***
Северус недоуменно смотрел на Гарри, который изо всех сил, пища и крича, пытался вывернуться из его хватки. Тот даже пустил в дело зубы, но на этот раз Северус был начеку. Что-то с пушистиком было не так, и он не отпустит его, прежде чем не узнает, в чем дело. Умоляющий писк стал громче, настойчивее, отчаяннее, но Северус не мог позволить наверняка раненой летучей мыши улететь. — Нет, ты останешься здесь, — пробормотал он. А в классе все, перестав писать, широко раскрытыми глазами смотрели на разворачивающийся перед ними спектакль. Северус изо всех сил пытался удержать панически рвущуюся из его рук летучую мышь; а еще у него, кажется, начались галлюцинации, потому что ему стало казаться, что зверек увеличивается в размерах. «Нет, этого не может быть, я же накладывал заклятие Обратной трансформации, мой пушистик не может оказаться Поттером!» Но это была именно что трансформация. Северус положил летучую мышь на стол и, застыв, как камень, отстраненно наблюдал, как зверек, понимая, наверное, что ничего уже не поделать, перестал дергаться и трансформировался все быстрее и быстрее. Шокированный Северус наблюдал, как «его» Гарри превращался в человека: шерсть втягивалась в кожу, летательные перепонки исчезали, конечности удлинялись. Темная кожа становилась светлее, более похожей на человечью, точно так же, как и весь облик существа, который однозначно превращался в знаменитого гриффиндорца. У Северуса чуть сердце не разорвалось: его маленькая горячо любимая летучая мышка действительно оказалась Поттером! И спустя несколько мгновений тот оказался — абсолютно голым — на его письменном столе. Взмахом волшебной палочки Северус призвал рабочую мантию, накинул ее на мальчика, а потом поднялся со стула. Внутренне он просто умирал от горя и отчаяния, внешне же выглядел, как всегда, бесстрастно и холодно: его обычная маска бессердечного ублюдка сидела великолепно. — Поттер! — выплюнул он с ненавистью. Да, вот теперь Северус ненавидел мальчишку. Он был так счастлив со своим питомцем! Все, чего он хотел — немного тепла и живое существо рядом, зверек, которому он был нужен — неужели он желал слишком многого?! — Профессор, — пробормотал Поттер в ответ. — Прочь с моего стола! Вы тотчас же отправитесь в кабинет директора! — прорычал Северус. — Пожалуйста, дайте все объяснить! — умоляюще посмотрел на него Поттер. — Объясняйтесь с профессором Дамблдором, меня ваши россказни не интересуют! Северус наблюдал, как мальчишка, словно побитая собака, еле-еле тащится к выходу из класса. Паршивец его больше не интересовал, ему нужно взять себя в руки и попытаться существовать дальше. — Гарри! — Уизли, сесть сейчас же! — рявкнул Северус. Уизли замер от испуга. — Сесть. Вам всем задано писать конспект параграфов! Немедленно! — его голос громыхал в помещении так, что все съежились от страха. Именно в эту минуту Гарри Поттер выскользнул из класса. — Если я увижу, что хоть один из вас сдвинулся с места хоть на миллиметр, обещаю: вы пожалеете, что приехали в Хогвартс! Вы будете писать эти чертовы конспекты, пока не закончите, даже если вам придется остаться в этих стенах до утра! — голос Северуса дрожал от ярости, и ни один из студентов не посмел даже пикнуть. Спустя секунду в кабинете не раздавалось больше ни звука, кроме тихого скрипа перьев по пергаменту.* * *
В кабинете директора скорчился в кресле глубоко несчастный Гарри Поттер. Плечи его поникли, пальцы судорожно сжимали чашку с чаем. Напротив него сидел Альбус Дамблдор, первоначальная радость которого при виде живого Гарри быстро сменилась беспокойством. Директор задумчиво смотрел на ученика. Он знал о сложном характере своего бывшего преподавателя зелий не понаслышке, знал, каким злопамятным тот может быть, и помнил, как сильно тот привязался к своему маленькому питомцу, поэтому, выслушав рассказ Гарри, сразу же понял, что Северус был далеко не в восторге от всей этой истории. — Гарри, ты еще помнишь, какие ингредиенты использовал для зелья? — ласково спросил Альбус. — Да, и как варил тоже. Но, наверное, я что-то сделал неправильно, потому что не смог превратиться обратно, — пробормотал Гарри. — Да, ты уже упоминал об этом. Можешь все записать? — Да, конечно. Альбус дал мальчику кусок пергамента и перо, и тот начал писать. Через несколько минут Гарри протянул директору готовые записи. — Хочешь поговорить? — Не о чем тут говорить. Я сварил запрещенное зелье, окончательно настроил профессора Снейпа против себя, потому что слышал то, что не предназначалось для моих ушей. Так что мы можем или обо всем забыть, и я буду посещать уроки и когда-нибудь сдохну в битве с Волдемортом, или вы вышвырнете меня из школы и запрете куда-нибудь, чтобы в нужный момент послать на борьбу с ним, где я, в конце концов, все равно сдохну, — горько сказал Гарри. — Но Гарри, ты все не так понял. Ты победишь; ты сильнее, чем Том, ты не умрешь! — быстро произнес Альбус. Но Гарри покачал головой: — Я же слышал, что вы сказали тогда профессору Снейпу, я тоже был там. И знаете, он прав: мы вели себя в Министерстве, как дети, а бороться с