Just blogger

Лекции шли очень медленно, по крайней мере Юнги так казалось. В Сеуле он еще не получал высшее образование, так как уехал в Грецию сразу же после выпуска. Методы обучения, конечно же, отличались, но пока Юнги не определился, какой именно ему подходит. Еще за полгода до приезда, Юнги подавал документы с переводом в этот вуз. Эти бумажные дела крайне утомляющие, потому что один университет требует твою успеваемость, второй требует причины перевода, и Мин бы соврал, если сказал, что жалеет о содеянном. Рано или поздно он бы вернулся в Сеул, но работать тут не смог бы, ибо привык к другой стране. Вливаться в нужное тебе русло не всегда легко. Как минимум, у него здесь есть сразу три знакомых, двоих из которых Юнги на дух не переносит. Тэхен, когда узнал о переводе Юнги в его вуз, прыгал и визжал от счастья. Он понимал, что для переезда в Грецию у хена были иные причины, ведь до этого они вместе строили планы на совместные посиделки за зубрежкой, вкусный обед в университетской столовой и тому подобному студенческому расписанию. Как обычно, Чонгук, Тэхен и Чимин должны были обедать вместе. Хена бросить Ким не может, поэтому они вдвоем спускаются к буфету. Тэхен уверенно ведет старшего к их столику, который раньше предназначался для троих. — Ребята, думаю, в представлении вы не нуждаетесь, — натягивает улыбку на лицо Тэхен. Все четверо парней напрягаются, переглядываясь между собой. Неловкая пауза витает между ними, и кажется, даже стук сердца Юнги отчётливо слышат другие. Тишину нарушает Чонгук. — Добро пожаловать к нам в компанию, хен, — протягивает руку. Юнги мешкается, но все же пожимает в ответ. Чимин сидит, как натянутая струна — только тронь, и она порвется. Прикасаться к Юнги после случившегося у него дома не было желания, но тогда это вызовет уйму вопросов со стороны друзей. — Здравствуй, Юнги-хен, — пытается улыбнуться. Чонгук и Тэхен в недоумении смотрят то на Мина, то на Пака. Пока все в ступоре, Юнги берет стул и садится за столик, Тэхен следует его примеру. — Вы знакомы? — спрашивает Чонгук. — Мы учились в одной музыкальной школе. Он в отделении эстрадного вокала, я в классе фортепиано. — Только хен не доучился, перевелся в другую школу, — подтверждает Чимин. — Ты умеешь петь? — в шоке смотрит Тэхен. — Немного, — смущается. — Ну, конечно, это же не я выигрывал первые места в музыкальных конкурсах, — фырчит Юнги. Он по-прежнему не смотрит в сторону Чимина. — Почему это? Ты всегда выделялся в конкурсах юных композиторов. Наши педагоги постоянно пытались урвать тебя, чтобы ты кому-то из нас аккомпанировал. Но ты всегда играл для меня, не договаривает Чимин. — Хен, кажется, мы можем завести новую рубрику на канале, — говорит Чонгук. Все трое парней резко замолкают и выжидающе смотрят на Чонгука. — Значит, ты все же нашел контент мейкера? — улыбается Тэхен. — Я не искал, он сам пришёл, — подмигивает Чонгук. Юнги резко переводит взгляд на Чимина и выжидающе смотрит. Пак готов поклясться, что Юнги убил и воскресил его своим взглядом сотню раз. И с каждым все изощрённее. — Он позвонил мне недавно, сам предложил. А лучшую кандидатуру и не отыскать. Камень, брошенный в огород Тэхена, больно ударил по самолюбию. Он знал, что у Чонгука был секс и получше, но в моменты интимной близости Чон никогда не притворялся, всегда показывал истинные эмоции — страсть и наслаждение. — И правда. Стонать по-блядски он может лучше всех, — не удерживается Юнги. Чимин сжимает кулаки, чтобы не наброситься на нахала и не набить его красивое лицо. Юнги хмыкает, когда видит растерянное лицо Чонгука, а потом, как ни в чем не бывало, говорит: — Тэхен-а, я проголодался, пойдём возьмем что-нибудь вкусное? — Ага, — только и может сказать Ким. Пока парни набирают еду, Чонгук буравит взглядом нервно дергающийся указательный палец Чимина. — Вы встречались? — напрямую спрашивает. — Нет, конечно, я и этот невоспитанный... — Чимин замолкает, когда видит Юнги и Тэхена, идущих к ним. — Чимин и этот невоспитанный мужлан, то бишь я, — договаривает за него Юнги, — никогда не встречались. Юнги врет. Он лжет, смотря в глаза Тэхену, Чонгуку, он лжет самому себе. Потому что та пора его жизни была для него и раем, и адом. Пока Юнги знал, что ему есть к кому вернуться, есть у кого искать ласку, он был счастлив. Пока эти ручки, нервно теребящие рукав кофты в данный момент, держали его руки, Мину было все нипочём. Чимин резко встает и, попрощавшись, убегает в аудиторию. Юнги доедает свой ланч, а Чонгук с Тэхеном все молча переглядываются. — Чего вы молчите-то? Вы