Ты станешь моей

      Несколько дней он обдумывал, как поступить. Оставить её в соборе? Нет, он не сможет долго скрывать её и ребенка от внешнего мира, и когда правда откроется… Клод прогнал эти мысли. Уйти вместе с ней, поселиться в унаследованном поместье, забыть прошлое? Не годится. О нём узнают, новости быстро дойдут до епископа и добром это не кончится. Оставалось только подыскать подходящее жилище для неё и ребенка в предместьях Парижа, а ему останется навещать их по мере возможности. Архидьякон понимал, что это было единственное верное решение в их ситуации. Ему придется быть вдали от неё, видеться раз в несколько дней. О несчастный! Это будет пыткой! Он ещё не насладился ей сполна, он не готов отпустить её от себя. Как будет ему нехватать её тела, её волос, её робких прикосновений! Но тем не менее, архидьякон принялся за поиски места, где бы он смог поселить цыганку, носящую под сердцем его ребенка. Он предпринял несколько вылазок в близлежащие селения, подыскивая подходящее жилье. Его выбор пал на аккуратный домик в небольшом селении за четыре часа перехода от Парижа. Архидьякон не желал, чтобы его узнали, и поэтому выбрал самое дальнее, но в то же время досягаемое поселение. Скорое расставание вселило тревогу и безнадежность в сердце падре. Бессчётное количество мыслей теперь тревожило его. Он снова ревновал красавицу! Клод не желал, чтобы посторонние мужчины, которые, конечно, найдутся в любой деревеньке, даже взглядом касались её. Он не сможет неотступно быть около неё, чтобы защитить от похотливых взглядов. Он опасался, что ветреная девушка сама обратит свой взор на другого, и тут святой отец будет бессилен. В таком случае, нужно позаботиться, чтобы ей как можно меньше приходилось выходить из дома.       Оставим на время ревнивого архидьякона и переместимся в одну из маленьких комнатушек собора, предназначенных для псаломщиков. В этой маленькой комнатушке, слишком тёмной и сырой, поселилась худенькая девчушка, подобранная Клодом. По утрам она приносила свежие фрукты и хлеб к дверям башни и выполняла мелкие поручения священника. Работа была не тяжела, девочка была рада крыше над головой и нескольким медным монеткам, которые ей давал архидьякон. Он был милостив к ней, нашел для неё сносное платье и заставил расчесать волосы. Не зная её имени, священник называл её Мари, и она откликалась. Однажды, подозвав её, высокий священник начал странный разговор. Он говорил о том, что нашел ей дом, где ей предстоит жить и прислуживать одной даме. Поначалу Мари неохотно согласилась. Она привыкла к своей новой жизни и ей не хотелось уходить из собора. Когда девочка услышала что дама ждет ребёнка, с восторгом приняла предложение.       Для Клода недели до вынужденного отъезда цыганки пролетели слишком быстро и настало время, когда он понял, что медлить больше нельзя. Он заранее позаботился о том, чтобы кладовая дома была забита всем необходимым, а Мари уже должна была подготовить всё для приезда Эсмеральды. Оставалось только перевезти цыганку в её новый дом. Священник больше не опасался её побега, он чувствовал себя властелином её души, да и положение пленницы было затруднительно для побега. Настала заветная ночь. Архидьякон подгадал их уход к полнолунию, чтобы свет небесного тела освещал им дорогу. В полночь они тихими шагами вышли из кельи, облачённые в длинные балахоны. Тёмными тенями скользнули к потайной дверце, которая увлекла их прочь из собора, и растворились в ночи.       Клод строго-настрого наказал Мари следить за тем, чтобы Эсмеральде не приходилось покидать дом. На плечи ребёнка упала вся тяжелая работа по хозяйству в добавок к прислуживанию госпоже. Цыганке же архидьякон не раз обеспокоенно повторил, как опасно может быть для неё появление на людях. С тревогой в глазах, держа её руки в своих, внушал он девушке, что, конечно же, ей стоит в первую очередь подумать о ребенке и о нём, Клоде. Ни в коем случае не покидать дом! Он без устали твердил ей о том, что всем вокруг она известна как ведьма, а за её поимку назначена хорошая награда. Без Клода она подвергнет опасности и себя, и ребенка, если покинет дом. Он пообещал навещать её раз в несколько дней, доставляя всё, что ей понадобится. Вдобавок, как только она почувствует, что пришло время, она должна срочно послать Мари оповестить его, и он сам примет ребёнка.       Эсмеральда слушала его отрешённо и больше не помышляла о побеге. Новость о беременности потрясла её, перевернула её тесный мирок с ног на голову. В первое время она отказывалась верить этому, списывая слова священника на то, что он просто окончательно обезумел. Но, действительно, она стала замечать, что её живот рос, и помимо всего остального, маленькие ножки стали настырно давать о себе знать. Цыганке понадобилось время на осознание происходящего. Она снова плакала по ночам. Ей было жалко крохотный невинный комочек. Какая жизнь уготована ему? Она плакала над своей злосчастной судьбой, и ощущала, как очередной виток веревки, затягиваемой архидьяконом, обвился вокруг неё. В конце концов, она приняла и этот удар, и рассудила, что во всяком случае, теперь она больше не будет одна.