* * *
— Мам, отец, что вы здесь делаете? — спросил Драко, когда за ним закрылась дверь и он увидел в гостиной своего декана родителей. Северус лично сходил за ним в слизеринскую гостиную и привел к себе, хотя время отбоя уже давно наступило. — Устраиваем твоему отцу головомойку, — ответила Нарцисса. Упомянутый отец сидел, глубоко задумавшись, в кресле, и невидяще смотрел в бокал с виски. — Отец? — Оставь его, ему о многом надо подумать. У него скоро встреча с Альбусом, — проворчал Северус, его голос звучал немного злорадно. — То есть вы останетесь здесь? — спросил Драко. Нарцисса посмотрела на мужа и Северуса, который заметил: — Вы с матерью в любом случае останетесь здесь, что касается твоего отца — то это его дело. — Люциус не выживет, если ОН узнает, что мы попросту исчезли! — воскликнула Нарцисса. — Если он хотя бы немного любит вас, то отбросит прочь ненужную гордость и тоже останется в замке. Это не трусость — скрываться от страдающего манией величия психопата, — пожал плечами Северус. Люциус наконец-то очнулся от своих тяжелых мыслей: — Он найдет нас, — тихо произнес он, — ОН будет знать, где мы прячемся. — Ну и что? ОН знает, где скрывается Северус; сколько раз ОН возмущался, что не может до него добраться? Хогвартс окружен настолько мощными защитными чарами, сравнимыми с министерскими, что здесь мы будем в полной безопасности. — Мы окажемся в ловушке, — возразил Люциус. — А то, что мы имеем сейчас, лучше? Ты должен отчитываться о каждом своем шаге, за мельчайшую ошибку тебя наказывают, твоя семья в опасности. Неужели тебе это так важно? Мерлин, Люциус, я люблю тебя, но не стану больше подставлять нашего сына. Если ты хочешь вернуться к НЕМУ, давай, а мы с Драко останемся тут, — прошипела Нарцисса. Она вскочила со своего места и возмущенно уставилась на мужа. Когда тот ничего не ответил, она всплеснула руками и воскликнула: — Северус, этот человек просто невозможен. Сделай же что-нибудь! С этими словами она развернулась и выбежала из комнаты, громко хлопнув за собой дверью. Северус, тяжело вздохнув, опустился на диван, попросив жестом Драко тоже присесть. Затем, подозвав магией бутылку виски и два бокала, наполнил их и протянул один Драко. — Он несовершеннолетний, — тихо заметил Люциус, но его никто не слушал. Драко и Северус отсалютовали друг другу бокалами и пригубили их. — Он несовершеннолетний. — А ты трус. Ему шестнадцать, немного огневиски ему не повредит, — фыркнул Северус. — Я не трус. — Ах нет? — Хотеть выжить — это не трусость. — Тут ты прав. Но нежелание идти правильным путем, пусть и с некоторым опозданием, — это трусость. Люциус, возьми ноги в руки и отправляйся к Альбусу, — прорычал Северус. Его бывший лучший друг беспомощно оглянулся, а затем посмотрел на Северуса: — Пойдешь со мной? Драко в изумлении уставился на отца, а Северус покачал головой: — Нет, этот путь ты должен проделать сам. У меня он уже позади. — Что ты тогда предложил ему? — спросил Драко, Люциус по-прежнему рассматривал напиток в бокале. — Извини, Драко, но это останется между мной и Альбусом. Ну так что, Люциус? Тот поколебался пару секунд, а затем поставил почти полный бокал на столик и поднялся: — Мы здесь действительно в безопасности? — спросил он, не на кого не глядя. — Да. Здесь безопаснее, чем где бы то ни было. А если Хогвартс падет, так тогда всем будет все равно. Иди. Я не буду ложиться, если ты захочешь поговорить, — произнес Северус. Люциус посмотрел на него. Впервые за день перед ним стоял не циничный, озлобленный зельевар, а некогда лучший друг, которого он с такой легкостью предал. Северус склонил голову набок, на его лице появилась слабая улыбка: — Иди. Я подожду. — Спасибо, — пробормотал Люциус. Проходя мимо сына, он похлопал того по плечу, а затем вышел. — Он справится? — спросил Драко, когда они остались одни. — Да. Твой отец не совсем идиот, даже если иногда ведет себя соответствующим образом. Он просто боится. — Мы все боимся. Ты разве нет? — И я тоже, просто я давно научился не давать страху властвовать надо мной, — горько заметил Северус. — То есть мне нельзя бояться? — Нет, тебе можно и нужно бояться, Драко. Страх — это нечто важное. Но тебе нужно смотреть страху в глаза, учиться справляться с ним, не давать себя парализовать; страх не должен отвлекать тебя от важных вещей. Страх — это древний инстинкт человека. Если кто-то утверждает, что ничего не боится, не верь ему, он лжет, — объяснил Северус. — ОН утверждает, что не боится никого и ничего. — Я уже сказал, ОН лжет. ОН боится смерти больше всего на свете. Больше, чем Альбуса, больше, чем Поттера. Смерть — его самый худший кошмар. — Откуда ты знаешь? — Я довольно долго служил ЕМУ и всегда держал глаза и уши открытыми. Любое ЕГО действие, любая акция, все, чего бы ОН ни делал, служат лишь одному: победить собственную смерть, — сказал Северус. — И ЕМУ это удалось? — Трудно сказать. Никто не знает, что в действительности произошло в