Zella Day — East Of Eden.
Даже не дочитывая последнее слово письма, я замираю в холодном ужасе, чувствуя, как со лба по щеке прокатывается капелька пота, а помимо рук начинают дрожать ещё и коленки. Так получается, что… это всё реально?.. Блять. Одно и короткое, но, в принципе, описывающее всю данную ситуацию. Я ничего не понимаю. Что, чёрт подери, имеет в виду этот аноним и его безумные слова? Какую ситуацию я не исправлю? Откуда ему вообще знать про что-то? А Нейтан? Прескотт теперь в опасности, да? Зачем его фотографировали в то время, пока он не видел, и зачем это прислали мне? Как я вообще связана со всем этим? Ну, в смысле, да, я связана с этим, целиком и полностью, ведь я устроила шторм, из-за меня Аркадию Бэй разрушил торнадо, из-за меня Хлое пришлось отдать за жизнь города свою, но это всё случилось в другой реальности, о существовании которой знаю только я. И никто больше. Кроме Хлои, конечно, но если здесь мы не знакомы друг с другом, соответственно, мы никогда не пересекались и я никогда не рассказывала ей про свои силы… Я ничего, блять, не понимаю! — Макс?.. — над левым ухом раздаётся тихий настороженный голос Кейт, облокатившейся на спинку кресла и метающей испуганный взгляд то на экран ноутбука, то на замершую меня. — Ты побледнела… Всё в порядке? Я медленно выпрямляюсь, не сводя глаз с одной точки перед собой, в которую я тупо упёрлась, пытаясь прислушаться к рою своих мыслей, обгоняющих друг друга со стремительной скоростью. Облизываю обкусанные губы, подмечая то, какие они холодные, и позволяю себе оторвать взор, чтобы посмотреть на Кейт. Похоже, девушка улавливает в моём взгляде или на лице что-то такое, что заставляет её напрячься и чуть вжаться в кресло — я замечаю это по её едва дёрнувшейся ноге. Буквально через пару секунд до меня доходит, что вопрос был адресован лично мне, и я словно оживаю, пробуждаюсь от заколдованного сна, что заставляет Кейт слегка расслабиться. — Я… Да, всё… окей. Тишину, парящую в комнате, нарушал лишь кролик Кейт — Элис, — хрумкающий кормом в своей клетке, периодически попискивая, и приглушённый гул женских голосов из коридора, просачивающийся сквозь небольшую щель в приоткрытой двери. Кейт решает оборвать молчание первой. — Ты… знаешь, о каком письме написал этот человек? Тебе что-нибудь приходило на почту до этого? Я молчу первые секунды, с ужасной неохотой погружаясь в жужжащий бардак в своей голове и пытаясь обдумать хотя бы что-то. Если решать прямо сейчас, то… я не могу рассказать Кейт о том письме и о фотографиях Нейтана Прескотта в нём. Чуть позже — возможно, но не сейчас. Точно. У Кейт появится куча новых вопросов, на которые я-то сама для себя пока не нашла ответа, я попросту не хочу впутывать её в это непонятное дерьмо. Бедная Кейт и так своего натерпелась. Пока мне ничего не ясно, будет лучше, чтобы об этом не знал никто. — Нет… — я мнусь, опуская туманный взгляд, сталкивающийся с пальцами моих голых ступней — я выбежала из своей комнаты, даже не надев кеды или тапочки. Тяжело сглатываю, ощущаю, как взволнованно на меня сейчас смотрит Кейт, ожидая, пока я наконец выдавлю из себя что-то внятное. — В смысле, я… мне присылали кое-что подобное, но я не… обращала на это… Чёрт! — Окончательно сдавшись внутри, я вздыхаю и пропускаю нерасчёсанные пряди волос через спотевшие пальцы. — Это так сложно, давай… я объясню тебе чуть позже, хорошо? Кейт пробегается обеспокоенными глазами по моему бледному лицу ещё раз, а потом поднимается с кресла и, обхватывая мои плечи руками, крепко обнимает меня. Тут же я чувствую прилив нежного тепла и обнимаю девушку в ответ. Спасительные обнимашки Кейт всегда помогали мне. — Ничего страшного, Макс, — проговаривает девушка чуть приглушённо. — Просто знай, что я рядом, если тебе нужна помощь. Чувствую, как невольно приподнимаются уголки моих губ, а в груди разгорается огонёк лёгкого умиротворения. — Спасибо, Кейт. В последние дни мне так не хватало этих слов.***
С того дня, как я последний раз завтракала в «Двух Китах» (и это было в прошлой «реальности»), там особо ничего не изменилось. Хотя я и не ожидала чего-то глобального. Тот же радостный звон колокольчиков при входе, те же столики, барная стойка, за которой сидят различные рабочие, полицейские или обычные бродяги, пропускающие не такое уж и большое количество своих зелёных на выпивку, тот же телевизор, вещающий один канал каждый раз — канал местных новостей, тот же музыкальный автомат с ползающими в нём тараканами, мурлыкающий какую-то тихую мелодию, заглушённую под слоями людского гула, стука тарелок и стаканов. И всё та же атмосфера детства, которой словно насквозь пропитан кислород здесь, те же нотки ребяческого веселья, те же запахи омлета с беконом, свежевыпеченных булочек с корицей и горячего кофе, что никогда не огорчил бы тебя в своём