Волдемортом в одиночку — безумие. Господи, да в Ордене любой лучше, чем я, намного лучше. Как же я могу победить его?! — Ты обладаешь защитой матери, ты храбрый мальчик, ты намного сильнее, чем думаешь. То, что сказал Северус, не соответствует истине. Ты же знаешь, как он относится к гриффиндорцам. Профессор Снейп никогда не признается, что вы можете совершить что-то стоящее. Вы очень храбро сражались, вам просто не хватает опыта, а уж он-то — дело наживное. Северус — великолепный учитель, я тоже дам тебе несколько уроков. Ты справишься, — настойчиво произнес Альбус. — А у меня есть выбор? Все же ждут этого от меня, да? Что со мной станет, если я скажу, что не хочу сражаться с Волдемортом? — горько спросил Гарри. У него в последние недели было немало времени, чтобы подумать о будущем, и он пришел к выводу, что магическое сообщество не переживет, если он откажется выполнять свой «долг». — Но, мальчик мой, о чем ты говоришь? Ты немного не в себе, это нормально в такой ситуации. Тебе необходим отдых, и жизнь сразу заиграет другими красками. Сходи-ка к мадам Помфри, чтобы она осмотрела тебя, и, Гарри, может, ей удастся что-нибудь сделать с твоим ушами? — А что с моими ушами? — Так ты еще не заметил? — осторожно поинтересовался Альбус. — Чего?! Альбус тихо вздохнул и протянул Гарри зеркало, которое он трансфигурировал из чайной чашки. Дрожащими пальцами Гарри взял зеркало. Ему и в голову не приходило, что его несчастный случай с зельем может иметь какие-то последствия после обратного превращения в человека. Гарри глубоко вздохнул и взглянул на свое отражение. Те же зеленые глаза, что и до трансформации, те же растрепанные волосы и тот же чертов шрам на лбу, в общем-то, все, как обычно, если бы не странные уши, выглядывающие из волос. Они были не острыми и не круглыми, не человечьими и не звериными, они просто выглядели наполовину как у человека, наполовину как у летучей мыши. Какой ужас! — Они станут снова нормальными? — запинаясь, спросил Гарри. — Я не знаю. Северусу нужно будет сварить зелье и исследовать его. Затем нужно будет выяснить, что конкретно натворило неправильно произнесенное заклятие мистера Лонгботтома, и только потом мы увидим, что можно сделать. Мадам Помфри возьмет у тебя кровь на анализ и наложит несколько диагностических чар — тогда мы лучше узнаем, что с тобой, — объяснил Дамблдор, но Гарри, будто не слыша, лишь кивнул и поднялся со стула. — Пожалуйста, отправляйся в Больничное крыло. — Хорошо. — Гарри, не думай о том, что сказал Северус, он необъективен и всегда критикует тебя и твои поступки, просто забудь о его словах. — Хорошо. Гарри кивнул директору и вышел из кабинета, полностью игнорируя обеспокоенные взгляды Дамблдора.* * *
— Северус, пожалуйста, открой! Дверь в покои Северуса Снейпа была заперта магией, ни один звук не проникал из-за нее. После последнего урока Северус заперся в своих покоях, и с тех пор никто его не видел. Альбус хотел уже вскрыть дверь заклинанием, но не стал, уважая желание коллеги уединиться. — Северус, я положу перед дверью пергамент, где мистер Поттер описал, как он готовил зелье. Пожалуйста, возьми его, прежде чем рецепт найдет какой-нибудь ученик, мы не можем позволить себе еще одного подобного происшествия! С этими словами он положил записи Гарри на пол перед дверью в покои Снейпа и ушел.* * *
Северус все-таки забрал пергамент, но отложил его в сторону. Он был в слишком растрепанных чувствах, чтобы варить зелье и даже чтобы просто просмотреть рецепт. Он все еще не мог поверить, что его маленькое чудовище оказалось Поттером. Тот все это время провел с ним; даже когда появилась возможность улететь, летучая мышь осталась. Почему? Для чего? Паршивец же ненавидел его. Зачем Поттер остался? Почему не улетел сразу же, как смог летать? Может, Поттер надеялся получить помощь? Но как? Северус же сразу наложил на него заклятие обратной трансформации. Голова трещала, мысли в который раз вращались по кругу, одни и те же, одни и те же. И никаких ответов. Его взгляд упал на пергамент. С тяжелым вздохом он взял его и начал читать: — 2 унции мандрагоры — в сушеном виде, растолченной в порошок; — 0,5 унций рога единорога — растолченного в порошок; — 14 златоглазок; — 1 лунный камень — размер невозможно было разобрать, я взял средний; — сок 2 дремоносных бобов; — 3 унции скорлупы драконьих яиц — измельченных, пол… — было неразборчиво, я взял Венгерского Шипохвоста; Процесс варки: — Котел, серебро, размер 2, наполнить водой, повесить над огнем; — добавить златоглазок, мешать… по часовой стрелке — не смог разобрать сколько раз, помешал 6 раз, 4 раза против часовой стрелки; — варить 1… минут — можно было разобрать только цифру «1», т.