В Начале была любовь

Тонких улиц иглу пальцем переломлю. Будь свободна, душа, но меня не лишай Легких крыльев, ведь кажется мне, Будто я египтянин и со мною и Солнце, и зной, И царапает небо когтями Легкий Сфинкс, что стоит за спиной. Пикник, «Египтянин»

Было раннее утро, и благословенная земля египетская пробуждалась от ночного сна. Светило, многоликий бог Ра, всходило на небо, и жара обещала быть нещадной. Густые сады вдоль берегов полноводного Нила курились испарениями, и крокодилы лениво ворочались в прибрежной грязи. Все живое готовилось к длинному дню. Пробудился от сна и фараон, солнцеликий, воплощение бога на земле. Рабы суетились вокруг него с опахалами, покрывалами и одеждами, чтобы умастить божество благовониями и подготовить к длинному и полному трудов дню. — Ступайте, — раздраженно отослал их фараон. — Подите, не хочу никого видеть! Его снова мучили дурные сны. Коварный бог Сет, казнь пустыни, наверняка это он виноват в непокое фараоновом! Он насылает кошмары и видения, в которых по улицам благословенных Фив течет кровь, а сын фараона умирает в страшных муках. Фараон не любил сомнений. Живое божество не знает сомнений и терзаний. Поэтому он отправился в купальню, чтобы освежиться и привести в порядок мысли. И велел пригласить к нему жреца по имени Азирис — мудрейшего и благороднейшего из всей этой корыстной касты. Этот жрец появился при храмах не так давно, но успел снискать славу доверенного лица фараона и чуть ли не уст богов. В отличие от многих жрецов, которые были увлечены лишь служением, Азирис часто появлялся на улицах города и беседовал с египтянами. Говорили, что ему ведомы пути Ра. И именно его слова ждал теперь фараон. Приглашенный жрец явился несколько позже назначенного срока, и фараон уже начал нетерпеливо покусывать губу. Воплощение бога нельзя заставлять ждать! Но вот на пороге купальни показалась светлая фигура. Жрец был довольно высоким и полноватым, как многие из его касты. Белые льняные одежды укрывали его тело, сандалии поблескивали золотом, а львиная шкура, небрежно и с изяществом перекинутая через плечо, казалась отчего-то продолжением его тела. Жрец улыбнулся, низко кланяясь фараону. — Господин мой, ты хотел видеть твоего скромного служителя? — даже говорил он немного не так, как прочие — без напыщенности или раболепности. Фараон выбрался из купальни и принял из рук рабов полотенце. Он пристально осмотрел жреца — его открытое лицо, его нездешние золотые волосы, его удивительно голубые глаза. — Скажи мне, Азирис, жрец Ра, — потребовал он, — умеешь ли ты толковать сны? — Как любой жрец, — тонко улыбнулся Азирис, опуская ресницы, чтобы фараон не видел легкой насмешки в его взгляде. Тогда сиятельный правитель Египта рассказал ему о своих кошмарах, не утаив ничего. Жрец выслушал его, перебирая короткий мех львиной шкуры на плечах, и затем кивнул. — Твои сны посланы богами, чтобы испытать тебя, — устало промолвил он. — Никто в целом свете не станет противиться твоей воле, ты — единовластный правитель и солнце этого мира. Вели своим поварам следить за качеством твоей пищи, властелин, и больше отдыхай от забот государственных. Если пожелаешь, я приготовлю для тебя отвар из корней целебных трав, чтобы дурные сны отступили к наславшему их. Этого фараон и ждал. Он поблагодарил жреца и пообещал, что в ближайшее время последует его советам. К его удивлению, Азирис отказался от золотого браслета, который фараон хотел вручить ему, так сказать, в качестве подношения богам. — Сделай приношения к алтарю Ра, всемогущий, — только и сказал он — и удалился, прямой и спокойный, как нацеленная стрела. *** В Египте было кошмарно жарко, но