вкусе, потому что Джойс всегда варила его превосходно. Я словно ощущаю себя совершенно в другом мире, когда переступаю порог старой-доброй закусочной вместе с Кейт. Мне так приятно и одновременно безумно больно оказываться в «Двух Китах» вновь, потому что… в детстве это было наше любимое с Хлоей место. Мы приходили сюда практически каждый чёртов день, кушали вместе с Уильямом и обычно, после завтрака или обеда, получали от Джойс бесплатную секретную вкусняшку в виде маленьких пирожных или пакетика наших любимых желейных мишек. Мы навещали Джойс в обед, приносили ей наши рисунки, чтобы поддержать её в особо загруженные дни, и она всегда сохраняла их, а потом приезжала домой и складывала в специальную коробку с надписью «Макс и Хлоя, детство». Это было так давно, но я всё ещё я чувствую след всех наших моментов из детства в воздухе, будто это всё происходило с нами только вчера. И даже не верится, что Уильяма до сих пор нет, а в этой реальности я для Хлои теперь просто… никто. При входе в «Два Кита» я не вижу Джойс за барной стойкой и думаю, что она, наверное, ушла на кухню. Мы с Кейт проходим в конец закусочной, обходя наш любимый с Хлоей столик (входя сюда, я попросила Кейт сесть за самый последний столик, чтобы «нам никто не мешал», но на самом деле мне было бы просто больно и противно сидеть за нашим с Хлоей столиком). Выбирая самый последний столик после него, мы с Кейт кидаем сумки на диванчики, устраиваясь на свои места — я сажусь к окну, откуда мне открывается полный обзор на всю остальную часть закусочной, а Кейт — напротив меня. — Здравствуйте, девочки! Не проходит даже и минуты, как рядом с нами раздаётся мелодичный женский голос, заставляющий меня невольно вздрогнуть от неожиданности и поднять глаза, которые тотчас сталкивается с лучистым взглядом неизменной Джойс Прайс-теперь-уже-Мэдсен, держащей в руках ручку и маленький блокнотик для записи заказов и в ожидании осматривающей нас с Кейт. — Здравствуйте, Джойс! Кейт вежливо улыбается Джойс, я же сижу словно мраморная статуя, продолжая пробегать очередной круг своим расстерянным взором по лицу женщины, которая раньше была для меня будто вторая мать, а сейчас… сейчас она смотрит на меня абсолютно так же, как и на Кейт, не называет меня по имени, говоря, как сильно она скучала, пока я жила в Сиэтле, сейчас… она просто не знает меня. Ведь я незнакома с Хлоей в этой долбаной реальности, значит, я никогда не была знакома и с самой Джойс. Прекрасно. А мне ещё нужно изо всех сил держаться и делать вид, будто всё круто, чтобы просто не упасть на стол вдруг и не разрыдаться прямо перед Кейт и Джойс, иначе я рискую показаться в их глазах сумасшедшей дурой. — Вы студентки Блэквелла, да? — вновь раздаётся мягкий голос Джойс рядом, вытягивая меня из собственной башки в реальный мир. А я, кажется, и забыла, что нахожусь в закусочной вместе с Кейт, мне только дай минуту отвлечься, и я снова у себя в мыслях, раскапываю ответы на преследующие меня уже неделю вопросы, словно грёбаный детектив. — Д-да… — Ого, Макс, ты всё-таки смогла выйти из ступора. — Приехали позавтракать и как раз… сделать домашнюю работу вместе. Это Кейт Марш, а я… М-макс Колфилд, — поочерёдно указываю рукой сначала на улыбающуюся Кейт, потом на себя, тоже выдавливая какую-никакую улыбку и чувствуя, как уже скоро мои глаза начнут жечь слёзы. — Приятно познакомиться, дамы! — так ласково улыбается Джойс, как она улыбалась всегда, когда мы с Хлоей дарили ей наши рисунки или когда благодарили её за вкусный ужин. Мне так больно смотреть на эту улыбку и слушать этот спокойный голос, будто кто-то в очередной раз разбил мне сердце и начал шагать туда-сюда по его осколкам. — Я Джойс Мэдсен, но вы меня уже знаете, — ещё один шаг. — Итак, что желаете выбрать в качестве завтрака? — Я, пожалуй… — Кейт затягивается, теребя пальцами зелёненький браслет на запястье. — Панкейки с шоколадным сиропом и… чашечку чая. — Хорошо-о… — протягивает себе под нос Джойс, записывая в блокнотик заказ Кейт. — А ты, Макс? — Я… — заминаюсь, опуская взгляд и пытаясь сглотнуть липкий комок в глотке. — Я, наверное, просто чашечку кофе, — улавливая периферическим зрением перескачивший на меня взгляд Кейт, добавляю: — Я не особо голодна. — Тогда замечательно, — Джойс заканчивает записывать заказы, убирая блокнотик с ручкой в карман своего фартука. — Только прошу меня извинить, с заказом придётся немножко подождать, — женщина чуть понижает голос, показывая большим пальцем себе за спину и немного отходя в сторону, дабы мы с Кейт смогли увидеть толстого неопрятного мужчину, сидящего на барном стуле и закидывающего в себя стаканчик алкоголя. — У меня тут пьяница, который всё никак не может отойти от развода с женой, — Джойс по-доброму усмехается, и мы с Кейт тоже не сдерживаемся от улыбки. — Но всё будет готово