Мини истории с Бантанами

Сидеть на холодных ступенях общаги не входило в твои планы, но ни физических, ни моральных сил нет. Остаётся только рассматривать небо, на котором загораются первые звёзды, веющие далёкой детской магией и теплом. Фонари неподалеку мигают, освещая клочки асфальта и массивные кроны пушистых деревьев, что грозно шепчутся между собой от быстрого и липкого порыва ветра. — Эй, балерина, — этот голос можно узнать из тысячи, и необязательно поворачивать голову, чтобы узнать, чья широкая фигура в черных джинсах и простой футболке движется к тебе с сумкой на перевес. В руке у него жестяная баночка с пивом, и юноша с ухмылкой плюхается рядом, протягивая тебе алкоголь. — Все хорошо? — Я не пью, спасибо, завтра репетиция, — киваешь ты, чуть морщась от едкого запаха химикатов. — Да, просто устала. — Сколько бы раз мимо не проходил, ты все в зале крутишься, — замечает Чонгук, делая очередной глоток. — Наслышан, тебя взяли примой в скорой постановке? Поздравляю. — Да уж, — грустно выдаешь ты, поднимая глаза к небу. Мечта детства исполнилась, только на душе от этого скребут кошки, а мышцы совершенно отказываются подаваться действиям от изнурительных тренировок, диет, стрессов. Давление со стороны коллектива и тренера, который за любую ошибку грозится заменой. Ты бы с удовольствием забрала банку из рук парня и осушила в один глоток, но не можешь себе этого позволить. Чонгук сидит рядом молча, согревая твоё продрогшее тело своим присутствием и лёгким запахом приятного парфюма, что с первой встречи прокрался в твоё сознание. О да, историю о том, как юная балерина первогодка выгоняла из зала группу борцов, чтобы ее коллектив подготовился к первому в жизни отчетнику, знает весь университет. Чон и был тем парнем, что вступил в перепалку с наглой и бесстрашной девчонкой, получив потом нагоняй от своего тренера за то, что тот повысил голос на «маленького воина». Зал, в итоге, освободили, а вот Чонгук с тех пор таил обиду. Ну как обиду, иногда подтрунивал, ловил в коридоре, чтобы подразнить. Но вечерами, возвращаясь с тренировки, часто проходил мимо свободного зала с прозрачным стеклом, где из коридора было видно помещение в серых тонах, на стенах которого были огромные зеркала и деревянные станки, возле которых стояла тонкая фигура в черном купальнике, выполняя неизвестные парню упражнения по растяжке. Он видел, как вытягивается острый носок пуант, когда худенькая ножка поднимается параллельно полу; как пот тонкими ручейками бежит со лба, когда в душном помещении повторяешь один и тот же пируэт, глядя в зеркало. Чон видел все твои труды, все старания, поэтому потихоньку его пыл сошел на нет, оставив место дружеским приветствиям и лёгким шуткам в общей компании. — Даже не пригласишь на свой дебют? — спустя время говорит борец, ставя уже пустую банку на асфальт. — А я хотел бы посмотреть. — В профсоюзе дают билеты, можешь взять, если очень интересно. — Ты была бы рада видеть меня там? — Чон ни чуть не мнется, спрашивая в лоб, в добавок повернувшись, чтобы видеть твое лицо в свете мигающей лампочки, падающей игривыми бликами на твою кожу. — Да, я буду рада видеть тебя там. — Уже поздно, у тебя тренировка с утра, — тянется парень, вставая с места. Тебе хочется спросить, откуда он знает, ведь про время ты не говорила. — Я провожу тебя до комнаты, а то кого-то ноги совсем не держат. Не переусердствуй, балерина, много не значит хорошо. Ты киваешь, давая крепкой руке забрать твою спортивную сумку, пока Чон открывает тебе железную дверь в здание, предварительно приложив к считывателю пропуск. Он, как и обещал, проводит до двери, передавая в руки охуевшей соседке, резво играющей густыми бровками, а у тебя нет сил даже кинуть в нее что-нибудь. Поэтому, приняв душ, ты валишься на постель, улыбаясь воспоминаниям. Дурочка. *** Чонгук и правда в зале, сидит и внимательно наблюдает за действиями на сцене, почти открыв рот как ребенок. На нем простая белая рубашка, подчеркивающая его торс, и классические брюки с ботинками. Он широко улыбается, стоит тебе выплыть на сцену, смотрит с восторгом и замиранием сердца на то, как ты крутишь ненавистные пируэты, ни разу не сбившись, и уже готов расцеловать твои щеки за старания. Балет это прекрасно, думает Чон. Но ещё прекраснее когда в нем девушка его сердца. *** — Чонгук! — ты приятно удивлена, когда замечаешь уже родную фигуру возле входа. Он ждал, хоть с конца спектакля прошло больше часа, ждал тут тебя, и сердце разрывается от нежных чувств к парню, что ласково улыбается тебе, когда ты несешься в его руки, чувствуешь себя глупо, но утыкаешься носом в крепкую грудь, скрепляя руки за чужой спиной. — Спасибо. — Ты была на высоте, балерина, — улыбается он, прижимая к себе в ответ. — Такими темпами я буду ходить в театры. — На все спектакли? — Только на балет с твоим участием, — подмигивает парень, заглядывая в твои блестящие глаза. — Ты очень красивая, не хочешь... Не даёшь договорить, сама тянешься вперёд, чтобы коснуться мягких, желанных губ своими, прикрыв глазки. Чонгук смотрит за трепещущими ресницами, чувствует горячую кожу под своими пальцами, и отвечает тебе, нежно, ласково поглаживая щеку тыльной стороной ладони. — Моя маленькая балерина, — едва шепчет он, отстраняясь, все ещё смотря в галактики в твоих глазах. — Станцуешь мне как-нибудь? — Чонгу-у! Парень смеётся, забирая твой рюкзак, закидывая на свое плечо, чтобы потом поднять тебя на руки, как невесту, понести по улице в сторону общежития. И сил брыкаться совершенно нет, когда крепкие ладони прижимают к своей груди, а губы ласково мурлычут на ушко слова любви. Это самый лучший день в твоей жизни.