщиком или мечником. — Это верно, — Ягер ухмыльнулся. — Кстати, завтра с утра можем потренироваться на копьях, если хотите. Я слышал, вы учились у принца Оберина, но я бы поглядел, что вы там умеете. Он же танцор что надо. — Я буду позориться, но что же, без этого знаний не постичь, — заметил Рейгар с улыбкой. — В Каменном Приюте меня чуть не побил стражник в воротах. Он проиграл лишь потому, что я измотал его. Будь на его месте кто-то поумнее, он бы меня раскусил, и я бы глотал пыль. Если не хуже. — Почему вы так думаете? — Он наставил мне синяков. Я помню уроки: нельзя, чтобы противник дотянулся до тела даже древком. — У вас все же телосложение не для дорнийского копья, ваше высочество, надо признать. Вы — мечник и привыкли к тяжелым турнирным копьям. Дайте вам пику или обычное копье — они будут продолжением вас. Но для дорнийского танца все же надо быть дорнийцем. Однако, поглядим завтра, — ответил Ягер. Он собирался сказать что-то еще, но в этот момент в саду в два голоса завопили Ларра и Эдрик; со стуком поставив свой кубок на стол, хозяин громко воскликнул: — Матерь сохрани меня! Эти дети когда-нибудь успокоятся?! — он обернулся и позвал: — А ну, живо идите сюда! На голос отца Ларра и Эдрик возникли из дебрей сада и чинно, точно не они сейчас кричали и шалили, подошли к нему. Харвелл взглянул на них и покачал головой. — Скажите мне, кто вы такие? — спросил он у них. Дети переглянулись. — Ларра и Эдрик, отец, — ответила девочка. — Ларра и Эдрик, — повторил он. — Как вы думаете, Ларра и Эдрик, вы люди? — Да, отец, а кто же еще… — протянула его дочь. — Тогда почему вы вопите, как две выверны из Соториоса? Дети снова переглянулись и, не сговариваясь, опустили головы. — Прости, отец… — пробормотала Ларра. — Не передо мной извиняйтесь, а перед гостями, — велел он. Девочка сделала неуверенный реверанс перед Рейгаром и Лианной. — Простите, ваше высочество, — проговорила она. Потом, сделав «большие» глаза, чуть толкнула младшего брата, и тот, шепелявя, так как у него не хватало пары молочных зубов, сказал: — Прафтите… Лианна коротко хихикнула, но тут же сдержала себя, вспоминая, как в таком возрасте обижались они с Бендженом, если их не воспринимали всерьез. Рейгар, судя по его лицу и тому, как он провел пальцем по губам, тоже с трудом удержался, так все это было забавно. — Можете сесть за стол, — сказал детям Ягер. Ларра и Эдрик уселись рядом со старшим братом. Лианна, наблюдавшая за ними, была совершенно уверена, что под столом шла настоящая война: судя по лицу девочки, ее пихнул Айгон, и она ответила, и так они и продолжали, пока на них не взглянула мать — тогда они замерли, лишь хмуро посмотрев друг на друга. Дом Харвелла очень нравился Лианне, и она, глядя на Рейгара, видела, что и ему тоже. Здесь была какая-то странная непринуждённость и уют, какие бывают только в семье, где все очень любят друг друга. Девушка это знала — она сама была из такого дома. Глядя на Ягера и его жену, на их детей, она вспоминала своих отца и мать, своих братьев, свой далекий и холодный Винтерфелл. Думала она и о Рейгаре, который вырос совсем в другом мире; сколько любви он знал, когда был ребенком? Как велик был тот долг, который лег ему на плечи, едва он начал понимать, кто он и кем должен стать в будущем? Придворные отца посмеивались над ним, пока он, совсем еще мальчишка, предпочитал сидеть над книгами и читать, а не носиться с другими детьми и играть с ними. Должно быть, короля это страшно злило: его на тот момент единственный сын и наследник так нелюдим и тих, а ведь сам Эйрис хотел быть лучшим во всем! Но еще не поздно было все исправить — вернуть время Лианна не могла, но могла дать Рейгару свой дом. Свою любовь, свою заботу, их детей. Всю себя — от начала и до конца. Дать Дракону то гнездо, которое он заслуживал и которое он так желал. Никто другой бы и не смог, даже эта Элия Мартелл со своим добрым сердцем и хорошими делами или какая-нибудь знатная девица с валирийской кровью из-за Узкого Моря. Не удержавшись, Лианна осторожно опустила руку под стол и стиснула пальцы Рейгара. Он взглянул на нее и улыбнулся, а его рука стиснула ее в ответ. И в этой улыбке было больше любви и нежности к ней, чем он бы смог выразить словами. — Если завтра утром вы будете заняты, то позвольте и нам заняться своими делами, — заметила Дорея, обращаясь одновременно и к мужу, и к Рейгару. — Я обещала принцессе, что провожу ее на улицу Шелка и Льна. И еще я велела Робину, пока мы ужинаем, сходить к мейстеру Торберту, сказать, чтобы завтра до утренней трапезы он заглянул к нам. Последние слова ни Ягера, ни Рейгара не удивили. — Надо же, я велел Робину то же самое, но он почему-то не сказал, что и ты тоже, — заметил Харвелл. Он взглянул на Лианну. — Не переживайте, принцесса, дорнийская жара кого угодно доведет до нездоровья, особенно с непривычки. Принц Рейгар сказал мне, что вам нехорошо от нашего солнца с самого Принцева Перевала. Лианна и Дорея переглянулись. — Да, у нас на Севере даже Летом может пойти снег, — сказала девушка. Они с Рейгаром нехотя отпустили руки друг друга. — Я знала, что тут будет жарко, но мне сложно было представить насколько. — Мы проделали очень долгий путь, и кто знает, что еще нас ждет впереди, я хочу быть уверен, что с ее высочеством все в порядке, — произнес Принц-Дракон. — А снег правда существует? — спросила Ларра у Лианны. Девушка видела, как братья толкали ее с обеих сторон, и Айгон что-то шептал ей, видимо, заставляя задать этот вопрос. Сам он был молчалив и, должно быть, застенчив, а сестра уже говорила с принцессой и на этих правах могла и дальше обращаться к Лианне. — Конечно, существует, — ответила девушка. — Им укрыт весь Север всю Зиму напролет. А разведчики Ночного Дозора говорят, что за Стеной, за далекой Теннией, там, где заканчивается знание людей о мире и нет больше карт, лед и снег вовсе никогда не тают. Дети слушали, замерев и широко раскрыв глаза. — А вы бывали там? — прошептала Ларра. — Нет, никогда. Туда никто не ходит, кроме Ночного Дозора. — А что такое Ночной Дозор? — спросил тихо Айгон. — Это… ну… это орден воинов, которые клянутся нести стражу на Стене до конца своей жизни и охранять мир живых от того, что находится за Стеной. — А что находится за ней? Лианна уже собралась ответить, но Рейгар сжал ее руку. — Ничего такого, — ответил он за нее. — Там тоже живут люди, их зовут Одичалыми. Они не признают над собой власти королей или лордов, вместо этого они селятся племенами и подчиняются своему вождю. Большинство из них говорит на Всеобщем, но есть и те, кто говорят только на языке Первых Людей. Они совершают набеги на земли за Стеной и грабят местных, доставляя им много неприятностей. Потому и существует Ночной Дозор. А помогает ему Хранитель Севера — лорд Старк, что правит из Винтефелла. — Осторожнее, мой принц, они сейчас засыпят вас вопросами, — заметил Ягер. Строго посмотрев на детей, он кивнул им на их тарелки. — Ешьте и не болтайте. Рейгар улыбнулся и покачал головой. — Сегодня и правда поздновато для таких разговоров, но завтра — почему бы и нет? Мой младший брат тоже любит спрашивать у меня все подряд, я люблю ему отвечать, — сказал он, глядя на детей. — Когда мы вернемся с улицы Шелка и Льна, я думаю, я найду для вас время. Ларра и Айгон довольно переглянулись и вернулись к еде. — Вы пойдете с нами, ваше высочество? — немного удивленно спросила Дорея. — Конечно. Я не оставляю принцессу одну и на миг, — ответил он, отпивая вино. — Что за вопросы, мое солнце? — осведомился Ягер. — Муж хочет сопровождать жену, тебя это удивляет? Дорея улыбнулась. — Нет, конечно, — произнесла она. — Простите, ваше высочество, это было очень неучтиво с моей стороны, просто обычно мужчины находят это занятие скучным. — Может быть, но я уверен, что и женщины находят многое, что делают мужчины, скучным, — он взглянул на Лианну, и снова его взор опустился ей на грудь. — Впрочем, моя принцесса любит, когда говорят о турнирах, и об оружии, и о лошадях. Больше, чем о шелках и нарядах, я полагаю. Лианна улыбнулась, опустив глаза, впрочем, тут же посмотрела на него исподлобья. — Все верно, — проговорила она. — Вам так легко от нас не избавиться, прекрасные дамы, — хмыкнул Ягер. — Я, само собой, пойду с вами, мой принц. Может, заодно нам удастся выяснить что-нибудь интересное о том, что вы ищите. Этот пентошиец как раз торгует шелками, самоцветами и драконьей костью — не зря же он там, — Харвелл кивнул в сторону, где находился дворец Солнечного Копья. — А нам можно с вами, отец? — спросила Ларра. — Нет, — коротко ответил Ягер. — Ну, пожалуйста! — Нет. — Почему-у-у? — Потому что нет, я сказал. Завтра к полудню придет мейстер Хэмиш — у вас с Айгоном занятия. — Матушка-а-а, — девочка посмотрела на Дорею. — Ну, пожалуйста… — Ваш отец все сказал вам, — ответила она мягко. — Еще одно слово и спать пойдете без лимонного пирожного. Эта короткая угроза была куда как более действенной, чем все слова Ягера: дети тут же умолкли и вернулись к своей еде и больше в беседу взрослых не вмешивались. Кухарь у Дореи и Ягера был настоящим искусником, во всяком случае, так показалось Лианне, которая от легкого перекуса до ужина только еще сильнее проголодалась. Мясо козленка было зажарено до хруста в меду и с острым красным перцем, виноградные листья были фаршированы говядиной и ячменем и тоже были острыми — к ним подавалась молочная кислая подливка; хрустящий хлеб, такой тонкий, что даже блины в Винтерфелле были толще, принесли на большом блюде, его полагалось есть с мягчайшим белым сыром, который мазался точно масло, и с черными и зелеными оливками; так же принесли острое жареное мясо, щедро посыпанное какой-то рубленной, пурпурной ягодой, луком и гранатовыми зернами, его надо было есть с подливкой из красной или желтой сливы. На столе было много зелени, столько Лианна видела разве что на великих пирах в Винтерфелле или же у лорда Мандерли, так как на Севере свежие овощи выращивали только в теплицах и подавали только по особым случаям. Рейгар и Ягер пили крепкое дорнийское вино; кувшин изначально не был большим, но едва он опустел, явился слуга и поставил взамен него полный. Лианна наблюдала за своим мужем-Драконом и с удивлением понимала, что ни он, ни их радушный хозяин ни капли не захмелели; сама она и Дорея — видать, из сочувствия к ней — пили персиковый компот. Детям, кроме Эдрика, тоже налили немного вина, но мать разбавила его водой. Увидев удивленный взор северянки, дорнийка с улыбкой пояснила: — У нас детям всегда дают вина — немного, и чаще с водой, если оно крепкое, но пусть лучше привыкают и учатся знать меру, чем потом вырастают и становятся пьяницами. За столом беседу в основном вели Рейгар и Ягер. Говорили они о разных вещах: хозяин рассказывал о делах Дорна, о торговле, о всяких забавных случаях, которые случались в Тенистом Городе; Рейгар в свою очередь рассказал кое-что об их путешествии, о Речных Землях, о Королевской Гавани. Лианну порой отвлекала Дорея, она описывала все те лавки и торговцев, которых стоит посетить на следующий день, все прелести тонкого шелка и его преимущество перед сырым шелком или парчой. Девушка слушала и кивала, сказать на это ей было нечего, она скорее бы приняла участие в обсуждении лошадей — Рейгар как раз рассказывал о том, как они купили Терракса — и с радостью бы послушала о путешествиях безумцев, которые отправлялись за валирийской сталью в руины Фригольда и почти никто из них оттуда не возвращался. Она была удивлена тем, что закон, запрещающий кораблям, побывавшим в Валирии, входить в любой порт Вестероса, все еще был действительным. В какой-то момент явились слуги: они сменили тяжелые блюда на легкий десерт: фрукты и ягоды, те самые лимонные пирожные, которые так ждали дети, и то, что Лианна изначально приняла за взбитые сливки — их иногда подавали королеве Рейле и ее фрейлинам после дневной трапезы. Дорея как заботливая хозяйка наполнила тарелку девушки всем этим, на ходу поясняя: — Вот, попробуйте, принцесса, это очищенная от косточек вишня и клубника — очень ароматная. И вот еще пирожное — крем очень мягкий и совсем не кислый, у нас умеют его готовить… А это, — когда дело дошло до того, что Лианна приняла за сливки — сметана, взбитая со льдом. Она легче переносится в такую жару. Попробуйте ее с клубникой. Услышав слово «сметана», девушка покраснела. Видимо, это было настолько заметно, что Дорея, взяв ее за руку, тихо спросила: — С вами все хорошо? Вам не дурно? — Нет-нет, я… просто... мне стало жарко на миг, такое у меня бывает, — пролепетала Лианна, стараясь улыбнуться. После прошлой ночи она была уверена, что больше никогда не сможет есть сметану или просто слышать это слово без того, чтобы не краснеть, как вареный рак. Невольно она бросила взгляд на Рейгара: он, казалось, не смотрел на нее, но она заметила, как блестели его глаза, и эту его ухмылку, когда он отпивал вино. Все он слышал и все он видел на самом деле. Потом Рейгар еще несколько раз бросал на нее горящие взоры, пока она ела, провожая каждое ее движение, и Лианне очень хотелось сбежать куда-нибудь и спокойно доесть все в одиночестве. Наконец, ужин завершился. — Я бы предложил вам сыграть в кости или кайвассу, мой принц, — сказал Ягер, когда все поднялись. — Но знаю, что вы с принцессой очень устали. Отдыхайте и спите завтра столько, сколько хотите, утром вас никто не будет будить. Шелка и копья никуда не денутся, а в пару партий сыграть мы и завтра сможем, до праздника лимонов еще есть время. — Благодарю, — ответил Рейгар. — Вы очень радушный хозяин, Ягер. — Не стоит благодарности, я бы принял вас так же, кем бы вы ни были. Дэйн мой названный брат, и я буду рад любому, кто назовется его другом. Дети попрощались очень чинно: мальчики поклонились, Ларра сделала реверанс. Она каждый раз так старалась сделать его безупречно и каждый раз выходило так забавно, что Лианна не удержалась и улыбнулась. Девочка, впрочем, даже не подумала обижаться — она улыбнулась в ответ, открыто и весело. До комнаты их проводил сам Ягер; Дорея, пожелав доброй ночи, удалилась укладывать детей спать; убедившись, что гости ни в чем не нуждаются, хозяин также удалился. В спальне царил полумрак; пока их не было, приходили слуги. Они убрали со столика, а так же оставили два стеклянных кубка и кувшин с холодным персиковым соком. Рейгар закрыл дверь — щелкнул ключ в замке, и он, по привычке вытащил его и положил на полку. Наедине с ним Лианна уже особенно не смущалась, поэтому едва он подошел к ней, она повисла у него на шее. — Так тебе понравилось это платье? — спросила она, решив немного подразнить его. — Ты в нем прекрасна, — ответил Рейгар, улыбаясь и прижимая ее к себе. — Может, тебе стоило жениться на дорнийке, чтобы видеть такое каждый день? — Ну уж нет, ваше высочество. Мне нравится северянка в дорнийском платье, а сами дорнийки мне и даром не сдались. Впрочем, как и все остальные, кроме моей прекрасной жены. Лианна тихо