ту хэллоуинскую ночь. Попало ли смертельное заклятие тогда в НЕГО или лишь задело. Послал ли ОН вообще в Поттера Аваду? Этого не знает никто. — А ты в этом сомневаешься? Почему? Всем же известно, что произошло. Шрам у Поттера не заметить невозможно, — нахмурился Драко. — О, Драко, прошу тебя! Ты что, действительно веришь во всю эту чушь? Любящая мать, жертвующая жизнью ради ребенка? И имеющая столько мощи, чтобы отвести от сына одно из самых могущественных темных проклятий? Неужели ты действительно думаешь, что Лили Поттер была первой матерью на свете, которая противостояла ЕМУ? Что такого особенного она сделала? Она была магглорожденной, не слабее, но и не сильнее остальных ведьм, которые тоже хотели защитить своих детей, — прорычал Северус, — нет, я твердо убежден, что ОН тогда не насылал на ребенка Аваду. Его крестник уставился на него, открыв рот, но постепенно на его лице появилось задумчивое выражение; Северус буквально видел, как в голове Драко вертятся шестеренки. Тот наверняка не рассматривал ситуацию под таким углом, этого вообще почти никто не делал. Все без исключения верили в это дурацкое Пророчество и жертву Лили, никто не использовал мозги, чтобы подумать, что же могло случиться в действительности. — В таком ключе я это еще не рассматривал. — Знаю. — А что ты думаешь о Пророчестве? О том, что лишь Поттер способен ЕГО победить? — Я вообще невысокого мнения о пророчествах. Я считаю, что каждый сам определяет свою судьбу. Может, в Пророчестве что-то есть, а, может, и нет. Но во всяком случае, в нем не говорится, что Поттер должен один сражаться с НИМ, это было бы настоящим самоубийством, — фыркнул Северус. — Но… Ладно, теперь я точно ничего не понимаю. Поттер должен сражаться, но не один? Или что? — Да, примерно так. Должна быть какая-то другая возможность. — А почему тебя это вообще интересует? Ты же ненавидишь Поттера, а теперь так еще больше, чем прежде? — недоуменно протянул Драко. Северус вздохнул, сделал глоток виски и пробормотал: — Я не ненавижу его, да и никогда не ненавидел. — Но твое поведение наводит на совсем другие мысли. — Драко, уже поздно. Может, пойдешь спать? — Эм… нет. Я хочу наконец узнать правду. Ты говоришь, что не ненавидишь Поттера, но ведешь себя так, будто ненавидишь. Ты не веришь в Пророчество, но говоришь, что Поттер должен сражаться с НИМ. Как все это понимать? — воскликнул Драко. Но Северус даже ухом не повел: — Это долгая история, а сейчас у меня нет ни желания, ни времени рассказывать ее. Я все тебе когда-нибудь объясню, но не сейчас. — Обещаешь? — Да. Хочешь подождать отца? — Нет, думаю, не стоит действовать ему на нервы, ему и тебя хватит. Что завтра с уроками? — Они пройдут, как обычно. — А мои родители? — Переночуют в гостевой комнате. Они расскажут тебе обо всем завтра. Драко кивнул, допил свой бокал и поднялся с кресла: — Позже я зайду к матери пожелать спокойной ночи. — Хорошо.* * *
Следующие два дня превратились для Северуса в сущий ад. Его настроение колебалось между отчаянием, бешенством и презрением, поэтому он был просто вне себя от радости, когда, наконец-то, наступила суббота и ему хотя бы не нужно было вести занятия у безмозглых студентов. Правда, оставалась еще семья Малфоев… Альбус, недолго думая, разместил их в покоях Северуса. Правда, увеличив количество комнат, но все равно Снейп не привык сосуществовать с таким количеством людей в одной квартире. Однако сегодня, кажется, ситуация могла улучшиться, а именно прямо после завтрака, за которым они все собрались прямо тут же, в гостиной Северуса.* * *
— Неужели это необходимо? — спросил Люциус между делом. — Да. Вы не можете оставаться в Хогвартсе надолго, это вызовет слишком много вопросов, ты же знаешь, — проворчал Северус. — И кроме того, я хочу, наконец, вернуть свои одиночество и покой. Люциус фыркнул, Нарцисса рассмеялась и покачала головой. Сегодня они с Люциусом переберутся в дом на площади Гриммо, а Драко останется в Хогвартсе. О доме Блэков никому не известно, ни Лорду, ни Пожирателям, только Северусу, а он был связан Обетом молчания. Лишь теперь, когда Альбус посвятил их в свой план, Северус мог заговорить с ними об этом. — Никаких дискуссий, вы выселяетесь. Я наконец-то хочу получить свои покои в единоличное пользование, а на площади Гриммо вы будете в такой же безопасности, как и в Хогвартсе, или даже в большей, потому что о доме Блэков ОН ничего не знает, — сказал Северус. — Я не понимаю, — встрял Драко. — Ну, это же дом Блэков, а мы все знаем, что Беллатрикс — одна из ЕГО самых ярых сторонниц. Как такое может быть, что ОН ничего не знает о доме? — Все дело в древних традициях чистокровных, которые в данном случае нам на руку. — Э? Северус усмехнулся и подозвал пергамент и перо. — Все просто. У Поллукса и Ирмы Блэк было двое детей: старшая дочь Вальбурга и младший сын Сигнус. Вальбурга — мать Регулуса и Сириуса Блэков, последний — крестный Поттера, помнишь? — Драко кивнул, Северус