Зеркаль

      Наутро моим единственным желанием было сбежать. Сбежать от всего, что случилось, куда подальше и там затеряться. Желательно навечно. Но таким трусливым мечтам не суждено было осуществиться.       Показательная выволочка, которую Хоумлендер устроил Стар Лайт, и известие о том, что он каким-то образом узнал о причастности Хью к убийству Невидимого, заставили не на шутку всполошиться. Нужно было немедленно найти и предупредить Бутчера, но в квартире его не оказалось, а где ещё сейчас искать этого невыносимого засранца, я не знала. Оставалось слоняться по башне, волей-неволей подслушивать и подсматривать и одновременно с этим пытаться понять то, как отношусь к поступку Мэйв.       Врать самой себе о том, что её действия были мне неприятны, было бы лукавством, но, тем не менее, повторения произошедшего прошлой ночью я определённо не хотела. Более того, на душе было садняще скверно и тяжело, ведь я отлично понимала, что стала лишь минутным развлечением для эгоистичной воительницы, да и меня саму по-прежнему привлекал только Бутч, и никто кроме него. Секс на одну ночь был вне моих приоритетов, мне хотелось большего, чем просто мимолётные ласки. Особенно в первый раз. Не доведи меня нападки Бутчера до истерики, я ночевала бы в его квартире. И, чёрт побери, знала бы, где он сейчас находится. Вот что за несносный суетливый тип?       Не дорожи я им так сильно, уже точно из вредности учудила бы какую-нибудь пакость или даже форменное хулиганство с элементами членовредительства. В конце-концов, это с его подачи Хью подорвал Невидимого, а убийство супера — это такое же убийство, как и убийство любого другого гражданина США. И оно карается законом. Так почему во мне нет раскаяния и сочувствия к собрату по суперспособностям? Даже Хоумлендер так испереживался, что целое расследование учинил, а я, будучи свидетелем убийства, и пальцем не пошевелила для того, чтобы восторжествовали закон и справедливость. Всё дело в том, что Патриот пёкся, в первую очередь, за свой имидж и за свои интересы в Воут, я же, ценя корпорацию как источник доходов, благодаря которому неплохо жила, всё же не была готова защищать её интересы и само существование. Более того, я была скорее на стороне Бутчера, чем Мэделин. Воут калечит тысячи человеческих судеб ради своего баснословного обогащения. Даже сами суперы никакие не избранные Богом. Напротив, мы безвозвратно покалечены наркотиком. Причём с самого рождения. И потому лишены нормальной человеческой жизни. На нас охотятся — одни, как Бутч, чтобы убить, другие, чтобы извлечь выгоду из наших способностей.       Уверена, моей семьи не стало, когда в Воут поняли, что по-другому им меня не заполучить. Разве этого мало? Бутч прав — корпорацию нужно положить на лопатки. Уничтожить. Только вот его личные мотивы и методы мне совершенно не нравятся. Ладно, методы это ещё полбеды, но мотивы… Господи, как мне хотелось, чтобы он хоть отчасти дорожил мною так же, как своей бесценной Ребеккой. Или хотя бы помалкивал о том, как ненавидит. Тогда бы не было прошлой безумной ночи и попыток найти в ласках Мэйв хоть немного человеческого тепла. Его там нет, теперь я это точно знаю, но как, чёрт подери, забыть?       Как оказалось, забыть обо всём очень просто. Конечно, только на время, но когда я узнала, что федералы всё же бессильны против Воут, и после их капитуляции Бутчеру с его напарниками светит не самая завидная судьба, пришлось действовать. Точнее, я знала, что Бутчера не остановить никакими силами и уговорами, но всё же решила попытать удачу. У меня был лишь один шанс, и он выстрелил — Хоумлендер сказал Поезду Эй о том, что Месмер — трусливый слизняк, который, заложив Бутчера и не получил желанного вознаграждения, теперь пытается скрыться из страны. Убраться быстро можно только на самолёте, ведь Бутч наверняка попытается отомстить немедленно — за ним никогда не ржавеет.       Затея искать иголку в стоге сена Нью-Йоркских аэропортов безусловно была безумным и отчаянным шагом, однако мне повезло. Я смогла это сделать. И опять не остановила убийство. Только столбом замерла, слушая, как легко считывавший людей Месмер поведал Бутчу об измене жены, и о том, что она жива. Я бы на такое не решилась. Он бы меня и зеркалящую голыми руками поймал. И убил.       Глядя, как по замызганной нечистотами раковине общественного сортира растекается кровь Месмера, как его безвольное грузное тело вздрагивает в последних конвульсиях, я вжалась в угол, хватая воздух пересохшими губами и с отчаянием понимая, что это было неизбежно. Игра ещё не окончена.  — Прекрати зеркалить! — нависавший надо мной Бутчер был настолько разъярён, что выполнить его просьбу казалось реально страшным делом. — Ты сопишь, как хренов паровоз, думаешь, я глухой?  — Хуже, — шмыгнув носом, я неохотно подчинилась. — Доволен?  — Вот же заноза в заднице, — фактически выплюнул он, сжав окровавленными пальцами моё плечо. — Куда ты пропала вчера вечером?  — А тебе не всё равно?  — Выходит, что нет, — ответом на мой упрёк послужили сурово сведённые брови. — Ты всё знала?  — Убьёшь и меня?  — Нет. Наверное. Нет, — смачно выругавшись, Бутч неожиданно крутанулся к выходу, потянув меня за собой. — Пошли, у нас мало времени.  — Ты и сам всё знал, верно? — едва поспевая за его широкими шагами, я только и делала, что старалась не споткнуться. — Бутч!  — Да пойми же ты, я совершенно без понятия, что с тобой делать, — игнорируя мой вопрос, обходя посты охраны, он быстро направлялся к выходу из терминала аэропорта. — Думаешь, я не знаю, чего ты от меня добиваешься? К чёрту… рядом с тобой я чувствую себя совершенно древним стариком!  — Даже динозавров видел?  — Хуже, я лично жал им лапы!       Нервно хихикнув, я тут же насторожилась, когда он притормозил у торговца с мороженным.  — Только посмей меня так унизить!  — Тогда может сахарную вату? — злорадно ухмыльнувшись на моё раздражение, Бутч всё же двинулся дальше. — Или леденец на палочке?  — Иди в задницу!  — Вот вместе туда и сходим, — усадив меня в машину, он тут же завёл двигатель и газанул. — Что там у вас творится?  — То, чего ты и добивался, — вцепившись в сидение, я зажмурилась, чтобы не видеть, на какой безумной скорости мы движемся в час пик по автостраде. — Хоумлендер хочет пощупать тебя за яйца.  — Я сделаю это первым.  — Пощупаешь себя? — взглянув на него, я столкнулась с полными решимости глазами. — Прямо сейчас?  — Его, но ты права, прямо сейчас. Хочешь посмотреть на пикантное зрелище?  — А у меня есть выбор?  — Разумеется, нет. И не появится впредь.       Хренов садист, он отлично понимает, что я к нему испытываю, и намеренно изводит, перескакивая с темы на тему. Это отвратительно. И гадко. Весь сегодняшний день, как и вчерашний, ужасен. Кривясь от нахлынувшей боли, я из последних сил сдерживала слёзы и всё же, не выдержав, отвернулась к окну. Бутч не должен видеть меня такой слабой.