в лучшем виде, обещаю, — она игриво подмигивает нам, разворачиваясь и направляясь к барной стойке, а её путь сопровождается глухим стуком каблуков по кафельной плитке. Мы с Кейт открываем свои сумки и начинаем вытаскивать все учебники, тетрадки и пеналы, распределяя их по столику так, чтобы ещё осталось место для еды и напитков. — Что ж, с чего начнём? — обращаюсь я к Кейт, вдруг замечая, что на неё сейчас как раз так хорошо падает греющий мне спину солнечный свет из окна, у которого я сижу, поэтому мне резко ударяет в голову мысль о прекрасном снимке, и я мигом лезу в свою сумку за спрятанным там полароидом: — Ой, посиди так секундочку, я хочу сделать фото… Кейт, засмущавшись, сразу же начинает лепетать что-то по типу «Ой, не надо, Макс, я ужасно получаюсь на фото…», прикрывая ладонями расплывшийся по щекам румянец, но всё же убирает ладони, когда я навожу на её аккуратную миниатюрную фигурку объектив полароида и щёлкаю затвором. Белая вспышка озаряет лицо Кейт, и моя любимая старушка издаёт родное и такое приятное для моей ушей жужжание, плавно выплёвывая ещё пока белую и не проявившуюся фотокарточку. Я вытаскиваю её из окошка для выхода фотографий одним движением пальцев и машу ей в воздухе, обсушивая. — Фото проявится где-то минут через десять, — я кладу фотокарточку на столик, пододвигая её к залившейся краской Кейт, и убираю полароид обратно в сумку. — Уверена, оно получилось прекрасным. Можешь забрать его себе, считай это подарком от меня. Кейт бережно берёт фотографию в руки, с блестящим интересом в зрачках осматривая её со всех сторон, и я тут же я ощущаю какое-то необычное расцветающее чувство уюта внутри, когда изучаю её улыбку и светящееся радостью выражение лица, понимая, как давно я не видела её такой. Улыбающейся и настоящей. — Спасибо огромное, Макс, — Кейт кладёт фотографию на столик, начиная открывать свой лиловый пенал с разными принадлежностями для рисования и переключая весёлый взгляд на меня: — И да, давай я сначала помогу тебе с проектом по Изо. Какую тему вы проходили последней?..***
С момента, как Джойс принесла нам завтрак, мы заплатили ей чаевые и начали работать над домашкой, минуло около часа. За это время были опустошены тарелка с панкейками и чашки кофе и чая, полностью выполнен проект по изобразительному искусству (Кейт, к слову, очень хорошо помогла мне с ним, и пейзаж получился просто прекрасным) и рассказана половина всех тем по фотографии, которые Кейт не понимала, но благодаря мне ей удалось понять их и правильно выполнить несколько тренировочных заданий. Сейчас я объясняю ей предпоследнюю тему о различных объективах и в каких жанрах фото они используются и чувствую себя немного вымотанной, у меня уже начинает заплетаться язык и периодически путаются некоторые слова, но, видя успехи Кейт и её радостную улыбку, я понимаю, что мои старания всё-таки не пошли коту под хвост. –…Если ты хочешь получить хороший портрет на «кропнутой» камере, то тебе лучше использовать тридцатипятимиллиметровый объектив, — я указываю простым карандашом на нужную строчку записанного текста в моей тетрадке, повёрнутой к Кейт; девушка, в свою очередь, чуть наклоняется, внимательно читая строчку и кивая. — Потому что тридцати-тридцатипятимиллиметровый объектив является «штатником» для «кропнутых» камер, а… — А почему многие говорят, что пятидесятимиллиметровый объектив является портретником для… таких камер? — Кейт отрывается от тетрадки, переводя на меня заинтересованный взор и теребя серебряный крестик на шее. — Потому что этот объектив — штатник уже для полнокадровых камер, но если норма для «кропнутых» — это только тридцать-тридцать пять миллиметров, то картинка с пятидесятимиллиметрового объектива на «кроп»-камере будет… — спотыкаюсь, придумывая нужное описание в голове, — очень урезанной, и тогда… Однако моей умной речи не суждено быть договорённой до конца, ведь когда в закусочной слышится звон входных колокольчиков и мои глаза автоматически поднимаются наверх, она сразу же с грохотом обрывается, а ритм моего сердца в грудной клетке на секунду замирает. Ибо в «Два Кита» заходит никто иной как (ну, конечно, а кто же ещё?) Нейтан Прескотт, при входе которого несколько человек за барной стойкой оглядывается, чтобы посмотреть на появившегося гостя. Просим любить и жаловать, мать твою. Никто не ждал (да и не хотел, собственно), а он припёрся. Всё в том же несменном красном бомбере, с огромными синяками под глазами и с будто недовольным всем и всеми выражением лица. Вроде ничего не изменилось. Ой, чёрт… Кажется, Нейтан поймал мой взгляд, который, наверное, кажется таким, словно я открыто пялюсь на него. Блинблинблин, только не это! — Макс, всё в порядке? — от спокойного, но слегка встревоженного голоса Кейт меня будто передёргивает, и я мгновенно перекидываю глаза на