продолжил: — У Сигнуса было три дочери: Беллатрикс, Андромеда и Нарцисса. Но поскольку сам он является вторым по старшинству, его ветвь считается второстепенной. Все состояние, среди него и дом на площади Гриммо, перешло наследникам Вальбурги, то есть Сириусу и Регулусу Блэкам. — Но они же умерли. Почему тогда наследство не перешло Беллатрикс или маме? — Все очень просто: Беллатрикс сидит в Азкабане, поэтому недостойна наследовать. Таким образом, наследство должно было бы перейти к Андромеде Тонкс, урожденной Блэк, но тут в дело вмешался Сириус со своим завещанием, согласно которому все наследует его крестник. — Постой. Ты хочешь сказать, что дом на Гриммо и вообще все состояние Блэков принадлежит теперь Поттеру? — изумился Люциус. На лице Северуса расцвела злорадная ухмылка: — Да, именно это я и хочу сказать. Радуйся, Люциус, именно Поттер даст тебе кров и крышу над головой. В ответ на это раздалось "Мерлин превеликий", и Люциус, уставившись в одну точку, погрузился в тяжелые думы. — А что со мной? Моя мать же урожденная Блэк! — протянул Драко. — Но из второстепенной ветви. Если Поттер умрет, не успев оставить наследника, тогда право наследования перейдет на второстепенную линию, но и тогда перед Нарциссой все еще будут стоять Андромеда и ее семья. Если Беллатрикс и дальше останется недостойной наследования, то мы можем порассуждать и дальше. Если Андромеда умрет, тогда наследницей состояния станет все равно не Нарцисса, а дочь Андромеды, Нимфадора Тонкс. И лишь если и та умрет, право наследования перейдет к твоей матери, а вместе с тем и к тебе, — объяснил Северус. Все свои рассуждения он отмечал на пергаменте. — Но это не объясняет, почему Беллатрикс не может прийти на площадь Гриммо, она же была там не раз. — Заклятие Фиделиус. Сириус наложил его, когда его мать умерла в восемьдесят пятом году. — Но он же тогда сидел в Азкабане? — Это не важно, к тому времени он уже считался наследником дома. И в него можно войти лишь по его прямому распоряжению, для всех остальных дом останется невидимым. — То есть дом пустовал с восемьдесят пятого года? — Правильно. До тех пор, пока Сириус не сбежал из Азкабана. После этого он дал допуск Альбусу и членам Ордена Феникса, а после его смерти это же повторил Поттер, — сказал Северус. — То есть о доме могут разговаривать все, кто посвящен в тайну? — поинтересовался Драко. — Ну, на "любимчиков" еще был наложен Обет молчания. — На кого? — На меня. И, разумеется, на твоих родителей. — А почему на меня нет? И почему на тебя? Ухмылка Северуса стала циничнее: — Потому что тебе теперь не выйти из Хогвартса, а я не произвожу впечатления человека, вызывающего доверие. По крайней мере, если верить Муди и Поттеру. — Мне… что?! — Вы ему еще не сказали? — Северус посмотрел на старших Малфоев. Люциус все это время прислушивался к разговору, а теперь снова отвернулся в сторону. Нарцисса пожала плечами: — Мы хотели… Драко посмотрел на нее: — Что? Нарцисса вздохнула: — Альбус предложил нам две возможности. Или ты отправляешься с нами на площадь Гриммо, или остаешься в Хогвартсе. В последнем случае никакого Хогсмида, никаких вылазок неважно куда. Тебе нельзя покидать замок. Мы решили в пользу Хогвартса, здесь у тебя по крайней мере есть друзья. И Северус. — Мне нельзя покидать замок? А квиддич? — Исключено, из замка ни ногой. Драко недоверчиво смотрел то на одного взрослого, то на другого. Наконец, повесив голову, пробормотал: — Это несправедливо. — А жизнь вообще несправедлива. Привыкай, — донеслось от Северуса. — Эй, ты мой крестный, ты должен быть на моей стороне. — Хочешь отправиться с родителями? Им нельзя будет покидать дом на Гриммо, никогда и никуда. Драко взвесил обе возможности: — Нет уж, я лучше останусь здесь. Тут я по крайней мере не умру со скуки. — Спасибо, что напомнил мне об этом, сын, — проворчал Люциус. Все знали, что решение Альбуса не вызывало энтузиазма у Люциуса, но он подчинился, потому что жизнь семьи ценил все же больше, чем гордость. — А теперь хватит разговоров. Отправляйтесь. — Ты не с нами? — удивленно спросила Нарцисса. — Не испытываю ни малейшего желания оказаться в доме Блэков. Надеюсь, что обрету на выходных покой, это касается и тебя, крестник, — произнес Северус. — Тогда не будем больше мешать. Пойдем, Люциус, эльфы уже перенесли наши вещи. Северус проводил Малфоев до порога: — Если случится что-то действительно серьезное, можете на меня рассчитывать, — сказал он на прощание. После этого Драко отправился к себе в слизеринскую гостиную, а старшие Малфои — к Альбусу Дамблдору, который должен был лично сопроводить их до дома на площади Гриммо.* * *