е. число могло быть любое, от 10 до 19, я варил 14 минут, цвет должен стать темно-зеленым — стал, почти; — добавить мандрагоры и рог единорога; — помешать 4 раза по часовой стрелке, варить 1 час на медленном огне; — добавить сок дремоносных бобов, мешать … по часовой стрелке — не смог разобрать, мешал 5 раз; — варить 3 часа на медленном огне, цвет должен поменяться на светло-голубой — он и поменялся, хотя светло-голубой — понятие растяжимое; — добавить лунный камень, мешать 5 раз против часовой стрелки; — довести до кипения на сильном огне, цвет должен смениться на темно-синий; — добавить скорлупу драконьих яиц, мешать 4 раза по часовой стрелке, 3 раза против часовой стрелки; — варить 1 час на медленном огне, цвет должен поменяться сперва на фиолетовый, затем на красный цвет — есть много оттенков красного, мое зелье стало темно-красным; — снять с огня, дать настояться 30 минут, после чего зелье готово к применению Там еще было какое-то предупреждение, но его совсем невозможно было разобрать; те слова, которые я смог расшифровать, не имели никакого смысла. Северус сидел, уставившись на пергамент, и не мог поверить своим глазам. Он еще несколько раз прочитал рецепт, особенно заметки Поттера к нему, и единственное, что он мог — ошеломленно качать головой. В ошеломлении он был сразу по нескольким причинам: самой безобидной из них было то, что зелье было ему совершенно незнакомо; гораздо более важной причиной являлось то, что мальчишка действительно сварил зелье, и что еще хуже — выпил его. У Северуса в голове не умещалось: как можно пить зелье, рецепт которого сам же наполовину выдумал? Да Поттеру нужно благодарить Мерлина, Салазара и еще черт знает кого, что котел с зельем не взорвался у него под носом! Сколько раз он объяснял студентам, что зелье можно варить, лишь зная его полную рецептуру и процесс варки? Да миллион раз, или два, а, может, и больше, но Золотой мальчик, конечно же, все прохлопал ушами. Да и зачем ему слушать учителя? Мальчик-который-выжил по определению не может сделать ничего неправильного, он же Золотой ребенок пророчества, он, разумеется, может сварить любое зелье и без рецепта! Северус все еще недоверчиво качал головой. Насколько же самоуверен этот паршивец! Он отложил пергамент в сторону и задумался. Где же ему поискать полный рецепт? Книги в хогвартской библиотеке были ему хорошо известны, там такого зелья точно не было. Свое собственное собрание книг он, разумеется, знал наизусть. Хм. С Люциусом он не разговаривает, хотя можно попросить Драко, тот сам напишет отцу. Где еще? Минуточку, Блэки, ну, конечно же! Но для этого нужно навестить дом на площади Гриммо, библиотека там немаленькая, много времени займет, чтобы просмотреть все фолианты. Взгляд Северуса упал на подушку, все еще лежащую на столе. Снова стало больно. Последние недели он всегда возвращался с уроков сюда, в свои покои, а летучая мышь уже ждала его. Это было такое теплое чувство: приходить домой, где тебя кто-то ждет. А что теперь? Этот маленький засранец все испортил. Наверняка смеялся над ним до упаду, да и сейчас, поди, сидит с дружками, рассказывает о своем дураке-учителе, и они ржут, ведь это так смешно. Каким же он был глупцом, как отчаянно искал дружбы. Да он просто идиот! Северус фыркнул: да, он просто сентиментальный дурак. Его взгляд снова упал на пергамент. Зелье подождет. На выходных он отправится в дом Блэков, просмотрит там книги, какие успеет, а на сегодня хватит. И так день был просто адским. Идти спать было еще рано, но он так вымотался, что решил пойти в постель. Но только он поднялся с кресла, как в дверь постучали. Северус с шумом выдохнул и буркнул: — Входите! Это был Альбус. Его лицо выражало озабоченность, он явно нервничал. — Чего тебе надо? — невежливо буркнул Северус. — Нам нужна твоя помощь в Больничном крыле. — Какая помощь? — Мистеру Поттеру… — Нет, Альбус. Мне наплевать, что с мальчишкой, чем он болен, болен ли и так далее. Я уже сказал: меня он больше не интересует. Если он заболел, там есть Поппи, а у нее — те же самые зелья, что и у меня, так что я там лишний. Правда, я проходил курсы целительства, но Поппи сама колдомедик, так что с этой стороны во мне опять-таки нет нужды. Как сам видишь — вы справитесь и без меня, — произнес Северус, скрестив руки на груди, таким безапелляционным тоном, какого Альбус уже давно от него не слышал. — Но Северус, позволь мальчику объя… — Нет! Я ничего не хочу от него слышать. Альбус, хватит. Ты сам всегда говорил, что он достаточно взрослый, чтобы сражаться с НИМ и погибнуть, — пожалуйста, никто вам не мешает. Но не рассчитывай на мою помощь. Я отказываюсь присматривать за паршивцем, пусть он хоть убьется. Если ему есть что сказать — пусть отвечает на уроке, на большее может не рассчитывать. Если он здоров, жду его в четверг на своем уроке. Если болен — пусть несет справку. Еще чего-нибудь? — холодно поинтересовался Северус.* * *