Кроули все устраивало. После влажной Месопотамии тут было приятно поползать по песку и хорошенько прогреться на солнце. Он любил плавать в бурных водах Нила, и ни один крокодил или бегемот не осмеливался приближаться к громадной черной змее, которая смотрела странно разумными желтыми глазами. Их с Азирафелем дом находился неподалеку от дворца фараона, в самом лучшем квартале. Здесь, наверху, открывался чудный вид на бескрайнее синее небо и далекие пирамиды, чудо из чудес. Легкая занавеска слегка колыхалась на ветру. Жара еще только набирала обороты, и Кроули решил немного поваляться на мягком ложе, пока вернется Азирафель. Ангел, которому, очевидно, не хватало развлечений, с какой-то стати затесался в касту жрецов. Несколько лет назад Кроули немало повеселился по этому поводу, намекая, что Азирафель жаждет вернуться под ласковое крылышко хоть какого-то бога. Ангел вернулся ближе к полудню, когда жара стала и вовсе кошмарной. Кроули поднял голову, завидев на пороге комнаты знакомую фигуру. Самозваный жрец выглядел слегка раздраженным. — Разумеется, все еще не встал с постели, — укоризненно покачал он головой, глядя на Кроули. Змий широко осклабился, демонстрируя, как он умеет потягиваться и выгибаться всем телом. — В отличие от тебя, мой бедный труженик, я уже успел подтолкнуть к искушениям несколько десятков надсмотрщиков на строительстве, и теперь им какое-то время будет не до того, чтобы присматривать за рабами, — мурлыкнул он. Азирафель тихо рассмеялся, заметно расслабляясь. — По части пакостей у тебя настоящий талант, дорогой, — согласился он. — А меня вот пол-утра мариновал солнцеликий фараон, чтоб у него ничего не чесалось! Ему, видите ли, кошмары снятся. — Жрать надо меньше, — зевнул Змий, одним гибким движением покинув ложе и выглядывая в окно. — Хм, неплохой денек! Хочешь, прогуляемся немного? Я слышал, тут неподалеку есть чудесное заведение, где подают речные деликатесы и очень славных уток. — Опять искушаешь, — вздохнул Азирафель. Он с удовольствием снял чрезмерно жаркую шкуру с плеч и аккуратно оставил ее на постели. — Ну вот, надеюсь, теперь не изжарюсь. Все-таки надо было переехать туда, где не так жарко. — У нас тут дела, если ты не забыл, — напомнил Кроули, приобняв его за пояс. — Твои задумали проект с этим, как его там, пророком. Надо подождать, пока будет какое-то знамение — они ведь всегда бывают, не так ли? — О да, — согласился ангел, открывая дверь и мягко стряхивая руку демона, которая уже успела переползти чуть ниже пояса. — Она задумала что-то очень интересное, как говорит Гавриил. Думаю, если это поможет вызволить из рабства всех этих бедных людей, я в кои-то веки полностью поддержу собственное начальство. Кроули сморщил нос. Он был демоном, но даже ему неприятно было вспоминать о тех евреях, которые сейчас тяжко трудились на постройке пирамид и многочисленных памятников. Целыми днями под палящим солнцем, терпя удары кнутов и зуд насекомых, в грязи и вони… Мерзковатый проект, что и говорить. Впрочем, в ближайшее время все должно было измениться. Если Бог все-таки снизойдет к страданиям собственного народа и реализует намеченный план, то вскоре появится некий человек, который заберет рабов из Египта. Кроули уже было интересно взглянуть на этого избранного бедолагу. Он не понаслышке знал, как хреново бывает нести ответственность за важные проекты. *** Как и ожидалось, обед был великолепен. После памяти о долгих странствиях, после лишений, что выпали на их долю, приятно было насладиться заслуженным отдыхом. Азирафеля в городе знали и уважали. Просвещенный жрец не платил денег за обеды, поскольку его каста была лишь на ступень