lauv & anne-marie –
fuck, i'm lonely
Пальцы безбожно мёрзнут, Феликс нервно теребит сигарету. Он зажимает фильтр в зубах, быстро пихая руки в карманы тёплой парки. Пора покупать перчатки, девятнадцать лет без них отходил, теперь уже никак. Он поднимается с насиженного тёплого места и рассеяно шмыгает носом, не представляя, куда ему сейчас идти. В Корее холодно, именно в такие моменты хочется вернуться домой, в Австралию, с её вечным солнцем над головой и под 40 по Цельсию. В квартиру не вариант, там Чан, который точно надаёт по шее, за то, что младший снова принялся воровать чужие сигареты. Чан вообще классный, офигенный и супер-надёжный мэйт. Но только так. И Феликс злится, обижается, дуется внутри себя, а снаружи весь такой довольный и вообще «как классно, что ты мой друг». Потому что Кристофер-офигеть-какой-горячий-Бан сидит в голове, в сердце и в виде ангелочка на правом плече, как в обожаемых Феликсом диснеевских мультиках. Из-за него Ли чувствует себя пиздецки одиноким. Потому что вот он, Чан, рядом сидит на диване в нелепых розовых тапочках с ушами длинными, а в следующую секунду – где-то на другом конце Сеула тусит с друзьями и приводит в 3 утра какую-то незнакомую и пьяную в стельку девушку. Чем они занимаются потом у старшего в комнате Феликс знать не хочет. Не хочет, но через музыку в наушниках всё равно просачиваются слишком громкие неприличные звуки, заставляя заливаться краской и одновременно сгорать от ревности. А на следующее утро Чан снова весь такой мягкий и неловкий старший брат, только помятый немного и в обнимку с унитазом половину утра проводит. И каждый раз клянётся больше так не делать, потому что стыдно Феликсу в глаза смотреть – квартиру они делят на двоих, а Ли никогда ещё таких выкидонов не устраивал. Когда Джисон звонит в тридцать восьмой раз за день, становится немного совестно, поэтому ответить приходится. – Слышь, жопа австралийская, ты где прохлаждаешься? Я блять все притоны обзвонил. – И тебе привет. Что такое? – Да Чан бухой в дрова, мы с Чанбином отвезли его домой, а там никого. За пять минут успеешь дойти? А то у нас это…дела есть, – в трубке слышатся копошения и громкий хлопок, следом после которого идёт громкий мат от Чанбина – короче, чеши сюда на всех парах. – Ла.. – Феликс не успевает даже закончить фразу, как на том конце раздаются гудки – ..дно. Дожили. Теперь Крис пьёт не только по пятницам раз в месяц, а ещё и по выходным в середине дня. Чудесно, просто восторг. Ещё раз шмыгнув носом, Ли быстрым шагом идёт в сторону метро. Не стоило уходить от Чана настолько далеко, за пять минут точно не доберётся. Пока он маневрирует между прохожими, докуривая сигарету, в голове прокручиваются моменты первого знакомства. Кристофер тогда показался нереально крутым, словно вышел из аниме про крутых парней-байкеров или волейболистов. Феликс только-только приехал в другую страну, совершенно без знакомых, а жить где-то надо. И тут первая вкладка в гугле по запросу «снять квартиру в Корее недорого» выдаёт объявление на английском, так ещё и по прочтении оказывается, что парень-то тоже из Австралии. Снимать на двоих – по мнению Феликса, а так же по миллиону просмотренных сериалов – офигенная штука. А цена вообще заставила впасть в нирвану на несколько дней – лучшего расклада и быть не могло. Он действительно скучает по этим временам, когда они целыми днями находились наедине, стараясь притереться друг к другу: смотрели сериалы на нетфликсе, обсуждали музыку, комиксы, спорили, как лучше есть хлопья – наливать молоко сначала, или после того, как насыпал хлопья. Это было в июне, а сейчас – холодный октябрь. Перебирая в голове все эти неловкие, но до ужаса трогательные моменты, Феликс не замечает, как подходит к знакомому подъезду, у которого уже дежурит Чанбин со свежим синяком под глазом. Последняя деталь заставляет в немом вопросе склонить голову к плечу. Со неопределённо ведёт плечом и выдаёт: – Да этот долбоящер зарядил, пока я пытался загрузить его тушу на диван – на словах «этот долбоящер» Чанбин показывает рукой на окна феликсовой с Чаном