***
Тэхен, Чонгук, Юнги и Хосок сидят напротив операционной, где идет удаление воспаленного аппендикса Чимина. Вроде бы, что тут сложного, не он первый, и не он последний, кто проходит через это, но друзьям сложно забыть крики Чимина, когда его на каталке завозили в больницу. Хосок массирует пульсирующий висок, нервно поглядывая на мечущегося по коридору Юнги. Вечно сдержанный, немного острый на язык Мин сейчас как натянутая струна. Не дай Бог мне так влюбиться, думает Хосок. Не успевает Чон додумать свою мысль, как врач выходит из операционной. Парни резко встают, и, поклонившись, выжидающе смотрят на доктора. — Все прошло успешно? — спрашивает Юнги. И не дай Бог он сейчас услышит не тот ответ, который ожидает. Весь его мир тогда слетит к чертям, а там и без того была разруха, лишь недавно все начало по новому зарождаться. — Да, пациент Пак Чимин скоро поправится. Сейчас его переведут в палату, а после того, как он проснется, вы сможете ненадолго его посетить. Врач удаляется, унося с собой все тревоги и страхи парней. Поняв, что им не стоит тут ждать, они спускаются в столовую за бодрящим кофе: время давно перевалило за 3 часа ночи. Немного перекусив и взбодрившись, парни идут на улицу, чтобы подышать свежим воздухом. Врач их предупредил, что пациент проснётся не скоро, да и потом будет немного отходить, так что ждать тут смысла нет. Юнги засунул руки в карманы черных джинс, ободранных в коленях, смотря перед собой и не видя ничего вокруг. Он где-то там далеко, где-то рядом с абсолютно здоровым и восстановленным Чимином. — Ладно, ребят, я пойду, мне еще рисунок доделывать, — начинает Чонгук. Он устремляет взор на Тэхена. — Тебя подбросить до дома? — Да, если не трудно. Парни прощаются, взяв обещание с Юнги, что тот сообщит, как только к Чимину разрешат приходить. Хосок наблюдает за удаляющейся машиной, затем поворачивает голову к Мину. — Если ты его так сильно любишь, зачем бросал? Этот вопрос звучит, как гром среди ясного неба. Юнги весь подбирается, тушуется от взгляда антрацитовых глаз, но внешне никак себя не выдает. Держится. — Ты хоть знаешь, как Чим рыдал, когда видел сторизы твоих друзей, где ты обнимаешь каких-то баб и лапаешь их? — недовольно цыкает Хосок. — Тебя это должно ебать в последнюю очередь, — цедит сквозь зубы Юнги. — Ошибаешься, моя главная фанючка. Он мой брат, и все, что касается его, волнует и меня. — Хосок-а, ты чего добиваешься? Тот на вопрос не отвечает. Тебя — остается неозвученным.***
Шум города не проникает в салон автомобиля, плавно порхающего по асфальту. Чонгук переключает скорость, а Тэхен залипает на искусство в виде рук Чона. Длинные пальцы, на которых красуются два кольца — одно на указательном, другое на безымянном, — браслет из белого золота, тонкие кисти, выпирающие вены, — все это активизирует тайные фетиши Тэхена. Только закатанных рукавов не хватает, думает Ким. Чонгук, словно услышав его мысли, закатывает рукава, не переставая следить за дорогой, затем расстегивает верхние пуговицы рубашки. Тэхен жадно вглядывается в каждое ловкое движение пальцев. Чонгук делает вид, что смотрит на дорогу, хотя сам в это время максимально напрягает боковое зрение. Картина на миллион: Тэхен, наблюдающий из-под опущенных ресниц за крепкими руками, изредка покусывающий свои сочные вишневые губы. Хочется остановиться, развернуть его к себе и вгрызться в них, терзать, пока не будут ныть от боли, кусать и оттягивать, водя языком по выступающим капелькам крови. От картины в голове сердцебиение набирает бешенную скорость, поэтому приходится сжимать кожаный руль и стискивать зубы. Они едут в тишине, что убаюкивает, манит в свои лапы, обещая легкое небытие. Тэхена понемногу клонит в сон, но он отчаянно пытается ему противостоять. Не получается. Чонгук переводит взгляд на сопящего парня, которого внезапно захотелось прижать к себе, накрыть своей курткой и вслушиваться в размеренное дыхание, аккуратно перебирая темными прядями. Гук улыбается своим мыслям, где-то на задворках сознания надеясь, что когда-нибудь сможет это осуществить. Они подъезжают к дому Тэхена. Будить старшего совсем нет желания, поэтому Чонгук ловко подхватывает его на руки. Как хорошо, что Тэхен не качается. Квартира Кима находится на 4ом этаже, поэтому Чонгук вызывает лифт. Спустя