ниже самого фараона. Кому охота требовать что-либо у того, кто может призвать на твою голову гнев богов? Азирафель положил в рот кусочек рыбы и поверх тарелки внимательно взглянул на Кроули. — Дорогой, до моих ушей дошли некоторые слухи, — строго начал он. — Говорят, в храмах порой появляется гигантское воплощение бога Апопа, чудовищного змея. Не знаешь ли ты, что бы это могло означать? — Что жрецы пьют слишком много рисовой водки? — невинно улыбнулся демон. Ангел на миг прикрыл глаза. Ну разумеется. — Будь так добр, о великий и страшный подземный враг Солнца-Ра, — торжественно попросил он, — в другой раз не ешь все подношения и не гоняйся за жрецами. Это все-таки и мои люди тоже, и я не желаю выслушивать, как им грыз пятки огромный змей. — Стал бы я кусать их грязные ноги, как же, — брезгливо фыркнул Змий. Он прекрасно видел, что Азирафель не сердится на него, а такие вот проказы были неотъемлемой частью натуры Кроули. После этого он с чистой совестью строчил длинные пергаменты о том, как сподвиг жрецов на богохульства и страх перед таинственными подземными демонами. Начальство было довольно. Он сделал вид, что не заметил, как Азирафель украдкой сворачивает клок льна, чтобы упаковать туда немного еды. Наверняка сегодня ангел опять будет бродить по трущобам среди евреев-рабов и обязательно оставит еду именно там, где в ней больше всего нуждаются. Деньги оставлять было нельзя, иначе несчастные рабы были бы обречены. Бежать из Египта им, увы, было некуда — во всяком случае, пока. Но, по крайней мере, с тех пор, как сиятельный жрец Азирис и его таинственный друг поселились в Фивах, смертность от голода среди рабов пошла на убыль. — Хочу искупаться, — заявил Кроули, смахивая со лба пот. От него не укрылось, как внимательно ангел проследил за его длинными, смуглыми от загара пальцами, и демон довольно улыбнулся. Внутри нарастало предвкушение хорошего вечера. — Я выберу нам местечко, где не будет ни рыбацких ладей, ни диких зверей, — согласился Азирафель. Он величаво поднялся, продолжая играть роль жреца, и едва удостоил кланявшегося хозяина заведения кивком. — Свет Ра да благословит тебя, сын мой, — пробормотал он, беззастенчиво мешая местные традиции и ангельские речи. Мысли были уже далеко от забегаловки. Они спустились к воде, ступили в густые заросли тростника. Здесь было намного прохладнее, чем в городе, и Азирафель со стоном наслаждения устроился на земле, стащив с ног сандалии и окунув пылающие от жара ступни в прохладу Нила. — Наконец-то, — выдохнул он. — Скорее бы уже разделаться с этим проектом и отправиться куда-то еще! Здешнее солнце крайне вредно для моей кожи. — А мне нравитс-ся, — нежно прошипел Змий, растянувшись рядом с ним и обвив руками чужое колено. — Я вбираю этот жар и с-становлюс-сь час-стичкой мес-стного бога. — Ой, перестань, ты прекрасно знаешь, что здешний культ — просто выдумка жрецов, чтобы наскрести больше власти и пожертвований с египтян, — поморщился Азирафель. Порой он бывал удивительно занудным и не распознавал, когда у Кроули появлялось настроение поиграть. Так что демон взял все в свои руки и, медленно изогнувшись, забрался грудью к нему на колени, без смущения задирая ангельские одеяния. — О, вот ты о чем, — смущенно потер переносицу Азирафель. — Только аккуратнее, мой милый, умоляю тебя! В прошлый раз твои клыки… — Лгать, что тебе не нравится, большой грех, дорогой, — передразнил его Кроули, удобно улегшись на мягких ногах супруга и обнимая его бедра. — Так что слушай свою любимую реку, птичек и крокодильчиков — и получай удовольствие. Он, дразнясь, прихватил губами светлую кожу на бедре ангела, и тот тихо