квартиры. Так вот к чему были приурочены эти красочные маты в трубке пятнадцать минут назад. Младший благодарно кивает с полуулыбкой на губах – с друзьями повезло, они ведь могли легко плюнуть на нетрезвого Криса и пойти заниматься более важными делами. Он не хочет знать какими, честно. Дверь в квартиру чуть приоткрыта, а в гостиной на полу сидит злой взъерошенный Джисон, который, судя по всему, охраняет тушку Чана как самый настоящий цербер. Только заметив пришедшего друга, Хан запускает в него подушкой и шипит надрывно: – Ты что, с другого континента возвращался? Какого лешего так долго? – Ну извините, я не умею контролировать скорость поездов! – Феликс отвечает тем же полушёпотом-полукриком, хотя не очень понимает, почему он должен снижать тон голоса. Хан поднимается с пола, вздыхая на все семьдесят, подходит к Ли и хлопает по плечу, выдыхая на ухо: «твой ненаглядный вырубился, моя работа тут окончена». Подмигивает задорно, через плечо оборачиваясь, а Феликс стоит в ступоре немом, всем видом выражая высшую степень офигевания. Перед тем, как закрыть дверь и словить что-нибудь тяжёлое в лицо, Джисон успевает протараторить одним словом «удачи, подружка, держу за тебя кулачки». Увесистый кроссовок прилетает в вовремя закрытую дверь с глухим стуком. С таким же звуком сердце Феликса клишированно бухает куда-то вниз. Он спалился? Но где он мог проколоться? Старался взгляды отводить всё время, а если прикосновения, то чисто по-братски; по плечу похлопать, по спине там, а обнимались они только когда оба были пьяные, ну или когда пересматривали Хатико. От паники его спасает невнятное бурчание с дивана в гостиной: клуб юных алкоголиков пробудился. Феликс скомкивает исчирканный мыслями листочек в голове и откидывает его куда подальше, подлетая к Чану, что пытается, видимо, по-тихому смыться. По зеленоватому оттенку чужого лица младший понимает, что нужно временно сменить курс и желательно в сторону тазика. После ниагарских водопадов с прекраснейшим звуковым сопровождением, уставший Феликс плюхается рядом с Крисом на диван, совсем по-старчески вздыхая. Недавно выброшенные мысли вновь возвращаются, надоедая сильнее, чем будильники в семь утра. Но. Сначала нужно узнать, зачем старший так напился, потому что в таком состоянии он бывает только по особым праздникам. Хотя, кого мы обманываем, в таком состоянии находится половина планеты. – Эй, мэйт, – Ли начинает издалека, привлекая к себе внимание, – ты живой вообще? – А по мне видно? – Крис говорит хрипло, еле ворочая языком – Честно? Совсем нет. – Феликс смеётся, понимая, что на диалог сил вполне хватит, - Ты зачем вообще так напился? Чан вдруг хмурится, мрачнеет немного, а потом выдыхает и выдаёт: – Меня бросил Минхо. И я гей, просто шифровался сильно, стрёмно было… Крис понимает с запозданием, что стоило немного поменять порядок предложений, но сейчас ему нужно закончить монолог и заодно восстановить воспоминания. – И я пришёл домой, а тебя нет, на телефон не отвечаешь. Я подумал, что и ты меня оставил, и мне стало так одиноко, что я допил вино из твоего шкафчика, а потом решил, что нужно что-то покрепче. И взял такси, сказав, что мне нужно в самый лучший клуб в этом сером городе. А дальше…ничего. Бан издаёт в конце какой-то булькающий звук и затихает, ожидая вердикта. У Феликса в голове вакуум, в котором только табло, на котором «1:0 в пользу Феликса Ли». На лице расплывается широкая улыбка, а сердце бьётся о рёбра как младший с паникой. Слишком часто и сильно. – Боже, хён, ты не представляешь, я… – Ли спотыкается на каждом слове, потому что он собирается привести 98 причин, по которым он влюбился в Бана и ещё много всяких клишированных сопливых фразочек, но вдруг слышит тихое: – Я тебя тоже. Маленький ребёнок внутри Феликса прыгает от радости, бегает и кричит громко-громко, разбрасывая в груди яркие конфетти. Снаружи Феликс наклоняется к чужому лицу и не сдерживает улыбки. Старший посапывает тихонько, пуская слюни на подушку. Кажется, Ли решался на признание чрезвычайно долго для нетрезвого организма. «∞:0 в пользу Феликса Ли».