На этот раз Дамблдор сдался, редко он видел Северуса таким несговорчивым и полностью разочарованным в жизни. Дамблдор понял, что пока ничего сделать нельзя. Надо подождать. — Нет, Северус, у меня все. Увидимся за завтраком? — Конечно. — Тогда спокойной ночи. — Спокойной ночи, Альбус. Дамблдор кивнул напоследок и вышел из комнаты. Закрыв за собой дверь, он услышал, как сзади, в комнате, что-то с громким звоном разбилось, но не обернулся. Немного погодя директор открыл дверь в Больничное крыло и подошел к кровати, на которой сидел Гарри Поттер и с надеждой смотрел на него. Но заметив, что Дамблдор один, помрачнел и опустил плечи. — А где Северус? — спросила только что вышедшая из своей комнаты Поппи, в руках которой были несколько фиалов с зельями и пергаментный свиток. — Он не придет. — То есть как это «не придет»? Альбус, мне нужна помощь второго целителя, кого-то, кто разбирается в зельях. На Горация рассчитывать нельзя. Так почему Северус не придет? — возмущенно воскликнула Поппи. — Придется обойтись без него. Гарри, мой мальчик, как ты себя чувствуешь? — У меня уши, как у летучей мыши, странные зубы, которым я постоянно прикусываю язык, я хочу есть и пить, но мне ничего не дают, потому что неизвестно, как еда и питье сочетаются с зельем, а еще я совершил самую большую ошибку в своей жизни — в остальном же у меня все просто замечательно! — Я не это имел в виду, и ты это знаешь. Как ты себя чувствуешь? — настойчиво повторил Альбус. — Если учитывать обстоятельства, то нормально. Но я голоден и почти умираю от жажды. Можно мне чего-нибудь попить и поесть? — Поппи? — Вот результаты последнего обследования. Насколько я могу судить, мальчик абсолютно здоров. Внешние чувства работают как полагается, правда, он слышит теперь немного иначе и ему следует придерживаться диеты: внутренние органы странно изменены, однако работают безукоризненно. Я подержу его у себя еще ночью и утром; если все будет в порядке, завтра вечером он сможет покинуть Больничное крыло. Альбус, мне незнакомо это зелье, и я не знаю, какое влияние оказало неправильно произнесенное мистером Лонгботтомом заклинание, поэтому не могу исправить нарушения в организме, для этого мне не хватает информации, — вздохнула Поппи, — но мальчик здоров. — Тогда можно что-нибудь поесть? — спросил Гарри. Альбус вопросительно посмотрел на колдомедика. Та кивнула и позвала эльфа. Немного погодя перед Гарри стоял чайник с чаем и тарелка, полная сэндвичей, на которые он сразу же с жадностью набросился. Альбус подтолкнул Поппи в направлении её кабинета и закрыл за собой дверь. — А теперь еще раз, поподробнее, — потребовал он. — Альбус, я не лгу своим пациентам, с мальчиком все так, как я уже сказала. Он здоров, его органы и чувства в порядке, тест на магию не показал никаких отклонений. Гарри — абсолютно здоровый мальчик, — пожала плечами Поппи, — а теперь объясни, почему Северус не соизволил прийти. Альбус тяжело вздохнул. — А ты не понимаешь? Северус очень привязался к Гарри в облике летучей мыши, я редко видел его таким счастливым, а теперь это… Он ужасно разочарован и вбил себе в голову, что Гарри все это затеял, чтобы посмеяться над ним. А ты знаешь, какой он злопамятный. — О да, знаю. Но веселым мальчик нисколько не выглядит, скорее, наоборот. Альбус, я думаю, Гарри хотел бы объясниться с Северусом. — Что он хочет ему сказать? — Я не знаю, об этом тебе нужно спросить самого Гарри. Но не сегодня, дай ему время прийти в себя, день был слишком насыщенным. Завтра вечером он сможет вернуться к друзьям. — Хорошо. Составь, пожалуйста, для Гарри план диеты и перешли его на кухню; домовики должны отныне сервировать ему только то, что он переносит. Ты сможешь избавить мальчика от остаточных явлений трансформации? — Нет. Без зелья не получится. Без того, который сварил Гарри. — Ты имеешь в виду неправильного? — Да. Нам нужны оба зелья: оригинал и то, что сварил Гарри. Только сравнив их, можно выяснить, что пошло не так. Пока я не могу сказать, какие ингредиенты ответственны за невозможность обратной трансформации и иммунитет к магии, а также что послужило толчком к превращению в человека, — пожала плечами колдомедик. — Как объяснить ситуацию остальным студентам? — Хм, тебе не придется многое объяснять, Альбус. — Почему? — Потому что при инциденте присутствовал весь шестой курс Гриффиндора, и я уверена, что не все удержат рот на замке. Самое позднее, к завтраку о происшествии будет сплетничать вся школа. Тебе нужно поторопиться с объяснениями, Альбус. Альбус задумчиво сказал: — Позаботься, пожалуйста, о Гарри, я что-нибудь придумаю. Поппи кивнула и, выйдя из бюро вследа за директором, прикрыла дверь. Ободряюще улыбнувшись Гарри, Альбус вышел из Больничного крыла, не заметив, как тот опустил голову.* * *
Несколько часов спустя Гарри все еще не спал. Он лежал, уставившись в потолок; мысли кружились, как на быстрой карусели, не давая покоя, но самое главное: у него ужасно разболелся живот. Когда боли стали невыносимыми, он с трудом поднялся и побрел к бюро мадам Помфри. На стук сначала никто не отозвался, но потом колдоведьма, отчаянно зевая при свете Люмоса, наконец открыла дверь. — Мистер Поттер, все в порядке? — У меня болит живот. — Вы съели что-то тайком? — Нет, только два сэндвича, которые вы мне дали, и ромашковый чай. — Отправляйтесь в постель, я принесу зелье. Вы помните, что это были за сэндвичи? — спросила мадам Помфри, ненадолго скрывшись в бюро и выйдя с фиалом в руке. Проглотив зелье, Гарри ответил: — Это были сэндвичи с индейкой, салатом, помидорами и соусом. — Хм, кажется, что-то из этого вы не переносите. — А