же не ожидали от меня милашества, особенно ты, Тэхен. Сам прекрасно знаешь, насколько я дикий, — подмигивает Юнги. Эта фраза, брошенная им, звучит слишком двусмысленно. Чонгук то открывает, то замыкает рот, словно оставшаяся без кислорода рыба. — Хен, — смущенно говорит Тэхен. У Чонгука в голове перемыкает. Ну не может обычный друг иметь столько влияния на человека. Если Юнги скажет отдать свою жизнь — Тэхен сделает это, а на простую просьбу о встрече от Чонгука, между прочим тоже друга, он говорит «нет». — Ладно, до встречи, — быстро хватает свой рюкзак и бежит в сторону выхода. Юнги и Тэхен провожают его взглядом и дают друг другу пять. /flashback/ Юнги трясет. Кожа рук сгорает, превращается в пыль, но не хочет забывать ощущение бархата чиминовой кожи. Прошло уже три года, раны заросли, покрылись толстым слоем корочки, да так, что топором не срубишь. Но Чимину топор и не нужен. Он — самая настоящая взрывная смесь, которая кромсает внутренности Юнги также, как и тогда. Пак возмужал, из пухлощекого подростка он превратился в безумно сексуального мужчину, разжигающего еще больший огонь, чем в прошлом. Чимин пришел и разнес к чертям все предохранители Юнги, взорвал внутренний мир, дотянулся туда, куда ему под страхом смерти запрещено. Но он разрешения не спрашивает, идет тараном, раны ковыряет, после себя кровавые следы оставляет. Юнги тонет в море крови, его швыряет из крайности в крайность, но он не цепляется за жизнь. Потому что если умирать, то только из-за Чимина. Тэхен видит состояние Юнги, ему страшно от такого пробирающего внутрь взгляда. Он проснулся от звука щелчка дверного замка, и, не обнаружив дома своего хена, стал сидеть у окна и ждать. А когда тот пришел домой, сердце Тэхена сжалось от вида Юнги: безумно уставший от накопившегося в жизни дерьма, злой и, если приглядеться, сломленный. Мин проходит к Тэхену, тянет его за руку, подняв с подоконника, и крепко обнимает. Он нуждается в размеренном дыхании младшего, в его успокаивающих поглаживаниях по спине, в тэхеновых пальцах, зарытых в собственные волосы. Юнги садится на диван и усаживает Кима на свои колени. Тэхен поглаживает голову Юнги, а тот обнимает его за талию, положив голову на грудь. Они так и сидят в тишине, хотя слова тут ни к чему. Друзья с детства привыкли делить одну боль на двоих, поддерживать друг друга молчанием и нужным присутствием. Еще будучи ребенком, Юнги усаживал Тэхена на свои коленки, читал ему сказки, гордясь тем, что он в первом классе так быстро читает, а младший, который пойдет в школу только на следующий год, знает только буквы. Тэхен всегда засыпал к середине рассказа, а его мать нежно приподнимала ребенка на руки, затем укладывала на кроватку. — Хен, тебе плохо? — шепчет Тэхен. — Очень. Мне так больно, мелкий. У меня ломается все изнутри, я не могу уже починить ее. Моя душа почти подобие фарша. — Хен, кто тебя обидел? Это тот человек, из-за которого ты уехал из Кореи? — гладит по волосам. — Да. Я виделся с ним буквально час назад. Кретин. — За три года не прошло? — с болью спрашивает Тэхен. — Такое и не проходит, мелкий, — грустно усмехается Юнги. — Такое раз и навсегда. Напоив хена мятным чаем и уложив того спать, Тэхен начал обдумывать слова друга, сказанные десять минут назад. Юнги предложил ему встречаться. Ну, не совсем по-настоящему. Он сказал, что это будет уроком для Чонгука и его обидчика. «Пусть думают, что нам прекрасно без них живется!» — в сердцах воскликнул Юнги. Конечно, доказать старшему, что Тэхену действительно нормально без Чонгука, ему не удалось. Поэтому, официально они с завтрашнего дня прекрасная пара на публику. /end flashback/

***

Чонгук ломает карандаш, когда рисует очередной портрет. Его мелко потряхивает, а глаза окутывает непроглядная тьма. Ощущение наставленных рогов душит и убивает внутри все светлое. Тэхен, встречаясь с одним типом, спал с ним, Чонгуком. Пока его парня не было в Корее, он пользовался Чонгуком, как шлюхой, для удовлетворения своих потребностей. Как же низко и подло, думает Чонгук. Весь пиздец в том, что Юнги спокойно реагирует на то, что Тэхен сосался с ним, Чонгуком, на камеру. Он же не дурак, должен понимать, что следует после жарких поцелуев. И если они встречались до этого, то зачем Тэхену нужно было приводить своего парня к тому, с кем ему же изменял? Чонгук достает телефон, быстро печатает смс, и выходит из рисовального зала. Зайдя в закрытый туалет на цокольном этаже, он нервно шагает туда-обратно. Дверь санузла открылась, и туда просунулась светлая макушка. — Гуки?