рассмеялась и, наконец последовав своему желанию, поцеловала его. — Тогда, мой принц, так и быть, я буду носить его часто, — ответила она. Рейгар опустил руки ниже ее талии и стиснул пальцы на ее бедрах. — Ты будешь бранить меня, если я скажу, что весь ужин думал о том, что я с тобой сделаю, когда мы останемся вдвоем? — тихо спросил он. Лианна картинно закатила глаза. — О боги, Старые и Новые! Какой стыд! — заметила она, откинув голову. Рейгар не удержался и поцеловал ее в шею, и она, рассмеявшись, потерлась носом о его нос. — Я надеюсь, муж, наши хозяева не заметили, как ты смотрел на меня, пока я ела эту клубнику. Ужас какой, надо же было этой сметане появиться! Я не знала, куда себя деть. — Я заметил, — ухмыльнулся он. — Но наблюдать за тобой было одно удовольствие, — его взор опустился к ней на грудь. — Ваше высочество, вы не желаете снять с себя все, что прячет вашу красоту? Девушка почувствовала, как ее обдала горячая волна смущения и желания. Ей и самой хотелось показаться Рейгару в таком виде — уж он со своим таргариеновским зрением точно разглядит все что нужно даже в полной темноте. — Совсем все, мой принц? — спросила она. — Для начала, моя принцесса, только исподнее. Я бы посмотрел на вас только в одном этом платье, — ответил Рейгар. Лианна опустила глаза. — Хорошо, — сказала она. И прежде, чем успела подумать и прикусить язык, добавила: — но только если вы разденетесь тоже, ваше высочество. Рейгар, казалось, был слегка удивлен ее просьбой, но судя по тому, как блеснули его глаза, такие глубокие и темно-лиловые в неверном свете, она ему понравилась. — Ваша милость прикажет мне раздеться совсем, или...? — спросил он. Лианна почувствовала, как ее щеки запылали. Она разжала руки и чуть отодвинулась. — Совсем, — сказала она. Им пришлось отстраниться друг от друга. Лианна, опустив глаза, вначале сняла исподнюю юбку и откинула ее на ковер; потом она принялась развязывать тесьму на лифе. На Рейгара она старалась не смотреть, только слышала, как мягко шуршит его одежда, которую он снимает с себя и тоже отбрасывает в сторону. Ей нравилось на него смотреть, но только тогда, когда он этого не видел. А почему так было — Лианна не могла понять. Рейгар, впрочем, не наставал, он всегда был очень терпелив с ней и готов был ждать, пока девушка сама, понемногу, привыкает к нему. Тесемка была побеждена, и Лианна, не опуская рукава, вытянула из-под платья все исподнее и, бросив лиф вслед за юбкой, встала перед своим Драконом. Она знала, что он сейчас видит все через этот полупрозрачный шелк: и ее пухлую грудь, и ее бедра, и ее талию и живот, и темнеющий треугольник ее лона. Рейгар подошел к ней и потянул один рукав вниз; шелк легко скользнул по коже, оголяя плечо и часть груди; Лианна невольно ухватилась за рукав, но Принц-Дракон сжал ее в объятиях и, стиснув ее покрепче, потянул подол платья наверх, целуя девушку. Ей же очень хотелось и поддаться ему, и немного подразнить, хотя она и не решалась это делать. Но что дурного в этом будет? Он ее муж, по законам и Старых богов, и Новых, и в этом нет греха. Набравшись немного смелости, Лианна чуть отстранилась и, подняв рукав на плечо, сделала шаг назад, в сторону кровати. Рейгар словно по наитию потянулся за ней, но, увидев, как она, не удержавшись, тихо рассмеялась, тоже сделал шаг за ней. Лианна снова отступила, а он — снова за ней. Расстояние между ними, вначале равное вытянутой руке, стало сокращаться, пока девушка не поняла, что уперлась в постель, и через мгновение он заключил ее в объятия и так крепко, что Лианна не удержалась на ногах, и они вдвоем повалились на кровать. — Ты не ушиблась? — прошептал Рейгар слегка встревоженно, но все еще стискивая ее бедра обеими руками. — Нет, — ответила Лианна, обхватывая ладонями его лицо. — Ты тяжелый, но кровать мягкая… Он заулыбался и, склонившись, поцеловал ее. Она же, рассмеявшись, уперлась ему грудь и вынудила вначале приподняться, а потом и вовсе лечь на спину. Лианна, победоносно улыбнувшись, задрала подол платья, уселась на Рейгара и, наклонившись, стиснула руками его плечи. Он отпихнул пышный шелк юбки, и его пальцы заскользили по ее коже, а сам он толкнулся вперед, но Лианна, уже знавшая, что за этим обычно следует, подвинулась чуть вперед и наклонилась еще ниже. — Я должна тебе поцелуи, — сказала девушка. — Помнишь, сегодня утром ты мне сказал, что я могу вернуть их вечером, и ты решишь, когда я смогу делать это каждый день. У вас достаточно досуга для этого, мой принц? — Даже не знаю, принцесса, я очень занят, — проговорил он с улыбкой. Приподнявшись на согнутых локтях, Рейгар поцеловал ее — быстро и страстно. — Впрочем, если вы хотите вернуть мне долг, я готов. Сотня поцелуев и еще двадцать сверху. Но при одном условии — снимите верх своего платья. Лианна улыбнулась ему в ответ, выпрямилась и стянула с себя вначале один рукав, потом другой. Рейгар тут же коснулся ее груди обеими руками и нежно провел пальцами по ней. — Я тебе все еще нравлюсь? — спросила девушка, судорожно сглатывая. В доме были дети, и шуметь было бы очень неприлично. — Я раздалась, и мне кажется, что я стану как Рейнира. Он провел руками к ее талии, а потом животу. — Дракон не пес, моя любовь, на кости не бросается, — ответил ей Рейгар. — Ты будешь меня целовать или мне взять свое самому? Лианна рассмеялась и склонилась к нему снова. Обхватив его лицо руками, она произнесла, почти касаясь его губ своими губами: — Только без обмана. Я снова буду считать, договорились? Рейгар не выдержал и первый поцеловал ее, и, само собой, этот поцелуй не засчитался. Дальше Лианна целовала его сама, на каждый десятый называя количество. Само собой, оно не было честным — пару раз поцелуев было больше чем десяток за раз, а в какой-то момент девушка так забылась сама, что потеряла счет. Опомнившись, она чуть отстранилась и прошептала: — Это ты сейчас меня целовал, а не я тебя… — Ты права, — Рейгар потянулся к ней. — Значит, не считается… — Это еще почему? — девушка уперлась руками ему в плечи. — Потому, — он, ухватив ее за бедра покрепче и, ссадив с себя, уложил ее на спину и тут же подмял. — Опять не слушаешься, Лианна? Накажу. За споры добавлю еще сотню на каждый день. — Это произвол! — Конечно. — Драконий произвол. — Вне сомнений, — Рейгар склонился к ней. — Осталось еще сорок из сотни. Вернешь их мне, и я тебя научу лиссенийкому поцелую. Лианна обвила руками его шею. — А что это за поцелуй такой? — Увидишь, если будешь хорошо себя вести. Девушка шутливо фыркнула, но с радостью возобновила свое занятие. В конце Рейгар получил на самом деле на пятьдесят поцелуев больше, но она не жаловалась: это подобие игры горячило кровь и очень ей нравилось. Принц-Дракон был верен своему обещанию и после того, как согласился, что сотня все же была, показал ей этот самый лиссенийский поцелуй. Он оказался на самом деле довольно прост, но Лианна едва не забыла свое собственное имя и, сама того не замечая, развела колени в стороны, подпуская Рейгара к себе настолько близко, насколько это было возможно. Их губы слились, а кончики языков соприкоснулись, потом разъединились, но лишь для того, чтобы снова соединиться. Сколько раз это произошло, Лианна не считала, может, двадцать, а может, и все пятьдесят, пока наконец Рейгар сам медленно не разорвал поцелуй. — Будешь умницей, я буду ласкать тебя так каждый день, — прошептал он, ткнувшись носом в ее волосы и вдыхая их аромат. — Ваш долг на сегодня уплачен, ваше высочество. — Я хочу пить, — проговорила девушка. — Я сейчас принесу тебе… кажется, это компот? — Рейгар приподнялся, отпуская ее, и сел. — А ты пока сними это платье. Оно прекрасно, но ты краше без него. Пока он встал и ходил за питьем, девушка исполнила его просьбу и совсем разделась, подальше откинув белый шелк. Он мягко, точно облако, приземлился на деревянный пол у седельных сумок. Вернулся Рейгар с одним кубком и подал его Лианне, и она жадно выпила половину, а вторую оставила ему. Уже давно это было между ними каким-то странным бессловесным ритуалом: они делили одну флягу, когда пили воду, или одну чашу, или кубок. Рейгар отпил, но не больше трех глотков: его, видать, даже после крепкого дорнийского в эту жару не мучала жажда. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, потом он, свободной рукой коснувшись ее колена, спросил: — Ты позволишь мне сделать кое-что? Лианна невольно слегка повела плечами. — Это больно? — Нет, разве я смогу причинить тебе боль намеренно? — ответил он. — Я надеюсь, тебе понравится. Чуть помедлив, девушка кивнула. Рейгар приблизился и поцеловал ее в шею, потом свободной рукой убрал ее волосы со спины на правое плечо и к ее удивлению, все еще нежно целуя ее шею и стискивая ее темные локоны в пальцах, медленно, тонкой струйкой вылил остатки сладкой жидкости на нее. Компот был холодным, и Лианна невольно охнула и дернулась, но Рейгар крепко удержал ее, позволяя влаге течь по ней, по ее груди, несколькими ручейками, по ложбинке, по животу, вниз, понемногу согреваясь от тепла ее тела. Отставив кубок на пол, ее Дракон мягко потянул Лианну на постель, вынуждая ее лечь на спину, и принялся собирать компот с ее тела, проводя языком по каждой из дорожек — снизу вверх, при этом крепко стискивая пальцы на ее бедрах, а потом и на коленях. Лианна, желая сдержать стоны, сжала руку в кулак и закусила ее; от невозможности выражать весь свой восторг так, как она привыкла, у нее по щеке скользнула слеза. Особенно тяжело было в те мгновения, когда губы Рейгара касались и сжимались на ее груди, а его пальцы, на время отпуская колено, касались ее лона. Девушка очень хотела молить его поторопиться и взять ее, терпеть было так тяжело, что она невольно пару раз двинулась навстречу его руке, а потом, понимая, что она творит, замерла. Рейгар, словно прочтя все ее мысли, сжалился над Лианной. Он снова взялся за ее колени, широко разводя их, и, подминая ее под себя, осторожно убрал ее руку, которую девушка кусала, чтобы не стонать. — О боги! — тут же вырвалось у нее, и она прикусила язык. — Рей… я буду вся липкая… — Уже не будешь, — ответил он ей, заводя руки Лианны над ее головой и крепко держа их своими. — Постарайся не кричать, моя любимая. Будет очень неловко, если нас услышат. Сказал он это с улыбкой, и Лианна, совсем теряя голову от страсти, потянулась и поцеловала его. Он же, воспользовавшись этим, резко толкнулся и вошел в нее, тем самым сдерживая ее первый крик. Лианна едва не лишилась чувств от удовольствия от первых нескольких толчков; ей очень хотелось обнять Рейгара, но он крепко держал ее руки, позволяя ей лишь обхватывать его ногами и поджимать пятками. В отместку за это девушка решила его подразнить: она двинулась наверх так, словно желала вытолкнуть его из себя. Рейгар на миг взглянул на нее с тревогой, но, увидев ее улыбку, усмехнулся сам и зажал ее под собой крепче, так, что Лианна больше не могла шевелиться. Она не могла податься ему навстречу, только пытаться вылезти, но это было бессмысленно: ее Дракон не прекратил движения, точно и не замечал ее попыток. — Если ты забралась на дракона, слезть ты уже не сможешь, — прошептал ей Рейгар. — До тех пор, пока он сам не решит опуститься на землю. Лианна хотела бы ответить ему, но не могла: если бы она попыталась сказать хоть что-то громче тех тихих, судорожных стонов, дальше она была бы уже не в силах себя сдерживать. Поэтому она только зажмурилась и полностью поддалась Рейгару, позволяя ему стирать всякое сознание того, где кончалась она сама и где начинался он, где было ее сердце, а где — его; сейчас у них все было единым, и они сами были единым целым, неделимым, слившимся друг с другом так крепко, что даже волос бы не прошел между ними. В какой-то миг — Лианна уже не понимала, когда и как — все ее нутро обожгло столь уже привычное пламя, и она сама, чуть стиснув ноги, отдалась сладостной судороге, которая скрутила все ее существо. Некоторое время они просто не двигались, лишь смотрели друг другу в глаза, пока Рейгар не разжал медленно пальцы на ее запястьях и не отпустил Лианну. Но ненадолго — она тут же обняла его за шею и поцеловала, и он стиснул ее в своих объятиях. Оторвавшись от него, девушка ласково погладила его по щекам и коснулась губами подбородка. Он приподнялся и покинул ее нутро, и Лианна невольно вздрогнула — эта пустота, которую она чувствовала каждый раз, немного пугала, и ей сразу же хотелось обнять Рейгара покрепче. Должно быть, он чувствовал то же самое: ложась на спину, он притянул девушку к себе, крепко ее обнимая и целуя в лоб, позволяя ей положить голову себе на руку. Они ничего не сказали друг другу, но слова были ни к чему: их любовь была слишком сильна и велика для объяснений. Лианна недолго лежала, не шевелясь, глядя на Рейгара. Он не спал, задумчиво выводя пальцем на плече девушки круги, смотрел куда-то в сторону балкона, где на ночном ветру качались и осыпались лимонные и апельсиновые деревья, занося в комнату дивный аромат. — Рей, — позвала она его, и он тут же посмотрел на нее и улыбнулся. — Где ты всему этому научился? — Этому — чему? — спросил он. — Всему, что ты делаешь со мной. Каждый раз… по-разному. И эти твои лиссенийские поцелуи… — Лианна обвила руку вокруг его пояса, прижимаясь потеснее. — Откуда? — Тебе все хочется знать? — спросил он, снова улыбаясь. — Да, хочется. Рейгар обнял ее теперь обеими руками, прижавшись щекой к ее голове. — Если я скажу, что из книг, ты мне поверишь? — произнес он. Лианна покачала головой. — А если я скажу, что из книг и из прошлого опыта? — Да, вот тогда я поверю, — девушка с трудом подавила жгучую волну ревности. Вечно она что-то такое спросит, а ведь знает, что ответ ей не понравится. Помолчав, она добавила: — Это все та женщина из Королевских Земель? — Лиа, мы же уговорились когда-то, что больше не будем вспоминать об этом? — Да, но… — Никаких «но», — Рейгар мягко коснулся пальцем кончика ее носа. — Я люблю тебя и больше никого. И никого до тебя не любил. Что было — то прошло. Ты мое настоящее и мое будущее. — А ты у меня первый и единственный, — проговорила Лианна, невольно зажмурившись. Она вспомнила о том, где и как рос Рейгар, и было бы странно, если бы молодой мужчина его положения и сердца не пытался бы восполнить пустоту и поискать если не любовь, то тепло где-то подальше от своей семьи. Рейла несомненно любила своего сына. Наверное, Эйрис тоже — когда-то. Но сколько горя он видел за все свое детство и юность? Когда его мать раз за разом рожала мертвых братьев и сестер, или же они жили не дольше года и умирали, а их тела — такие крохотные — сжигали во дворе Красного Замка, чтобы потом захоронить их пепел в склепах Великой Септы Бейлора? Он был замкнут и нелюдим, пока был ребенком, но его постоянно вынуждали быть среди других детей; он предпочитал книги и уединение, но его отправили в Ланниспорт, где он прожил год. Отец наверняка давил на него, напоминая каждый день, кем он рожден и какой груз лежит на