девушку, чуть опуская голову и стараясь притвориться, будто нашего с Прескоттом короткого зрительного контакта не было, и вообще я не заметила, кто зашёл. Ну, да, это же единственное, что я могу сделать в подобных ситуациях. Хотя… Часто ли у кого-то бывают подобные ситуации? Похоже, среди многих только я такая удачливая. — Да, к-конечно, Кейт… — тараторю я, даже чуть улыбаясь, чтобы показать ей, что всё правда хорошо, но всячески стараюсь не поднять глаза и посмотреть вперёд. Благо, Кейт сидит спиной к остальной части закусочной, поэтому Нейтана она не увидела, но, кажется, убедить её в том, что со мной всё хорошо, мне не особо удалось, потому что тонкое, но отчётливое волнение в её голосе и глазах не сменилось. — Мы можем продолжить? Я отваживаюсь всё же чуть приподнять голову, но мгновенно жалею об этом, потому что взгляд Нейтана до сих пор сверлит меня с самого входа в закусочную. Такой… ядовитый, с его обычным прищуром, невольно вызывающий мурашки по коже и заставляющий съёжиться, будто тебе холодно. Прескотт медленным вальяжным шагом идёт прямо в нашу с Кейт сторону, продолжая не сводить с меня своего прицела, и… Садится за столик перед нашим столиком. За любимый столик Хлои. При этом он садится спиной к остальной части закусочной, то есть за тот диванчик, где ему открывается весь обзор на меня. Словно, блять, специально. — Кхм, д-да… — кашлянув в кулак, я снова обращаюсь к Кейт, чуть наклоняясь над столом и стараясь собраться с мыслями, ведь, Макс, чёрт возьми, это просто Нейтан Прескотт, просто грёбаный Нейтан, почему ты так себя ведёшь, успокойся и вдохни глубже, ты ведь… не боишься его. Да? Правда не боишься? — Если что-то случилось, то мы можем немножко отдохнуть, — уже полностью взволнованная Кейт касается своими мягкими пальцами моей руки, лежащей на столе, сочувственно сжимая её. — Если хочешь, то можешь рассказать мне, что… — Нет, Кейт, я правда в порядке, — наверное, я сказала это слишком резко, хотя я на самом деле не ожидала, что так получится, но я, блять, всеми клеточками кожи чувствую, как долбаный взгляд Нейтана на мне только сфокусировался ещё больше, видимо, он своими лазерами скоро испепелит меня в груду чёртвого пепла, если это не прекратится. Зачем Прескотт вообще пришёл сюда? По его уверенно-сучьему взору не скажешь, что ему просто покушать захотелось. — Прости, что отвлеклась… Итак, на чём мы остановились? — Ты объясняла мне, почему пятидесятимиллиметровый объектив часто называют портретным для «кроп»-камер, — Кейт чуть расслабляется, убирая свою ладонь с моей и снова сосредотачиваясь на записях в тетради. — Ах, точно, — хлопаю себя по лбу, беря карандаш в руку, и переворачиваю страницу тетради, указывая Кейт на следующие строчки. — Так вот… Этот объектив на «кропнутой» камере очень сильно урежет картинку, но на самом деле для хорошего портрета тебе лучше использовать… Дзинь. Мой телефон, лежащий на столике около моей руки, издаёт краткую вибрацию с характерным звоночком, вынуждая меня опять оторваться от работы с Кейт, которой, видимо, всё это не слишком уж и нравится. Чёрт, я чувствую себя такой виноватой перед ней. Мы пришли сюда спокойно позаниматься и отвлечься от надоевшей рутины, а в итоге я, как всегда, всё порчу. Если хотите со мной дружить, то знайте, что я буду самым ужасным другом за всю вашу жизнь. — Блин, извини, Кейт, я быстро проверю… Беру мобильник в ладонь, включая его, экран подсвечивает сегодняшнюю дату и время, а также уведомление о новом сообщении от… Твою ж овсянку. НЕЙТАН П.: учишь со своей религиозной подружкой новую молитву, колфилд? 12/10 11:39am Дерьмо, мне вот только этого не хватало для полного счастья. И как Нейтану удаётся просто прийти, взглянуть на меня (даже не заговорить!) и сразу испортить мне настроение на весь остаток дня? Где ты этому научился, Прескотт? Или ты с таким «даром» родился? Сейчас я чувствую даже не страх или растерянность, а… злость? Сердитость? Скорее да, чем нет. И я даже не знаю, откуда она взялась. Чуть ли не кидаю телефон обратно и заставляю бедную Кейт капельку дёрнуться. Перевожу взгляд вперёд, сталкиваюсь с насмешливой ухмылкой Прескотта. Жаль, что не могу ему сейчас влепить два средних пальца в воздухе и обматерить с головы до пяток на виду у всех. Но так хотелось бы. — Макс? — брови Кейт складываются в обеспокоенную волну, и теперь я уже навряд ли отмажусь перед ней чем-то простым, моё поведение слишком подозрительно. — Кто-то что-то прислал? — Нет, это… очередное спам-сообщение от какой-то компании, — морщусь я, возвращая глаза к тетрадке. — Не беспокойся, всё хоро… Экран моего телефона вновь загорается яркими красками, показывая мне новое СМС. Безусловно от Прескотта. НЕЙТАН П.: будет пиздец как смешно если она тебе пригодится 12/10 11:41am Я раздражённо вздыхаю, отводя взгляд от экрана мобильника