3 сезон, каким бы он мог быть

      Когда Эми начала приходить в себя - ей было неуютно. Рот и конечности не слушались, во всём теле было какое-то оцепенение. Мысли лениво ворочалась, будто пытаясь что-то сказать. Но пока это походило на речь пьяного человека, плохо говорящего по-английски. Когда девушка попробовала лечь на бок, поняла, что руки связаны в запястьях. Странно, зачем она их связала на ночь? Или она провела с кем-то бурную ночь? Кому же так могло повезти? Неужели тому стесняшке - симпатяшке. Кажется, у него даже было имя. Филип? Но почему она этого не помнит? Они ходили в парк, потом праздник, а потом? Мысли стали набирать ход. А потом прогулка по кладбищу и… у неё застучало сердце! Она снова жива! Глаза распахнулись, встретив непроглядную тьму. Или нет? Чёрт, да её же снова убили! Неужели она опять ожила, чтобы убивать других? Нет, она же думает. Фух, она не бешеная. Она прислушалась к своим чувствам - сердцебиения опять не было. Так, значит снова были похороны? Но зачем её связали? Локти уперлись в мягкие бока мешка. Это же не гроб. Что, чёрт возьми, происходит? "Эй" попыталась она сказать, но вышло только мычание. Рот был заклеен и не открывался. Её начала охватывать паника. Девушка стала брыкаться, пытаясь распутаться. Но клейкая лента делала своё дело.       Машина ехала уже пару часов и выезжала на трассу А17. С заднего сидения послышалось слабое шевеление.       - Началось, - сказал Оливер.       Через какое-то время движения стали более активными, а из мешка доносилось сдавленное мычание.       Нина лишь сделала музыку погромче, а мужчина периодически оборачивался, проверяя, не открылся ли мешок.       Когда они добрались до лаборатории, была глубокая ночь. Брыкающийся, мычащий мешок с телом и баллоном переместили на каталку, зафиксировали и повезли по длинным, белым коридорам. Когда движение прекратилось - мешок, наконец, расстегнули и освободили вновь ожившую девушку. Первой была маска от баллона, следом изолента с лица и рук.       - Вы тут все совсем что ли охренели?! - взвыла севшая пленница, - Какого чёрта тут происходит?       - Здравствуйте, мисс Дайер. Извините за столь грубую доставку до этого места, но это были лишь меры предосторожности на случай, если Вы очнетесь... бесконтрольной, - сказал человек в белом защитном костюме.       - То есть теперь так называется похищение в нашем государстве? Учтите, новую могилу себе рыть я не буду - мне в моей было весьма уютно.       - Вы здесь, потому что Вы особенная, мисс Дайер. Не многим из ваших братьев по несчастью посчастливилось вновь ощутить запахи, вкусы… Жаль, на вас напали и во второй раз лишили жизни.       - Как так вышло, что я жива? Ни один из немёртвых не проснулся снова после смерти.       - Как я уже сказал - Вы особенная. Крайне мало таких, как Вы. И со всеми, кого нам удалось найти, Вы познакомитесь завтра. А сейчас отдыхайте. Увидимся утром.       - А кто Вам сказал, что я хочу остаться?       - Мы обсудим это завтра. Спокойной ночи, - человек вышел.       Она кинулась за ним, но дверь была крепко заперта. "Потрясающе! Просто потрясающе. Эми, да ты таинственная дважды умершая женщина, которую даже похищают в самых лучших жанрах боевика. Как бы выбраться отсюда?", - она впервые огляделась. Помещение представляло собой маленькую больничную палату. Окно было напротив двери - большое, но с решеткой. Одна кровать - та самая каталка. Тумбочка, зеркало над ней и на этом всё.       "Супер. Здравствуй, Норфолк и бесчеловечные эксперименты". Эми подошла к зеркалу осмотреть себя. Бледная кожа, бледные глаза, отсутствие пульса и дыхания. Полужива. Опять. Она отступила на шаг и, сползла по стене на пол, а затем сухо заплакала. А ведь день так хорошо начинался. Почему же ей так не везет? Лучше не оживать вовсе, чем стать объектом изучения. Отчаяние стучало в висках, представляя взору всё новые картины пыток.       