его плечах… Теперь отец ненавидел его, держал в заложницах и насиловал его мать — иначе Лианна не могла описать положение Рейлы. — Рейгар… — снова позвала она, охваченная и грустью, и нежность к своему мужу. Лианне так хотелось выразить всю свою любовь не только словами, но и действиями, но она не знала как. Сейчас ее переполняли такие сильные чувства, что даже было как-то не до ревности. — А как вы познакомились с сиром Эртуром? И с сиром Освеллом? Про сира Гэрольда я догадываюсь… Рейгар улыбнулся. — Все очень просто на самом деле, — ответил он. — Ты ведь, конечно же, слышала, что я был очень тихим и предпочитал компанию книг играм с другими детьми? А тогда при дворе их было много — дети придворных, советников и приближенных отца… Среди них было много девочек, а я был очень застенчивым и не решался сам даже заговорить с ними… Лианна тихо рассмеялась. — Ты — застенчивый? Кто бы мог подумать… — проговорила она. — Ну, вот так оно и было, представь. Когда они заговаривали со мной и приседали в реверансах, я не знал, куда себя деть. Теперь я думаю, их матери или отцы советовали им познакомиться с принцем в надежде, что, может, одна из них станет королевой… Но тогда мне казалось, что они пристают ко мне, и куда бы я ни пошел, они были везде. Приходилось прятаться — вот так и я стал понемногу обнаруживать тайные ходы под Твердыней Мейгора. — А если бы я была там, ты бы меня тоже смущался? — Лианна не удержалась от вопроса. Рейгар рассмеялся и, повернувшись, снова подмял Лианну под себя. — Если бы мы росли вместе, ты бы вела себя по-другому. Ты была маленьким, диким волчонком, судя по тому, что ты о себе рассказываешь, и ты бы вряд ли приседала передо мной в реверансах и наверняка дала бы мне пару затрещин, если бы я показался тебе неучтивым. — Боги, я была не настолько дика! — ответила Лианна, млея от тяжести и тепла его слегка влажного тела. — Ну… почти. Впрочем, Нэду я все же надавала по ушам как-то раз, когда он обозвал меня «глупой девчонкой», а Бен… ну, Бен он младше меня и во всем меня слушался. И подражал мне. Но я тут подумала, я была бы дурной компанией. Мы бы наверняка наелись каких-нибудь незрелых фруктов, и потом король подумал бы, что нас отравили, пока бы ты не признался, что случилось. Меня бы наказали, впрочем, как и тебя… — она обняла его, обвив руки вокруг его пояса. — Но что там с сиром Эртуром? — Нам было лет одиннадцать или двенадцать, когда он и Освелл появились при дворе. Отец очень хотел расшевелить меня, тогда у него с матерью еще были… не знаю, мне казалось… Более или менее нормальные отношения. Они слышали, что в Звездопаде и Харренхолле есть мальчишки, младшие сыновья и братья лордов, и оба подают большие надежды и могут стать со временем прославленными рыцарями. Отец велел лорду Дэйну и лорду Уолтеру Уэнту прислать их ко двору. Он надеялся, что, глядя на них, я стану хотя бы усерднее в упражнениях. Нас обучали одни и те же мейстеры. Эртур был всегда и во всем старательным, Освелл же в свои двенадцать лет с трудом читал. Но у меня были лучшие учителя во всех Семи Королевствах, и один из мейстеров обнаружил, что у Освелла редкий… недуг, так он его назвал. Но он знал, как с ним справиться. Просто мальчик переставлял буквы в голове наоборот, и ему было тяжело воспринять из-за этого текст. Тогда мейстер стал давать ему тексты написанные зеркально, и Освелл снова переставлял их, и так научился читать. Впрочем, если честно, даже потом, когда у него не было с этим неприятностей, он предпочитал и предпочитает меч и коня книгам. Мы втроем были неразлучны, хотя, конечно, первое время они меня утомляли. Но если в комнатах мейстеров я был первым, на тренировочном дворе меня били — они оба, по очереди. Я ронял меч и получал от них вдвойне. Я злился, но продолжал заниматься. Отец часто наблюдал за нами и постоянно стыдил меня за то, что у меня, по его словам, руки не откуда надо растут. Постоянно напоминал мне об Эйгоне Драконе, о Бейлоре Сломи Копье, о Мейкаре, об Эгге… — Я слышала, в один день ты сам пришел на тренировочный двор и сказал, что ты должен стать воином, — заметила Лианна, припоминая рассказы. — Говорят, ты что-то такое вычитал в своих книгах… Это то, о чем я думаю? — Да, — ответил Рейгар. — У меня не было другого выхода. Я до сих пор не люблю оружие и бои, если быть совсем честным. — Странно, — произнесла девушка. — Обычно человеку нравится то, в чем он хорош. Я видела тебя… — А мне нет, — он снова лег на спину. Протянув руку, он стал вертеть ее локон между пальцами. Лианна легла на бок и, уперев голову в руку, хмыкнула, проводя пальцем по его груди и животу. — Ну, предположим, ты хорош не только в бою и на турнирах, — произнесла она. — Игра на арфе и твои песни, и… кое-что еще, — она невольно слегка порозовела. — У тебя это хорошо получается, и я не заметила, чтобы ты очень уж страдал. Не то чтобы мне было с чем сравнивать… Рейгар посмотрел на нее и внезапно схватил Лианну в объятия. Подмяв ее под себя, он принялся ее щекотать — правда очень легко, но и этого было достаточно, чтобы девушка пару раз громко взвизгнула и попыталась поймать его руки. Но Принц-Дракон ее стиснул покрепче, чтобы она не сопротивлялась, и поцеловал ее. — Тише, жена, всех тут перебудишь, — сказал он. — А ты не пытай меня щекоткой, муж, — ответила она. — Я люблю тебя, — прошептал Рейгар. — Слышишь? Я люблю тебя. Больше жизни. Больше всех на свете. — А я тебя, — ответила Лианна, обхватывая его лицо горячими ладонями. — Я буду твоей семьей. Я знаю, что у тебя есть брат, и мать, и отец, но… Я буду ею тоже. И моя семья будет твоей. Мои братья будут твоими братьями, я знаю, что вы обязательно поладите, и они станут тебе такими же близкими, как мне. Я буду твоим домом, твоей женой, у нас будут наши дети. Я дам тебе то самое гнездо, о котором ты говорил, помнишь? Там, в Харренхолле. Что бы ни случилось, ты никогда не будешь одинок. Даже если все тебя оставят, я буду рядом и буду твоей. Я клянусь тебе — Старыми и Новыми богами. — А я буду рядом с тобой — что бы ни случилось, — прошептал Рейгар. Они поцеловались и потом обнялись. Некоторое время между ними царила тишина: Рейгар положил голову Лианне на плечо, все еще лежа на ней, а она ласково перебирала его серебряно-золотые пряди. Нежно поцеловав его в лоб, девушка тихо позвала: — Рей? Но он не ответил — ее Дракон крепко и спокойно спал. Рано или поздно он должен был сдаться — после почти месяца сна урывками, постоянно начеку, постоянно ожидая опасности со всех сторон; оказавшись в доме, где его Лианне ничего не грозило, он наконец заснул, да так, что даже когда девушка где-то через час осторожно вылезла из-под него и легла рядом, подтянув одеяло на них обоих, он даже не пошевелился. — Мой самый милый и любимый, — прошептала девушка, целуя его в лоб и ложась рядом и беря его за руку. Рейгар, сквозь сон, крепко стиснул ее пальцы и подтянул к своему лицу. Лианна прижалась к нему и, почти касаясь кончиком своего носа его, закрыла глаза. Вскоре сон сморил и ее.

***

Лианна и Рейгар так и не расцепили рук даже во сне: он спал на спине и прижимал ее ладонь к сердцу, а она — уткнувшись ему в плечо. Девушка проснулась первая: ее, как это часто бывало, разбудило чувство мутоты, которое очень быстро переросло в тошноту. Полежав немного и надеясь, что это пройдет, Лианна все же подскочила с кровати и бросилась за ширму — к тазу для умывания. Рейгар, само собой, тут же проснулся, резко поднялся и подошел к ней. — Лианна… — позвал он, но она только рукой махнула — ее еще тошнило. Тогда он коснулся ее спины и тихо сказал: — Чем тебе помочь, любимая? — Позови Дорею, — пискнула девушка. — И, Рей… подай мне исподнюю юбку. Он тут же исполнил ее просьбу и сам стал быстро одеваться. Лианна же натянула юбку на себя как платье — у нее был разрез и тесемка, которой она завязывалась, и из-за длины она легко прикрывала колени. Пока Рейгар ходил за хозяйкой, девушка более или менее пришла в себя, так что когда Принц-Дракон вернулся вместе с дорнийкой, которая в свою очередь несла в руках стеклянную чашу с алым гранатовым соком, Лианна уже сидела на постели. За вошедшими следовала и Марея, с еще одним тазом для умывания в руках. — О, моя бедная, — проговорила Дорея, ласково погладив Лианну по спине. — Вот, возьмите, выпейте, — она подала девушке гранатовый сок. — От этого станет легче, — и, обернувшись к служанке, строго спросила: — Почему ты вчера не оставила гранаты, как я велела? — Простите, госпожа, но гранаты закончились вечером, — ответила Марея. — Робин только рано утром ходил на рынок и все принес. — За мейстером уже послали? — спросил Рейгар, тоже глядя на девушку. — Да, ваше высочество, Робин как только с рынка вернулся, сразу же и ушел, — проговорила она, приседая в реверансе. — Мейстер Торберт недалеко живет, он быстро придет. — Убери-ка тут все, — сказала Дорея Марее и потом повернулась к Лианне, которая пила гранатовый сок. — Вам получше, моя принцесса? Лианна, чуть покривившись от кислоты, кивнула. Дорея ласково коснулась ее щеки и улыбнулась. — Все будет хорошо, — сказала она, обращаясь и к девушке, и к Принцу-Дракону. — Не бойтесь. Мейстер Торберт — хороший человек, у него толстая цепь и почти вся она серебряная. Марея! — хозяйка окликнула служанку, которая собиралась выходить. — Принеси принцессе одежду, которую я подготовила вчера вечером. И вели разыскать моего мужа. — Он повел детей на конюшню, посмотреть лошадей, госпожа, я сейчас пошлю за ним, — ответила она. Снова присев в реверансе, девушка поспешила выйти. Рейгар взял Лианну за руку и прижал ее ладонь к своей груди, внимательно всматриваясь в ее лицо. Дорея, взглянув на них, извинилась и вышла под каким-то предлогом, обещая скоро вернуться, и девушка, едва они остались одни, тут же прижалась к своему мужу-Дракону. — Я пугаю тебя каждое утро, — проговорила она, — но со мной все в порядке. — Тебя тошнит уже который день подряд? — спросил Рейгар, крепко обнимая ее. — Это не называется «в порядке». Надеюсь, этот мейстер правда хороший, впрочем, Ягер бы свою избранницу абы кому не доверил бы. — Ты знал, что она… его любовница? — спросила Лианна, подняв глаза. — Но у меня, если честно, даже язык не поворачивается так ее назвать. — Она его жена — по его выбору, — ответил Принц-Дракон. — И детей он своих очень любит. Впрочем, он заботится и о первой жене и сыне. — А что будет с Дореей и детьми, если с Ягером что-то случится? — Ничего. Все, что он пожелает оставить им, достанется им. Свою первую семью он обеспечивает в равной степени. Двум женщинами нечего делить — разве только его самого, — Рейгар вздохнул и ласково улыбнулся Лианне. — Это Дорн, моя радость. Здесь все немного иначе. Впрочем, за свою свободу в законах они должны благодарить Дэйрона, Мейкара и Эйгона — они их не трогали. Девушка улыбнулась ему в ответ. — А чем занимается Ягер? Я так понимаю, он очень богат… — прошептала она тихо. — Он сказал, что был в Вольных Городах и много повидал… — А ты слышала пословицу о любопытной волчице и ее хвосте? — спросил Рейгар с деланной грозностью. — Пей свой гранатовый сок, жена, и не задавай вопросов. Лианна фыркнула и отставила сок на полку. — Нет такой пословицы, ты ее придумал, муж, — заметила она. — Не дерзи, — он склонил к ней лицо и потянулся за поцелуем, но Лианна чуть отпрянула. — Так чем занимается наш хозяин? Рей, ты же знаешь, я не отстану. Вначале скажи, потому целуйся. Рейгар вздохнул и привлек девушку к себе. — Знаю, — ответил он. — Ты очень упрямая, Лиа. Но, хорошо, так и быть. Он… ну, скажем так: торговец тайнами. Когда-то наш прекрасный лорд Варис тоже занимался этим, но в отличие от этого лиссенийского евнуха, Ягер не предает друзей. Иначе он бы не был другом сира Эртура Дэйна. — Лиссенийского? — Лианна удивленно подняла глаза. — Погоди… все говорят, что Варис — из Пентоса. Да и он сам называет себя пентошийцем. — Называть он себя может как угодно, хоть василиском, — хмыкнул Рейгар. — Он бреет голову, тебе никогда не было интересно, почему? Глаза у него темные, но они не черные. Не зря же он прячется в тенях, точно паук, скрывая все, что можно. Он потомок Фригольда. Позорный, низменный и нечестный, но он валириец. Я тебе больше скажу: мы с сиром Эртуром думаем, что он потомок Эйриона Таргариена, прозванного Ярким Пламенем. Иначе я не могу объяснить то, почему он так вцепился в Вестерос. Он избавился от всех акцентов, которые у него были, но того, кто слышит музыку, не обмануть. Я знаю, что он лиссениец. В дверь осторожно постучались, и через пару мгновений в комнату заглянула Дорея. — Простите, принц… принцесса… я принесла одежду для ее высочества, — сказала она. — Еще пришел мейстер Торберт, Ягер проводит его наверх через четверть часа. Я тоже приду, с вашего позволения. — Благодарю, мы будем готовы, — ответил Рейгар. Хозяйка улыбнулась и, оставив стопку одежды на низком комоде, тут же снова вышла. Принц-Дракон отпустил Лианну и сам поднес ей одежду. Пока она одевалась, он сам немного привел себя в порядок: умылся и причесался, снова собрав волосы в узел и перевязав их шнуром. При этом он наблюдал и за девушкой, смотря, как она одевается. Дорея принесла тонкое шелковое исподнее платье на бретелях; оно было такое же полупрозрачное, как и вчерашнее, поэтому Лианна для спокойствия надела и юбку. Верхнее платье было серебристо-серое, с длинными узкими рукавами, и из более плотного шелка; оно было с запахом и с завязками сбоку. Взяв щетку, девушка быстро причесалась, заплетая волосы в простую косу, а потом умылась и сама. — Как странно, — произнесла Лианна, глядя на себя в зеркало. — В Винтерфелле моя матушка такое надевала, поднимаясь с постели, а тут это, выходит, домашняя одежда. — Тебе очень идет, — ответил Рейгар, улыбаясь. — Впрочем, ты во всем прекрасна, это я могу сказать с уверенностью. Девушка улыбнулась и присела в глубоком реверансе. — Благодарю, мой принц, вы очень любезны, — сказала она чопорно, но потом рассмеялась и, не удержавшись, повисла у Рейгара на шее. — Я не дала тебе себя поцеловать. Это было очень жестоко с моей стороны. Принц-Дракон склонился к ней, и их губы слились в поцелуе. В дверь снова постучали. Рейгар со вздохом отпустил Лианну и громко сказал: — Войдите! В комнату заглянула Дорея. — Простите, я привела мейстера Торберта, — сказала она, открывая дверь шире. — Мейстер, прошу вас. Торберту могло быть около пятидесяти лет, может, чуть побольше. Невысокий, но стройный, крепкий мужчина средних лет, у него было гладко выбритое лицо и небольшая блестящая лысина в обрамлении серо-седых волос. Одет он был в светло-серую льняную рясу, а на шее у него висела толстая, точно воротник, цепь, состоящая большей частью из серебряных звеньев. Впрочем, там было одно звено из меди, а другое из чугуна — это означало, как помнила Лианна, что этот мейстер изучал не только лекарское искусство, но и историю, и дрессировку почтовых воронов. За Торбертом в комнату вошел и его помощник — мальчик лет десяти с очень загорелым и очень серьезным лицом, несший какой-то небольшой ящик, а за ним и сам Ягер; на пороге девушка увидела Ларру, цепляющегося за нее Эдрика и чуть поодаль — Айгона. Лианна улыбнулась и детям и подмигнула им, и они заулыбались в ответ: девочка и младший от уха до уха, а старший — смущенно и опустив глаза. — Доброго утра, — доброжелательно поздоровался Торберт. — Милорд, миледи… Рейгар смотрел на него внимательно и изучающе, сложив руки на груди и вскинув голову. — И вам доброго, — ответил он, — мейстер. Торберт снова улыбнулся Принцу-Дракону, а потом обратился к мальчику: — Арис, поставь-ка этот ящик на стол и пойди, погуляй в саду, пока я буду занят. Мальчик так же молча кивнул и, исполнив его приказание, удалился, проходя мимо маленьких Харвеллов исполненный достоинства. Они только проводили его взглядами, а Ларра незаметно, как она считала, показала ему в спину язык. — Мейстеру Торберту я доверяю так же, как своим домочадцам, — сказал Ягер, обращаясь к Рейгару в первую очередь, — иначе бы и близко не подпустил его к своей жене и детям. Мой принц, вы можете не сомневаться, что с ее высочеством все будет хорошо. Мейстер, — Харвелл обратился к Торберту, — вы знаете, кто перед вами? — Да, — ответил тот и низко поклонился Рейгару, а потом Лианне. — Можете не сомневаться, я умею молчать и не задавать лишних вопросов, ваше высочество. Иначе бы не дожил до своих лет в Тенистом Городе. Прошу простить меня, что не поздоровался с вами как подобает, но Арис — еще ребенок и может болтать где не надо. — Пустяки, — отозвался Рейгар. — Я вижу вашу цепь и верю словам господина Харвелла. Здоровье принцессы превыше и важнее всего, вы это понимаете. — Само собой, — мейстер взглянул на Лианну и улыбнулся ей, а потом снова обратился к Рейгару. — Я надеюсь, вы не сочтете меня грубым или неучтивым, если я попрошу вас и господина Ягера удалиться? Мужчинам не желательно присутствовать при осмотрах. Принц-Дракон удивленно выгнул бровь и посмотрел на Торберта. — Я ее муж, я могу остаться, — сказал он. — Конечно, но обычно — я говорю из опыта — леди смущаются и не могут отвечать на вопросы так открыто, как желательно. — Я останусь с ее высочеством, — заметила Дорея. — Действительно, мой принц, — добавил Ягер, — пойдемте вниз. Там уже накрывают стол к утренней трапезе, посидим, выпьем холодного сидра, может, в кости сыграем, пока ожидаем наших леди? Это вас отвлечет — обычно мейстер уходит нескоро. Рейгар взглянул на Лианну, явно ожидая, что она скажет. Девушка помнила, как он одним взглядом — очень похожим на тот, который был у него сейчас — застращал мейстера в Призрачных Стенах. Торберт был не из пугливых, но она знала своего мужа — Дракон охранял свое живое сокровище и мог быть излишне подозрительным. Да и ей было бы легче говорить с мейстером в присутствии одной лишь Дореи. — Со мной все будет хорошо, — сказала она, кивнув своему мужу. — Правда. Я ничего не скрою, обещаю. Рейгар некоторое время смотрел на нее, но потом медленно кивнул. — Хорошо, — сказал он. — Я внизу. Тебе стоит только позвать… — Пойдемте, мой принц, — Ягер осторожно коснулся его плеча, как бы направляя к двери. — Вы, кстати, еще вчера хотели посмотреть копья? Как раз есть время сделать это сейчас, вы немного отвлечетесь… Что ответил на это Рейгар, Лианна не услышала: Харвелл закрыл за собой дверь, заодно оставив и детей в коридоре. Мейстер Торберт улыбнулся Лианне, засучил рукава — точно так же, как это делал мейстер Валис — и указал на кушетку. — Прошу вас, принцесса, присядьте, — сказал он. — Не бойтесь. Ведь у вашей семьи есть мейстер — Валис, если не ошибаюсь? Я когда-то знал его, еще в Цитадели, мы были там школярами вместе, — видимо, увидев ее удивленное выражение лица, он добавил: — Господин Харвелл сказал, кто вы… Лианна присела на самый край и поняла, что смотрит на него не менее хмуро. Боится? Она не боялась, просто ей было странно разговаривать с совсем неизвестным человеком и рассказывать ему вещи, которые были очень личными. Но пришлось — мейстер задавал ей вопросы обо всем: о том, на что она жаловалась; какой у нее был аппетит; о лунной крови, когда она началась, была ли регулярной, как давно она вышла замуж и как давно она цвела в последний раз. Когда Торберт спросил, как часто муж делит с ней ложе, Лианна не знала куда себя деть — впрочем, все же пришлось отвечать. Он интересовался, не появлялась ли у нее кровь за эти дни и не стала ли она предпочитать одни запахи другим или же наоборот — не переносить. При этом он слушал очень внимательно и кивал, а потом поднялся. — Я прошу прощения заранее, ваше высочество, вы не могли бы подняться и снять верхнее платье? — спросил он. — Я бы хотел посмотреть на ваш живот и вашу грудь. Лианна уставилась на него, но потом посмотрела на Дорею и упрямо мотнула головой. Та вздохнула и обратилась к Торберту сама: — Принцесса очень застенчивая, мейстер. Но я знаю, что вы хотите посмотреть — я проверяла сама и могу подтвердить, что и грудь набухла, и живот упругий. Вы же знаете, я уже научилась правильно глядеть. — Ну, раз так, не будем смущать вас, ваше высочество, — ответил Торберт. — Вы любите мед? — Не очень, — ответила Лианна. — Жаль, — он вздохнул, а потом обратился к Дорее: — Но мне все же нужна ложка меда немного чистой воды, и еще таз, желательно побольше. — Я сейчас велю все принести, — сказала Дорея, поднимаясь и спеша в двери. Едва мейстер и Лианна остались одни, повисла тишина. Девушка наблюдала за тем, как он раскрыл свой ящик и стал доставать оттуда какие-то склянки и белый мешочек. Он поверял содержимое, взбалтывал и, открывая пробковые крышки, принюхивался к ним. — Что это? — спросила наконец Лианна. — Это? — он помахал одной склянкой с чем-то красным, похожим на вино. — Разные субстанции. Это, к примеру, уксус. Тут есть и мед, и оливковое масло, и подсолнечное, и скисшее молоко… — А зачем оно вам? — Сейчас увидите, — он присел перед Лианной и открыл одну из склянок. — Понюхайте-ка… Девушка потянула носом и тут же дернулась. — Гадость какая… — проговорила она. — Что это? — Подсолнечное масло. И пахнет оно приятно, — ответил Торберт, протягивая ей еще одну. — А теперь это… Лианна снова принюхалась, но ничего не почувствовала. Мейстер улыбнулся и развел руками. — А меж тем, моя принцесса, это состареная моча быка и пахнет она отвратительно, — сказал он. — Но я и так понял, что у вас извращение обоняния, такое бывает… — Что со мной? — спросила Лианна, стискивая складки платья. Конечно, она и так догадывалась, особенно после вчерашнего разговора с Дореей, но все же мейстер лучше знал свое дело. — Я думаю, вы ждете дитя, — ответил он, — но точно сказать смогу после того, как вернется хозяйка. Смотрю, вы не очень удивлены — вы ведь и сами все поняли, не так ли? — Можно и так сказать, — ответила она. — В Призрачных Стенах меня смотрел мейстер, но он ничего не понял… сказал, что это жара. — Пожилой или молодой? — Молодой… Ормунд, кажется… — А принц присутствовал при этом? — Да, конечно. — М-м, ну тогда понятно. Ормунд еще очень молод и не очень опытен и стесняется женщин, а его высочество… если он так же смотрел на него, как на меня сегодня, то, боюсь, бедный юноша там совсем потерял чувство самообладания. Лианна, не удержавшись, улыбнулась. — Думаю, вы правы, — заметила она. — Простите его высочество, он очень заботится обо мне. — Это понятно, — мейстер стал складывать склянки обратно. — Судить его я не могу. Снова повисло молчание. Лианна то собирала юбку платья, то разглаживала ее, собираясь с духом, чтобы задать пару вопросов, пока они одни. — Мейстер? — все же решилась она. Он посмотрел на нее. — Можно у вас спросить? — Конечно, ваше высочество, я ведь за этим здесь, — ответил Торберт. Лианна чуть поерзала на кушетке. — Если вы правы, и я действительно ношу дитя… Мне можно ездить верхом? Понимаете, нас может ждать долгая дорога, без этого никак не обойтись. Мейстер покачал головой. — Нежелательно, моя принцесса. Разве что только шагом — тряска может спровоцировать выкидышь. Вы далеко собрались отсюда? — Я не могу сказать, — ответила Лианна. Помолчав, она продолжила, понимая, что краснеет до корней волос: — Если… если это так, то… мне стоит воздерживаться от близости с… Ну, вы понимаете, о чем я?.. — Вполне, — ответил серьезно Торберт, и девушка была благодарна ему за то, что он не улыбался, — но мне сложно сказать, вы не дали осмотреть ваш живот. Лианна тут же поднялась и стала развязывать завязки. — Дорея права, я очень замкнута, — сказала она. — Должно быть, вы думаете, что я веду себя, как какая-то дочка рыбака или пастуха. — Как раз наоборот, простолюдинки более смелы и не столь щепетильны, — ответил мейстер, все еще сидя и осторожно касаясь пальцами ее живота через исподнее платье. — Но они редко бывают девицами в вашем возрасте и редко выходят замуж до восемнадцати. Потом бегают за лунным чаем, глупые создания… На этом он умолк и, пару раз хмыкнув, убрал руки. Лианна тут же запахнула платье и стала его завязывать. — У вас крепкий живот, — заметил он. — Вы много ездили верхом раньше? — Я сижу в седле с семи лет, — ответила Лианна. — А, вот оно что! Оно видно, да. Ноги у вас, должно быть, тоже очень крепкие… — он хмыкнул и оглядел Лианну. — Не вижу ничего дурного, пока сроки ранние и вам это доставляет удовольствие, ваше высочество. Но будьте осторожнее. Мейстер должен смотреть вас каждый месяц. Лианна села обратно на кушетку. Был еще один вопрос который она хотела задать. — Мейстер… скажите, а когда можно узнать… он там один или их двое? — Ох, принцесса, кто же может сказать? — заметил он. — Еще так рано… Но обычно это видно по величине живота: он растет быстрее, и потом, когда дитя первый раз шевельнется, опытный мейстер, послушав трубкой, — Торберт вытащил из ящика длинную трубку с широким раструбом, — вот такой… может услышать биение сердца. Но бывает так, что одно дитя прячется за другое, как бы закрывается, и тогда пока не придет срок родов, не будет ясно, — он посмотрел на Лианну. — Почему вы спросили об этом ваше высочество? — Мне стало просто интересно, — ответила девушка. Мейстер явно хотел спросить у нее что-то еще, но не успел: в комнату вернулась Дорея с водой в кубке, медом и тазом. — Простите, я немного задержалась, — сказала она. — Еле мед нашли: оказывается, дети все съели и банку спрятали, а потом долго не сознавались, где она. Торберт взял мед и кубок, положил в него одну ложку и тщательно размешал, потом вручил Лианне и велел выпить. Девушка подчинилась и сделала это, вопреки ожиданиям, легко. Мейсер хмыкнул, а потом взял свой белый мешочек и высыпал его содержимое в таз — оказалось, что это пшеница. Встряхнув ее как следует, он протянул его Лианне. — Простите, принцесса, — начал он, — но вам надо помочиться на эти зерна. Лианна взглянула на него, потом на Дорею. — Зачем?.. — удивленно спросила она. — Так нужно, — ответил мейстер. — Моча женщины, которая на сносях, всегда более кислая, и зерна темнеют, это самый верный способ. Лианна некоторое время сидела не двигаясь. Но потом поднялась, закатив глаза и фыркнув, воскликнула: — О боги, хорошо! — она взяла таз. — Надеюсь, я могу сделать это за ширмой? — Конечно, — Торберт как всегда был невозмутим. Девушка поджала губы и поспешила за ширму, размышляя о том, как была рада, что ее мужа-Дракона вежливо выставили из комнаты. Исполнив повеление мейстера, она вернулась и, стараясь оставаться невозмутимой, протянула ему таз, чуть не ляпнув «любуйтесь!», после чего села обратно на кушетку и принялась теребить кончик косы. Дорея села рядом с ней, взяла ее за руки и, улыбнувшись, мягко погладила ее пальцы. — В первый раз это всегда странно, — сказала она, — но потом будет легче. Когда я ждала третьего, я сама уже не хуже мейстера знала, что надо делать. Торберт, тем временем, похмыкав, отставил таз на пол и под столик. — Я думаю, моя принцесса, ошибки тут быть не может, — заявил он. — Вы ждете дитя. О сроке тут и гадать нечего, раз уже все так проявилось, то вам и самой не трудно догадаться, когда это произошло. Лианна, конечно же, ожидала этих слов, но когда они наконец прозвучали, она замерла, а потом, охнув, едва не заплакала. Дорея стиснула ее руки, но Лианна, взглянув на нее, крепко ее обняла, а потом, подскочив, обняла и опешившего мейстера Торберта. — Боги, я… простите меня, мейстер, — проговорила она, чуть смутившись. — Я, конечно же, догадывалась, но так боялась ошибиться! — Надо сообщить его высочеству, — сказала Дорея, поднимаясь. — Он там места себе не находит. Я позову его… — Нет, — девушка схватила ее за руку. — То есть да, да, позовите! Но только я хочу остаться с ним одна, если можно. Я сама все сообщу. Дорея и Торберт переглянулись и оба заулыбались. — Как пожелаете, принцесса, — ответил мейстер, собирая свой ящик. Дорея склонилась и взяла таз из-под стола. — Мейстер, вы позовите принца Рейгара, если вам не сложно, — сказала она. — Он в саду с Ягером. Я вас там найду чуть позже. — Конечно, — ответил Торберт. — Давайте, я подержу вам дверь. Они вышли, и Лианна, оставшись одна, принялась ждать Рейгара. Почему-то она очень нервничала — не мог же он не обрадоваться? А если нет? Если он считает, что сейчас вовсе не время было? Но тогда он бы не делил с ней ложе так часто и вообще сказал бы ей… Откуда такие мысли и почему они лезли в голову, Лианна не знала, но от волнения она принялась ходить по комнате, от стены до стены, прислушиваясь к звукам в коридоре и ожидая своего дракона. Мейстер сказал, что она должна была сама догадаться, когда все это произошло. И, конечно же, он был прав — Лианна знала. Либо это случилось в Башне Радости, либо же потом, в Каменных Стенах. Но не позже. Почему-то ее сердце постоянно обращалось к тому хмурому и холодному утру в Башне, а почему — девушка сама не знала. Рейгар всегда был нежным и страстным, порой немного жестким, но именно в тот раз она чувствовала что-то очень… важное и особенное. Но что именно — сложно было сказать. Просто это было так и никак иначе. Остановившись и раздражаясь на саму себя, Лианна глубоко вздохнула. В коридоре раздались торопливые шаги, и вскоре дверь немного резко отворилась, и на пороге появился Рейгар. Если бы она сама не была такой взволнованной, ее бы позабавило, каким встревоженным он был и как посмотрел на нее. — Мейстер отказался мне что-либо говорить, — сказал он, закрывая дверь и подходя к Лианне. — Заявил, что ты сама все сообщишь. Лианна… — Рейгар взял ее за руки и, стиснув их, умолк, закусив губу. Терзать его неизвестностью Лианна не хотела. Глубоко вздохнув, она без всяких обиняков объявила: — Мейстер Торберт сказал, что я жду ребенка. Она видела, как он замер и как его сине-фиолетовые глаза расширились от изумления. «Мужчины всегда так удивляются, точно они не при делах», — вспомнила она слова Дореи. Но Рейгар молчал, все еще продолжая стискивать ее руки, и на ее сердце снова наполз страх — липким холодным