Наконец-то. Северус, облегченно вздохнув, откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза. В руке он держал бокал с темно-красным содержимым. Все-таки нет ничего лучше красного вина вечером, а к нему — интересной книги и ТИШИНЫ. Абсолютный покой, когда слышен лишь треск огня в камине. Только теперь Северус мог расслабиться. Малфои отбыли вчера утром, и все выходные он приводил свои покои в прежний вид. К этому кошмару прибавились еще эссе учеников, половина из которых не заслуживала даже "Отвратительно". Северуса передернуло при мысли об учениках и эссе, он постарался прогнать их из головы, а затем снова склонился над книгой с произведениями староанглийской литературы. Он же хотел насладиться воскресным вечером в компании вина и книги, и не позволит этим идиотам, пусть даже мысленно, испортить себе настроение. Правда, Северуса тревожило, что вот уже несколько дней у него было такое ощущение, будто его преследуют. Северус никого не заметил — неважно, какие бы отвлекающие маневры он ни производил, и с какой быстротой ни оборачивался, — поэтому подумал, что у него развивается паранойя. Так что и эти мысли он попытался выкинуть из головы. Тремя днями позже Северус был уверен, что может выкидывать из головы что угодно; чувство, что его преследуют, никуда не пропало, даже наоборот, усилилось. Он везде чувствовал направленный на него взгляд — в коридорах, в Большом зале, даже в кабинете. Только в своих покоях он чувствовал себя в безопасности, не в последнюю очередь потому, что лишь недавно опутал свои комнаты новейшими и сильнейшими защитными чарами. Но его преследователь хорошо знал свое дело и оставался невидимым… Нет, это не совсем верное слово, потому что невидимку Северус мог бы выявить чарами. Нет, тут было что-то другое. И он выяснит, что именно. Отыскав парочку новых заклинаний, Северус вышел из покоев и отправился в Большой зал. Ужин был единственной трапезой, в которой он принимал участие, и то только потому, что Альбус поставил его перед идиотским выбором: или он будет ужинать со всеми, или Альбус каждое утро будет приходить к нему и завтракать в покоях Северуса. Нетрудно угадать, что пришлось выбрать. И снова Северус почувствовал на себе чужой взгляд. А ведь он был уверен, что находится в коридоре один, он специально пошел на ужин окольными путями. Дойдя до угла, Северус внезапно развернулся и с быстротой молнии выкрикнул: — Инкарцерус ирретио! Из волшебной палочки вылетели веревки толщиной с палец, но вместо того, чтобы устремиться к цели, которой в данном случае не было видно, разделились, стали тоньше и, наконец, переплелись в мелкую сеть, которая, расправившись, закрыла собой весь проем коридора. Теперь никто не мог уйти, неважно, видимый или невидимый. И действительно, на этот раз Северусу повезло. Сеть быстро поймала что-то маленькое, что находилось непосредственно под потолком, и, что, запутавшись в сети, ужасно знакомо запищало и свалилось на пол, под ноги Северуса. Тот поднял маленькую тушку на уровень глаз. — Поттер! — прошипел он, вне себя от бешенства. Маленькая летучая мышь съежилась от страха.* * *
Альбус задумчиво смотрел на все еще пустующее место преподавателя защиты, хотя ужин уже давно начался. Неужели Северус все-таки передумал? Не может быть. Альбус был уверен, что Северус не тот человек, что берет назад свои решения. — Минерва, ты не видела Северуса? — тихо спросил он. — Нет. Может, он работает над каким-нибудь зельем и забыл о времени? — Не думаю. — Почему? — Потому что я поручил эльфам своевременно напоминать ему о начале ужина. — К чему такие трудности? Альбус улыбнулся: — Разве не замечательно собираться всем вместе хотя бы за одной трапезой? — А Северус согласен с этим? — Когда-нибудь он согласится. Прежде чем Минерва смогла что-то ответить, боковая дверь в зал распахнулась и вошел Северус с каким-то свертком непонятного происхождения в руке и с выражением лица "без пяти минут убийца". — Ах, Северус, как я рад, что ты присоединился к нам. Что это у тебя? — с улыбкой поинтересовался Альбус. Без лишних слов Северус положил перед ним спеленутую летучую мышь и прошипел: — Если я еще раз увижу ее в непосредственной близости, я за себя не ручаюсь! Альбус и Минерва немного недоумевающе посмотрели на зверька, который в свою очередь умоляюще глядел на директора. — С каких это пор тебя заботят летучие мыши? — спросила Минерва, которая, разумеется, не догадывалась, кто перед ней лежит. — Это мое дело. Альбус? — Северус, это же все лишь летучая мышь. Она ничего тебе не сделает. Садись и успокойся,— увещевающе произнес Альбус, доставая палочку и освобождая зверька от пут. Гарри, а это, разумеется, был он, пару раз взмахнул крыльями, восстанавливая кровообращение. — Я поем в своих покоях. И не слова больше — я не дам себя больше шантажировать. — Северус, прошу тебя, сядь. — Нет. — Северус… Северус фыркнул, бросил на зверька полный ненависти взгляд и развернулся, чтобы уйти. — Северус, обдумай все еще раз! — произнес Альбус, и действительно, Северус на секунду замер… Чтобы потом, обернувшись и еще раз бросив взгляд на Гарри, прорычать: — Это ничего не меняет, абсолютно ничего! — и вылетел из Большого зала. Гарри повесил голову. — Я должна что-то понимать? — спросила