что? — Этого, мистер Поттер, я не могу вам сказать. Чем вы питались прошлые недели? — Насекомыми. Я же был летучей мышью. — Тогда, боюсь, придется вернуться к насекомым. Гарри помрачнел: есть жуков или мух не хотелось абсолютно. Да еще и боль усилилась, он не сумел сдержать стона. — Вам хуже? — озабоченно спросила мадам Помфри. — Да. — Странно, зелье уже должно было подействовать. — Но оно не действует, — тяжело дыша, выдавил Гарри. Не говоря ни слова, мадам Помфри вышла из комнаты, быстро вернувшись с очередными фиалами. Но было уже поздно. К болям присоединилась сильная тошнота. Гарри вскочил с постели и, прижимая ладони ко рту, ринулся в ванную комнату. Однако он не сумел сделать и двух шагов, как его вырвало. Немного погодя Гарри, ослабевший, с ужасным привкусом во рту, вновь сидел на кровати. Мадам Помфри тихо поглаживала его по спине, чтобы он успокоился. — Можно попить? — слабо произнес Гарри. — Конечно. Мадам Помфри встала и принесла ему стакан с водой. — Вот, только пей маленькими глотками. Гарри был рад наконец-то прополоскать рот от ужасного вкуса и смочить горящее горло. — Чем же мне теперь питаться? — Пожалуй, кроме насекомых, мне не приходит в голову другая идея. А тебе? — Тоже нет, — вздохнул Гарри. — Тогда получишь парочку на завтрак, а до тех пор твоему желудку нужно успокоиться, Гарри. Попробуй опять заснуть. — Если бы «опять», — пробормотал Гарри, но так тихо, что колдоведьма его не расслышала. — Может, принести зелье Сна-без-сновидений? — Нет, спасибо. Все в порядке. — Уверен? — Да. Все равно нет смысла думать о том, что произошло. — Северус, — произнесла мадам Помфри таким понимающим тоном, что Гарри невольно вздрогнул и съежился в постели. Колдомедик вздохнула, обошла вокруг кровати и села рядом с Гарри на краешек матраса. Тот лишь грустно посмотрел на нее. — Гарри, что тебя беспокоит? — Он меня ненавидит. — Почему ты так думаешь? Конечно, у Северуса непростой характер, но он не плохой человек, — сказала Поппи. Но Гарри покачал головой: — Он ненавидит меня, теперь уже по-настоящему. Видели бы вы его взгляд, когда я трансформировался, — полный ненависти и презрения. Но я же не специально попал к нему, он сам нашел меня чисто случайно! — А почему ты остался у него? Я знаю, Альбус заходил к вам, он рассказывал мне о новом домашнем питомце Северуса. Почему ты не обратил на себя внимание директора? Ты наверняка мог бы подать какой-нибудь знак, но ты молчал, ты тайком остался у учителя, у своего самого нелюбимого учителя, позволь заметить. Даже когда ты снова научился летать, ты не улетел, — мягко сказала мадам Помфри. Гарри неуверенно пожал плечами. Он и сам не знал ответа на все эти вопросы, для него самого было большой загадкой, почему он поступил так, а не иначе. Мадам Помфри продолжила: — Тебе не кажется, что у Северуса есть причины сердиться? В его глазах ты, наверное, устроил всё это, чтобы поиздеваться над ним. — Но я и не собирался, я бы никогда так не поступил! — возмутился Гарри. — Северус знает об этом? — Откуда? У меня и раньше не было возможности поговорить с ним начистоту, а теперь уж тем более. Мадам Помфри очень хорошо могла представить себе реакцию Северуса, и все же, ободряюще улыбнувшись Гарри, она заметила: — Северус тот еще ворчун, но ума ему не занимать. — Что вы хотите этим сказать? — Дай ему время остыть. Он очень разочарован, ведь его любимая летучая мышь оказалась Гарри Поттером, но мне кажется, он справится с этим чувством. Дай ему время. — Для чего? Он же ненавидит меня! — Нет, не думаю. Знаешь, что он сделал самым первым, когда очнулся здесь после недавнего происшествия? — Нет. Что? — Перво-наперво он поинтересовался, где его летучая мышь. Едва придя в себя, Северус сразу же вскочил, чтобы отправиться на твои поиски. Он очень привязался к тебя в облике летучей мыши и не сможет навсегда забыть этот факт, — объяснила мадам Помфри. А Гарри сидел с низко опущенной головой. В слова колдомедика верилось с трудом. — Вот увидишь, что я права. Дай ему время. А теперь ложись спать, попробуй, по крайней мере. Спокойной ночи, Гарри. — Спокойной ночи, мадам Помфри, — тихо пробормотал Гарри. После того, как колдомедик ушла, он еще долго лежал без сна и размышлял о том, что Снейп вряд ли простит его когда-нибудь. Так, с тяжелыми мыслями в голове, он промучился почти всю ночь и уснул лишь к рассвету.* * *