облаком. А если он не рад? Если сейчас он скажет… Но додумать это Лианна не успела: он внезапно стиснул ее в объятиях, так крепко, что она с трудом могла дышать, а потом поднял на руки и пару раз покружил ее. — Благословение Семерых… — он наконец поставил ее на ноги, но лишь для того, чтобы обхватить ее лицо и горячо покрывать его поцелуями, перемежая их страстным шепотом. — Лианна… Лианна, мое счастье… Моя прекрасная принцесса… Мое чудо… Мой свет, моя Лианна… Рейгар внезапно умолк, глядя ей в лицо, а потом опустился на колени и обнял ее, спрятав лицо у нее на животе. — Пусть боги хранят тебя, — проговорил он. — Старые и новые… Пусть Матерь, Дева, Старица не оставляют тебя. Моя жена… мое дитя… Лианна осторожно коснулась его волос, и он поднял голову, чтобы посмотреть на нее. — Рейгар, — прошептала она. — Обними меня. Пожалуйста. Он тут же поднялся и снова стиснул ее в объятиях, а потом принялся исступленно целовать ее лицо и ее шею. — Я хочу, чтобы это был мальчик, — сказала Лианна, касаясь его лица и смотря ему в глаза. Доводилось ли ей видеть его столь счастливым когда-нибудь? Лишь раз — там, в Башне Радости, когда она стала его женой. Его глаза так же светились, как звезды. — Я хочу родить тебе сына. Рейгар покачал головой. — Не важно, сын или дочь, — произнес он, касаясь ее живота рукой. — Это наше дитя. Твое и мое. Я и ты — соединившиеся в одном живом существе. — Но я думала, мужчинам всегда важно, чтобы первым был именно мальчик, — заметила Лианна. Еще немного и она бы зарыдала, чувства переполняли ее, и она с трудом держалась. — Нормальному мужчине важно, чтобы его жена и его дети были здоровыми, — ответил Рейгар. — У нас будут и дочери, и сыновья. Лишь бы только с тобой и с ними все было в порядке. В его голосе было столько любви и столько нежности, что Лианна, которая была уже больше не в силах сдерживаться, все же заплакала. Ей хотелось и смеяться, и лить слезы, а Рейгар обнимал ее и целовал. — Ну, — он, улыбаясь, снова коснулся ее лица и заглянул ей в глаза. — Ну, тише, моя любимая. Отчего столько слез? — От счастья, — прошептала девушка, рассмеявшись и утирая рукой глаза. — Все, я больше не буду плакать. Рейгар поймал ее руки и по очереди поцеловал ее ладони. — Теперь все будет по-другому, — сказал он. — Теперь тебе надо вдвойне беречь себя. Никакой верховой езды, разве что только шагом и то только со мной вместе. И мы никуда сегодня не пойдем. Еще не хватало, чтобы тебе стало плохо от жары или чтобы тебя кто-то толкнул… Лианна высвободила свои руки из его и ласково коснулась его лица, вынуждая умолкнуть. — Рей, — тихо сказала она. — Я беременна, а не больна. Моя матушка не оставляла своих занятий и своих обязанностей, пока ожидала — я слышала это от нее самой и от тех, кто был рядом с ней… — Лиа, я не собираюсь спорить об этом, — ответил Принц-Дракон. — Я тоже. Я жду дитя, а не страдаю каким-то ужасным недугом, когда нельзя двигаться. Наоборот, мейстер Валис всегда говорил, что… — Мейстер Валис не нес ответственности за принцессу и будущую королеву. — Нес, — Лианна сложила руки на груди. — Я же родилась здоровой. И все мои братья родились здоровыми, и моя матушка ни разу дитя не теряла и сама рожала в срок и без особенных мук. И она до сих пор жива и здорова. — И? — Что значит «и»? В конце концов, Эймон Таргариен сажал свою беременную Джоселин на своего дракона! И Алисса летала, нося под сердцем ребенка, и… — При чем тут это? — При том, что они были такими же женщинами, как и я. Если им можно было летать, то я вполне могу пойти с Дореей туда, куда мы собирались. — Это не обсуждается, — отрезал Рейгар. — Дракон — не лошадь, и как закончила Алисса, ты тоже знаешь… — Обсуждается, — снова возразила Лианна. — Я не говорю, что я буду скакать верхом на Терраксе, мчась во весь опор, или делать что-то, что причинит мне вред. Но я — северянка, и я здорова. Мейстер Торберт не нашел ничего такого, чтобы вынудило его сказать, что нам нельзя делить ложе и дальше, и если уж это можно, то ходить куда-то и что-то делать — нельзя? Девушка подгадала верно: Принц-Дракон, собиравшийся уже снова возразить ей, передумал это делать и некоторое время смотрел на нее молча. — Лиа, — Рейгар сложил руки на груди, — ты, что, действительно спросила это у мейстера? Лианна, покраснев, кивнула. — Да, — сказала она, опустив глаза. — Я сделала что-то не так? — Обычно это спрашивают мужья, а не жены, — заметил Принц-Дракон. Девушка смутилась и невольно стиснула складки платья. Рейгар вздохнул и улыбнулся, а потом снова привлек ее к себе, крепко обнимая. — Хорошо, может, ты и права в чем-то, — произнес он. — В конце концов, от того, что моей матери запрещали почти все, что она любила, и поили всякими снадобьями, никакого добра не случилось. Наоборот… Рейгар взглянул на Лианну, и девушка на миг увидела, как потемнели его глаза. У королевы Рейлы, кроме него и принца Визериса, могло быть еще восемь детей. Но четверо из них не были доношены, а еще четверо: дочь Шейна, принцы Дэйрон, Эйгон и Джехейрис — родились вроде бы здоровыми, но умерли вскоре после этого, не дожив и до года. Рейгар был достаточно взрослым, чтобы помнить это и видеть, как их тела сжигали в Красном Замке. Леди Саммер, единственная из фрейлин Рейлы, которая была с ней почти с самого первого дня ее замужества, рассказывала, что когда умерла Шейна, и ее тело, завернутое в знамя с Трехглавым Драконом, вынесли во внутренний двор перед Твердыней Мейгора, Эйрис был так зол, что даже не утешил жену и не сказал и слова своему на тот миг единственному сыну. Эта девочка, по его замыслу, должна была стать женой Рейгара, но ее дыхание прервалось через пять дней после рождения. Но, может, так оно и было лучше: он ее и не узнал, в отличие от своих умерших братьев, доживших до года. Лианне было два, когда родился Бенджен, и в свои три она помнила его, пусть и очень смутно, а Нэд и Брандон всегда вспоминали, как они радовались и играли и с ней, и с младшим братом. Девушка не знала, как бы она пережила смерть кого-нибудь из них. Когда она задумалась об этом, девушке стало очень стыдно за свои споры с Рейгаром. Он не заслуживал этого — и все его переживания, и желание защитить ее были более чем понятны. — Рей, — тихо позвала она, и он посмотрел на нее. — Прости меня. Я не буду с тобой спорить и сделаю, как ты скажешь. Рейгар дотронулся до ее шеи и горячо поцеловал ее в лоб. — И ты прости меня, — сказал он. — Если с тобой что-то случится, я не переживу этого. Но и ты в чем-то права. Лютоволчицу сажать на цепь нельзя, даже ради ее блага. Мы сейчас спустимся вниз, и я сам поговорю с мейстером Торбертом. Пусть он предельно ясно скажет, что тебе можно, а что — нельзя. Но давай договоримся об одном: я не буду на тебя давить, но и ты будешь осторожна и будешь делать то, что я скажу. Лианна кивнула. — Я обещаю. Рейгар улыбнулся ей и поцеловал ее в губы. — Но я тебе сразу говорю: в эту жару на улицу Шелка ты не пойдешь, — сказал он. — Хватит, ты и так столько мучилась, с самых Призрачных Стен. И вот что, Лиа… скажи мне честно, ты давно догадывалась, что с тобой? — С того дня, когда Рона спросила у тебя, не на сносях ли я, — отозвалась она. — Я стала считать дни с последней лунной крови и поняла, что… но я не сказала тебе, чтобы не радовать зря — вдруг я бы ошиблась? Еще этот мейстер Ормунд все запутал, — Лианна вздохнула. — А ты? Ты не догадывался? — У меня были подозрения, но мало ли… Я не хотел тебя волновать, к тому же, — Рейгар снова поцеловал ее, на этот раз в висок, — то, что это случилось так скоро после того, как ты стала моей женой, не иначе как благословение богов. Впрочем, не могло и быть иначе: мы были суждены ими друг другу изначально. И это только начало. Лианна прижалась к нему так крепко, как могла. — Наверное, об имени думать еще рано? — произнесла она. — Ну, как сказать… ты о нем думаешь с того дня, как стала моей женой, — девушка подняла глаза и увидела, что Рейгар улыбается. — Давай договоримся еще об одном: если это будет сын, имя выберу я. Если дочь — ты. Хорошо? — Оно обязательно будет валирийским, — добавила Лианна. — Конечно, — он обхватил ладонями ее лицо. — Драконам — драконьи имена. С Брандонами, Рикардами, Эдвилами, Эддардами и Торрхенами неплохо справятся и твои братья, я так думаю. Девушка рассмеялась, невольно вспоминая их разговор в Синем Ручье. — Как и с Лиаррами, Арьями, Сансами и Брандами, — добавила она. Рейгар поцеловал ее — очень нежно в этот раз — и взял ее за руку. — Пойдем, тебе надо поесть, уже почти полдень, а ты, ведь я знаю, голодна, — сказал он. — Теперь тебе нельзя ни в чем себе отказывать, и есть надо за двоих. Да и наши хозяева волнуются, и я не хочу задерживать мейстера больше, чем нужно… — Рейгар, — Лианна стиснула его руку. — Может, ты все же передумаешь насчет улицы Шелка? Это ведь недалеко, и ты будешь рядом со мной… — Нет, моя любимая, это мы больше не обсуждаем, — ответил он твердо. — Но мне не в чем ходить, — заметила девушка. — Твою одежду хоть постирают, и она выглядит прилично, а моя? Я как принцесса-попрошайка из старых сказок Нэн! Не могу же я носить чужие вещи. — Я все понимаю, — спокойно ответил он. — Но я разве сказал тебе, что у тебя не будет шелка на платья и всего, чего ты пожелаешь? Для этого не обязательно куда-то идти. — Как ты себе это представляешь? — Очень просто. Я поговорю с Харвеллом, и мы все сделаем сами. — Всем известно, что мужчины ничего в этом не смыслят, — не удержалась и фыркнула Лианна. — Я и не спорю, — ответил как всегда безгранично терпеливо Рейгар. — Ты все выберешь сама. — Но… — Лиа, — он обернулся к ней. — Потерпи немного. Ты все сама увидишь. — Опять эти загадки? — Конечно же. Я — Дракон, я должен их загадывать, или ты плохо слушала свою старую Нэн? Лианна закатила глаза и фыркнула снова. Рейгар на миг отпустил ее руку, но лишь для того, чтобы открыть дверь, а потом подхватить девушку на руки. — По лестницам ты одна ходить не будешь, — сказал он. — Даже не начинай спорить. Лианна обвила руки вокруг его шеи. — Ты теперь всегда будешь носить меня на руках? — спросила она, невольно касаясь его волос и выбившейся серебряно-золотой прядки. — Само собой, — ответил Рейгар. — Даже если это будут лестницы в Твердыне Мейгора? — Там особенно. И даже если это будут лестницы на Драконьем Камне. На любых и везде. — А если тебя не будет рядом? Ты же не можешь быть подле меня каждый час… — С тобой всегда будет кто-то, кому мы будем доверять. Кто-то, кто будет держать тебя за руку, так как носить на руках мою принцессу имею право я один. — Тебя можно хоть раз переспорить? — не удержалась и рассмеялась Лианна, потершись носом о его щеку. — Нельзя, даже не пытайся. Меня можно убедить — но не переспорить. — Интересно, наше дитя будет таким же упрямым, как ты? — Упрямства там с обеих сторон будет хватать, моя прекрасная госпожа, — ответил ей Рейгар. — Но это даже к лучшему: при должном воспитании будущему королю это пригодится. Свою Лютоволчицу Принц-Дракон опустил на ноги лишь когда они спустились с лестницы. Не удержавшись, пока никто не видел, они поцеловались, а потом, взявшись за руки, вышли в сад. Там их ожидали Ягер и Дорея и, само собой, Торберт. Детей, включая того мальчика, что пришел с мейстером, не было видно, но было хорошо слышно: они где-то играли, как обычно, крича и смеясь. — Я знаю, вас можно поздравить, мой принц и моя принцесса, — сказал Харвелл, улыбаясь. Он подошел к Рейгару и, коснувшись его плеча одной рукой, другой пожал руку Принцу-Дракону. — Пусть Семеро будут милостивы, и все завершится хорошо. — Благодарю, друг мой, — ответил Рейгар, улыбаясь в ответ. — Сегодняшний день воистину благословен богами. И вас я тоже хочу отблагодарить от всего сердца, мейстер Торберт. Надеюсь, вы простите мне мою угрюмость. — Нечего тут прощать, ваше высочество, — отозвался тот, поклонившись ему. — Вас можно понять. — Если вы позволите, я бы хотел спросить у вас кое-что, — сказал ему Рейгар. — Конечно, я весь к вашим услугам. — Тогда давайте отойдем к колоннам, — Принц-Дракон стиснул руку Лианне и, склонившись, поцеловал ее пальцы. — Я ненадолго. Лианна улыбнулась ему и кивнула. Ей было очень любопытно узнать, о чем именно говорит ее муж-Дракон с мейстером, но подслушать возможности не было: они отошли слишком далеко, а саму девушку окружили Ягер и Дорея. Харвелл тут же отдал приказ накрывать на стол — его, пока ожидали окончания визита Торберта, только накрыли скатертью и принесли холодный сидр, а Дорея, взяв Лианну за руки, усадила ее в мягкое кресло с подлокотниками, в котором девушка сидела вчера и, ласково глядя ей в глаза, сказала: — Я не стану вас смущать всякими разговорами, пока мы не одни. Мы еще успеем поболтать, и я еще успею поделиться кое-какими тайнами, когда мужчинам будет не до нас… — Если ты будешь ждать этого, мое солнце, то принцесса успеет к тому времени и родить, и снова понести, — заметил Ягер. Дорея поджала губы и покачала головой. — Мы найдем минуту, когда будем собираться на улицу Шелка и Льна, — заметила она. Лианна, чуть порозовев, опустила глаза. — Боюсь, этого не будет, — сказала она. — Рейгар… его высочество настоял, чтобы я осталась и никуда не ходила в жару. — И правильно, — заметил Ягер. — Нечего вам там делать. Среди шума, пыли и толкотни. А насчет шелка не переживайте, моя принцесса. У нас в Звездопаде говорят, если Быстроводная не идет к дорнийцу, дорниец пойдет к ней. Дорея, моя звезда, назови того торговца, которого ты считаешь самым лучшим, и мы с принцем приведем его сюда через час. — Сохрани меня Матерь, Ягер… Господин Донелл и ногой не ступит из своей лавки, или же вам придется назвать ваши имена, — заметила она. — Есть множество способов убедить человека поменять свое мнение, — заметил Харвелл. — Такие, как, например, угрозы? — как бы между прочим заметила хозяйка. — Я бы назвал это диалогом, в ходе которого убеждаемая сторона делает логический вывод и принимает выгодное для себя решение, — отозвался он. — У твоего господина, с позволения сказать, Доннела будет выбор: либо он идет сюда своими ногами и получает пару золотых, либо же мне придется сообщить казначею принцессы Обеллы, что он не доплачивает подать, выставляя шелк как лен. Как ты думаешь, что он выберет? — Откуда ты знаешь, что он ведет себя нечестно? — возразила Дорея. — Я все знаю, по долгу службы, — хмыкнул Харвелл. — Ты просто ужасен, тебе это говорили? — сказала хозяйка, но Лианна видела, как она улыбалась и как блестели ее черные глаза; было ясно, что уж кем-кем, а ужасным своего мужа она не считала. — Впрочем, раз его высочество решил, что вам лучше остаться, то спорить смысла нет. Оно и к лучшему, в городе днем очень жарко. Пусть они идут, а мы посидим тут, за чашей чего-нибудь холодного, поедим фрукты и поболтаем по душам. И после трапезы я пошлю Марею за своей швеей. Зачем терять время? Спорить Лианна не стала: дорнийская жара в доме Харвеллов была незаметна из-за толстых стен и большого