Ты станешь моей

      Боль накатывала тёмными волнами, и если небо было милостиво, мир сжимался в темную точку и всё вокруг пропадало. Вдруг она снова приходила в себя и осознавала, что может сделать всего несколько вдохов прежде чем боль снова разорвет её на части.       Эсмеральда уже приготовилась умереть. Ничто живое не в силах вытерпеть такие страдания. В конце-концов, это чудовище разорвет её изнутри. В те недолгие моменты когда она была способна мыслить, она пришла к заключению, что это не может быть обычный ребенок. Зачатый отвратительным священником, он создан для того, чтобы терзать её.       Всё закончилось, когда солнце стояло уже высоко. Что-то тихонько попискивало и копошилось у её ног, и Эсмеральда, обессиленная приподнялась, приготовившись узреть худшее. Но нет, это был обычный младенец. Сморщенное личико, пятна крови на красноватой коже. Полуплач-полуписк, не похожий ни на что, и её руки сами потянулись к малышу. Она прижала крохотное создание к груди, позабыв об отчаянных мыслях.

***

      Клод открыл дверь в хижину уже после полудня. После того, как девочка принесла ему волнительную весть, он взлетел по винтовой лестнице к себе в лабораторию, и схватил припасенную сумку с медицинскими инструментами и кое-какими снадобьями. Лучше иметь необходимое при себе, на всякий случай. Второпях архидьякон оседлал своего мула. Не жалея бедное животное, он проделал знакомый путь за вдвое меньшее время, по дороге моля бога о жизни своей любимой и их ребенка. Наконец-то, ощущая как замирает сердце, он открыл дверь в дом. Внутри его встретила прохлада, тишина и полумрак. Небольшие оконца пропускали лишь немного света даже в полдень. Глаза архидьякона не сразу различили странные темные пятна на посыпанном соломой полу. Он сделал шаг, наступив на одно из них, и только тогда понял что пол покрывает засыхающая, липкая кровь. В душе у Клода похолодело, быстрыми шагами он направился к дальней комнате. Внезапно, в проеме возникла фигурка девушки. Эсмеральда держала в руках нож, угрожая входящему. — Не подходи. Я не дам тебе прикоснуться к нему. Я убью тебя.       Её тихий голос звучал необычно низко и… уверенно. Архидьякон растерялся на мгновение и остановился. Вскоре, присутствие духа вернулось к нему, и водоворот мыслей закрутился у него в голове. Он не успел принять ребенка, но, кажется, всё закончилось благополучно. Она что, угрожает ему?! Необходимо забрать у неё нож! Кровь на полу… чья это кровь?       Клод медленно двинулся к ней навстречу, и тоном, не терпящим возражений, заговорил: — Отдай мне нож и немедленно ложись в постель!       Цыганка отступила на шаг назад, всё ещё угрожая священнику.       Несмотря на то, что голос девушки звучал уверенно, её руки, обхватившие рукоять, дрожали.       Она снова повторила: — Уходи. Оставь меня и моего ребенка в покое. А не то я убью тебя.       Клод продолжал надвигаться, и ей пришлось отступить еще на шаг. Опустив глаза, архидьякон заметил лужицу крови на полу, там, где мгновение назад стояла цыганка. Сердце его похолодело. Пусть она ударит его ножом, но он заставит её лечь, и сию же минуту. Без промедления, архидьякон кинулся прямо к ней. — Эсмеральда! Делай, что тебе говорят! Ты истечёшь кровью, тебе необходимо лечь!       Священник надвигался, и кажется, что ножа в её руках он испугался не больше обычной палки. Осознавая, что ей не совладать с высоким, сильным мужчиной, девушка прибегла к последнему, отчаянному шагу. Надеясь остановить его, в исступлении она приложила нож к своей шейке. — Уходи, а не то я перережу себе горло! Ведь ты не хочешь оставить ребёнка без матери? Убирайся вон! Всего лишь секунда промедления, и Клод кинулся на цыганку. Одной рукой он перехватил нож, успевший неглубоко прорезать девушке кожу, а другой прижал пленницу к себе. На этом их противостояние было закончено. Эсмеральда обмякла в его руках, безвольно выпустив нож, словно отдавая всю свою храбрость и волю с этим предметом. Выхватив острое лезвие из тоненькой руки, падре отшвырнул его в сторону. — Тебе не следовало покидать постель, — наставительно заметил он, словно ничего и не произошло. — Ты только посмотри на это — Клод кивнул на залитый кровью пол, поднял девушку на руки и понес её в опочивальню.       На кровати тихонько копошился крохотный младенец. Его большие глаза словно разглядывали что-то невидимое другим. Клод осторожно опустил любимую на постель, и взял ребёнка на руки. Лучезарная улыбка осветила лицо новоиспеченного отца. Клод залюбовался младенцем, разглядывая его. — Мое дитя…да благословит тебя Господь. Мой сын.