ойкнул, впрочем, тут же заулыбался, погладил растрепанные рыжие локоны любовника. — Ты такой красивый, — влюбленно выдохнул он, блестящими глазами наблюдая, как Кроули медленно движется поцелуями по его бедру, дразнит пальцами слегка напрягшийся половой орган. Демон в ответ приподнял голову, блеснул шальными желтыми глазищами. — Самый красивый, — поправил он. — Тебе досталось совершенство, знай это. Азирафель знал. Кроули был безупречен — не по части поведения, разумеется, но у него была масса других талантов. Например, он отлично готовил. И невероятно красиво танцевал. И еще… ох, да и не давал забыть об еще одном таланте, который Азирафель успел уже не раз познать на себе. Горячий рот прошелся по его члену вверх и вниз, Кроули совершенно непристойно причмокнул, будто чем-то угощался, и выпустил длинный язык, слегка раздваивающийся на конце. Язык обвил напряженный ствол, добрался до тонкой щели уретры и лизнул там, вырывая у ангела сорванный вдох. — Чудесно, — прошептал херувим, наклонился, чтобы поцеловать ритмично двигающуюся макушку. — Вот, милый, да, вот так… Ох! Кроули наклонился ниже, взял в рот полностью, пропуская до самого горла, и ангел задохнулся, прикусывая палец, чтобы не заорать в голос. Это было нечто невероятное — этот жар чужого рта, эти шелковые стенки горла, которые ритмично, по-змеиному, сокращались вокруг его члена. Кроули каждый раз как будто собирался его сожрать, но ощущения опасности не было. Только страсть, которая неведомым образом очищала их обоих и придавала сил. Он запрокинул голову, опираясь на руки, и смотрел на редкие клочки облаков, что плыли по небу. Рядом шумел Нил, вековечный и мощный. Слышались далекие крики гребцов и пение рыбаков. Но мир Азирафеля сосредоточился на Кроули, на его руках, что гладили бедра, на пальцах, которые спустя минуту начали настойчиво надавливать на теплое колечко мышц ануса, на губах, которые так идеально обхватывали возбужденное естество. Он попытался без слов передать Кроули, как ему все это нравится, коснуться душой, ласково шепча одними мыслями: «Любимый, неземной, жизнь моя». Демон довольно выдохнул, заглотил еще глубже, ткнувшись носом в светлый пух у основания ангельского члена. Азирафель вздрогнул от удовольствия и подался вверх, доверчиво насаживаясь на длинные пальцы. Слюна Кроули стекала по его бедрам, по мошонке и заду, увлажняя вход, поэтому было так легко пропустить в себя тонкие пальцы, довериться, отдаться. Демон выпустил его пенис, поднялся, глядя яркими глазами, зрачок которых теперь занимал почти всю радужку. — Уже готов? — хрипловато поинтересовался он. Ангел только кивнул, жаждая лишь одного — наконец-то слиться воедино. Он сам не ожидал, что ему так понравится телесное удовольствие, которое доставлял ему Кроули, но это воистину оказалось прекрасно. Кроули лег сверху, удобно расположился между полных бедер, наклонился, целуя и прикусывая основание шеи. Азирафель глубоко дышал, позволяя ему войти, наполнить себя, толкнуться в первый раз, очень бережно и не спеша. — Не больно, — заверил он, прислушавшись к ощущениям. — Продолжай. Они занимались этим уже не впервые, поэтому с каждым разом было все легче и приятнее. Кроули чуть отстранился, вышел почти полностью, затем снова качнулся вглубь, протискиваясь, заполняя почти до отказа. Это было чистое удовольствие, подкрепленное биением сердец и бесконечными поцелуями. Трава щекотала спину, где-то кричала заполошная птица. Азирафель смотрел снизу вверх и видел, как солнце, такое яркое светило в зените, освещает его демона. Кроули горел, светился золотым блеском, и его голова была будто окружена языками пламени. Ангелы должны быть