тенистого сада, но девушка помнила, как невыносимо было в степи, а до того в Призрачных Стенах. Рейгар тем временем завершил свою беседу с мейстером Торбертом. Лианна видела, как он пожал тому руку, а потом что-то вложил ему в ладонь, а тот отказывался, но Принц-Дракон сжал ему кулак и что-то тихо сказал, после чего мейстер, пусть и укоризненно посмотрел на него, но все же согласился, кивнув. Рейгар явно остался этим доволен — Лианна знала его манеру, когда он слегка улыбался и вскидывал голову. Вдвоем они подошли к столу, и Ягер тут же поднялся. — Ваше высочество, — обратился мейстер к Лианне, поклонившись ей. — Я хочу пожелать вам здоровья и сил, и если вам будет что-то нужно, обращайтесь ко мне, господин Харвелл знает, где я живу. Я тут же явлюсь — днем или ночью, не стесняйтесь. Лианна взглянула на Рейгара; он стоял, сложив руки на груди, и хоть и был серьезен, но девушка видела, что он был очень счастлив: его сине-фиолетовые глаза точно светились от радости. От этого в душе у нее тоже начинало искриться: ведь это она, она и больше никто делала его таким. — Благодарю, мейстер, — ответила Лианна. — Мы обязательно вас позовем, если что-то понадобится. — Оставайтесь с нами на утреннюю трапезу, — предложил Ягер. — Места за столом хватит на всех, и на вашего Ариса тоже. — Нет, благодарю, господин Харвелл, но я могу понадобиться другим, — ответил добродушно Торберт. — Настаивать я не буду, вы меня знаете, — ответил Ягер. — Как и то, что если я что-то предлагаю, то от души. — Никогда в этом не сомневался, — ответил мейстер. Снова поклонившись Лианне, а потом Рейгару, он спрятал руки в рукава — девушка подумала, что точно так же всегда делал Варис — и произнес: — А теперь позвольте откланяться, моя принцесса, мой принц… — Я провожу вас, мейстер, — сказал Ягер, выходя из-за стола и касаясь его плеча. — Пойдемте. Заодно отловим вашего Ариса, а то мои сорванцы его увлекли играть в саду… — Конечно, — ответил Торберт. — Арису полезно побегать немного, вскоре он отправится в Цитадель и придется искать ему замену… — он вдруг хлопнул себя по лбу. — Сохрани меня Семеро, мой ящик! Арис! Арис! — позвал он громко и даже строго. — Где тебя носит, негодный ты мальчишка! В саду раздался визг, а потом из-за каких-то цветущих кустов появился и сам Арис. Густо краснея, он вышел вперед. — Простите, мейстер… — пробормотал он. — Вы звали? — Звал. Беги, принеси мой ящик из комнаты, где ты его оставил, — велел Торберт. — Айгон! — позвал Ягер своего старшего. — Иди-ка сюда, сын! Проводи Ариса до верхней опочивальни! — Еще чего! — раздался голос мальчика, причем самого его видно не было. — Айгон, я кому сказал! — Отец, он не может! — это уже смеялась Ларра. — Он забрался на сливу и не может слезть! — Предательница! — ответил ей брат с горечью. — Я могу слезть! Я сейчас! — Боги, Ягер, он же высоты боится! — проговорила Дорея, поднимаясь. Рейгар, глядя и слушая все это и увидев встревоженное лицо хозяйки, направился к Харвеллу. — Ягер, проводите мейстера, если вам угодно, я сниму мальчика с дерева, — сказал он, а потом обратился к Арису. — Пойдем, покажешь мне, где они. Харвелл явно колебался с мгновение, но потом в сердцах махнул рукой и, коснувшись локтя мейстера, скрылся вместе с ним в доме. Рейгар же исчез в саду, следом за помощником Торберта. — Ох уж эти дети, и минуты с ними покоя нет, — сказала Дорея, садясь рядом с Лианной. — Вроде не я одна ими занимаюсь, а нет, вечно что-то такое случается… — Я вас понимаю, — улыбнулась девушка. — Не так уж давно я сама творила такие вещи, а то и похуже. Диву даюсь, как моя леди-мать не потеряла с нами рассудок. — Как же стыдно… Его высочество очень добр, что решил помочь, — произнесла Дорея. — У него в Королевской Гавани такой же брат, только разбалованный и очень дурно себя ведущий, — заметила северянка. — Ваши дети просто тихие мышки по сравнению с принцем Визерисом. Но он, несмотря ни на что, славный мальчик. Если бы только ему меньше позволяли и строже воспитывали… Из сада появился Рейгар, неся Айгона под одной подмышкой, а Эдрика — под другой. За ними бежала Ларра, и поспевал Арис. Эта картина была настолько забавной, что Лианна не выдержала и тихо рассмеялась. — Я нашел одного на сливе, а другого на яблоне, — сказал Рейгар и поставил обоих мальчишек по очереди на землю. И Айгон, и Эдрик выглядели очень виновато, старший стоял насупившись, а младший то и дело утирал нос. Ларра, стоя за спиной Принца-Дракона, корчила братьям смешные рожицы. Рейгар, заметив это, обернулся к ней, и она тут же выпрямилась, заложила руки за спину и невинно захлопала глазками. — Ларра! — воскликнула с ужасом Дорея, поднимаясь. — Простите ее, ваша милость! А, ну, живо все трое идите сюда! Это еще что за поведение?! Схватив дочку за руку и дернув как следует старшего за ухо, она загнала всех их в дом, по пути отчитывая и грозясь рассказать все их отцу. Рейгар усмехнулся, глядя на это на все и, покачав головой, вернулся и сел рядом с Лианной. Одни, впрочем, они не остались: Арис стоял перед ними и внимательно изучал их взором маленьких темных глаз. — Сколько тебе лет? — обратился к нему Рейгар. — Десять, милорд, — ответил мальчик. — У тебя есть родители? — Нет, милорд, только старшая сестра. — А как давно ты служишь у мейстера Торберта? — Три года, милорд. — Он хорошо с тобой обращается? — Очень, милорд. Он меня кормит и поит, он научил меня читать и обещал отправить в Старомест. Я тоже стану мейстером, как он. — Вот как? — Рейгар чуть подался вперед. — И ты этого хочешь или говоришь так потому, что надо? — Я хочу, милорд. Я люблю читать. — И какая у тебя любимая книга, Арис? Мальчик густо покраснел. — «Возлюбленные Королевы Нимерии», — пробормотал он. Лианна никогда не слышала о такой книге, но судя по тому, как Рейгар удивленно вскинул брови, это было чем-то не совсем подобающим для детей. — И мейстер Торберт держит такие книги у себя в библиотеке? — спросил Принц-Дракон. — Нет, милорд. Ее мне одолжил мейстер Харрис. — А, Харрис! — Рейгар хмыкнул. — Ну, тогда все понятно. Обычно, мальчикам в твоем возрасте интереснее читать про Дунка и Эгга или Эймона Дракона. — Я читал. И про драконов — септона Барта. Но он так скучно пишет, милорд, жизнеописание летучих мышей от мейстера Манфреда и то интереснее. — Подойди-ка сюда, Арис, — подозвал его Принц-Дракон. Мальчик, помедлив, осторожно приблизился, и Рейгар протянул ему неизвестно откуда взявшийся серебряник, ловко перекатив его между пальцами. — На, держи. Скажи мейстеру Торберту, чтобы купил тебе книгу поинтереснее септона Барта и поприличнее «Нимерии». А то будешь как мейстер Харрис. Поверь, это не самый лучший пример для подражания. Мальчик взял оленя и спрятал его у себя в кармашке, вшитом в штаны. Из дома вышли Ягер и Торберт. Арис тут же подбежал к мейстеру и взял его ящик в руки. Торберт еще раз поклонился Рейгару и Лианне, Принц-Дракон кивнул ему в знак прощания, и вскоре он и мальчик исчезли в саду вместе с хозяином, который ушел их проводить. — А что это за книга «Возлюбленные королевы Нимерии»? — спросила Лианна. Рейгар улыбнулся ей. — Ничего такого интересного, — ответил он. — Любовное чтиво для тех, кому делать нечего. — Оно приличное? — И слащавое. — Ты читал? — Разумеется. Я не люблю составлять суждение по чужим словам, предпочитаю иметь свое собственное мнение. Лианна тоже подалась вперед и взяла его за руку — их пальцы переплелись. — По-моему, нашим детям никакие мейстеры нужны не будут, — проговорила она, нежно целуя его в плечо. — Ты сам их всему научишь. Рейгар чуть обернулся, и Лианна даже опомниться не успела, как он ее поцеловал. Из глубин сада возник Ягер — девушке показалось, что он намеренно ждал, пока Принц-Дракон отстранится от нее — и, улыбнувшись, подошел к ним. — А стол так и не накрыли? — поинтересовался он. — Седьмое пекло, в этом доме все творят что хотят… Точно в ответ на его мысли появилась Марея и две служанки с подносами в руках, а следом за ними и Дорея с детьми. Судя по хмурым лицам маленьких Харвеллов, им досталась хорошая выволочка от матери, которая по пути продолжала их журить и обещать все рассказать отцу. Лианна, глядя на них, не могла сдержать улыбки: они очень напоминали ей ее саму и ее братьев. Больше всего из всей четверки волчат Старков доставалось ей и Брандону. Нэд был слишком воспитан и тих для бурных шалостей, а Бен был еще маленьким. Впрочем, потом все поменялось: Бран вырос, и никто больше был ему не указ, Нэд уехал в Долину Аррен, и осталась Лианна с младшим братом, который так любил сестру, что повторял за ней все, что бы она ни сделала. Среди этих троих же явно главной заводилой была Ларра; северянке она очень нравилась и очень напоминала саму себя, поэтому за завтраком она усадила девочку рядом с собой и проболтала с ней до самого конца трапезы. Несмотря на то что жизнь в Тенистом Городе бурно кипела, в семьях было принято никуда не спешить. Лианна, казалось, слышала, как шумит за стенами дома город, но у Харвеллов все было спокойно и размеренно. В Винтерфелле по утрам за столом надолго никто не задерживался: у всех было полно дел и все куда-то спешили. Здесь же это было целым обрядом — утром и вечером семья должна была собираться вместе. Отец всегда говорил «когда волк грызет кость, он не воет», и это обычно означало, что надо было есть и не болтать; но на Юге, а особенно в Дорне, наоборот, беседа за столом была очень важна. Лианна заметила нечто подобное еще в Королевской Гавани: королева Рейла любила, когда за трапезами ее фрейлины болтали и веселились, хотя сама она большей частью оставалась молчаливой. Наблюдая за Рейгаром, Лианна думала, что ему все это по нраву. Ей редко доводилось видеть его среди других мужчин, и она не знала, какой он — общительный или же как и его мать, предпочитающий, чтобы окружающие говорили друг с другом, а он сам бы оставался словно бы сторонним наблюдателем; в Красном Замке его всегда окружали его приближенные, но в их обществе Лианна не бывала, а с незнакомцами во время их пути до Солнечного Копья Рейгар всегда держался учтиво, но сдержанно. С Ягером он общался явно очень охотно; они пили сидр, медленно потягивая его из стеклянных кубков, и беседовали в основном на темы, которые Лианне были не очень интересны: о пошлинах и податях, о торговле с Вольными Городами, о Малом Совете и о лорде Стонтоне и лорде Веларионе; сама девушка больше была занята Дореей и детьми, особенно Ларрой. Слушать ее болтовню о всякой чепухе было очень занимательно, хотя мать и пыталась одернуть ее пару раз, когда та совсем уже расходилась в своих рассказах. Ее братья больше молчали, но под конец Лианна, усадив к себе на колени Эдрика и, с разрешения Дореи, почистив ему яблоко, смогла разговорить и его. Ему немного плохо давался звук «р», и он смешно шепелявил из-за выпавших зубов. Ларра же, приревновав внимание Лианны к брату, жалась к ней сбоку и цеплялась за ее локоть. После того, как убрали стол, Ягер и Рейгар поднялись. После коротких расспросов выяснилось, что ни один из них не шутил насчет торговца шелком; они оба ненадолго удалились в дом, чтобы переодеться, и когда вернулись, Лианна увидела своего Дракона одетого в его одежду и с черными волосами. Он, зная, как она не любит, когда он красит голову, подошел к ней и, поцеловав ее руки, произнес: — Посмотри на это с другой стороны, моя радость. Я мог бы следовать примеру Эйгона и сбривать их полностью. Лианна не могла не согласиться, что тирошийский порошок был лучшим выходом. Пока мужчин не было в доме, Дорея устроила уборку, которая очень напоминала северянке то, что делала ее матушка раз в месяц. Хозяйка привлекла всех слуг, даже высокого и молчаливого Робина — помощника и управляющего Ягера. Также она послала и за своей портнихой, как и обещала; пока весь дом стоял вверх тормашками, Лианна была в саду, ей принесли ковер и подушки, и она занимала детей, чтобы они не шалили и не мешались. Они учили ее играть в кайвассу — девушка к своему стыду за все время в Красном Замке так и не научилась играть в нее как подобает; она же потом рассказывала им всякие истории о Севере: о великанах и об Одичалых, о Детях Леса, и о Долгой Ночи. Едва уборка в доме была завершена, Дорея снова позвала к столу — перекусить легкими блюдами и фруктами. Лианна, уже давно оценившая дорнийскую кухню по достоинству, была только рада — она и раньше любила поесть, и Мэг вечно журила ее за это, грозясь, что в один прекрасный день она не влезет в свои платья; Лианна, впрочем, была похожа на своих братьев: те, сколько бы ни съедали, оставались стройными, с подтянутыми животами. Отец любил шутить, что это волчья кровь сжигает все, что попадает в желудок: волки, сколько бы оленей или лосей ни забивали, вечно были поджарыми и голодными. Лианна же теперь ела за двоих — или же за троих, если верить ее сну и тому, что сказала Высокое Сердце. Дорея, казалось, только радовалась ее аппетиту, она все выспрашивала у девушки, что та любит есть и что бы она хотела на ужин, и потчевала ее ежевичным компотом. Видеть его здесь, так далеко на Юге, было очень странно — едва Марея поставила на стол кувшин, Лианне показалось, что на миг запахло домом, она точно увидела перед собой лицо Мэг и седеющую Нэн, свою леди-мать, Энну и Эльвару, Кэтти с ее светлой косой толщиной с руку, своих братьев и отца, дядю и сира Родрика. Они были сейчас так далеко от нее, точно между ними пролегло полмира, и даже не знали, что происходило с Волчицей Винтерфелла. Лианна очень хотела сообщить радостную весть матери и отцу и даже подумывала, глядя на мейстера Торберта, не попросить ли его отправить ворона в Речные Земли, но потом передумала: если они с Рейгаром и так туда скоро отправятся, то можно было сказать все самой. Вторая половина дня была очень деятельной и шумной. Явилась швея Дореи — невысокая плотная дорнийка по имени Тианна, и Лианна с головой погрузилась в обсуждения покроев и платьев. Жена Ягера гораздо лучше разбиралась во всем этом, и они с Тианной настаивали, что дорнийские платья были самыми лучшими; Лианна же предпочитала более скромные — те, которые носили на Севере. Дорея велела Марее принести синее платье девушки, в котором она приехала, и они с Тианной хором поужасались, как в таком вообще можно было ходить. Девушка и сама знала, что это платье было простым, а после перешива и вовсе страшным, но в нем было не жарко и удобно ехать верхом. В конце концов, Лианна сдалась на их уговоры, в большей степени после того, как Дорея заметила, что девушка в положении и благодаря свободному покрою и шнуровке сзади его можно было носить до самого позднего срока. После этого Марея принесла хозяйке чернила и пергамент, а Тианна извлекла из поясного кошеля веревку для измерения. Закончив с этим, они принялись обсуждать фасоны и исподнее, и Лианне очень сильно захотелось от них сбежать к детям. Но маленькие Харвеллы были заняты: к ним явился их мейстер, и они были на занятиях, и северянке