Минерва, бросая недоуменный взгляд на выглядящую такой несчастной летучую мышь. — Нет. — А ты понимаешь? — Да, Минерва, к сожалению, я все понимаю. — Объяснишь мне, что здесь происходит? Альбус покачал головой и, взяв летучую мышь на руки, встал из-за стола. Зверек сразу же уцепился когтями на крыльях за его большой палец. — Может, позднее, Минерва. — Тогда всего хорошего, Альбус. — И тебе тоже. Альбус направился к выходу из Большого зала, не замечая, что на него смотрят взволнованные лица как гриффиндорцев, так и слизеринцев. Альбус подождал, когда горгулья закроет за ним дверь, поднялся по винтовой лестнице в кабинет и только тогда посмотрел на летучую мышь, все еще цепляющуюся за его большой палец и лежащую тихо с закрытыми глазами. Альбус опустился в кресло и спросил: — Ты по-прежнему уверен в своем плане? Северус выглядел не очень довольным. Гарри вздохнул. — Хочешь поговорить об этом? Летучая мышь помотала головой, но как-то вполсилы. — Уверен? Иногда это помогает. Теперь Гарри открыл глаза, но снова покачал головой. Несколько раз взмахнув крыльями, он с тихим писком поднялся в воздух и завис перед окном. Альбус встал и подошел к окну, чтобы открыть его, одновременно протягивая руку ладонью вверх. Гарри понял и приземлился на нее, вопросительно склонив голову набок. — Я знаю, у тебя верные друзья, но иногда помогает поговорить с кем-то, кто, может, по-другому видит ситуацию. Я желаю тебе удачи, Гарри, просто не забывай, что ты имеешь дело с пожалуй самым большим упрямцем, которого я когда-либо видел. Гарри снова пискнул, на этот раз веселее, и Альбус подбросил его в ночное небо Хогвартса. — Удачи, и не забывай, что ты всегда можешь поговорить со мной, — крикнул Альбус вслед. Летучая мышь вернулась, сделала круг вокруг головы директора, а потом исчезла в темноте. — Надеюсь, у тебя все получится, — пробормотал Альбус тихо, но надежда его была очень слаба.* * *
Следующие три недели Гарри восемнадцать раз приносили к директору; каждый раз он был пойман другим заклинанием. Между Гарри и Снейпом развилось что-то вроде игры. Гарри почти никогда не давал поймать себя дважды одним и тем же способом, лишь против магической сети у него не было ни малейших шансов. Почему Снейп на четвертый раз использовал другое заклинание, если с сетью получалось так замечательно, мог ответить лишь он сам. Но в тот раз Гарри внезапно окружили стеклянные стены. Именно в стеклянном ящичке Снейп и передал Гарри Альбусу. В следующий раз Снейп заморозил воздух вокруг него. Потом Гарри оказался упакованным в вату. А один раз просто свалился с потолка под ноги Снейпу. Тот каждый раз выдумывал что-то новенькое, хотя от некоторых идей Гарри бы с удовольствием отказался. Например, от последней. — Если ты превратишься обратно, то сможешь сходить в душ, — предложил Альбус с плохо скрываемой усмешкой. На его столе сидела летучая мышь, измазанная с мордочки до ног в чем-то липком, и смотрела на него осуждающе. — Ты извинишь меня, если я скажу, что не хочу до тебя дотрагиваться? — спросил Альбус, достал палочку и попытался заклинанием поднять мышь. Но как и раньше, чары отскочили от зверька, ударились в стул, который бодро качаясь, завис в воздухе. — О, я совсем забыл. Ну, тогда пойдем. Альбус убрал палочку и осторожно поднял Гарри со стола. Он отнес его в свои покои, потому что лететь Гарри с заляпанными какой-то гадостью крыльями не мог. В ванной комнате Альбус вызвал эльфа-домовика и приказал принести одежду для мистера Поттера. Положив летучую мышь в ванну, директор сказал: — Эльф принесет твои вещи, если ты захочешь остаться в человеческом виде, тогда ты сможешь остаться на чашечку чая и рассказать, что случилось. История меня очень интересует, — с улыбкой произнес Альбус. Гарри кивнул и вымученно пискнул, потому что стоило ему слегка пошевелиться, как склеенная шерстка натягивалась, причиняя боль. Это заклинание было просто отвратительным! Альбус еще раз улыбнулся, а затем покинул ванную комнату, и Гарри, впервые за четыре дня, превратился в человека. С наслаждение размяв косточки, он пообещал себе больше не оставаться так надолго в зверином теле, просто в последние дни Снейп стал почти неуловимым, носился по школе как молния, даже посреди ночи не сидел в своих комнатах; следовать ему в человеческом теле было бы просто невозможно. Гарри быстро наставил нужную температуру и с наслаждением встал под горячие струи воды. Да, ему нужно делать это чаще, горячий душ — это просто наслаждение.* * *
