Зеркаль

      Таблетки похуина.       Ох, как они были мне нужны.       Чертовски нужны.       Но в аптеках их не продают. На АлиЭкспресс тоже.       Годами в башне Воут царили покой и предсказуемость: раскрутка суперов, съемки рекламы, ток-шоу и блокбастеров. Обычный бизнес обычных героев, которые под шумные овации и фальшивые слёзы сменяли друг друга, если в том возникала необходимость. Конечно, не обходилось без тайн, интриг, расследований и даже повседневного дела — убийств. Случайных и не очень. Опять же — предсказуемых при Мэделин и безграничных, как объятия Эзекелия.       Вот чёрт, мне даже на одну из его сумасшедших проповедей захотелось попасть, только бы удрать из того бедлама, который начал твориться в башне со сменой руководства. От Грозы болела голова у Хоумлендера — ну и пусть болит, ему не вредно и бонусом не скучно, у меня же от всего остального. Слишком много фотосессий. Слишком много интервью, концертов и прочей трагикомической показухи. Может, я просто привыкла быть номером два? Привыкла быть на отзеркаленной стороне жизни? Но мне безумно не нравилось находиться у всех на виду. Не нравилось обсуждать с ассистентами растущие рейтинги миленькой сиротки, заменившей Невидимого и так пафосно обещавшей с экранов продолжить борьбу своего героически погибшего предшественника с атакующими США преступностью и терроризмом.       Я врала.       Просто нагло врала.       В отличие от Энни, которая наивно верила в то, что, придя в Семёрку, действительно сможет спасать людей и участвовать во всяких героических операциях, у меня и в мыслях подобного не было. Я собиралась тихо-мирно жить по прописанному сценарию и не отсвечивать. То есть где-то в глубине души мне, как и Бутчеру, хотелось разрушить Воут до основания, чтобы отомстить за свою семью, однако доставало мозгов, чтобы понимать — это попросту невозможно. Пазлы заменяемы. Суперы заменяемы. Хрен его дери — даже Мэделин, и та оказалась заменяема. Даже для Хоумлендера — нянчится теперь со своим сынком и наверняка даже думать о ней забыл. Потому что всё решают деньги. Большие деньги. Человеческий фактор тут вообще ни о чём. Ему не разрушить такого, десятилетиями создававшегося коммерческого монстра, как Воут. Тогда какой смысл напрягаться и кому-то что-то доказывать, рискуя при этом жизнью, если можно просто жить, работать и мечтать о том, как скопишь денег на домик на тех же Багамах и безбедное существование там же? Кстати, таким образом и жизней больше спасёшь, чем о том мечтается Звёздочке — просто не будешь никого подвергать смертельному риску.       Это же так просто.       И всё же не слишком просто.       Во всём виноват Бутчер.       Потому что именно он и не даст мне поступать так, как я считаю нужным.       Вот просто пятой точкой чувствую, что не даст.       Именно поэтому и затащил в берлогу своих дружков. Даже почти официально представил им.       Его девушка.       Ага, конечно.       И даже хуй стоит.       Восемь лет даже не чесался, а теперь — вуаля, сюрприз — Билли Бутчер меня хочет.       Аж не может.       И твердит об этом всем и каждому.       Да я скорее поверю, что он до сих пор дрочит на свою непогрешимую Ребекку.       И кончает всякий раз, как представляет её трахающейся с Патриотом.       Нашёл дурочку.       Я, может, и маленькая и влюблена в него давно и по уши, но мозги от этого не потеряла и прекрасно понимаю, что просто нужна для новых попыток расшатать систему Воут. Ну или добыть нужную информацию.       Вот так всё просто.       И нечего мне морочить голову внезапно вспыхнувшими чувствами.       Я бы и рада поверить. Мне, может, даже очень хочется. Но мозги мешают. И Бутчер прекрасно должен это понимать, не первый день меня знает. Так зачем пиздеть?       Вот от этого всего голова и болела так, что хотелось биться ею о Стену Плача с особым усердием. Только кто же даст портить имущество Воут? А моя смазливая невинная физиономия и есть имущество корпорации — нехилый такой дорогостоящий актив. Даже забавно, ведь Французик прав — в семёрке теперь две куклы Барби, созданный ангельский образ которых эксплуатируется по полной — американцы ведь любят голубоглазых карамельных пай-девочек и верят в то, что мы всех спасём. Хоумлендер почти ревнует, благо понимает, что его яйца стоят дороже нас обеих, а то покусал бы за розовые щёчки и выдергал кудряшки. Нуар и Мэйв прикалываются как могут, Гроза стебётся по полной и постоянно выставляет в своих твиттах полными идиотками, а статистике и рейтингу всё нипочём — мы на вершине. Говорю же — в Америке любят ангелоподобных девочек.       Проблема в том, что у каждой из нас есть тот, из-за кого мы можем слететь с вершины на самое дно. Не факт, что живыми. У Энни это Хьюи, у меня — Билли. И мать его, Бутчера за ногу, я не хочу падать.       Разве что в его объятия.       Но только, если бы лжец не лгал.       И я ему верила.       Всё очень сложно.       Где же раздобыть таблеток похуина? — Да? — звонок с незнакомого номера не удивил — наверняка, Бутчер с одноразового и чего-то хочет. Больше мне и звонить некому с таких номеров. Другое дело, что в двенадцать ночи, когда я пытаюсь уснуть в своей слишком мягкой постели — это форменное издевательство. — Тайные фантазии на связи.  — Не могу без тебя уснуть.  — Язык от вранья не отсохнет?  — Ёб твою мать, Динь, я действительно привык засыпать под твоё сопение, — хмыкнув, Бутч прохрипел ещё что-то невнятное, и от этого, несмотря даже на разделявшее нас расстояние, по коже побежали колкие мурашки. — Вот что мне теперь делать?  — Попроси Хьюи, может, он посопит тебе на ушко.  — У него на меня не стоит.  — Надеюсь, у тебя на него тоже?  — Блять, прекращай дерзить, — вот теперь он уже почти не шутил. И не заигрывал. — Нам нужно поговорить.  — Сейчас не могу, давай утром? — не усну теперь уж точно, но и никуда не пойду — перебьётся. — И купи мне таблетки похуина.  — Это тебе к Французу.  — Ну вот и спизди у него.