Альбус со своего места наблюдал за сидящим рядом с Минервой Северусом — с его обычной утренней чашкой кофе в руках. На лице Северуса красовалась обычная маска равнодушия и холодности; ничто не показывало, что вчерашний инцидент как-то повлиял на его душевное равновесие и беспокоит. Но Альбус достаточно хорошо знал своего коллегу, чтобы не обманываться: губы того были сжаты слишком крепко, глаза смотрели холоднее обычного, да и выглядел он чересчур напряженным. — Северус? — Нет, Альбус, я не хочу об этом говорить. Ни сейчас, ни позже, — произнес тот, не поворачивая головы. — Уверен? — тихо поинтересовался Альбус. — Да. — Что с мальчиком? Я еще не видела его сегодня, — вмешалась в разговор Минерва. — Гарри пока останется в Больничном крыле, Поппи хочет еще немного понаблюдать за ним. После ужина Гарри вернется в Башню, а завтра сможет, как обычно, посещать уроки, — объяснил Альбус, стараясь говорить тихо, чтобы их не услышали чужие уши. — Что ты скажешь студентам? — Правду. — И какую же? — поднял бровь Северус. — Что твой Золотой мальчик был так заносчив и самонадеян, что сварил и выпил зелье, не зная его точной рецептуры? Что был настолько глуп, что даже не смог превратиться обратно в человека? Да, это, конечно, выставит твоего любимца в хорошем свете… — Северус. — Что, Минерва? Это же правда. Ни один волшебник в здравом уме, не являясь мастером зельеварения, не будет пить зелье, рецепт которого он сам и выдумал. Но нет, знаменитый Гарри Поттер, конечно же, слишком велик, чтобы придерживаться правил, он же Мальчик-который-выжил, — издевательски протянул Северус. — Не говори так! — воскликнула Минерва. — А как же иначе? Его кто-нибудь заставлял пить зелье? Нет, он просто хотел всем утереть нос, доказав, что никто ему не указ. Он просто заносчивый мальчишка, который наслаждается вседозволенностью, потому что некто, не будем говорить, кто именно, потакает паршивцу во всем, вот тот и вообразил себя пупом Земли. Было бы лучше, если бы он никогда не превращался обратно! — прошипел Северус так громко, что несколько учеников заинтересованно посмотрели в его сторону. Минерва рассерженно фыркнула, а Альбус тихо спросил: — Для кого лучше, для нас или для тебя? С лица Северуса исчезла вся краска, выражение на секунду стало на секунду очень уязвимым, но он быстро взял себя в руки и вновь нацепил привычную маску: — Так было бы лучше для всех. Мне самому это уже не важно. Альбус, извини, мне еще нужно вести уроки, поэтому прекращаю бессмысленную дискуссию. Пожалуйста, никогда более не упоминай при мне его имени, если только речь не идет о его отметках или поведении на уроках. С этими словам он встал и вылетел из зала. — Альбус? — тихо спросила Минерва. — Ученики. Директор еще какое-то время смотрел вслед Снейпу, а потом повернулся к ней и кивнул. Альбус поднялся, в Зале сразу же стало тихо. — Мои дорогие друзья, до вас всех дошли слухи о Гарри Поттере и… Да, они в какой-то степени правдивы. Гарри Поттер был летучей мышью и находился под присмотром профессора Снейпа. В летучую мышь мистер Поттер превратился на летних каникулах в результате досадного недоразумения. Поскольку в несчастном случае главную роль сыграло зелье, мистер Поттер был передан профессору Снейпу, который, разумеется, сразу же принялся за поиски антидота, которые, к сожалению, до вчерашнего дня оставались безрезультатными. И лишь случайно выпущенное на уроке защиты от Темных искусств заклятие, попав в мистера Поттера, запустило обратную трансформацию. В данный момент мистер Поттер находится в Больничном крыле, с ним все в порядке, кроме некоторых остаточных явлений, которые, однако, не столь страшны. Сегодня после ужина мистер Поттер вернется в гриффиндорскую башню, а завтра отправится на уроки. А теперь, мои дорогие, желаю всем приятного аппетита. На несколько секунд воцарилась тишина, а потом все студенты разом начали перешептываться, переглядываться, сплетничать и обсуждать слова директора; громче всех было, конечно же, за гриффиндорским столом. Хотя среди реплик гриффиндорцев прежде всего проскальзывала забота о своем товарище. У рейвенкловцев и хаффлпаффцев чувства колебались между неверием, беспокойством и даже насмешкой. Только слизеринцы вели себя невозмутимо, лишь пара студентов обменялись репликами по поводу происшедшего, среди них несколько человек, собравшихся вокруг некоронованного слизеринского принца, который, забыв о еде, задумчиво смотрел на гриффиндорский стол.* * *
— Драко? — тихо спросил Блейз. — Что-то здесь не так, — медленно проговорил Драко. — Почему ты так думаешь? — Из-за реакции Снейпа. И из-за того, что рассказал нам дружок Тео час назад. Сидящий напротив Драко слизеринец, услышав свое имя, вопросительно посмотрел на него. — Или тебе он рассказал что-то другое? — прищурил глаза Драко. — Нет, то же, что и всем нам вчера вечером. Зачем ему что-то скрывать? — спросил Тео. — Он всегда был откровенен с нами. Сидящий рядом Блейз кивнул, а Драко продолжил: — Тогда Дамблдор врет. Снейп ни за что на свете не взял бы к себе Поттера. И что еще интересно: какое зелье варил Поттер, из-за которого он превратился в летучую мышь? — Зелья, превращающего в зверей, не существует, — заметил Блейз. — Правильно. По крайней мере, нам они не известны. Но это не значит, что их нет. Блейз, Тео, вы же хотите на выходных съездить домой? Мальчики недоуменно посмотрели друг на друга, но через минуту поняли, что имел в виду Драко, и кивнули. Они знали, что им предстоит делать дома на выходных. — А теперь пойдемте на уроки, будьте внимательны, может, что-то заметите, — произнес Драко, поднимаясь со скамьи. Вслед за ним встали и его друзья. Выходя из Большого зала, Драко размышлял над странной реакцией своего крестного при трансформации Поттера. Что-то в этой истории, рассказанной Дамблдором, не сходилось. Но что?* * *