к Кейт и тетрадке. — Всё окей, — улыбаюсь я подруге, стараясь сразу перевести тему, чтобы не возникло новых и ненужных вопросов. — Не обращай внимания. В общем, ты поняла всю концепцию, которую я рассказала тебе? — В общих чертах да, — кивает Кейт, откидываясь на спинку диванчика. — Джефферсон на уроке показывал примеры с «кроп»- и полнокадровой камерой, но у меня такого не получится, потому что я распологаю только полароидом. Но мы можем сделать несколько заданий, чтобы закрепить тему. Девушка берёт из маленькой стопочки на столе учебник по фотографии, закрывает мою тетрадку, кладя её в стопку, и раскрывает перед нами учебник. Я, тем временем, краем глаза бегло прочитываю новое сообщение Нейтана на своём телефоне, только убеждаясь в том, что он не пришёл сюда неведомо зачем. НЕЙТАН П.: нам нужно поговорить, хипстерша, и не делай вид будто ты меня блять не видишь 12/10 11:42am Я смотрю вперёд, на Нейтана, откинувшегося на спинку кресла и глядящего в экран своего мобильника под столом, и успеваю перевести взгляд именно в тот момент, когда он замечает то, что я наблюдаю за ним. — И… — Кейт с шелестом пролистывает страницы учебника туда-сюда, пытаясь найти нужную. — На какой это странице? — Вроде на сто второй, — произношу я, и Марш тут же находит её. Беру карандаш, пододвигая к себе учебник, и начинаю обводить номера тех заданий, которые Кейт должна будет сделать, чтобы закрепить материал. Заканчивая, возвращаю ей учебник вместе с карандашом. — Пока это все задания. Если понадобится помощь, скажи мне, хорошо? — Да, конечно. Пока Кейт работает над закреплением пройденной темы, я отвлекаюсь на телефон и на свою самую ужасную беду в этой реальности — Нейтана Прескотта. Оказывается, пока я помогала Кейт, он успел настрочить ещё одно СМС. НЕЙТАН П.: на парковке у закусочной через пять минут. не смей меня игнорить, сучка 12/10 11:46am Чёрт, ну вот опять. И что делать? Если так будет продолжаться, игнорировать Нейтана я точно не сумею, иначе ничем прекрасным мне это не обернётся. Соврать Кейт и сказать, что приспичило в туалет, но на самом деле приспичило с Прескоттом на парковку? Тогда совесть будет доставать меня не только сегодня, но и последующие дни тоже, ведь на этой недели я и так много врала что Кейт, что Уоррену. А зачем ему вообще со мной разговаривать? Прошла уже неделя, и ничего серьёзно пока не случилось… Но он ведь всё-таки припёрся в «Два Кита» для чего-то и не просто чтобы помозолить мне глаза своей физиономией. Так. Спокойней, Макс. Не случилось ничего серьёзного, значит, это может быть какая-то мелочь. Ты Прескотта не знаешь, чёрт возьми? Он к любому твоему движению придерётся. И глубоко внутри меня что-то всё равно лихорадочно шепчет, что это не мелочь, это серьёзно, он раскусил меня, он понял, что я где-то замешана, он… Мы с Кейт слегка вздрагиваем, когда неожиданно для нас обеих рядом раздаётся приглушённая мелодия какой-то весёлой инди-песенки. Кажется, даже Нейтан за соседним столиком отрывается от мобильника, чуть приподнимая голову и перехватывая мой взгляд. — Ой, это мой телефон… Кейт откладывает карандаш, расстёгивая свой рюкзак на диванчике и копаясь там несколько секунд, прежде чем достать звонящий телефон. Она проводит пальцем по экрану, и мелодия заглушается. — Алло? Миссис Фостер? Пока Кейт разговаривает по телефону с какой-то незнакомой мне женщиной, я возвращаюсь к своему мобильному, решительно занося пальцы над клавиатурой и начиная печатать ответ Нейтану. МАКС К.: Иди нахуй и не мешай мне тебя игнорить 12/10 11:47am Прескотт за соседним столиком, получая мою СМСку, ехидно хмыкает, облизывая губы. В голову приходит мысль написать ещё одно сообщение, но меня отвлекает Кейт, которая уже закончила разговор по телефону. — Эм, прости, Макс… — Девушка торопливо кладёт телефон обратно в рюкзак, начиная собирать все карандаши и ручки со стола в свой пенал. — Мне звонила мой психотерапевт, она сказала, что выписала для меня новый рецепт с более действующими препаратами, — закрывая пенал, Кейт помещает его в рюкзак и собирает свои тетрадки вместе с моей полароидной фотографией, — и сейчас мне нужно съездить к ней и забрать его, чтобы купить те лекарства… — Закончив, Марш застёгивает рюкзак и перекидывает его на одно плечо. Её взгляд, направленный на меня, мягкий, даже слегка виноватый, хотя я знаю, что это не её вина. — Всё отлично, Кейт, — отмахиваюсь я, одним краешком губ улыбаясь подруге. — Ты не виновата, я понимаю. — Спасибо тебе большое, ты лучшая, — Кейт тоже улыбается мне в ответ, вставая из-за столика и разглаживая складки на юбке. — Жаль, что так вышло, но ты прекрасно и очень доходчиво всё объясняешь, мне понравилось. Увидимся в школе! — на прощание Кейт подмигивает мне, разворачиваясь и начиная идти к выходу, но я замечаю, как на секунду меняется её