Драконьи дети

Венди ещё совсем крошечный дракон — у неё худенькое тельце, хрупкие пернатые крылышки, тонкая, даже мягкая (как у какого-нибудь ужика) чешуя и пух, торчащий между светло-голубыми пластинками. Она похожа скорее на недавно вылупившегося птенца или на месячного котёнка, но никак не на грозного зверя, от тени которого на земле содрогается всё живое. Нацу смотрит на неё, затем выглядывает из-под каменного навеса — с высоких скал плохо видно, что творится в лесу, но, судя по тому, как барабанит ливень, придется бродить по уши в грязи, — и недовольно признаёт, что Гажил был прав, их младшим товарищам делать там нечего. — Значит так, мелочь, вы остаётесь за главных, — говорит железный дракон, вообще-то тоже ещё мелкий (по сравнению с Игнилом — муха! Такой же маленький, блестящий и надоедливый!), — никуда не уходить, в приключения не влезать! Стинг и Роуг, белый и черный драконята — тоже как птенцы, пушистые и хиленькие, но всё же покрепче Венди, — послушно кивают. Нацу добавляет огня в костёр и треплет когтистой лапой пух на загривке Венди: — К вечеру вернёмся! Вопрос еды по-прежнему остаётся острым, потому что ни Игнил, ни Металликана не учили своих воспитанников драконьей охоте, а грибов, ягод и кореньев недостаточно для их габаритов. Им периодически удаётся поймать что-нибудь крупнее кролика или куропатки, но в основном они ходят с полупустыми желудками, забивая их растительной пищей. Если бы Стинг, Роуг и Венди не могли подкреплять свои силы светом, тенью и воздухом, дело было бы совсем дрянь. Нацу с Гажилом редко перепадают сочные огоньки или хрустящие железяки, поэтому они едят первыми: если старшие не смогут держаться на ногах от слабости, младшим точно долго не продержаться. Нацу этому совсем не рад, но реальность жестока — шансов уцелеть у всей группы куда больше, пока они с Гажилом в состоянии заботиться о малышах. К городам и деревням они побаиваются возвращаться после всех злоключений, которые они пережили после превращения в драконов, поэтому приходится выживать своими силами. — Люди, — останавливается вдруг Гажил, прислушиваясь, — не меньше трёх. За стеной дождя человеческую речь разобрать непросто, но и Нацу теперь слышит их негромкий разговор. Отсюда до дороги слишком далеко, люди должны были разбить лагерь. — У них наверняка есть еда, — Нацу не перестаёт надеяться даже после того, как Гажил раздражённо фыркает в несогласии, — Если это охотники, хорошо бы стащить пару тушек, не будем брать всё! — Это опасно, — шипит железный дракон, направляясь в противоположную сторону от шума, — ты только желудком думать можешь? — Я чую у них много стали, — не обращает внимания Нацу, водя носом, — качественная... И костёр... хорошее, сильное пламя, вкусное... Там мясо жарят... Нацу делает вид, что якобы не замечает, как в красных глазах Гажила блестит голод. Тот мнётся на месте, понимая, что такой деликатес может перепасть нескоро, но спустя полминуты всё же преодолевает искушение и уходит прочь. Нацу и сам знает, что вылазки к людям с большим запасом оружия не приведут ни к чему хорошему, поэтому не спорит, давит в себе жажду драки и плотного ужина и спешит вдогонку Гажилу. Спустя пару часов поисков им удаётся наткнуться на стадо оленей, но, как назло, сторожит беззащитных самок вожак — мощный самец с грозными рогами-короной. Возможно, спустя годы, когда они перерастут самых крупных медведей, такая добыча перестанет быть опасной, но пока что они размером с волков и удар копытом или рогом может принести им немало проблем. — С ним может быть трудновато, — Гажил разглаживает свои шипы на хвосте, присматриваясь к обстановке и ища лучший способ атаковать. Обычно огненный дракон загоняет добычу, пока железный сидит в засаде, но сегодня они решили преследовать жертву вместе — времени на продуманную тактику мало. Нацу не слушает Гажила и идёт напролом, выбирается из зарослей прямо перед стадом. Вожак, обманутый размерами дракона, тут же бросается в его сторону (в это время они особенно агрессивны), и животное встречает стену из огня и шквал железных кольев. Без магии они ни за что не смогли бы завалить такую махину даже с их когтями и зубами, но с магией уже спустя полчаса юные драконы заканчивают с ужином и торопятся донести остатки своим младшим соплеменникам. Нацу облизывается и думает, что день сложился как нельзя лучше, и где-нибудь к сумеркам для полной гармонии было бы замечательно от души навалять Гажилу и лечь спать, но стоит им забраться по узкой горной тропке к их укромному гроту, все планы разбиваются вдребезги. Роуг испуганно молчит, сгорбившись; Стинг держится увереннее, прямо, но его всего трясёт, словно ещё чуть-чуть и он разревётся. Гажил бьёт хвостом о стену, поднимая облачко пыли, и, бросив оленью ногу, возвращается под дождь, пока вода окончательно не смыла запах выскользнувшей из логова Венди. Нацу рычит и не сдерживается, раздаёт обоим подзатыльники. — Долго её нет? — сердито цедит он сквозь зубы, перебирая в мыслях, куда маленькой драконице понадобилось выходить в такую погоду и как далеко её могло унести. — Долго, — кивает Стинг, боясь поднять глаза, — мы отвлеклись, когда она пропала... Мы думали, что Венди... ну, по своим делам вышла... А она не вернулась. Мы её звали-звали, но... — Пока искали, я учуял чужой запах, — тихо добавляет Роуг, — ветер дул оттуда, — и показывает лапой на восток. Оттуда, где охотникам пришлось свернуть с намеченного пути, из-за чего они сделали большой крюк и вернулись домой с другой стороны; оттуда, где они обошли людей. Нацу выскакивает наружу и догоняет Гажила у подножья горы. Он всё знает: на грязи отчётливо видны оборвавшиеся следы маленького дракончика и окружившие их отпечатки сапог и ботинок. У Венди не было шансов их одолеть, и сердце Нацу сдавливает от мысли, как ей сейчас страшно и одиноко. В глотке першит огонь — не защитил, друг в беде, нужно бежать, нужно спасти... Драконы обмениваются взглядами — слова им впервые не нужны, чтобы понять друг друга, — и бросаются в погоню.