Cola

- А давайте играть в шарады! - Рикону сегодня исполнилось пять, и он обожает дурацкие игры. Нет, Петир игры тоже любит, но не такие. - Не-ет, не хочу в шарады-ы, хочу есть мороженое, мама скажи им!. - Робину, сыну Лизы, тринадцать, но, пожалуй, даже Рикон смышлёней его. Петиру скучно. Семейные торжества ужасно утомляют, и он отправляется просто бродить по огромному дому. Она тоже куда-то ушла. Упорхнула, забрав всё веселье с собой. Он ступает неслышно, будто кот на охоте, почти что крадётся, как тень вдоль стены. - Санса! Лиза сказала, вчера ты была полуголой! - Голос Кейтилин строг, возмущение бьёт через край. - Что ты мама! Как можно? Когда?! - Неподдельное удивленье. Молодчина лисёнок, играет как надо. - У бассейна! Она говорит, твой купальник намок и стал просто прозрачным! - Ах, купальник. Но мама, откуда же я могла знать? Я надела его вчера первый раз. Мне самой было так неловко! Да, конечно, неловко ей было. Из воды вышла гордо, не стесняясь ни капли, и смотрела нахально, в упор. Ему вмиг стало дико жарко, как-то душно, невыносимо и до нелепости невозможно не пялиться на эти её чёртовы нагло торчащие соски, напоминающие два розовых бутона, на её сочную киску, на шикарно-упругую задницу. Даже Harvard Business Revie пришлось положить на бёдра, чтобы хоть как-то прикрыть мгновенно накатившее возбуждение. Боги, как же вопила Лиза. Верещала как на пожаре, орала, требовала, чтобы Санса немедленно оделась и не смела разгуливать голой. А потом в полумраке спальни он отчётливо представлял и упругие сиськи, и убийственно-длинные ноги, и порочно-горячую сладость между ними. Он впервые оттрахал Лизу, совершенно забыв о таблетке. Она, как всегда, попыталась орать, но он тут же уткнул её носом в подушку и держал, пока жарил сзади. Зато сам он стонал и рычал, так, как раньше ещё не бывало. - Санса, это же неприлично! Разве этому я тебя учила, так я тебя воспитывала?! Что подумал Петир! - Что? - Я даже представить себе не могу! Зато она может. - Ты обязана извиниться! - Перед кем? - Перед ним и Лизой! Кейтилин, ну какая ж ты дура… - Хорошо, мама. Как скажешь. Он немедленно представил себе, как она перед ним извиняется. Нет, не так. Как она "извиняется". Очень долго и очень старательно. И желательно на коленях. - Петир! Она вылетела в коридор так внезапно, что он даже не успел среагировать, отойти, или сделать вид, что ничего не слышал. Что ж, придётся импровизировать. - Санса, идём играть в шарады. - Ты за этим меня искал? - Удивлённо. - Я тебя не искал. - Ну да, - хмыкает. Поняла, по глазам же видно. Ладно, к чёрту. - Идёшь? - Иду. Он не имеет ни малейшего представления, как играют в эти грёбаные шарады. Судя по названию это нечто до крайности глупое, но отступать уже слишком поздно. Из гостиной доносится хохот. - Пойдём, скорее, а то всё пропустим! - Хватает его за руку и тянет. В коридоре они одни. - Погоди. Ты, случайно, ни о чём не забыла? Замирает и смотрит. - О чём? - А что ты матери обещала? - Ты подслушал? - Глядит с подозрением. - Ну, немножко. Случайно услышал. - Значит, хочешь, чтоб я извинялась? Издеваешься? - Нет. Шучу. Хотя, должен признать, это было бы очень забавно. - Ах, так значит, наш всегда такой серьёзный и сдержанный Петир Бейлиш любит забавы, - улыбается так, что мурашки по коже. - Ну что же, прекрасно, давай позабавимся.

***

В гостиной все устроились полукругом на диване и в креслах, дети расселись прямо на полу. Перед ними стоит Робб Старк и размахивает руками. - Это мельница! - Нет! Самолёт! - Аист! - Что они делают? - Тихо на ухо, так, чтобы только она услышала. - Ему загадали слово и он должен его показать, только молча, говорить ничего нельзя, - точно так же на ухо и шёпотом. - Аэроплан! - Правильно! - Выдыхает Робб и довольно смеётся. - Кто следующий? - Петир очень хочет! - говорит и отходит в сторону. - В самом деле? - Не верит Лиза. - Я… - Открыл было рот, но Санса его опередила. - Да, он сам говорил. - Ну ладно, - недовольно поморщился. - Что хоть за слово? - Я придумала! Быстро подходит к нему и тихонько на ухо шепчет: - Похоть. … Ведьма. - Нет. Это я показывать не буду. - Если откажешься - проиграл, - и смеётся одними глазами. Делать нечего. Сам виноват. А она уже упорхнула и уселась на маленький пуфик позади всех, у самой стены. Никто её не видит. Никто, кроме него. Он не знает с чего начать. Морщит лоб, потирает подбородок, думает. Поднимает глаза и… Санса бесстыдно раздвинула ноги и поддернула юбку повыше… Его будто ударили чем-то тяжёлым. По затылку. И одновременно поддых. В ушах звенит, дыхание застряло где-то в глотке. Она что, там себе сердечко выбрила?! Ещё и выкрасила в красный! Боги, что же она творит. Он пытается не смотреть, он пытается даже не думать, только как? Как не думать о красном сердечке, между ног у бесстыжей ведьмы? А она крутит локон на палец, и глаза абсолютно невинные. Проклятье. - Петир, ну ты думаешь что-то показывать? - Манера Лизы дуть губы, как маленькая девочка, бесит невероятно. Что показывать, блять, идиотка, на ширинку мою посмотри. - Нет. Похоже, что я проиграл. Все смеются, а она выскальзывает в коридор. Он за ней. Он так хочет её отругать, только как отругаешь ведьму? Заколдует ещё чего доброго. Но ему переживать об этом, похоже, уже слишком поздно. - Ты куда собралась, чертовка? - просто шёпот, но в нём угроза. - Ничего мне сказать не хочешь? - Извини, - а сама смеётся. И глаза - два огромных озера, где резвятся во всю русалки. - "Извини" - это всё? Серьезно? Санса, то что ты мне устроила - это ведь не игра, понимаешь? Он хватает её за руку и притягивает к себе. - Ты первым начал, - хмыкает и пытается вырваться. - Пусти! - Не пущу. - Ты хотел, чтобы я извинялась и просила прощения? Вот, я прошу. За это тоже. Так чего же ещё ты хочешь? Между ними летают искры. Или молнии. Или... Всего.