***
И снова Рик отключился. Несколько минут полного забытья. Замер прямо перед стеной, на которую клеил листовки. Солнце припекало затылок, за ворот катился пот — он не чувствовал. Сами собой его пальцы разжались, и стопка бумаг с огромным заглавием «ПРОПАЛ» шлепнулась на асфальт. Моток скотча тоже упал и покатился вниз по тротуару. — И чем до утра занимался доблестный Рик Граймс, что едва стоит на ногах? Ниган появился внезапно, из ниоткуда. Остановив скотч носком ботинка, он подхватил моток и надел на запястье, как браслет. Когда Рик не ответил, Ниган с заинтересованной улыбкой осмотрел его со всех сторон, встал чуть ли не нос к носу. Его дыхание колебало выбившиеся из-за ушей кудри, настолько близко он придвинулся. Зрачки Рика были сужены, рот слегка приоткрыт. Смотрел он в одну точку. Не пристально, а наоборот, словно ничего перед собой не видя. Весь он сжался, чуть ли не скрючился, как будто кто-то поставил его на паузу в момент резкого движения. Так выглядели засыпавшие на полном ходу дальнобойщики. Они вцеплялись в руль и напряженно глядели вперед, однако ни фары несущегося на них самосвала, ни коварная ухабина не могли нарушить этого оцепенения. Осторожно, будто выпутывал случайно попавшую в силки ворону, Ниган поддел пальцем первую пуговицу чужой джинсовки. Легкая куртка была застегнута наглухо. Кадык Рика изредка дергался — воздуха ему, определенно, не хватало. Ворот был слишком узким для его мощной шеи, и когда пуговица-кнопка с щелчком расстегнулась, он тут же глубоко вздохнул, с сипом втянув воздух. — Черт возьми, это было жутковато, — улыбнулся Ниган. — Ты как? Выглядишь дерьмово, и непросто дерьмово, а как старая и ссохшаяся кучка собачьих какашек. Какого хрена ты делал всю ночь? Играл с шишкой в кулачишке? — Ниган? Что…? Что ты тут делаешь? — ошалело прохрипел Рик. Оглянувшись по сторонам, он никак не мог сообразить, куда делись листовки и почему скотч вдруг оказался на запястье Нигана. — Как…? Я… — Похоже, кто-то плохо спит. Давай, собирай свои манатки, сходим позавтракать. — Мне нужно закончить. — Нет-нет-нет, отказ не принимается. Сначала завтрак, а потом занимайся чем хочешь. Пошли, никаких к черту возражений. Дуайт делает такие сэндвичи, муа! — Ниган демонстративно причмокнул и с упоением закатил глаза. — Бекон, яйца, зелень и огурчики, ну? Чувствуешь? Я почти завелся, — добавил он, понизив голос. И откуда в Нигане было столько легкости и беззаботности? Глядя на него, Рик давал слабину. Но было во всех этих похабных шуточках и ухмылках какое-то заразное веселье. Похоже, для Нигана вчера вообще ничего не случилось. Он был в приподнятом настроении, как школьный хулиган, не переживающий о затеянной им драке. Его уверенность в собственной правоте и безнаказанности действовала умиротворяюще. Еще немного, и Рик сам поверит, что вчерашний самосуд — пустяк, если правда на твоей стороне. Хершел считал такие измышления крайне опасными, однако его тут не было и с недавних пор он перестал быть для Рика шефом. — А что насчет кофе? — Рик слабо улыбнулся и принялся складывать листовки в коробку. — Самый крепкий в городе! Ниган не обещал помочь с объявлениями, он даже не потрудился собрать разбросанное Риком барахло — просто наблюдал за ним со стороны. Некоторые прохожие приветствовали его кивками, кто-то спешил с рукопожатием, а пара человек справилась о делах. Видимо Ниган был популярным парнем, и Рик оказался не единственным, кому хотелось понежиться в лучах его внимания. Завтракать они отправились в мотель. Рик узнал в двухэтажном здании последний мотель из путеводителя. Тот самый, где с его приездом вдруг не осталось мест. Дуайт — уже знакомый консьерж с наполовину обожженным лицом скучал за стойкой