Полчаса и четыре омовения спустя Гарри, чистый, в свежей одежде, сидел у Альбуса в гостиной и прихлебывал из чашки горячий ромашковый чай, в котором, правда, от "ромашкового" были только название и запах — Гарри по-прежнему не переносил ничего, кроме воды и насекомых. От других напитков и пищи у него в течение нескольких часов или даже минут появлялись сильные боли в животе, ведущие в особо тяжелых случаях к продолжительным рвоте или поносу. Альбус тоже держал чашку с чаем в руках: — Я бы с удовольствием предложил тебе парочку кексов, но знаю, что ты их не переносишь, — сказал он извиняющимся тоном. — Ничего страшного, я уже привык, да и эльфы постоянно придумывают что-то новенькое, чтобы меня накормить. Иногда это даже вкусно, — улыбнулся Гарри. — Меня это радует. Не хочешь рассказать, почему я нашел тебя приклеенным к двери моего кабинета? — Альбус хорошо помнил, как час назад в дверь постучали, он крикнул: "Входите!", а когда никто не вошел, открыл дверь и не увидел за нею никого, кроме маленькой пятнистой летучей мыши, приклеенной к его двери какой-то гадостью. — Север… Профессор Снейп приклеил меня туда, потом постучал и быстро ушел, — проворчал Гарри. Альбус поднял чашку повыше, чтобы скрыть улыбку, но его собеседник ее все же заметил: — Я не считаю, что это смешно. — Извини, но твое выражение лица было очень забавным, — заметил Альбус. — Я считаю это отвратительным с его стороны. Он ухмылялся, приклеивая меня. — Он ухмылялся? — Да. Все это, кажется, ему нравится, — сказал мрачно Гарри и в ответ на вопросительный взгляд Альбуса добавил: — Иначе он не придумывал бы все новые и новые заклинания, чтобы поймать меня, магической сети было бы больше чем достаточно. И еще… Я получил "Отвратительно"! — "Отвратительно"? Я просматриваю все твои эссе, ни одно не заслуживает "О"! — удивленно заметил Альбус. Его сбивал с толку вид Гарри — тот буквально сиял от радости. — Добби! Раздался хлопок, и в кабинете появился эльф с длинными ушами: — Что может Добби сделать для мастера Поттера? — В моем сундуке сверху лежит эссе по защите, принеси его, пожалуйста. Эльф исчез, чтобы через минуту появиться с требуемым предметом. Гарри взял пергамент, поблагодарил эльфа и протянул свиток Альбусу. Тот раскрыл его и начал читать. — Добби может сделать еще что-нибудь для мастера? — нарушил тишину эльф. — Можешь принести мне запеченных сороконожек? — Сию минуту, мастер Поттер. Немного погодя эльф вернулся со стеклянной миской, в которой лежал заказ Гарри. Отпустив домовика, Гарри запустил руку в миску. Альбус дочитал эссе. — "Отвратительно", мистер Поттер. Рекомендую использовать ночь, чтобы работать над эссе, а не рассекать по коридорам. С. Снейп", — прочитал Альбус последнее предложение. Он снова свернул свиток и протянул Гарри, который по-прежнему широко улыбался. — Ну что ж, это определенно, начало. Кажется, ты на верном пути, — сказал он наконец. — Ну конечно, именно поэтому он приклеил меня к дверям… — Еще недавно ты возмущался. что он тебя игнорирует. Что же, теперь он этого не делает, ведь именно этого ты и добивался, не так ли? — Ну, не совсем этого… — Гарри, наберись терпения. Или ты думал, что все будет просто? — мягко спросил директор. Гарри помялся немного, а потом, вздохнув, покачал головой и положил в рот еще одну сороконожку. — Ты на верном пути. Однако тебе нужно посвящать учебе немного больше времени. Профессор МакГонагалл передала мне, что ты сдал эссе по трансфигурации на день позже положенного. Это не должно войти в привычку, — строго произнес Альбус. — Извините, больше этого не повторится. Я просто был занят. — И чем же? — Слежкой, — улыбнулся Гарри. Альбус покачал головой: — Что ты будешь делать дальше? Превратишься обратно? — Да, мне нужно назад в Башню, я обещал Гермионе сделать все домашние. — Ах, на мисс Грейнджер всегда можно положиться. Ты должен почаще слушаться ее. — Рон тоже так говорит. Профессор, спасибо за чай и за душ. Я пойду, — с этими словами Гарри поставил чашку на стол и встал из-за стола. Альбус тоже поднялся и опять вытянул руку ладонью вверх. Гарри моментально трансформировался и приземлился на ладонь директора. — Как всегда, удачи, — улыбнулся директор. Гарри пискнул и, когда Альбус открыл окно, вылетел в морозную ночь и исчез в темноте. Директор, еще раз улыбнувшись, закрыл окно и отправился спать.* * *
Рождество. Еще никогда Северус так не радовался рождественским каникулам. Практически пустой замок, почти все разъехались по домам. Из его факультета осталась лишь парочка студентов, которым до конца войны нельзя было покидать замок. Некоторые семьи отказались служить Волдеморту и покинули страну, скрывшись за границей. Их дети, например, Теодор Нотт и Блейз Забини, отказались следовать за родителями, предпочтя остаться в школе. Северус знал, что среди его слизеринцев гораздо меньше желающих присоединиться к Темному Лорду, чем думали многие. Но для большинства их факультет был просто воплощенным злом. Северус фыркнул, поставил подпись под последним эссе и отодвинул пергамент и перо в сторону. С усталым вздохом он откинулся на спинку стула, пытаясь хоть на минуту отрешиться от проблем и дум. Но по-настоящему расслабиться ему не позволил стук в дверь. "Войдите" Северуса было больше похоже на рык, чем на голос. — Альбус, чего тебе надо? — Но Северус, мальчик мой, не будь таким букой. Что ты запланировал на