ничего не оставалось, как слушать и кивать Тианне и жене Харвелла. Наконец, вернулись и Рейгар с хозяином; вместе с ними пришел и слегка запуганный и несчастный торговец шелком. Девушка почему-то ожидала, что, учитывая методы убеждения Харвелла, он притащит всю лавку на своем горбу, но он, видать, уже не впервые сталкивающийся с таким принес с собой листы пергамента в тонком кожаном переплете. Нечто такое Лианна видела у Эйнесс, швеи королевы Рейлы: на них были прикреплены куски тканей и все, что надо было сделать, это просто ткнуть пальцем в понравившееся. Дорея и Тианна с живейшим интересом приняли участие в выборе, и снова начался спор: дорнийки настаивали на ярких цветах, в то время как Лианна предпочитала более спокойные и мягкие; Рейгар и Ягер, сидевшие в стороне от всего этого, потягивали холодное вино и посмеивались, то и дело переговариваясь друг с другом. В конце концов Лианна настояла на своем: Принц-Дракон велел ей выбрать все, что ей понравится, и девушка остановилась на шелке белого, серебристо-серого, серо-голубого, темно-алого и черного цвета; из тонкого льна она выбрала черный с алыми расписными цветами, и бледно-розовый, скорее сиреневый, с белыми узорами. Дорее за ее мучения с упрямой принцессой от мужа тоже достались подарки: она выбрала себе шелк ярко-голубого и глубокого синего цвета. Наконец, все это завершилось: Дорея, взяв Лианну за руку, увела ее в сад, чтобы немного отдохнуть в прохладе. Рейгар и Харвелл присоединились к ним позже: хозяин проводил торговца шелком и Тианну, а потом некоторое время допрашивал мейстера, который завершил свои занятия с детьми. После этого они с Принцем-Драконом сели за стол — Дорея велела накрыть его для них; дети в этот раз предпочли компанию мужчин и еды. Ларра, как самая смелая из всех троих, напомнила Рейгару, что он обещал им истории, и ему пришлось исполнить данное слово. Лианна, соскучившаяся по нему, тоже пришла посидеть рядом, но дети настолько плотно окружили его, что девушка не могла даже взять его за руку. От жары и усталости ее разморило, и от невозможности побыть с ним наедине у девушки испортилось настроение. Ягер, заметив это, быстро отцепил маленьких Харвеллов от Рейгара, отправив их на конюшню вместе с Робином — посмотреть, как там себя чувствуют лошади и хорошо ли их накормили, тем самым позволяя Принцу-Дракону поднять свою принцессу на руки и отнести ее наверх — перед хозяином и его женой извинения были излишними, они понимали все, как никто другой. — Я так соскучилась по тебе, — прошептала Лианна, когда дверь за ними закрылась, и они остались вдвоем в своей опочивальне. Девушка наконец смогла обнять его, повиснув на шее. — Поцелуй меня или я перестану дышать. — Этого никак нельзя допустить, — проговорил Рейгар, обнимая ее и чуть приподнимая. — Иди ко мне. Их губы слились в долгом поцелуе, после которого Принц-Дракон стал нежно целовать ее лицо, шею и плечи. — Тебе надо поспать, — сказал он, осторожно подтолкнув девушку к постели. — Я слышал, когда женщина ждет дитя, ее часто тянет в сон. — От кого ты слышал это? — Лианна снова обвила руки вокруг его шеи, не желая отпускать. — Мейстер Торберт сказал, — Рейгар поцеловал ее в кончик носа. — А что еще он сказал? — прошептала девушка. — Много чего, — так же шепотом ответил Принц-Дракон. — Ложись и поспи немного, так как ночью я буду жаждать твоего общества, моя госпожа. — Если таков ваш приказ, мой принц, — Лианна сама подтянулась на цыпочках и поцеловала его. — Ты побудешь со мной? — Да, конечно, — Рейгар улыбнулся ей. — Я не оставлю тебя одну. — А тебе не будет скучно? — Нет, у меня есть книга, которую я не дочитал… — В сотый раз… — заметила Лианна, рассмеявшись и принявшись развязывать завязки на платье. — Лианна, — Рейгар улыбнулся ей, — не дерзи. Девушка присела в быстром реверансе и, сняв платье, забралась на постель. Ей очень хотелось подразнить его немного, но она знала, чем все это обычно заканчивалось, а творить всякие непотребства днем, да еще в чужом доме Лианна не решалась. Поэтому она чинно улеглась на бок и поджала колени. Рейгар принес свою книгу и подушки с ковра и уселся на полу, рядом с ней. — Ты ведь это смоешь сегодня, правда? — спросила она, ласково касаясь его волос. — Обязательно, — ответил он. — Да, иначе моему Дракону ничего не достанется. — Вы жестоки, моя госпожа, вам это говорили? — Да, и не раз, — Лианна легла поближе к нему. Рейгар улыбнулся ей и, поймав ее руку, поцеловал ее пальцы. Девушка снова погладила его по волосам и закрыла глаза, стиснув его локон в руках. Проспала Лианна до вечера; разбудил ее Рейгар, который, похоже, все это время был рядом с ней; он успел дочитать свою книгу, и девушка, открыв глаза, увидела разложенные на полу листы пергамента, чернила в пузырьках и перья, заточенные и нет. Так же рядом стояла его арфа — между ее струн был просунут его черный дорнийский шарф — чтобы не будить девушку, когда он играл. — Моя любимая, пора просыпаться, солнце уже садится, — сказал Принц-Дракон. — Скоро накроют ужин. Я бы дал тебе поспать еще, но мы все же в гостях и надо быть учтивыми. — Конечно, — Лианна, растрепанная после сна, села на постели и потянулась. — Ты ведь собирался потренироваться на копьях с Ягером, или я путаю? — Нет, и все еще собираюсь, — Рейгар стал собирать листы пергамента, но в первую очередь убрал чернила и перья, чтобы девушка, вставая, случайно не наступила на них. — Как раз перед ужином, чтобы потом смыть с себя и пот, и краску. Лианна поднялась и прошлась, немного разминаясь. Будучи ребенком, она терпеть не могла спать днем, хотя ее и пытались укладывать, и потом, если только она не простужалась, загнать ее в постель раньше полуночи было невозможно. Но с некоторых пор, а вернее сказать, с тех пор, как она понесла, ее так и тянуло поспать. Думая о том, что если так и дальше продлится, то можно всю беременность проспать, девушка умылась и, надев платье, принялась причесывать свои длинные волосы. Она заметила, что вся ее одежда, вплоть до исподнего, была выстирана и сложена на полках. Там же лежали и вещи Рейгара, а внизу — сапоги Лианны, в которых она проделала такой длинный путь, чистые и аккуратно поставленные друг к другу. Даже ее синее платье принесли и положили сверху алого. — Если мы уедем на север, мне негде будет носить эту дорнийскую красоту, — заметила девушка, подходя к Рейгару, который что-то искал в своих седельных сумках. — И тогда тебе придется заново разбрасываться золотыми. И таким образом у меня будет по сорок платьев, куда бы я ни поехала — хватит больше, чем на жизнь. Он поднял голову и улыбнулся. — Шелк хорошо защищает и от холода, и от жары, — заметил Принц-Дракон, наконец найдя то, что искал: еще один флакон с чернилами. — Я полагаю, ты придумаешь, как их носить. Девушка наклонилась и, обняв его сзади, поцеловала в щеку. — Я люблю тебя, — прошептала она, прижимаясь губами к его уху. — Очень сильно. Рейгар коснулся ее рук своими. — А я — тебя, — прошептал он. Лианна рассмеялась и, снова поцеловав его, выпустила из своих объятий. Остаток дня и вечер прошли более размеренно и спокойно: Рейгар ушел в сад вместе с Ягером, а к Лианне явилась Дорея. Она позвала ее в купальню, и снова помогала ей с волосами. В отличие от прошлого вечера, девушка, выспавшаяся и пребывающая в хорошем настроении, охотно болтала и слушала хозяйку дома. Та рассказывала ей о днях, когда сама носила детей под сердцем, и как прошли ее роды. Раньше, если при ее леди-матери обсуждали такие вещи, Лианна зевала и скучала, не слушая и не интересуясь. Сейчас она была вынуждена быть внимательной, хотя разговоры об этом ее немного пугали и смущали. Зато потом, когда Дорея стала расспрашивать ее о Винтерфелле, о леди Старк, о разных ее приближенных, о слугах, а потом о Красном Замке и о королеве с ее фрейлинами, Лианну сложно было остановить. Рассказывала она и о королевских гвардейцах, особенно о сире Гэрольде и сире Освелле, так как Дэйна Дорея и так знала; о своей подруге леди Блэквуд и о своей служанке Кэтти. Говоря о них, Лианна поймала себя на мысли, что очень скучает по острому языку Мел, ее шуткам и по хмурому лицу Кэтти, с ее постоянными «Боги, миледи!». Интересно, как они там: одна в Красном Замке, другая же среди северян и вместе с сиром Эртуром на Мельницах? Из купальни дорнийка и северянка вернулись в спальню: на кровати лежало еще одно платье — бледно-розовое, почти белое, очень похожее на то, что Дорея подарила Лианне прошлым вечером, но расписанное бледными же сиреневыми и желтыми цветами. — Я подумала, оно вам очень подойдет, моя принцесса, — сказала жена Харвелла. — Я не могу его принять, — ответила девушка. — Оно прекрасно, но … — Никаких «но», ваше высочество, — заметила Дорея. — Не хотите брать его в дар, так возьмите временно, пока Тианна не сошьет ваши. Не будете же вы раздетой ходить! Хотя, — она улыбнулась, и ее черные глаза блеснули, — его высочество не отказался бы от такого, как мне кажется. Лианна опустила глаза, краснея. В этот раз перекусывать перед ужином они не стали, но спустились в сад. Солнце уже село, а небо было светлым, как обычно это бывало в Дорне. Пока слуги готовили стол к ужину, Дорея увела Лианну в глубину сада — там, на все еще расстеленном на траве ковре с подушками, стоял поднос с фруктами и крохотный столик, на котором был большой кувшин с холодным красным, почти черным, вином, и еще один поменьше — с гранатовым соком. Вино было для Ягера и Рейгара — они, раздевшись по пояс, упражнялись с копьями, а дети, все трое, с восторгом следили за ними. Дорея и Лианна, усевшись на ковер, тоже принялись наблюдать за своими мужьями, причем дорнийка, судя по всему, вполне понимала правила и то и дело отпускала шутки в адрес Ягера. Девушка же не решалась что-то сказать Рейгару, хотя он и поглядывал на нее и даже пару раз подмигнул ей, улыбнувшись. Танец копий в Дорне был особым видом боя, совсем не похожим на то, что было в ходу севернее дорнийских марок, и Лианна не хотела выглядеть глупо, ляпнув что-нибудь не то. Ягер явно гордился тем, что его жена понимала толк в этих делах и упомянул, что в Дорне у женщин было свое искуство — танец ножей, и Дорея знала, как его танцевать. Рейгар и Лианна лишь переглянулись — девушку так и распирало рассказать о том, что она может то, чего ни одна дорнийка не умеет, и что ей уже удалось сделать. Вряд ли жена Харвелла могла сесть на коня в полном доспехе, взять тяжелое турнирное копье в два раза длиннее своего роста и на коне, на полном скаку сбить троих мужчин, которые были больше и выше нее, не говоря уже о том, что раз в десять опытнее. В конце концов, Рейгар не зря подарил ей клинок — он был не просто украшением или же безделушкой, которая могла порадовать взбалмошную леди, вообразившую себя Джонквиль или Висеньей. Но хвастаться и говорить об этом было не время — даже среди таких людей, как Харвелл и его жена. Перед самым ужином Рейгар и Ягер ушли, правда, ненадолго; вернулись они уже переодевшись и явно побывав в купальне. Принц-Дракон наконец стал похожим на самого себя, смыв всю черную краску: он сел рядом с Лианной и тут же стиснул ее руку, а девушка подумала о том, что с трудом переносит расставания на пару часов и невозможность говорить с ним, так как он отдавал свое внимание другим. Но нельзя же было ревновать Рейгара ко всем и всему на свете? Лианне хотелось быть всем миром для него, как он был для нее, но он же не сердился, когда девушка уходила и говорила с Дореей, не имея возможности отдавать все внимание ему одному? В будущем им придется расставаться: что ждало впереди, неизвестно, но даже если все закончится без войны, то когда он станет принцем-регентом при отце, а потом и королем, у Рейгара будет очень много дел… но думать об этом Лианна не могла и не хотела — ей становилось страшно, она вспоминала слова Роберта, сказанные там, на пиру в честь Королевы Любви и Красоты и триумфатора турнира. Если бы только они с Рейгаром могли вернуться обратно в их Башню Радости и остаться там навсегда… Никто никогда бы их там не нашел, если бы они не захотели. Эти мысли не покидали ее весь ужин, и из-за этого Лианна была молчалива и тиха. Ее муж-Дракон не мог не заметить этого, как и хозяева, и ей было очень неловко, как они, все втроем, переполошились из-за нее. Пришлось врать, что ее просто немного мутило, но если Ягер и Дорея поверили в это, то Рейгара нельзя было провести. Он держал ее за руку почти все время, что они сидели за столом, совершенно не заботясь о том, что все это видели, и потом, извинившись перед Харвеллом и его женой, увел Лианну спать пораньше. Их радушные хозяева, конечно же, не обиделись, наоборот, от души пожелали им доброй ночи и крепких и спокойных снов. Успокоилась Лианна только тогда, когда осталась с Рейгаром вдвоем. Принц-Дракон, узнав в чем была причина, принялся нежно целовать ее и успокаивать, обещая, что если она будет так грустить из-за того, что не произошло и никогда не произойдет, то он точно прикует ее к себе цепями, чтобы и ей, и ему было спокойнее. Он принялся снова целовать ее, все более и более страстно, пока, как-то даже незаметно, увлеченная страстью и желанием, изголодавшаяся по его ласкам и теплу еще с утра, Лианна наконец не оказалась под своим мужем-Драконом, зажатая между ним и простынями. Рейгар всегда страстно желал ее и всегда так же страстно брал, но сейчас, зная, что она носит под сердцем их дитя, он был словно нежнее и мягче. Ей нравилось и так, и этак — он был ее и только ее, и Лианна была готова отдаваться ему столько раз, сколько бы он ни пожелал. В ту ночь это случилось два раза, после чего девушка, вопреки обыкновению, почти сразу заснула. Обычно, она любила поговорить, особенно на серьезные темы, так как Рейгар, расслабленный, редко дразнил ее, уходя от ответов, и всегда можно было выспросить у него то, что днем он бы предпочел облечь в шутку и намеренно напустить тумана тайны. Но в этот раз Лианна с трудом смогла ответить ему на вопрос о том, как она себя чувствовала и отвечать на поцелуи — кажется, она так и заснула в его объятиях. Сквозь сон ей казалось он ненадолго встал, но потом вернулся и уже больше не уходил. Пробудилась Лианна невольно: в ее сон проникла прекрасная музыка, нежная и тихая, и голос Рейгара. Открыв глаза, она увидела его, совершенно без одежды, сидящего на постели подле нее, рядом стояла его арфа, которую Принц-Дракон поддерживал рукой, временами опираясь о ее белый остов, а на постели, так, чтобы не мешать Лианне, был разложен нарезанный листами пергамент, на самой толстой стопке его стоял пузырек с чернилами и несколько остро заточенных перьев. Видеть ему было не сложно: в комнате разлился белый лунный свет, проникающий с балкона. Сам Рейгар опирался о свою арфу и, держа в одной руке листок, а в другой перо, задумчиво вертел им в пальцах, пока наконец не записал что-то быстрым движением, а потом вернулся к игре. Лианна наблюдала за ним — как его точенные пальцы