бумажные пакетики

sleeping at last – already gone

      джисон зарывается пальцами в волосы и сжимает у корней, будто они – виновники всего, что сейчас происходит.       минхо первый раз приезжает в конце августа, когда палящее солнце уже успокоилось и не выжигает больше волосы.       он ни с кем не знакомится, не пытается даже завести диалог с теми же врачами, которые, по идее, должны стать тебе друзьями на время пребывания здесь.       джисон видит его издалека, просто рассматривает. минхо красивый – это он понимает сразу. красивый до спазма в лёгких.       но –       смертельно худой.       они здесь все по одной причине, но минхо – то, чего джисон никогда в жизни не видел.       кажется, словно одно дуновение ветра или неосторожное касание – и минхо рассыплется в прах или растворится вовсе. каждое его движение для джисона равняется ужасу, ведь ему чудится, что хрупкие запястья могут переломиться от неосторожного взмаха руки.       джисон на финишной прямой к выздоровлению, а вот минхо – застрял за линией старта, и словно его железными цепями прибили к земле. на каждом приёме пищи он исправно съедает свою порцию, слабо улыбается уголками губ и уходит.       но почему-то вес не приходит, а в один день он начинает весить на килограмм меньше. джисон тогда следит, куда старший уходит каждый раз. и не может поверить своим глазам, когда находит минхо в его комнате, склонившимся над ведром.       тогда он джисона слёзно умоляет не говорить никому, изо всех сил сцепляет тонкие пальцы на вороте чужой толстовки. говорит, – нет, выдавливает сквозь рыдания, – что он очень хочет вернуться к нормальной жизни. но просто не может. говорит, что пытается изо всех сил, да только его желудок не принимает больше ничего, кроме воды. он признается джисону, что прячет в боксеры маленькие гирьки, чтобы его не закрыли за семью замками в больнице.       и джисон обещает, что не проронит и слова, но с условием.       минхо выкидывает это ведро и теперь ест с ним на двоих, чтобы джисон видел. и ставит ещё одно условие – если минхо отказывается есть, не ест и он.       и так они проводят две недели.       вдруг в один из вечеров в комнату джисона робко стучатся, словно первые капли дождя постукивают по его двери. на пороге стоит минхо, с подушкой в худощавых руках, и смотрит с такой мольбой, что джисон впускает сразу же, не спрашивая. он не спрашивает и когда старший ложится рядом с ним, прямо под боком. не спрашивает и когда он вдруг начинает плакать навзрыд, глуша громкие завывания в чужой шее. и когда солёные от слёз губы тянутся за поцелуем тоже не спрашивает. только прижимается мягко в ответ.       ливень обрушивается на джисона, а он – принимает его с распростёртыми объятиями и запускает в душу.       минхо приходит каждый вечер, принося с собой сначала мелкую морось, а следом – целый шторм, что прятался до этого в хрупкой грудной клетке рядом с сердцем.       но в один из вечеров он вдруг затихает, а шторм вместе с ним. теперь остаются только мелкие капли, которые джисон мягко собирает с чужих щёк, оглаживая острые скулы пальцами.       на четвёртую неделю минхо не приходит.       джисон мечется по своей комнате, а затем не выдерживает и выходит в длинный коридор, по памяти находя чужую комнату.       она встречает тишиной и сыростью прошедшего ливня.       ему говорят, что минхо перевели в больницу, и сердце падает куда-то на холодный пол, раскалываясь с громким треском.       когда врач передаёт аккуратно сложенный лист плотной бумаги, в груди жжётся надежда, неосторожно опаляя жаром склеенное сердце. и взрывается с мощностью гранаты, кроша грудную клетку в пыль, стоит расправить исписанную бумагу. джисон-и, привет, это твой глупый хён. наверное, ты сейчас злишься на меня или грустишь. хорошо, если злишься, грусть тебе не к лицу. меня перевели в больницу, ты уже знаешь, да? прости, я не смог продержаться. я обманывал тебя, уходя иногда в туалет. мне так жаль. но я не мог позволить тебе начать всё с нуля, поэтому делал так. надеюсь, ты сможешь простить меня…я не прошу об этом, просто надеюсь. я очень люблю тебя, но я…я не то, что тебе нужно. я утягиваю тебя назад, но мне хочется, чтобы ты начал жить. я всё вспоминаю, как неловко это всё начиналось. всё то, чего мы хотели…прости, но я не могу. я мечтаю, чтобы ты нашёл кого-то лучше. я не хочу причинять тебе боль и не хочу, чтобы ты плакал. кто-то должен уйти, чтобы ты жил. и этот кто-то – я. никто не любил меня так, как ты… я люблю тебя. прошу, живи хотя бы за меня. прощай.       джисон зарывается пальцами в волосы и сжимает у корней, будто они – виновники всего, что сейчас происходит.       потому что перед ним – холодная могильная плита с датой рождения и датой сметри.       и именем.       с именем, которое зарождает шторм в груди и ломает кости.