рождественские каникулы? — Альбус умело проигнорировал сердитый взгляд своего коллеги. — Если ты так уж хочешь знать, то Поппи вручила мне список зелий, которыми я, пожалуй, буду занят всю первую неделю. А на второй меня ожидают две чудесные книги английской литературы, и я не собираюсь заставлять их ждать, — проворчал Северус. — Ты отыскал зелье, которое сварил мистер Поттер? — Нет. — Ты всюду смотрел? — спросил Альбус недоверчиво, уж слишком быстро прозвучал ответ Северуса. — Только в Хогвартсе, у меня пока не было времени посмотреть в других библиотеках. И как мне кажется, в этом больше нет особой нужды: мистеру Поттеру нравится находиться в его новой форме, — фыркнул Северус. — Ты прекрасно знаешь, почему он сменил облик. — Да? Не думаю. Альбус, меня не интересует, что делает мальчишка. Я хочу, чтобы на рождественских каникулах меня оставили в покое. Если я когда-нибудь отыщу информацию о зелье, я незамедлительно дам тебе знать. А пока можешь увеличить запасы насекомых в школьной кухне. — Северус, ну почему ты такой упрямый, когда дело касается Гарри? — тихо спросил Альбус. Северус в ответ поднял бровь и спросил: — Чего ты хочешь? — Я хотел лишь спросить, как продвигается дело с зельем. В конце концов, надо же избавить мистера Поттера от его животных рудиментов, — сказал Альбус. — Хм, в этом году уже точно ничего не выйдет; мне очень жаль, Альбус, но у меня в приоритете другие дела, мистеру Поттеру придется подождать. Или пусть он снова смешает парочку ингредиентов в надежде, что опять отделается сущими пустяками, — раздраженно произнес Северус. Альбус решил, что пока не стоит больше затрагивать эту тему. — Ты примешь участие в ежегодном рождественском банкете? — сменил он тему, хотя уже знал ответ на свой вопрос. — Я не делал этого на протяжении последних восемнадцати лет, и не собираюсь менять свои привычки в этом. — Жаль. Северус, мы все были бы рады твоему присутствию. — Ты говоришь это каждый год. — И каждый год говорю то, что думаю. Северус отмахнулся: разумеется, он не придет, они оба это знали. Альбус попрощался и вышел, он знал, что бесполезно уговаривать Северуса делать то, чего он не хочет. Северус был рад, что Альбус не стал расспрашивать его дальше. потому что то, что он рассказал директору, не совсем соответствовало истине. Да, он действительно получил от Поппи список с зельями и действительно собитался подработать над ними на первой неделе, но на вторую неделю у него были другие планы. Северус не собирался читать, по крайней мере, не классиков английской литературы. Его взгляд упал на стеллаж, на котором стоял фолиант в незаметной обложке, и все же эта книга была ценнее большинства в Хогвартской библиотеке. В нем содержалось не только зелье Животной сущности, нет, в книге находились рецепты бесчисленных древних зелий, многие из который даже Северусу были неизвестны, и он хотел сварить хотя бы парочку из них. Но сперва он сварит зелье Животной сущности. Северус принял твердое решение заняться им в первую очередь, проблема была лишь в ингредиентах, точнее, в том, где их достать. Он не мог просто так взять компоненты из школьной лаборатории, ведь за каждый из них ему нужно было отчитываться перед директором. К сожалению, ни для одного учебного зелья не был нужен малый лунный камень. И с чешуйками дракона тоже были трудности: в запасах находились чешуйки самцов-драконов, а, согласно рецепту, ему нужны были чешуйки самки. Но в конце концов, недостающие ингредиенты ему, пусть и с огромным усилиями, но удалось заполучить на прошлой неделе и теперь, когда у него собралось все необходимое, Северус решил во что бы то ни стало сварить это зелье. Чего ему еще недоставало, так это второго волшебника, которое произнесет заклинание обратной трансформации. Альбус исключался, так же, как Минерва или другие учителя из школы, довериться одному из них в этом деле — все равно что вывесить новость на черной доске: будет знать весь Хогвартс. Нет уж, спасибо. Люциус, к сожалению, тоже не подходил, ему не разрешалось покидать площадь Гриммо ни под каким предлогом. И, поскольку у Северуса не было иных друзей, выбор пал на Драко, который, однако, еще ничего не знал о своем "везении". Но ему Северус еще все расскажет. После Рождества. А пока ему больше не хотелось думать ни о каких зельях. Северус призвал красное вино и книгу и до конца вечера решил не вставать с кресла. — Я должен что?! Северус, ты что, серьезно? Ты же знаешь, как опасно это зелье? Посмотри на Поттера! — бушевал Драко, но Северус был само спокойствие. Его взгляд упал на котел, содержимое которого сменило цвет с фиолетового на красный. Он еще раз проверил пламя, наколдовал песочные часы, поставил их рядом с котлом и повернулся к Драко: — Мой дражайший крестник, я что, похож на пубертатного идиота, вообразившего себя величайшим героем современности и плюющим на законы зельеварения? Я сварил это зелье в третий раз, каждый раз точно по инструкции, и