минуту ожидания, нужный объект прибывает и распахивает свои двери. Буквально за 15 секунд Чонгук оказывается на нужном этаже. Дверь квартиры, естественно, заперта. Чонгук, пересиливая свое смущение, начинает лезть по карманам Тэхена. Остается один единственный, который Гук не проверил, и находится он на заднице. Аккуратно просовывая руку в задний карман узких джинс, Чонгук молит всех и вся, чтобы Тэхен не проснулся и не застал его за тем, как тот лапает его ягодицы. Видимо, удача не на его стороне, потому что старший резко распахивает глаза, и Чонгук, испугавшись, резко сжимает ягодицы Тэхена. — Ты ебу дал?! — взвизгивает тот, пытаясь слезть с крепких рук. — Тише, соседей разбудишь, —- шикает Чонгук. С абсолютно невозмутимым лицом, словно так и должно быть, он продолжает рыскать по заднему карману. — Объясни, блять, почему ты мнешь мою задницу? — уже полушепотом говорит Тэхен. — Я ищу ключи от дома, — рука пролезает в другой карман. — Чонгук, он во внутренней части моей куртки. Уши парня заливаются краской, и Тэхен не может не умилиться этой картине. Он знает, что Чонгук не тот тип людей, которые будут добиваться желаемого нечестным путём, поэтому не сомневается в правдивости его слов. Когда парни проходят внутрь, Чонгук немного мнется в проходе неловко почесывая затылок. — Эм…не хочешь чаю? Чонгук еще никогда так не радовался подобному предложению.***
Чимин разлепляет свои глаза, но резкий свет, режущий радужную оболочку, заставляет болезненно морщиться. Губы треснули от недостатка воды в организме, и единственное, на что хватает сил у Чимина, это: — Пить. Дайте пить. Юнги, вздремнувший у койки, резко разлепляет глаза. Хосок, который уснул на соседнем кресле, тоже просыпается и бежит сообщать врачам, чтобы они сделали осмотр. — Сейчас, Мини, сейчас. Юнги аккуратно одной рукой приподнимает голову Пака, второй преподносит к губам стакан с живительной жидкостью. Чимин отпивает пару глотков и тихонько благодарит Юнги. Тот поправляет ему подушку и одеяло, бережно укрывая Чимина, словно он — самая большая драгоценность в жизни. Это давно забытое чувство действует, как самая лучшая таблетка, забирающая все боли и прекращающая внутреннюю борьбу. Врач приходит вместе с Хосоком, который с беспокойством наблюдает за осмотром швов на теле брата. Задав пару вопросов и сделав пару рекомендаций, лечащий доктор удаляется. — Чим, как ты себя чувствуешь? — нежно спрашивает Хосок. Чимин для него не просто брат, но и лучший друг. В школьные годы они часто тусовались друг у друга, рассказывали секреты, говорили о девушках. Чимин, правда, относительно последней темы либо молчал, либо давал скользкие ответы, из которых мало что можно было вынести. За время дружбы они и не замечали ненормальную тягу родителей друг к другу. Когда те признались в своих чувствах и объявили, что хотят создать семью, парни лишь обрадовались, что вскоре могут считаться полноценными братьями. Когда им было по 14-15 лет, Чимин со слезами на глазах рассказал Хосоку, своему другу и брату, о том, что его не привлекают девушки, а сердце давно принадлежит одному вечно холодному парню с музыкальной школы. Хосок его осуждать не стал, но ему потребовалось ровно два дня для принятия правды. Чимин за эти 48 часов убил столько нервных клеток, сколько за все экзамены по сольфеджио не тратил. Чон пришел к нему сам, обнял и успокоил, сказав, что это вполне нормальное явление, и нет ничего постыдного в том, что ты кого-то любишь, пусть даже человека своего пола. Год за годом их связь крепла, и лишь только один раз Хосок пожалел о своей поддержке. Это был день, когда Чимин сломался из-за него, день, когда у Пака потух свет в глазах. Возможно, не поддержи он его тогда, Чимин бы бросил эту затею и не страдал бы, корчась на полу от душащих слез. — Ах, мой заботливый хен, со мной все хорошо. До свадьбы заживет, — слабо усмехается Чимин, вырвав своим голосом Хосока из воспоминаний. — Смотри мне, а-то не дай боже ты там будешь корчиться от боли, — улыбается Хосок. Юнги наблюдает за разговором двух братьев и у него, отчего-то, теплеет в груди. Чимин был в надежных руках. Значит, за него не страшно, если в случае чего Юнги не сможет быть рядом с ним. Но он будет стараться изо всех сил, чтобы никогда больше не отпускать его руку.