взгляд, когда она стопорит у столика Прескотта, смотря на него почти со слезами, а потом ускоряет шаг и покидает закусочную. Всё. Теперь я осталась одна. Наедине с учебниками, тетрадками и Нейтаном Прескоттом, снова сверлящим меня своим фирменным прищуром. Я так не хочу разговаривать с ним. Я могу поставить на то, что произошло что-то плохое, и теперь он хочет поговорить об этом, и сто процентов заберу выигрыш. Нутром чувствую. Может, я могу просто уйти? Собрать все учебники, встать и пройти мимо него? В конце концов, я никому ничего не обязана, особенно такой персоне как Нейтан Прескотт. Он не имеет права задерживать меня против моей воли, я в любой момент могу закричать, вон за барной стойкой офицер полиции сидит. Хоть и вся полиция в Аркадии Бэй куплена Прескоттами. Я тяжело вздыхаю, прокручивая в мозгу тот факт, что у меня в любых обстоятельствах особо нет выбора, и собираю все свои оставшиеся вещи со стола в сумку. Всё ещё под бдительным надзором Нейтана за передним столиком запихиваю туда пенал, учебники и тетрадь, закрывая сумку и перекидывая её пояс через плечо. Забирая телефон последним, я поднимаюсь из-за столика и засовываю его в карман кофты. Стараясь вообще не взирать по сторонам, чтобы случайно не наткнуться на взгляд Прескотта и не просрать мини-миссию, я по привычке берусь за пояс сумки и начинаю просто шагать вперёд, смотря себе под ноги. У столика Прескотта меня внезапно останавливают крепко схватившие моё запястье холодные длинные пальцы, и я кривлюсь от резкой жгучей боли, пронзившей кожу. — Ай, что за херотень?! — Думала, сможешь съебать, Колфилд? — грозно гаркает Нейтан, продолжая держать своими пальцами моё запястье. Чёрт, слишком больно, хватит! — Теперь передумала? — Отпусти меня, чёртов псих! — прикриваю я, но тут же понижаю голос, так как Нейтан сжимает моё запястье сильнее, и я чуть ли не прикусываю язык от боли. — Только при условии, что ты перестанешь привлекать к нам внимание остальных и сядешь за мой столик. — Мне больно, перестань! На удивление Прескотт вдруг ослабевает хватку, убирая пальцы, и я сразу ощущаю долгожданную свободу вперемешку с болью, но теперь не такой жгучей. Морщусь, потирая запястье и осматривая его, — от хватки Прескотта кожа стала жутко красной. — Сядь. — Сухо, но одновременно твёрдо чеканит Нейтан, продолжая буравить меня своим взором, в котором сейчас кипит целое море злобы. Ненависти. — Я не буду повторять дважды, хипстерша. Сквозь огромное нежелание и лёгкий страх, ярким огоньком колыхающийся в моей душе, я всё-таки делаю шаг назад, медленно опускаясь на диванчик напротив парня. На этот раз я даже не предпринимаю попытку избежать его прищура — я смотрю прямо ему в глаза. Вижу злость. И довольно расширенные зрачки, свидетельсвующие о том, что перед поездкой в «Два Кита» Нейтан, похоже, скурил какой-то наркоты. Получается, он сейчас под действием наркотиков. Ещё замечательнее. — Что тебе надо от меня? — процеживаю я каждое слово, не прерывая нашего зрительного контакта. Нейтан издаёт язвительный смешок, поправляя слегка растрёпанные волосы одной рукой — другую он почему-то держит в кармане бомбера. — Мне ничего от тебя, блять, не нужно. Я только хочу знать ответы. — Какие… ответы? — я нахожусь в полном непонимании всего происходящего, но внутри меня, где-то глубоко, вдруг проскакивает мимолётная искорка сомнения. И испуга. Нет, Макс, это бред, он не может знать об этом, успокойся. — Я знаю, что ты под наркотой сейчас, поэтому не мели херни, Прескотт. Нейтан лишь хрипло смеётся, продолжая держать руку в кармане. Я чувствую, как столик едва дрожит — Прескотт дёргает ногой под столом, причём очень даже нервно. Он… нервничает? Но, внезапно для меня и всех моих надежд (которые для меня прямо здесь с громыханием обрушиваются вниз) на то, что ничего страшного не случилось, Нейтан достаёт руку из кармана, почти что кидая на стол… Моя полароидная фотография из туалета?! Блять. — Не твоё случаем? В течение секунд десяти я тупо пялюсь на свою склеенную скотчем фотографию, которую я разорвала тогда в туалете и бросила на пол, а один вопрос в моей башке, кажется, находит свою разгадку. Я словно начинаю собирать большой паззл, постепенно, по маленьким кусочкам, и с каждым разом этих кусочков становится больше, а моя цель — полностью собрать общую картину, дабы понять, в чём дело. И что вообще не так с этой реальностью. Прескотт поднял моё фото тогда в туалете, зачем-то склеил его и хранил всю эту неделю у себя? Пф, в жизни не поверю! Но все доказательства передо мной сейчас. — Я… Откуда т-ты… Даже не могу сообразить, что сказать в своё оправдание, потому что собственный голос будто засел в горле, поэтому я шепчу какие-то обрывки полных предложений, а сердце в груди ускоряет биение. Каждый удар. Я слышу каждый его удар, он отдаёт глухим стуком