регистрации. Подойдя ближе, Рик разглядел несколько выставленных на столешнице деревянных фигурок. Рядом валялся ножик для резьбы. — Дуайти, мальчик, — поприветствовал его Ниган. — Как твоя ночная смена? — Только что закончилась. Завтрак? — На троих! Кстати, это мой новый друг Рик Граймс. Он коп откуда-то с юга. Верно, Рик? Твой акцент — музыка для моих ушей. — Мы вроде как знакомы, — Дуайт кивнул. — Располагайтесь, я уже загрузил кофеварку. Вряд ли кто-то из постояльцев заходил в эту крошечную столовую, куда удалось впихнуть всего лишь два квадратных столика. Из-за массивного деревянного сруба, которым были оббиты стены, комната казалась еще меньше. Вокруг запыленных окон было понавешано всякой дребедени: ловцы снов, карнавальные бусы, перья, ржавые поварешки, гирлянды рождественских фонариков, и еще несколько деревянных фигурок, уже покрашенных и покрытых лаком. Зверьки и человечки болтались на продетые через шеи веревки и были похожи на висельников. — Столовая для персонала, — объяснил Ниган, плюхнувшись на стул. — Поедим по первому разряду. Спустя несколько минут Дуайт присоединился к ним с подносом. Комнату тут же заполнил запах свежезаваренного кофе. — Бон аппетит, парни. Сэндвичи были огромными. Два гигантских тоста, поджаренные с обеих сторон, а между ними — горячий бекон, покрошенные перепелиные яйца, горчица и хрустящие корнишоны. От одного взгляда Рик чуть не захлебнулся слюной. Он старался не торопиться, откусывал совсем по чуть-чуть. Однако все равно не заметил, как еда исчезла с тарелки. — Неси еще, — лениво скомандовал Ниган. — Рик заслужил поесть досыта. — Это было очень вкусно, но не хочу злоупотреблять гостеприим... — Дуайти! Видел бы ты этого хладнокровного ублюдка вчерашней ночью! Ни один мускул не дрогнул — вот что я ценю в людях. Не успел Рик шикнуть, как Дуайт подхватил разговор: — А что было вчера ночью? — О-о-о, мы вчера с Рикки прогуливались в районе фабрики, знакомил его с городом. И тут кто-то закричал, откуда ни возьмись крохотуля выскочила на дорогу, кто-то дерьмово с ней обошелся. Мы не знали, какого дьявола происходит, и тут Рик... О! Сейчас покажу, — внезапно Ниган вскочил с места и потянул за собой Граймса. — В общем, этот медведь схватил меня… Неоднократно Рик задавался вопросом, откуда в Нигане столько прыти. Он был сильным и ловким, как спортсмен — совсем не похож на жителя сонной дыры вроде Салема. С момента их встречи его ладонь уже второй раз опустилась Рику на шею. Прикосновение было невесомым, почти трепетным, заставляя Рика неосознанно к нему потянуться. Уже миллион лет никто не прикасался к нему так. Себе он вряд ли признается, но иногда он скучал по ласковым пальцами Лори, любившей ерошить ему волосы. Или по крепкому хлопку по плечу от Шейна. Особенно он скучал по Карлу: по его неловким объятиям, по тычкам в ребра. Скучал даже по Джудит. По тем временам, когда он ждал от нее заветное «папа» и когда она с беззубой улыбкой сжимала пальчиками его косматую бороду. — Я просто охренел! А Рик как универсальный солдат, ебанный киборг, взял меня вот так и… Наглядно, словно убийца на манекене, Ниган изобразил, как Рик отволок его к сараю и прижал собой к стене. Они поменялись местами, и теперь Рику приходилось играть самого себя. Под вопросительным взглядом Дуайта он стоял как истукан, пока Ниган без всякой застенчивости вжимался ему в спину. Пряжка ремня упиралась прямо в копчик, но это был пустяк по сравнению с щекочущим ухо дыханием. Наверное, сейчас от их губ пахло одинаково: беконом и кофе. — Ну разве этот парень не крут? Он был как блядский Кэвин Костнер в том фильме про телохранителя¹. — Это просто рефлекс, — Рик блекло улыбнулся, так и не выпутавшись из хватки. — А что с девушкой? — спросил