преданы только Богу, не так ли? Тогда отчего же в голове Азирафеля при виде склоненного к нему демона осталась яркая мысль: «Он — мое божество. Божество солнца и тьмы, такой великий и прекрасный!» Он не боялся, что его могут наказать за богохульство. Даже если бы кара последовала немедленно, он умер бы совершенно счастливым, чувствуя объятия супруга и то, как тот движется над ним, в нем, вокруг него. — Ты сияешь, — простонал он, изо всех сил обняв демона — и больше уже не мог сказать ничего, только двигался вместе с ним, смешивая дыхание и крича от невыразимого наслаждения. Ангелы чувствуют любовь. Кроули любил его, и это было чувство настолько сильное, что Азирафель буквально купался в нем. *** После того, как все закончилось, они еще долго не размыкали объятий. Конечно, прогретую землю все равно нельзя было сравнить с удобным ложем, но лежать так, слушая мир, было так приятно! — Надо освежиться, — пробормотал Кроули, не открывая глаз. — Даже мне стало жарко. Проклятье, как не хочется двигаться… Азирафель возвел очи горе и встал, подхватив капризничавшего демона на руки. Кроули свесился с его рук, как самая усталая в мире змея, и тихонько шипел. За грех лени он поплатился нежным, но непреклонным скидыванием в прохладную воду Нила. — Ч-черт, холодно! — взвился Змий, мгновенно взбодрившись, и нырнул, справедливо рассудив, что так быстрее привыкнет. Длинные волосы намокли и тянулись за ним, как медные дорожки. Азирафель ступил в воду следом за ним, наслаждаясь тем, как зыбкие волны освежают утомленное жарой и любовью тело. И вдруг до их ушей сквозь шум реки и плеск волн под бортами гребных судов донесся какой-то новый звук. Где-то поблизости плакал маленький ребенок. — Боже правый! — ужаснулся Азирафель. Кроули, только что вынырнувший из-под прохладных волн, с удивлением наблюдал, как ангел, подобрав одной рукой длинные полы наспех натянутого одеяния, бежит на звук плача прямо по воде, презрев все физические законы мира. Демон, к сожалению, так не умел, но он сделал то, что получилось у него лучше: обернулся Змием и тонкой струной скользнул под водой к берегу, к зарослям камышей, где надрывался младенец. Они быстро нашли источник звука: плетеную корзинку, в которой плакал маленький темноволосый мальчик. — Такой кроха! — с жалостью сказал Азирафель, поднимая его на руки. Малыш успокоился, посмотрев на ангела темными глазами, попытался достать ручками до его лица. — Кто мог бросить этого малыша на съедение крокодилам и волю реки? — Думаю, его мать, — Кроули старался смотреть куда угодно, только не на Азирафеля. — Ну, после того, как фараон приказал убивать всех младенцев в семьях евреев, чтобы рабы не плодились так сильно, думаю, у нее был только один вариант спасти свое дитя… — И ты говоришь мне об этом только теперь? — глаза ангела полыхнули огнем. Кроули свернулся в кольцо и опустил плоскую змеиную голову. — Твои жрецы говорят тебе только о том, что касается высших сфер, — ядовито заметил он. — К нуждам рабов они не снисходят, это только ты такой особенный. Я не говорил, потому что это ничего не изменит. У тебя ведь нет санкции на собственноручное карание фараона и его солдат? Азирафель досадливо мотнул головой. — Я отнесу мальчика во дворец, — непререкаемым тоном сказал он. — Если фараон виновен в том, что этого малыша разлучили с матерью, пусть он сам его воспитает. Я прослежу, чтобы он рос достойным и добрым человеком. А ты, Кроули… — Он помолчал и вдруг улыбнулся: — Будь так добр, отнеси еду бедным рабам сегодня за меня и полечи тех, кто в очень плохом состоянии. Что-то подсказывает мне, что в ближайшие несколько лет нас с тобой ждет очень много дел.