Слухи о том, что с деканом Слизерина что-то не так, в течение дня подтвердились, потому что жалобы на его поведение посыпались как из дырявого мешка. Старосты Гриффиндора и Рейвенкло даже пришли жаловаться директору на ужасающие и абсолютно несправедливые отработки и тонны домашних эссе, которые декан Слизерина раздавал на уроках направо и налево. Альбус спокойно выслушал старост и пообещал разобраться, но и за обедом с Северусом не удалось поговорить: он по-прежнему был сильно не в духе, и ничто не указывало на быструю перемену его настроения в лучшую сторону. Двери в Большой зал с шумом распахнулись и с оглушающим грохотом ударились о стены; подобно Темному ангелу, в зал влетел Снейп. Проносясь между столами, он пронзал взглядом каждого, кто посмел пошевелиться или посмотреть на него; его глаза обещали скорую расправу с каждым, кто встанет у него на пути, студенты старались лишний раз не дышать. Даже некоторые учителя вздрогнули, а Минерва посмотрела на него очень странно, но промолчала. — Северус? — осторожно спросил Альбус. — Я не хочу говорить. Причины отработок и потери баллов я уже предоставил в письменном виде, вопрос о количестве домашних заданий решает соответствующий учитель, которым являюсь я. Если дети должны участвовать в твоей чертовой войне, то им нужно учиться, каким именно образом. Ни один Пожиратель не пощадит их только потому, что кто-то крикнул «ой-ой-ой». Это — не развлечение, а реальная жизнь, пусть привыкают, — зло прошипел Северус. — Но это не причина, чтобы так обращаться со студентами! — воскликнула Минерва. — Как я провожу свои уроки — моё дело. — Минерва права, будь с детьми немного снисходительнее, особенно с младшими курсами, — пожурил его Альбус. Северус лишь фыркнул. Минерва растерянно посмотрела на директора, но тот лишь покачал головой. Боль от потери питомца была слишком свежа, Северус еще не был готов дать мальчику шанс объясниться. Им нужно набраться терпения; когда все разрешится, характер Снейпа улучшится.* * *
Вечером гриффиндорцы с нетерпением ждали Гарри; всякий раз, когда открывался портретный проем, смолкали разговоры и замирали движения, все с надеждой смотрели на вошедших. Но Гарри, к всеобщему разочарованию, все не было. Наконец, портрет Полной дамы в очередной раз отъехал в сторону и вошел тот, кого все так ждали, немного смущенный, с неуверенной улыбкой на губах. Его друзья мигом вскочили, шум и гам усилился, все старались подобраться поближе и заговорить с ним. — Эй, Гарри, старик, как ты выглядишь?! — невольно вырвалось у Рона, когда он подошел вплотную к Гарри. Тот опустил плечи и повесил голову. — Замечательно, Рональд, ты, как всегда, сама тактичность! — воскликнула Гермиона, давая ему довольно увесистый подзатыльник. Обернувшись к Гарри, она улыбнулась: — Мы рады тебя видеть, Гарри, присаживайся. Как у тебя дела? — Хорошо. — Врун, — буркнул Рон. — На этот раз он прав. Почему ты говоришь неправду? Ты выглядишь не очень… — произнесла Гермиона. Они уселись возле камина, в непосредственной близости от Гарри устроились лишь шестикурсники и Джинни, остальные примостились немного поодаль. Все умирали от любопытства. — Гарри, что случилось? — спросил Невилл. Гарри пожал плечами: — Профессор Дамблдор же все объяснил. Я ошибся при варке зелье и превратился в летучую мышь. Каникулы провел в милом обществе Снейпа, а неправильное заклинание Невилла превратило меня обратно. Спасибо, кстати. — Не за что, — произнес Невилл, а Рон и Гермиона переглянулись. Они заметили, какую душевную боль пережили не только Гарри, но и Снейп во время превращения летучей мыши в человека. Если бы все было так, как рассказывал директор, то и Гарри, и Снейп радовались бы обратной трансформации. А они испытывали все, что угодно, только не радость. — А уши? — спросил Симус с лукавой улыбкой. Гарри схватился за правое ухо и пробормотал: — Придется ходить с ними, пока мадам Помфри не найдет антидот. — А еще что-то от летучей мыши осталось? — поинтересовался Дин. — Да, к сожалению. — Что? — спросила Гермиона. Гарри неловко поерзал в кресле: — Ну, уши, зубы, некоторые внутренние органы, чувства. — Немало. — Да, к сожалению. — А трансформировать их обратно?.. — Пока не получается. — Звучит не очень-то хорошо. А что с твоей магией? Тебе можно ходить на уроки? — спросил Невилл. Гарри пожал плечами: — Мадам Помфри говорит, что я абсолютно здоров, и моя магия в полном порядке. Мне нужно придерживаться строгой диеты, а так я с завтрашнего дня — обычный студент. Правда, каждый вечер я должен показываться мадам Помфри… Или всякий раз, когда почувствую себя странно. Его друзья посмотрели на него с сочувствием. Джинни нахмурила брови: — А что за диета? Он думала, что спрашивает что-то безобидное. Однако Гарри помрачнел: — Мне можно только насекомых и воду. — Насекомых? — Да, я ведь был насекомоядной летучей мышью. Кажется, мои внутренние органы не заметили, что я превратился в человека. От другой еды мне становится плохо. — Бе-е-е. — Ага. — Фу, гадость. Гарри слегка ухмыльнулся, заметив, как