Дуайт. — Бедная куколка. Убежала в город. Я разобрался с этим куском дерьма. Больше он никого не тронет. — Ты нашел, кто это сделал? — Да. Угадай, кто? Тупорылый Дэйви. Я должен был догадаться. Этот урод никогда не умел держать при себе руки. — Стоп, ты знал его? — вклинился в разговор Рик. — Я знаю всех в этом городе, дорогуша. Перед тем как отстраниться, Ниган мягко потрепал Рика по плечу. Проверив время на настенных часах, он попрощался и исчез так же неожиданно, как и появился. Он напоминал Рику ураган: налетел, поднял все вверх дном и был таков. Его прощальное рукопожатие было таким крепким и горячным, что Рик еще с минуту украдкой сжимал и разжимал под столом пальцы. — Думаю, мне пора. Сколько за завтрак? — спросил он у Дуайта, допив кофе. — Нисколько. Не слышал что ли? Ты теперь друг Нигана. Да и все равно сотрудники едят тут бесплатно. Забей на деньги. Словно желая убедить Рика в его новом статусе, Дуайт сходил на кухню и принес завернутый в бумагу бутерброд. — Держи, поешь дома, если спешишь. — Спасибо, — недоуменно пробормотал Рик. — Привыкай. Похоже, Ниган решил взять тебя под крылышко, приятель. — Тогда могу я попросить тебя о небольшой услуге? — Валяй. — Положишь к себе на стойку несколько листовок? — Рик достал из коробки тонкую стопку объявлений. — Это мой сын. Вскинув единственную уцелевшую после ожога бровь, Дуайт взял листик и пристально всмотрелся в черно-белую фотографию. Из-за огромного шрама Рик не смог понять выражения его лица. — Ты коп, да? Рик утвердительно кивнул. — Никто не хватится Дэйви. Ты и сам это знаешь, раз коп. — Его подлатают и выпустят. Если девушка не подала заявление, он еще легко отделается, просто унесет подальше ноги. А если подала, то никто и не посмотрит, что его кто-то избил. — Ловко, да? У Нигана всегда все ловко выходит. Не зная, что ответить, Рик пожал плечами. Ему пора было уходить: он планировал расклеить листовки по всему городу. В том числе и по промышленному району. В особенности, по промышленному району. Поднявшись из-за стола, он взгромоздил на плечо коробку и протянул Дуайту руку для прощания. Чужая ладонь была сухой и холодной, точь-в-точь как дверная ручка на главном входе мотеля. Там по-прежнему болталась табличка «мест нет». — Приходи сегодня на фабрику, к цеху переработки, — неожиданно крикнул ему в спину Дуайт. — К четырем утра. — Зачем? — Ты же хочешь узнать этот город получше.***
За весь день на объявления о пропаже никто не откликнулся. Джадис пообещала, что телефон в его апартаментах починят к обеду. Вернувшись домой за полночь, Рик проверил — из трубки доносились гудки. По поводу нового замка на двери управляющая ему ничего не сказала. В листовках он указал свой номер «Грин Эйкерс» на всякий случай: уж слишком часто ему на глаза попадались стационарные телефоны. Может быть, местные не привыкли пользоваться мобильным, да еще и с такой дрянной связью. Номер сотового он написал тоже, однако на него никто не звонил. До странного приглашения Дуайта оставалось чуть больше двух часов. Скоротать время Рик решил за чтением украденных писем. Они ждали его под половицей. На секунду он испугался, будто кто-то обнаружил тайник. Все-таки в Салеме действительно что-то происходило, и время от времени на Рика накатывала паранойя. Он привык доверять своему чутью. В последние годы это было единственным, чему он доверял. — Три.. Пять… Семь… — он принялся считать конверты. — Девять… Двенадцать писем — больше унести с собой не удалось. Рик выбрал конверт наугад и быстро вскрыл его канцелярским ножичком. Внутри была выдернутая из тетради страница, на ней — одна строчка корявым почерком. Вот и все письмо.«Со мной все хорошо. Не ищи меня. С любовью, твой сын Джош».