у меня в ушах. Дрожь по телу. Я ожидала худшего, я мысленно готовилась к нему — держи, Макс, получай, только расписаться не забудь! Видимо, Нейтан действительно догадался о моём присутствии в женском туалете в понедельник, и мне теперь уже не отмазать свою задницу просто так. Остаётся только надеяться. На что? Хотя бы на что-то меньшее. Хотя бы на то, что он своим пронзительным взором не прожжёт во мне дыру. Я уже не упоминаю оскорбления или сарказм, что в стиле Прескотта, и различного рода вопросы. — Боже, Колфилд, только не врубай идиотку, — вновь смеётся Прескотт, складывая руки на груди, но этот его смех далеко не такой добрый, в нём сквозит холодом, ядовитостью и… усталостью? — Из всей ебучей академии ты единственная везде таскаешься со своей развалюхой-полароидом… — Чем он тебе так помешал в жизни? — смелюсь перебить Нейтана (ого, Макс, откуда такая смелость? Ты сейчас разговариваешь не просто с кем-то, а с Прескоттом), копируя его жест — складываю руки на груди, прислоняясь к спинке диванчика. Честно, меня уже так достали какие-либо придирки к моим фото или полароиду, и выслушать их мне на данный момент абсолютно не хочется. Хотя Прескотт, судя по всему, уже не придумает чего-то лучше, чтобы как-то задеть меня. — Мне не он помешал, а ты, сука, — замечаю, как сжимается челюсть Нейтана и твердеет интонация, а глаза на секунду сверкают. — Тебе правда так нравится постоянно совать свой веснушчатый нос в чужую жизнь и выбешивать меня этим?! — Если это всё, что ты хотел мне предъявить, то я лучше пойд… Прескотт с глухим звуком хлопает ладонью по фотографии, наклоняясь вперёд, и я безочётно дёргаю плечом, слегка вжимаясь в диванчик. Нет. Как бы я не отваживалась смотреть Прескотту в глаза, в глубине своего сознания я всё равно боюсь его до чёртиков, даже при учёте того, что я знаю всю правду про него и Джефферсона. Я боюсь его. Боюсь такого, какой он сейчас. — Ты была в женском туалете в этот понедельник? — шипит Нейтан, заглядывая мне прямо в глаза, заглядывая так, будто хочет вывернуть всю мою душу наизнанку одним лишь своим взглядом. — Что ты видела, Колфилд?! — Я не… Я ничего… — Ты была там. — И это не вопрос. Он даже не дал мне договорить! — Я знаю это. Не пытайся надурить мне мозги. Я хмыкаю, тоже подаваясь вперёд и сплетая пальцы в замок на столе. Холодно уставляюсь на Прескотта. Если проигрывать, то проигрывать до конца. — Даже если была, тебе какое дело? — Самое, блять, прямое. — Процеживает блондин сквозь зубы, и у меня в голове пролетает мысль о том, что это и правда был глупый вопрос. Ведь Нейтан, по сути, имеет полное отношение ко всему инциденту, а я стала его свидетелем, что значит, что я имею право пойти и сдать Прескотта кому-то. И так бы я, наверное, и поступила, если бы не никогда не умела перематывать время и путешествовать по параллельным реальностям. — Если ты пряталась где-то там, почему ты не остановила меня, а, Колфилд? Почему не закричала и не выбежала? Я молчу. Отвожу расстерянный взгляд, вновь прислоняясь к спинке диванчика и теребя пальцами край футболки. Я молчу, потому что знаю, что говорить что-то впротивовес или пытаться доказать свою невиновность Нейтану — тупо. Прескотт догадался, догадался по-крайней мере о том, что я присутствовала в туалете в момент, когда он угрожал Хлое пистолетом, и отрицать это так же бессмысленно, как и постоянно вторить себе, что в этой реальности всё будет хорошо, хотя ты знаешь, что тебе предстоит разгрести ещё кучу дерьма — и своего, и чужого тоже. — Тебе точно что-то известно, сучка, я чувствую, у тебя есть какие-то секреты, — Нейтан выдерживает небольшую паузу. — Ты ведь искала меня, да? Моё сердце внезапно ухает в пятки, а ладонь автоматически превращается в кулак, сжимая ткань футболки. Я ощущаю, как вспотели пальцы и как сердце, в первую секунду неожиданно замершее, вновь приходит в движение, его биение снова ускоряется. И в итоге всё тайное когда-то в любом случае станет явным, и я совру, если скажу, что родители в детстве никогда мне этого не говорили. Нейтан мог узнать об этом откуда угодно — в конце концов, мы не должны забывать о Виктории, то бишь любительнице посплетничать и облить тебя говном за твоей же спиной, которая могла просто рассказать Нейтану о том, что я подходила к ней в пятницу и спрашивала, где он находится. Над этим не надо даже думать. — Ты подходила к Виктории, да? Ты хотела найти меня, чтобы якобы отдать мне какой-то ебучий листочек с тестом? — С каждым новым предложением голос Прескотта становится громче и твёрже, но в то же время я могу услышать в нём ноты издевательской насмешки. — Серьёзно, Колфилд? Умнее ничего не придумала?! Молчание между нами продолжает висеть до тех пор, пока Нейтан опять не раскрывает свой рот: — Ты забыла, как, блять, разговаривать, или что? Нужно ответить ему. Этот