Маленькая Эми лет восьми вышла из комнаты на запах свежеиспечённых блинчиков. Бабушка мягко поцеловала её в макушку, как делала каждое утро и поставила рядом стакан молока. Блинчики и сироп уже стояли на столе. Девочка очень любила, когда бабушка их пекла. Она говорила, что готовила её маме точно такие же. И Эми всегда представляла, что маленькая мама сидит рядом с ней и тоже их ест. Но в этот раз, откусив блинчик, она почувствовала вкус гнили и тут же его выплюнула. В руках взрослой, частично ожившей Эми было непонятное месиво с личинками. Которое она тут же отшвырнула. "Бабушка, что происходит?", - она подняла взгляд и увидела человека в защитном костюме; хотела убежать, но оказалась распятой на операционном столе в белой комнате.       - Всё хорошо, мисс Дайер. Мы вас просто осмотрим, - сказал он. Когда Эми распахнула глаза - ей показалось, что кошмар продолжается, так как стены по-прежнему оставались белыми, и в комнате был человек в костюме. Поэтому она соскочила с кровати и вжалась в стену у окна. Воспоминания нахлынули несколькими секундами позже.       - Доброе утро, мисс Дайер. Я смотрю, Вы уже проснулись.       - И Вам того же, загадочный незнакомец, - гордо выпрямившись проговорила она. Что бы не случилось, достоинства перед ними она не уронит. И не покажет страх.       - Прошу, пройдите со мной.       - Мама меня учила никуда не ходить с незнакомыми людьми.       - Мы с Вами уже знакомы. Я Доктор Джон Уэстон. Когда вы проходили реабилитацию, мы с вами пару раз встречались.       - Ну что же. Раз мы знакомы, проходите, располагайтесь, тут уютно.       - Эми, я хотел познакомить Вас с другими вновь живыми людьми. Следуйте, пожалуйста, за мной.       - Только потому, что Вы сказали “волшебное слово”.       На этот раз она вышла за ним следом. Со времён реабилитации в Норфолке многое изменилось. Или она просто не была в этой части здания. Молчание тяготило.       - Так… как Вы поживаете?       - После реабилитации людей с СЧС, я стал чаще появляться дома. Но, в свете последних открытий, приходится много времени проводить в лаборатории.       - Что за открытия?       - Появление таких, как ты - вновь живых. И тех, кому перестал помогать нейротриптилин.       - Скажите, а зачем Вам этот костюм? Обычный халат смотрелся лучше - не скрывал Ваших глаз.       - Мера предосторожности. Мы ещё не до конца поняли природу этого явления. Но, - он остановился и развернулся к ней, - Эми, я рад, что это происходит. И я делаю всё возможное, чтобы Вы смогли вернуться к этому состоянию. Поэтому Вы тут. Помогая себе, Вы поможете и другим.       Он продолжил путь, и вскоре они оказались в открытом помещении со столами и стульями, на которых сидели одна вновь живая девушка (ВЖЧ) и трое полуживых (ПЖЧ).       - Эми, знакомьтесь, - он начал показывать на людей в белых, больничных одеждах, - это Питер, Салли, Мэри, Райан. Более близко вы сможете пообщаться, после того, как мы поговорим и сделаем пару тестов.       Они пошли дальше и вскоре оказались в медицинском кабинете. Доктор осмотрел её зрачки, послушал сердце и лёгкие, проверил рефлексы, осмотрел на томографе, взял несколько анализов и провел пару психологических тестов.       - На сегодня Вы свободны. Можете пообщаться с другими, а я пока расшифрую анализы.

***

      Мужчина поднялся с кровати. Подошел к занавешенному окну и распахнул его, впуская просыпающийся рассвет в спальню. Пока ещё было слишком рано, чтобы в комнате стало от этого светло. Невысокие дома за окном ещё спали. Людей на улице практически не было. Мужчина вошел в гостиную и включил свет. Комната была небольшой. Слева от окна стояло 2 стеллажа с книжными полками, справа журнальный столик со стулом, над которым висела картина. Напротив второго стеллажа стояло кресло и напольный торшер. Мужчина взял книгу со стола, сел в кресло и начал читать. Когда второй человек прошёл мимо гостиной, солнце уже светило ярче.       Джулиан вошёл на кухню, открыл холодильник. Внутри было много разных склянок с жидкостью, и стояли закрытые лотки. Он достал нейротриптилин и закрыл дверь. В комнату мужчина вошёл с уже готовым шприцем. Апостол передал шприц читающему и сел перед креслом на колени, спиной к мужчине. Получив укол, он сказал:       - Что теперь будет? Когда пророчество не сбылось?       - Терпение, Джулиан. Мне нужно всё обдумать, - он вновь взял в руки святое писание.