Послание вызывало лишь недоумение. И с чего бы кому-то в Салеме не выпускать такое письмо за пределы города? Однако, как и на остальных одиннадцати конвертах, на этом стояла печать «вернуть отправителю». Тогда Рик вскрыл другое письмо. В нем его ждали такие же скупые строчки:«Я в безопасности. Обо мне хорошо заботятся. Я работаю, даже по специальности. Пожалуйста, не волнуйтесь и не ищите меня. Передайте Майку, что между нами все кончено. Поцелуй за меня папу. Навсегда твоя девочка, Люси Честейн».
Третье письмо уже больше походило на настоящее:«Привет, детка. Знаю, ты вряд ли ломаешь голову, куда я делся. Все-таки меня выпустили два года назад. Я не исчез, я живой. Даже не торгую наркотой. Типа никакого рекета, никаких банд, никакой дури. Только настоящая работа. Да, прикинь, я теперь при деле, и никто не смотрит на меня свысока. Хотя тебе уже небось наплевать, ты и думать забыла, где пропадает этот сукин сын. Надеюсь, ты смогла начать новую жизнь. Я вот начал. А вообще пишу, потому что хотел попрощаться. И на всякий случай сказать, чтоб не искала. Не ввязывайся в неприятности. Дикки».
Во всех остальных письмах то же самое: прощание и просьба не искать. Первые два походили на письма подростков, третье — на кого повзрослее. В целом, Рик насчитал больше взрослых посланий, чем детских. Шестеро из двенадцати упоминали выход из тюрьмы. Десять — новую работу. Автором последнего письма неожиданно оказалась старушка. Единственное, чего она просила — позаботиться о ее коте Флаффи. Похоже, у старой леди не осталось родных, и она писала соседке — точно такой же старухе-кошатнице. А ведь Карл бы тоже ему написал. Его мальчик был слишком чутким, чтобы просто взять и бросить родителей. Если бы он только был здесь! Пускай он сбежал или очутился в проклятом городе против своей воли — писем на почте было так много, где-нибудь могло бы отыскаться и письмо Карла Граймса. Адресованное на их адрес в Джорджию или хотя бы в Кентукки бабушке с дедушкой. Не прошло и пяти минут, как Рик схватил куртку и стремглав сбежал вниз по лестнице. Он намеревался перевернуть почту Салема вверх дном, прочесть все от и до, любые записки, да хоть товарные чеки! Почти не скрываясь, он припарковался за квартал от почтового отделения. Как и в прошлый раз, пробрался внутрь через окно. Мешки были на месте. Только теперь часть из них была помечена красными крестами, часть — зелеными. Черт его знает, что это значило. Рик не стал разбираться. Он вывалил корреспонденцию из первого попавшегося под руку мешка и принялся искать письма в Джорджию и в Кентукки. Родственников и друзей в других штатах у них не было. Скрючившись на полу с фонариком, Граймс потерял счет времени. Письма из искомых штатов он складывал на расстеленную на полу куртку. Собирался взять их с собой и спокойно прочесть дома. С городским имуществом он совсем не церемонился: ненужные ему конверты разбросал по всему холлу, а мешки выпотрошил как рождественских индеек. Вдруг ночную тишину улиц сотряс грохот ревущего двигателя. Так шумели лишь неповоротливые грузовики. Машина остановилась где-то рядом с почтой — Рик замер, как пойманная на мушку косуля. На гравийной дорожке, ведущей к крыльцу, послышались шаги. — Ты помнишь, что Оливия сказала? — раздался грубый голос за дверью. — С красным крестом — в печь на утилизацию, зеленые — оставляем. — Во-во, точно. Так же ж вроде деревья на сруб помечают, крестами всякими. — Меньше размышляй. Нам еще мусор с Мейн-стрит надо собрать. Пошевеливайся. Зазвенели ключи. Замок со скрипом провернулся. Рик успел схватить куртку и, рассыпая письма по полу, бросился в сторону окна. В