разговор должен был закончиться ещё тогда, когда он сказал первые слова после того, как схватил меня за запястье, его надо прекращать. У меня, чёрт возьми, есть дела, по важности стоящие намного выше Прескотта. Ну, а ещё я не знаю, что ему сказать. Потому что правду я сто процентов не расскажу. Не сейчас, по-крайней мере. — Знаешь что, Прескотт? — вновь заглядываю к нему в глаза, немного наклоняя в бок голову и стараясь держать интонацию голоса сухой. — Я не обязана выполнять все твои приказы только из-за престижа твоей фамилии, но можешь попрыгать от радости хотя бы за того, что я тебя не сдала и не собираюсь. А теперь отъебись от меня наконец, мне нужно идти. Без других лишних слов я поднимаюсь с диванчика и, поправив ремешок сумки, шагаю вперёд, оставляя Прескотта одного за своим столиком. И с моей фотографией. Однако у выхода из закусочной через стеклянную дверь я вдруг замечаю стоящий на остановке школьный автобус, который мне как раз таки и нужен, чтобы поехать к Блэквеллу. И который, кажется, уже начинает уезжать… Я мгновенно толкаю дверь, выбегая на улицу и начиная быстро перебирать ногами по ступенькам. Чёрт, нетнетнет!..***
Нейтан чуть привстаёт со своего места, поворачивая голову назад и провожая уходящую к выходу девушку сщуренным и слегка расстерянным (а растерянность на лице парня бывает нечасто, ведь он обычно прячет свои эмоции за тяжёлой и неразрушимой стеной безразличия) взглядом. Она сказала, что… не собирается его сдавать? Нет, Колфилд, конечно, много раз превосходила саму себя со своей «железной» логикой, но… Что произошло на этот раз? Она видела, как один из отпрысков Прескоттов угрожал девушке (даже если Прайс и шлюха по своему роду, это не отменяет того, что она живой человек) пистолетом, и если бы пистолет был заряжен, то всё это мероприятие кончилось бы просто пиздец как плохо. Что для девушки, что для Нейтана. Хер пойми, где эта сука Колфилд пряталась — может, в одной из кабинок, может, за ними, — но она видела это. Она всё слышала. И она определённо что-то, блять, скрывает от него. Теперь Нейтан убедился в этом окончательно. Почему, Максин? Что сподвигнуло тебя придержать всё, что ты видела, в тайне? Ты же, блять, ненавидишь Нейтана и всё его семейство, так? Желаешь ему смерти, как практически все в этом грёбаном городе, считаешь его моральным уродом, мудаком, ну, кем там ещё?.. Этих прозвищ так много, что Нейтан, наверное, уже и запутался в их бесконечном количестве, научившись посылать таких людей подальше или просто забывать о них. Он научился жить под вечным давлением людей, под их насмешками, криками и оскорблениями. Он уже смирился с тем, что он Прескотт, и такое, видимо, ждёт его до скончания всей долбаной жизни. Ты видела всё. И ты могла сдать Нейтана. Ведь он же, по сути, чуть не убил человека, он принёс оружие в школьное учреждение, размахивал им перед девушкой, так ещё и в женском туалете, да? Почему же, Колфилд? Конечно, не исключено, что она могла пожаловаться ректору или рассказать кому-то из своих друзьяшек-гиков, а потом просто ответила Нейтану обратное, мол, чтобы он не докапался до неё или не убил прямо на месте. Но в тот момент… Колфилд выглядела слишком серьёзно и настроенно. Не похоже, что она врала. По-крайней мере, такая мысль пришла Нейтану в голову в самую последнюю очередь, а интуиция Прескотта его подводит нечасто. Скорее, Нейтан бы почувствовал, когда она лжёт. Её ложью обычно пахнет почти за километр, и Прескотт ещё давно сделал вывод, что Колфилд не умеет врать. Либо её всегда что-то выд… Неожиданная и резкая вспышка боли вспыхивает в башке огромной искрой, заставляя парня зажмуриться и плюхнуться обратно на диванчик. Нейтан охватывает голову руками, сжимая её, словно это как-то поможет ему с этой ужасной болью, боже, она пиздец какая ужасная, спасите его кто-нибудь, это не может повториться снова, нетнет. Еле слышный стон боли срывается с уст Прескотта. Голова Нейтана раскалывается так, будто внутри неё кто-то запустил мощную ракету, а резко воспламенившаяся боль продолжает давить на виски, и трудно даже раскрыть глаза. Белая вспышка. Перед взором вспыхивает смазанная, не особо понятная и трясущаяся картинка. Вроде это… автобусная остановка у «Двух Китов». И кто-то… какой-то человек… Колфилд. Да, это она… Быстрый шаг. Колфилд бежит. Дорога. Уезжающий автобус, виднеющийся перед ней. Её вытянутая рука, крик «Нет, пожалуйста, остановись!». И… громкий, практически оглушающий, сигнал автомобиля? Блять, только не это, нет! Неужели?.. Картинка, похожая на какой-то мини-фильм самого низкого качества, мгновенно расплывается перед глазами, а боль уходит так же резко и быстро, как она и пришла, словно её не было вообще. Нейтан распахивает веки, быстро моргая и пытаясь перевести своё тяжёлое дыхание. Нужно остановить Колфилд. Срочно.