Джинни передернуло от отвращения, да и остальные поежились, и все смотрели на него с сочувствием. Потихоньку разговор свернул на другие, более безобидные темы. Было уже поздно, когда Гарри отправился в спальню; он так устал и хотел спать, но в спальню мальчиков, кроме ее обитателей, просочились и Гермиона с Джинни. — Э-э-э, а вы что здесь делаете? — удивился он. — Хотим услышать правду, — ответила Джинни. — Ты можешь рассказывать сказки другим, но не нам. Здесь собрались твои самые близкие друзья, мы знаем друг друга пять лет, нам ты можешь рассказать все, — сказала Гермиона, а Рон добавил: — Мы же видели, как ты превратился. Снейп был белый от шока, и я уверен, что не от неправильно наложенного заклинания Невилла. Он не знал, что летучая мышь — это ты. Гарри с открытым ртом смотрел то на одного, то на другого. Все расселись по кроватям и выжидательно смотрели на него. — Вы все так думаете? Друзья, как один, кивнули. Гермиона добавила: — Расскажешь? Гарри уселся на кровати рядом с Гермионой и начал рассказ. Два часа спустя все по-прежнему сидели в спальне для мальчиков, размышляя, каждый по-своему, над приключениями Гарри. Тот подробно рассказал обо всем, умолчав лишь о миссис Малфой и ее просьбе. Для всех стали шоком слова Дамблдора, что он, если понадобится, пожертвует Гарри во имя всеобщего блага. Друзья понимали, как важно уничтожить Волдеморта, но не за счет же одного из них. Шоком стал и рассказ об их профессоре Снейпе; никто не думал, что тот может быть таким человечным. Но под конец всех их мучил один и тот же вопрос, который, в результате, и задал Невилл: — Гарри, извини, что спрашиваю, но почему ты не открылся Дамблдору, кто ты? Он наверняка узнал бы тебя. Почему ты остался со Снейпом? Широкая ухмылка Гарри всех немного озадачила. — Все в порядке? — осторожно поинтересовалась Гермиона. — Да, я просто думал, что этот вопрос задашь ты, или Рон, а не Невилл. Хотите честно? Я не знаю. На каникулах он был совсем другим человеком, не таким, как в школе, и это меня… Ну, восхитило, что ли? — тихо признался Гарри. Он не заметил понимающих и веселых взглядов друзей, потому что сидел, уставившись в пол. — Что-то еще? — спросил Симус. — Э-э-э, нет. — Ага. То есть он тебя просто восхитил, — ухмыльнулся Дин так, что Гарри покраснел, отчего друзья расхохотались. Гарри удивленно посмотрел на них. Гермиона сочувственно положила руку ему не плечо и сказала: — Ничего страшного, мы же твои друзья, нам не важно, кем ты заинтересовался. — Я не заинтересовался Снейпом! — в ужасе воскликнул Гарри. — А звучало именно так. — Я не имел в виду ничего такого, я не интересуюсь Снейпом, мне не нравятся парни! — Ты что-то имеешь против геев? — спросил Симус. Удивленный вопросом, Гарри уставился на него. Покачал головой: — Нет, ничего, но я сам не гей. Конец дискуссии. — Звучит не очень, — произнес Дин. Симус кивнул. И только тогда Гарри обратил внимание, что оба сидят на одной постели, довольно близко друг к другу. Мальчики заметили его взгляд, потому что Симус спросил: — Что? — Кажется, за последние два месяца я кое-что пропустил, — произнес Гарри. — Простите, но вы вместе? — Да. Это проблема? — Нет, я рад за вас. Что я еще пропустил? Его взгляд упал на Невилла, но тот отвел глаза. — Невилл? — Я тоже кое с кем сошелся. — С кем? — Ты действительно хочешь знать? — неуверенно произнес Невилл. — А другие знают? — спросил Гарри. Когда все кивнули, он сказал: — Да, мне хотелось бы знать. Невилл что-то пробормотал. — Что? — Теодор Нотт, — чуть громче ответил Невилл. — Он слизеринец, или я ошибаюсь? — Нет, ты прав, он из Слизерина. Кроме здесь присутствующих, никто больше об этом не знает, кроме, разумеется, друзей Тео. Мы не хотим кричать о наших отношениях по всем углам, — признался Невилл чуть увереннее. — А кто у нас друзья Тео? — Ну, кто… Блейз, Панси, Трейси, Грег, Винс и… Драко. — Малфой? Ты дружишь с Малфоем? — вырвалось у Гарри. — Я сказал ему то же самое, — проворчал Рон, но его голос звучал не сердито. — Я с ним не дружу, я узнал-то его по-настоящему всего лишь месяц назад. — Но это же было на каникулах. Как?.. — С Тео я познакомился еще в прошлом году, летом мы переписывались и однажды он пригласил меня к себе. Остальное можешь сам додумать. — А как другие узнали об этом? — спросил Гарри, потому что не мог себе представить, что Невилл просто так вот рассказывает друзьям о своей личной жизни. — Боюсь, это я виновата, — усмехнулась Джинни. — Я пригласила Невилла провести последнюю неделю каникул в Норе, а он спросил, не может ли приехать с другом. Так мы познакомились с Тео. Выражение лица нашей мамы было просто потрясающим: слизеринец в доме истинных гриффиндорцев! — А мы, с согласия Невилла, разумеется, узнали обо всем от Рона и Гермионы, — заметил Симус, а Дин добавил: — Видишь, мы ничего не имеем против слизеринцев, так что, если ты все-таки поймешь, что запал на Снейпа… — Дин! — возмущенно воскликнул Гарри, но тут же рассмеялся. Остальные тоже захохотали, а Дин, поднимая руки в воздух, произнес, ухмыляясь: — Ну, это я так сказал, на всякий случай!