темноте он наткнулся на стул. Послышалась испуганная ругань, грохот мебели, топот тяжелых ботинок. — Что за черт! Вызывай полицию, черт бы тебя побрал! — Какого хрена?! Лови его, чего встал! — Полицию! Вызывай долбанных копов! Последнее, что услышал Рик: у кого-то из мусорщиков в бардачке самосвала был пистолет. В этот момент Граймс выскочил через заднее окно и короткими перебежками, чтобы не нарваться на пулю, скрылся в тесном переулке между двухэтажек. Но даже петляя по городу, он думал лишь об одном: большая часть писем будет сожжена, а вместе с ней, возможно, весточка Карла. И кроме названия города у него снова ничего не останется.***
Его развалюха осталась где-то в центре. Рик брел по загаженной улице промышленного района. Каждые метров сто он доставал из кармана куртки письмо, читал, не находил там ничего интересного и бросал прямо на асфальт — все равно их собирались сжечь. Ноги сами несли его в сторону фабрики. В вечном сумраке, среди строительных лесов и покосившихся амбаров, она была похожа на маяк. Невероятно огромная, с высоты последних этажей «Грин Эйкерс» фабрика выглядела как раскинувший мохнатые лапки паук. От главного цеха расползались трубы коммуникаций, воздушные переходы, узенькие рельсы для вагонеток. Баки пылеуловителей походили на россыпь паучьих глаз, а консольные краны — на мерзкие крючки-хелицеры². Постепенно здания и склады расходились в стороны. Дорога становилась шире, пока наконец не разделилась на пешеходную и проезжую части. Листовок с жирными буквами «ПРОПАЛ» встречалось все меньше. Рик развешивал их весь день, но коробка быстро опустела — до другого конца фабричных недр он так и не добрался. Некоторые объявления уже сорвал ветер, и теперь их носило по улице туда-сюда. Странно, но иногда Рик улавливал впереди какой-то гомон. Будто где-то шумела и затихала огромная толпа. Звук раздавался откуда-то из-под земли. А еще он слышал шаги. То справа, то слева. Кто-то спешно бежал переулками, звякал велосипедный звоночек или шелестели спицы. — Рик? — Дуайт? — он резко обернулся на оклик. — Пришел все-таки. Нагнав Рика, Дуайт не сбавил шаг. — Если что, я тебя не звал. Постарайся свалить сразу, как все закончится. — Что закончится? Что происходит? Эй! — Внутрь не заходи. И вот еще, — он протянул маленькую записку. — Прочти дома, не здесь. — Да что тут творится? Вопрос Рика так и остался без ответа: Дуайт трусцой добежал до ближайшего поворота и спешно нырнул в тень. Рик понял, что дошел до нужного цеха, когда на одном из подъездов к фабрике громко скрипнули ворота. Рядом с ними было припарковано несколько мотоциклов, на щебне валялись велосипеды и даже парочка скейтбордов. Человек в потрепанном комбинезоне выглянул за ворота, повертел головой и закрыл за собой створки. Рик спрятался за фонарным столбом. Какое-то время ничего не происходило. Все кругом погрузилось в привычное безмолвие. Спустя минут двадцать цех вдруг пришел в движение: трубы с внешней стороны начали трястись, земля завибрировала, в виднеющихся из-за забора окошках замелькали яркие всполохи. Потянуло дымом и гарью. Рев, скрежет, нечеловеческий крик толпы, похожий на вопль инфернальной твари — все это смешалось в дичайшую какофонию. Рик подбежал к воротам, но за глухой двухметровой стенкой, на верхушке огороженной колючей проволокой, ничего не было видно. Сколько он ни присматривался, сколько ни щурился — разобрать что-то в покрытых копотью окнах тоже оказалось невозможно. Неожиданно раздался громкий хлопок, и не просто громкий — оглушительный. Будто друг с другом столкнулись метельниками два дизельных поезда. Из трубы цеха, некогда предназначенной