перебирают серебряные струны, больше не приглушенные шарфом, а он сам, даже не глядя, закрыв глаза, обратив все свое существо и весь свой слух внутрь себя, наигрывал и напевал мелодию, точно помогая себе. — Нет, не так… — проговорил он. Музыка смолкла, и Рейгар снова напел что-то, а потом, удовлетворенно кивнув, снова принялся играть — в этот раз дольше, точно это было вступлением, а потом напел уже и слова: Как идет за плугом пахарь По ночному небосводу, Тянет борозду неспешно От заката до восхода Сеет пахарь, сеет звезды, Сыплет зерна полной горстью И цветут созвездья в небе, Как жемчужные колосья По над лесом, по над лугом В небесах бежит охотник, Гонит лунного оленя От заката до восхода Он бежит по-над лесами Над уснувшими холмами И открыв в усмешке губы В лунный рог охотник трубит… Рейгар снова умолк, мелодия оборвалась и он, взявшись за перо, снова что-то быстро записал, до того яростно зачеркнув половину написанного прежде. Лианна, улыбнувшись, чуть вытянула ногу и осторожно провела пальцами по его спине, вдоль позвоночника. Он вздрогнул, обернулся — и улыбнулся. — Я разбудил тебя? — спросил он. — Ничего, я не жалею, — ответила девушка. — Какая красивая мелодия и песня. Это что-то новое, да? Я прежде не слышала… — Да, — Рейгар осторожно подвинул пергамент и чернила подальше от края. — Я хотел дописать кое-что, что мне пришло в голову еще в Поднебесье, но что-то никак… А тут я даже заснуть не смог — оно само пришло. — Оно? — Лианна снова провела ножкой по его спине. — Вдохновение, — Рейгар, обернувшись и придерживая арфу, поцеловал лодыжку девушки. — О, вот как… Интересно. То есть все, что ты сочинял до этого, было написано вот таким вот образом? — М-м-м? — он словно снова был где-то и почти ее не расслышал. Девушка фыркнула и, сев на колени, обняла его за шею сзади обеими руками. — Думаешь, как бы отвертеться? — проговорила Лианна. — Твое вдохновение всегда приходит после этих дел, а, твое драконье высочество? Рейгар тихо рассмеялся и коснулся ее рук своими. Его пальцы были в чернилах, и он сам был ими перемазан: девушка увидела размазанные пятна у него на коленях, на бедрах, на руках, на груди и на щеке. Теперь руки Лианны тоже были в них. — С тех пор, как я встретил тебя, да, именно так оно и приходит, — ответил Рейгар. — Осторожнее, любимая…я тебя уже запачкал. Лианна рассмеялась и отпустила его. Несколько мгновений девушка рассматривала его, его широкую белую спину и думала о том, что, в отличие от нее, у Принца-Дракона почти не было родинок: одна, заметная, на шее справа и совсем крохотная рядом с ней; еще пара мелких по обе стороны на ключицах и одна — на боку. Зато от солнца у Рейгара на носу появились едва заметные золотые веснушки — почему-то именно они так трогали Лианну, что ей постоянно хотелось их целовать. Но ее прекрасный муж был занят своей арфой и своей песней, а ей хотелось его внимания. Не долго думая, девушка взяла перо из заточенных и, макнув его в пузырек с чернилами, принялась выводить узоры на его плече. — Что ты делаешь, Лиа? — удивленно спросил Рейгар, чуть обернувшись. — Осторожнее, не смажь, — проговорила она. — Рисую драконью чешую на тебе. Рейгар замер, позволяя ей продолжить свое занятие. — Ты собираешься меня всего разрисовать? — поинтересовался он через некоторое время, когда Лианна закончила с плечом и перешла на шею. — Увидишь, — ответила ему девушка с улыбкой. Он посидел недвижимо несколько мгновений, но потом пошевелился, взял свою арфу и отставил ее на пол. За нею последовали и листы пергамента, и чернила: правда, прежде он окунул в них свое перо. — Иди-ка сюда, — Рейгар сел лицом к Лианне и потянул ее на себя, чтобы она села к нему на колени. — Я бы хотел смотреть своей прекрасной мастерице в глаза, если можно. Лианна, рассмеявшись, с радостью исполнила его просьбу. Они всегда понимали правила игры без слов, достаточно было посмотреть друг другу в глаза. Теперь и Рейгар принялся водить кончиком пера по ее коже на ключице, и девушка вскоре поняла, что он рисует Трехглавого Дракона — герб своего Дома. Закончив, он стиснул ее грудь рукой, вынудив Лианну охнуть и, улыбнулся: — Ну вот, теперь все честно. Дракон и его принцесса. На коже девушки, там, где он касался ее, остались чернильные отпечатки его пальцев. Она, фыркнув и встав, взяла пузырек и вернулась с ним к Рейгару, снова на свое место у него на коленях. — Раз так, то тогда… — произнесла Лианна и принялась рисовать на нем герб Старков — Бегущего Лютоволка у него на груди. При этом она не забыла приписать: «Владения принцессы Лианны». — И пусть кто-то посмеет оспорить то, что мое, — сказала она, проводя чернильным пальцем по носу Рейгара. — Я пойду войной и не успокоюсь, пока не обращу врага в прах. Он стиснул ее бедра пальцами, оставляя темно-синие следы и там. — Если я начну помечать на тебе все свои территории, то ты будешь вся синей, моя дорогая, — произнес Принц-Дракон. — А ты отметь только самое главное, — прошептала Лианна. — Ты снова дразнишь меня, Лиа? — Конечно же, именно этим я и занимаюсь. Ты весь день был занят кем и чем угодно, но не мной. Я очень соскучилась и жажду внимания своего Дракона. Рейгар стиснул ее еще крепче, притягивая к себе так близко, что их животы прижались друг к другу. — И где именно ты его жаждешь? — спросил он тихо, потянувшись за поцелуем. Лианна чуть отпрянула и пощекотала его нос кончиком пера. — Не скажу, — ответила девушка. — Будешь отгадывать сам. — Хм… у этой загадки есть на данный момент только два возможных ответа, — сказал он. — Что я получу за правильный? — Мой поцелуй, — Лианна потерлась носом о его нос и сама запачкалась об него в чернила. — И все? — А мой Дракон хотел что-то еще? — Конечно же. Ты его приручила, теперь заботься о нем… Девушка фыркнула. Он снова желал ее, причем так, словно не касался ее целый день. Конечно же, она собиралась уступить, но не подразнить своего прекрасного мужа северянка не могла. — Этот Дракон сам прилетел ко мне, в Харренхолле, — ответила Лианна. — Даже так, моя госпожа? — шутливо ужаснулся Рейгар. — Он, что же, сам вам навязался? Вы его прогоняли, а он не желал уходить? — Вы правы, мой господин, так все и было, — девушка отбросила перо и стыдливо прикрыла грудь руками. — Он был очень настойчив. Я сказала ему, чтобы он оставил меня в покое, но вместо этого он только повторял «Это невозможно». Что мне осталось делать? Он больше меня и сильнее, и он забрал меня в свой замок… Закончить она не успела: Рейгар быстро, правда осторожно, повернулся, вынуждая ее лечь на спину, и подмял ее под себя. — И что он сделал с вами в этом своем замке, миледи? — прошептал он, склоняясь к Лианне. — Ужасные вещи, милорд, — в таком же тоне ответила девушка. — Мой язык немеет от страха, когда я вспоминаю, что он со мной делал… Он усмехнулся и снова попробовал поцеловать ее, но Лианна, смеясь, отвернулась. Тогда Рейгар поцеловал ее в шею и на миг так зажал между собой и постелью, что она невольно подалась вперед, ожидая, что он возьмет ее. Но этого не произошло, ее Дракон внезапно отстранился и взялся за отброшенное ранее перо, снова обмакнул его в чернила и осторожно отставил пузырек на пол. Низ живота у Лианны садняще сжался, и она невольно тихо простонала, но тут же закусила губу, чтобы сдержаться. Рейгар склонился над ней и стал водить пером по ее груди и животу, и девушка увидела, что это была линия, похожая на карту, на которой он написал «Земли Драконьей Короны». — Ложись на живот, — велел он. — Я все смажу, — проговорила Лианна. — Не намного, — Рейгар склонился к ней и улыбнулся. — Ложись на живот. Девушка, чуть помедлив, исполнила его повеление. Она почувствовала его горячие поцелуи вдоль своей спины, все ниже и ниже, пока тихо не охнула и не рассмеялась от щекотки — Рейгар стал водить кончиком пера по ее мягкому месту, выводя вначале контур, а потом и буквы. Выгнувшись, Лианна обернулась, чтобы поглядеть, но увидела только очертания карты и «В» и «Л». — Что ты написал? — спросила она. Вместо ответа Рейгар зажал ее под собой и, обхватив ее грудь рукой, горячо прошептал, прижимаясь губами к ее уху: — «Валирия». Лианна почувствовала, как покраснела, сама не понимая, почему ее это так смутило. — Боги… — прошептала она, чувствуя, как он касается рукой ее живота, вынуждая слега выгнуться, и понимая, что ее ждет. — Я думала… туда запрещено… плавать… — Всем, кроме меня, — ответил Рейгар, целуя ее висок и касаясь ее шеи. — Ты вся моя, слышишь? Для меня тут нет запретов… Лианне стоило помнить, что с Драконами играть опасно: во всех сказках Нэн, когда принцесса пыталась перехитрить огнедышащего змея, даже по своим правилам, она всегда оказывалась проигравшей. Ей всегда приходилось призывать на помощь храбрых рыцарей, но девушка и сама была не из робкого десятка, поэтому решила, что попробует все же вернуть всю власть себе, как это было, когда она только взялась за перо, а ее Дракон сидел смирно, не шевелясь. Она попыталась вылезти из-под него, но после некоторого сопротивления не смогла: Рейгар так крепко держал ее рукой поперек живота, на другую же осторожно намотал ее растрепанную косу, и так придавливал собой к постели, что высвободиться было невозможно. Вместо свободы Лианна получила его всего в свое лоно — и едва их тела снова соединились, она оставила всякое сопротивление. Рейгар был единственным на свете, кому она готова была подчиняться и слушаться — она не могла отказывать ему с самого первого мига их встречи. Откуда у него была такая власть над ней — девушка не знала, но только своему Дракону она и позволяла командовать собой. Из-за того, что они оба были в чернилах, вскоре запачкалась вся постель, и они запачкали друг друга еще больше, вначале пока были слиты воедино, и после, когда Рейгар, тяжело дыша, лег на спину, а Лианна, не удержавшись, прижалась к нему и продолжила его целовать. Некоторое время он позволил ей властвовать над собой, но потом снова подмял под себя. — Не играй с огнем, — прошептал ей ее муж-Дракон. — Дальше тебе может не понравиться. — Я не знаю, что будет дальше, — так же тихо ответила Лианна, обнимая его. Ее глаза невольно упали ему на живот: на нем отпечаталось то, что он нарисовал ей сзади, и даже слово «Валирия» перешло полностью. — Зато я знаю, — Рейгар ласково коснулся ее груди, а потом бока. Его глаза все еще были темными от страсти. — Так много не стоит, тебе не будет приятно. И ты ждешь дитя, нам надо быть осторожнее. Лианна обняла его, обхватив руками за пояс. Спорить она не стала, только очень смутилась себя самой и своего неуемного желания. Он же, словно прочтя ее мысли, нежно поцеловал свою Лютоволчицу и сказал: — Не стесняйся самой себя, моя любимая. Ты прекрасна в своей страсти, и лед обжигает не меньше, чем огонь. Ты — мое сердце. — А ты — мое, — прошептала Лианна, приподнимаясь и целуя его в плечо — то, что было не разрисовано. — Я так люблю тебя, Рей… Боги, как же я люблю тебя! Он заулыбался ей так счастливо, словно ждал этих слов всю свою жизнь. — Я люблю тебя еще больше, — ответил он. — Я словно помешан на тебе, Лианна. — Это плохо? — ее влажные, синие от чернил пальцы, коснулись его щек, оставляя бледные разводы. — Это прекрасно. Ты — самое чудесное, что может быть на свете. Ты заполнила всего меня, весь мой разум, всю мою душу — с того самого мига, как мы встретились… Лианна не дала ему договорить — снова прижавшись всем телом, обхватив его ногами, она поцеловала его по-лиссенийски, страстно и нежно. Рейгар, казалось, на миг полностью поддался ей и даже сжал ее в ответ, но потом медленно оборвал поцелуй и, приподнявшись, покачал головой. — Лиа, я же сказал, тебе не понравится, — возразил он. — Тебе сейчас кажется, что да, но, поверь мне, тебе будет больно. Потерпи до утра… — Принц-Дракон улыбнулся ей, и Лианна не могла не улыбнуться ему в ответ. — Пить хочешь? — Хочу, очень, — ответила девушка. Рейгар поднялся и отошел к столу на ковре, чтобы налить ей и себе заодно прохладного сока. Когда он вернулся и, садясь рядом, подал ей кубок, Лианна с жадностью выпила половину, а другую дала ему — пить из одного сосуда давно стало обычным между ними. — Мы похожи на двух выверн, — рассмеялась она. — Синих и растрепанных. И мы запачкали всю постель — как я утром Дорее посмотрю в глаза? — Наши хозяева — дорнийцы, они поймут как никто другой, — ответил Рейгар. Он допил кубок и отставил его на пол. — Но вот отмыться желательно до того, как нас увидят слуги… — помолчав, он добавил: — Пойдешь со мной в купальню? — Сейчас? — немного удивленно спросила Лианна. — Сейчас. Потом начнет светать. Вода, конечно, будет холодной, но так даже лучше для твоего здоровья, как сказал мне мейстер. Девушка не удержалась и хихикнула, невольно снова заливаясь краской. Она видела Рейгара всего и целиком, но еще никогда не касалась его… ниже пояса, хотя он за все это время успел потрогать ее везде, где только можно было. — Я не трону тебя, — добавил он, видимо, решив, что ее смущение вызвано мыслями о еще одной близости. Лианна покачала головой. — Я пойду с тобой, — сказала она. Рейгар улыбнулся ей. — Тогда давай оденемся и, пока все спят, спустимся вниз, — сказал он. — Ты понесешь меня на руках? — спросила Лианна. — Конечно. Я ведь ясно сказал: по лестницам одна ты ходить не будешь. Девушка рассмеялась и поднялась, но тут же слегка покачнулась, так как у нее немного закружилась голова, однако ее муж-Дракон был рядом и поддержал ее. Он же помог ей одеться, хотя она могла и сама, но принимать его заботу было приятно, и Лианне казалось, что никого на свете не было счастливее нее, пока Рейгар, крепко прижав ее к себе, нес ее вниз, в купальню. Посмеиваясь и очень тихо переговариваясь, они отмыли друг друга от чернил. Вода была очень прохладной, но очень приятной, и вылезать из нее не хотелось. Лианна знала, что ее муж-Дракон, несмотря на все его слова о том, что ей не понравится, если он будет брать ее так часто, закончит тем, что они снова займутся любовью; не удержавшись, от ее ласковых и нежных прикосновений, Рейгар взял ее прямо там, глуша все стоны Лианны поцелуями. Когда они вернулись в спальню, уже начинало светать. Принц-Дракон стянул с постели простыню и постелил вместо нее одеяло — на нем они и заснули, крепко прижавшись друг к другу; в комнате пахло цветущими лимонами и апельсинами, и легкий рассветный ветер вносил благоухание из сада, шевелил кисейные занавески. Занимался еще один светлый и жаркий день, еще один день, наполненный их любовью друг к другу и светлой надеждой на будущее. Казалось, что все получится и всех горестей удастся избежать: они успеют найти Иллирио, все грандлорды и лорды поддержат Рейгара на Великом Совете, и не будет никакой войны. Они вернутся рано или поздно в Королевскую Гавань, и Лианна будет его королевой, Красный Замок станет иным — настоящим домом, настоящим драконьим гнездом, где будут расти их дети — их маленькие Таргариены — один темноволосый и серебросволосые, такие же, как их отец.