результат получал всегда один и тот же. Что касается тебя, то думаю, ты вполне способен произнести правильную формулу, — закатил глаза Северус. — Но почему зелье? Почему ты не попробуешь заклинание Анимагии? — Потому что, к собственному стыду, должен признаться, что трансфигурация не относится к моим сильным сторонам. Я уже два раза пробовал научиться анимагии, к сожалению, безуспешно. Драко от изумления раскрыл рот. Северус холодно усмехнулся: — Да, у меня тоже есть слабости. Как и у твоего отца. — Отец так не считает. — Разумеется. Однако он был полным нулем в зельеварении и истории магии, лишь хитростью ему удалось сдать экзамены. В травологии и уходе за магическими существами он был настолько ужасен, что не мог их выбрать для дальнейшего изучения. То есть ты явно не в него. На лице Драко расцвела улыбка: он-то сам был одним из лучших в зельеварении и истории, в последнем предмете и нужно-то было всего ничего, только учить наизусть, для этого большого таланта не нужно. — Кроме того, мне известны твои оценки по трансфигурации, поэтому я считаю тебя вполне способным произнести действенное заклинание. — А если не получится? — Тогда надейся, что у меня не вырастут огромные когти и зубы. — Ты что, действительно укусил бы своего крестника? Северус плотоядно улыбнулся. Драко сглотнул и сказал: — Я справлюсь. — Я уверен в этом, а если все-таки появятся неожиданные сложности, ты просто пойдешь к Альбусу со мной и книгой, — сказал Северус. — То есть у тебя есть план Б? — Разумеется, за кого ты меня принимаешь? За Поттера? Драко расхохотался: — Нет, уж точно нет. Когда начнем? — Когда весь песок из верхней части часов пересыплется, зелье будет готово. Потом примерно час зелью нужно будет настояться. Как твои шахматные успехи? Стали лучше? — Конечно. — Пойдем проверим. И они пошли к камину, сели в кресла напротив друг друга, положили шахматную доску на столик посередине и начали шахматную партию.* * *
Через час Драко проиграл подчистую, и он по-прежнему сомневался в плане. Но если уж крестный что-то вбил себе в голову… Северус уже наполнил фиал зельем насыщенно-красного цвета. Получилась ровно одна порция, как и было написано в книге. — Я все еще считаю эту затею неудачной, — прокричал Драко в закрытую дверь. — Мне все равно, — раздалось в ответ; дверь открылась, и вышел Северус, одетый в халат. Он не забыл, что было написано в книге об одежде. — Северус, я серьезно. — Знаю. Готов? — Что-то изменится, если я скажу "нет"?* * *
Северус, ухмыльнувшись, покачал головой и взял фиал. Вообще-то, обычно он был против любых опытов над собой, но на этот раз ему не оставалось ничего другого. Кроме… Да, он мог бы подмешать зелье в еду парочке гриффиндорцев…* * *
— О чем ты думаешь? — спросил недоверчиво Драко, увидев злорадную ухмылку крестного. — Ни о чем. Не забывай говорить отчетливо, палочку держать крепко, указывать ею точно на цель. Понятно? — Да. — Тогда твое здоровье! — и этими словами Северус открыл фиал и проглотил зелье одним глотком. — Что дальше? — Теперь нужно подождать. Наверняка скоро начнется. Северус вытащил палочку и превратил стул в напольное зеркало, чтобы увидеть, в кого превратится. — А как я узнаю, когда тебя трансформировать обратно? — спросил Драко, наблюдая за крестным. — Самое позднее, когда я начну кусаться. — Надеюсь, ты превратишься в крота… Северус бросил ему насмешливый взгляд, но ничего не сказал.* * *
— Я перестал различать красный, — сказал Северус спустя десять минут. — Что еще? — Комната кажется светлее, чем прежде, но потеряла в резкости. На периферии мир расплывается. — Я же говорил, крот, — широко улыбнулся Драко. Северус фыркнул. — У тебя выросли клыки, — заметил Драко, — и ты уменьшаешься. На этот раз Северус лишь кивнул, его взгляд упал на руки, которые начали трансформироваться: — Ты знаешь, что от тебя требуется. Не забывай об этом. — Не беспокойся, я все сделаю. Потом они замолчали. Северус сконцентрировался на превращении, которое шло все быстрее и быстрее. Он продолжал уменьшаться и был очень рад, что ему пришла в голову идея с халатом; было бы идиотством задохнуться в собственной одежде. Из кожи начала пробиваться шерсть, светлая, по крайней мере, насколько он мог видеть. Северус не пытался свернуть себе шею, чтобы осмотреть свое тело целиком, для этого у него было зеркало. Он попросту стоял спокойно и ждал конца трансформации.* * *
Драко с возрастающим восхищением наблюдал, как его крестный уменьшается… уменьшается… вот он скрылся под халатом… вот халат приподнялся… И Драко разразился оглушительным хохотом. Зверь напротив него вопросительно склонил голову набок и попытался подойти к зеркалу на четырех лапах. После первоначальных трудностей он более-менее понял, как управлять лапами. Немного неуклюже подойдя к зеркалу, зверь уставился на свое отражение. Минуту спустя рычащими и шипящими звуками Северус попытался выразить все свое неудовлетворение своей трансформой.