для выброса мусорной крошки, в небо взметнулся столб пламени. Огненные вспышки сверкали подобно молниям и бросались в ночную черноту ослепительными искрами. Ударивший в нос смрад показался знакомым. Так Салем пах в ночь смерти старухи Моллс. Огонь сменился густым белесым дымом, а из выводящих труб посыпался пепел. Он кружил над городом вместе с непроницаемым дымным облаком. Хлопья подхватывал ветер, и они распадались на тысячи мелких песчинок, которые Рик по ошибке принимал за снег. Что бы за событие ни происходило в цеху, оно подходило к концу. Было слышно, как толпа постепенно приближалась к дверям. Рик вернулся обратно за столб, однако человеческая волна, хлынувшая из распахнувшихся ворот, была столь велика, что ему пришлось отбежать подальше — иначе бы точно заметили. Осторожно, держась подальше от света мотоциклетных фар, он направился к «Грин Эйкерс». Если получалось, украдкой рассматривал расходящихся в разные стороны людей. Он готов был поклясться, что несколько лиц были ему знакомы. Например, парень с заправки или продавец из слесарного магазина. У них всех на шее болтались цепочки. Отчего-то именно этой ночью их носили навыпуск, поверх одежды. — Гуляешь сам по себе? — раздался сзади знакомый голос. — Какими судьбами? — Всегда появляешься из ниоткуда? — без улыбки отозвался Рик. — Хотя я даже не удивлен. Действительно, чего бы ему удивляться? Ничего из происходящего в Салеме не казалось нормальным. Рик чувствовал себя случайным зрителем, вытащенным на арену цирка, где мимо него прыгали по подмосткам львы, кидались полыхающими кеглями жонглеры и бибикали носами клоуны. А сам он стоял в полном оцепенении, слишком пораженный, чтобы говорить или двигаться. Мысли постоянно путались, и если бы шпрехшталмейстер³ обратился к нему с вопросом, он бы ответил лишь тупым мычанием. — Ну, Рикки, я бы назвал наши встречи судьбой. Поравнявшись с ним, Ниган глухо рассмеялся. Тротуар был узким, и они шли друг к другу так близко, что соприкасались и терлись плечами. Рик мог прочувствовать запомнившийся запах одеколона. Это было что-то между смолой и дымом, а смешиваясь с потом, аромат походил на сладковатый ладан. — Что здесь происходит? И вообще, что ты тут делаешь? — Что я тут делаю? — с улыбкой переспросил Ниган, взяв Рика под локоть. — Вообще-то, я у себя дома. А что тут забыл ты? — Единственная причина — мой сын. — Разве единственная? — О чем ты? Проигнорировав раздражение в чужом тоне, Ниган аккуратно скользнул рукой от локтя к талии. Пальцы обвели мятые заломы джинсовки. Затем — схватили язычок наполовину расстегнутой на кармане молнии и потянули вниз. Уголок виднеющегося из кармана конверта зажевало — бумага порвалась, однако Нигана это не смутило. Решительно он выдернул письмо, вскрыл клапан и пробежался глазами по строчкам, а закончив читать, выбросил конверт через плечо. — Так и знал, что ты тот чокнутый, который ограбил сегодня почту. Застигнутый врасплох, Рик даже не нашелся, что сказать. — Не делай такое лицо. Это мой город, Рикки. Я всегда все знаю. — Тогда может объяснишь, что тут творится? — Не обязан. — Да речь же о ребенке, черт возьми! Рассвирепев, Рик оттолкнул Нигана к забору — тот едва не снес его своим весом. Вспышка адреналина опьяняла. Все вокруг поплыло: забор, небо, дымное облако, асфальт — закружились в медленной центрифуге. Именно в этот момент тело и разум Граймса дали осечку. Он был слишком слаб, чтобы продолжать борьбу. И вместо крепких ударов, его кулаки лишь вяло молотились Нигану о плечи. — Тише-тише-тише... Руки обвились вокруг Рика, как кокон. Он постепенно обмякал. Грудь Нигана придвигалась все ближе и ближе, пока Рик не уперся в нее лбом. Полы кожаной куртки шорами закрывали его от мира. Все еще взвинченный, он глухо сипел, но уже не предпринимал попыток вырваться. Ниган обращался с ним как с раненым животным. Потихоньку прижимал к себе, сокращая сантиметры один за другим. Сначала — головой, потом — грудью. В конце концов кулаки Рика разжались, а руки безвольно повисли. Он уловил успокаивающий шепот, хотя что помогло ему на самом деле, так это мерное биение сердца. Он снова слушал его пульс. Только теперь уже по-настоящему. — Когда ты в последний раз высыпался, офицер боевая жопа? — Предложение выпить еще в силе? — глухо пробормотал Рик, игнорируя вопрос. — У меня есть идея получше. — Например? — Увидишь. Куда бы они ни направлялись, всю дорогу Рик упрямо смотрел под ноги. Случившееся было слишком неловким, почти унизительным. Скомкано извинившись, он отпрянул от Нигана на расстояние метра и продолжал держать дистанцию. — Прошу, — Ниган распахнул перед ним подъездную дверь многоэтажки. В лифте поднимались молча. Высотка была холодной и темной. В широких коридорах их шаги разносились гулким эхо: оно вторило любому звуку, даже скрипу ключа в замочной скважине и щелчку дверной ручки. — Добро пожаловать в мою скромную обитель. — А жена…? — Я с ней не живу. Кивнув, Рик нервно огладил себя по предплечью. Идея выпить уже не казалась удачной. Ниган пошел куда-то вглубь квартиры. Послышался щелчок выключателя. Рик двинулся к тусклому свету торшера. «Нет, только не это», — тут же отозвалась набатом мысль, стоило ему преступить порог спальни. О да, эту комнату он знал прекрасно. Огромная кровать, телевизор, тумбочка. Единственное, что он упустил — книжные полки, однако рассматривать корешки не было сил. — Вот и сюрприз, — Ниган кивнул на кровать. — Обещаю незабываемую ночку, сейчас, только… — он порылся в шкафу и швырнул в Рика спортивками. — Давай, шевели булками, еще пять минут, и я отключусь. И я, блядь, не шучу. Тупо уставившись на брошенные ему штаны, Рик упустил момент, когда куртка Нигана вместе с ботинками полетела в угол. Звякнула пряжка ремня, зашуршала одежда. Спустя минуту Ниган в одних боксерах рухнул на кровать, а выругавшись под нос, подвинулся в сторону. Похоже, он не привык спать в компании. По крайней мере, Рик ни разу не видел, чтобы кто-то из любовниц оставался у него до утра. — Офицер боевая жопа? — Что? — Рик устало поморщился от прозвища. — Не забудь выключить свет. Не понимаю ублюдков, которые спят с ночником, как микробы под микроскопом. Последние слова Ниган пробормотал совсем уж невнятно. Рик беззлобно усмехнулся. Быстро переодевшись, он погасил торшер и на ощупь добрался до кровати. Она оказалась необычайно мягкой. Тело прижалось к ней, как металл — к магниту. Рик едва смог подтянуться до подушки. Его окутал запах этого проклятого одеколона, только тут он ощущался в миллион раз сильнее. Дым и смола — кто бы мог подумать, что подобное сочетание будет действовать на него убаюкивающе? — Одеяло, — прохрипел Ниган на выдохе. Заворочавшись, Рик послушно укрыл их одеялом. Тяжелое и пышное, оно было как одеяло из детства — неподъемная перина. За окном в предрассветной розовой дымке показалось солнце. Пепельные снежинки все еще кружили в воздухе. Облако постепенно рассеивалось. Дотянувшись до сложенной на тумбочке куртки, Рик достал записку от Дуайта:«Пепел — это Дейви»
______________________________ 1. Телохранитель (1991 г.) — американский фильм про телохранителя, влюбившегося в свою клиентку. 2. Хелицеры — внешняя часть челюсти паукообразных. Обычно имеют вид клешней. 3. Шпрехшталмейстер — ведущий циркового представления.