Just call me and I'll make it, I'll fill the black holes in your heart Just call me before you break it Just call me and I'll make it, I've been around right from the start Just call me and I'll take it too keep it safe
— Милли, соберись, пожалуйста! — прикрикнул на неё Шон, махая свёрнутым в трубочку сценарием с авторскими пометками. — Это уже четвёртый раз! — Простите! — ответила та, а потом незаметно скривилась. Ну не могла она собраться. Настроение было никакое, настрой работать тоже болтался где-то на дне. Хотелось только одного — к Финну. Хотелось спокойствия и заботы. Хотелось просто тишины и уюта. Но сегодня она снималась с Дэвидом, а ещё с Сэди (с последней она контактировала даже больше, чем обычно, а всё потому, что по сценарию развивалась дружба между Элевен и Максин), и весь мальчишеский состав сегодня отдыхал у себя, заучивая сценарий, потому что завтра им предстояло отдуваться одним, без девочек. И поэтому практически в течение всего дня Милли Вулфарда в глаза так и не увидела, а утреннее сообщение с сердечком и пожеланием удачного дня грело её лишь первые два часа напряжённых съёмок. После чего неожиданная и такая непривычная для неё тоска постепенно стала накрывать её с головой, вскоре поглотив всё её сознание. А ещё эта ненависть в Интернете. Она уже привыкла к ней, привыкла не обращать на это внимания, обходя стороной всех хейтеров и завистников, но ей всего четырнадцать. Как бы она не храбрилась перед камерами, наедине с самой собой она очень болезненно воспринимала каждый косой взгляд и обидный комментарий. Ей до сих пор было неловко за своё поведение до съёмок, она до сих пор получала колкие напоминания и несправедливые обвинения. Что-то из этого было близко к правде, но не в том свете, в каком предпочитали мусолить это фанаты. — Милли! — снова воскликнул Леви. — Ну что это такое? Пятый дубль! Пятый! Неожиданная злость подняла в ней голову. Да какого чёрта никто не видит, что ей плохо? Ну не может она сегодня сосредоточиться на съёмках! Больше не может! Ей нужен перерыв! Ей нужна эмоциональная разгрузка! Ей нужен чёртов Вулфард! Этот внезапный приступ злости едва не выдал её с потрохами. Она поняла, что уже практически не контролирует себя, в тот момент, когда её глаза стали темнеть. Ох, это добром не кончится. Ей нужно срочно на что-нибудь отвлечься. Но не успела она и рта раскрыть, как ей на помощь пришёл Дэвид. — Шон, — уверенно начал он, — девочка просто устала. Дай ей поблажку в её возрасте. Может, закончишь с ней на сегодня и отпустишь отдыхать? Браун была от всей души благодарна этому золотому человеку. Вот уж точно отец не по крови, а по отношению. И эта добрая мысль отогнала её злость, и глаза вернулись к прежнему состоянию. Леви какое-то время раздумывал и подозрительно хмурился, глядя перед собой в маленький монитор, а потом вздохнул и махнул рукой. — Да, что-то я погорячился. На сегодня можешь быть свободна, Милли! Она вымученно улыбнулась, заправляя волнистые пряди за уши. — Спасибо большое. Я могу идти? — Да. Только не забудь, что у тебя остались ещё две не отснятые сцены. — Я обязательно всё наверстаю, обещаю! — честно ответила девушка и, расслабившись, побрела в трейлер гримёра, чтобы убрать с лица лишнюю косметику и переодеться в обычные вещи. Пока она сидела на стуле, а Сара заботливо стирала с её лица тональник, Браун переписывалась с Ноа, пытаясь успокоить его. Тот видел очередной неприятный выступ в сторону Милли, поэтому был очень обеспокоен её состоянием и отношением к этой ситуации, но та уверяла его, что всё отлично, а со съёмок раньше отпустили, потому что она просто физически вымоталась. Шнапп был замечательным и идеальным другом, но не совсем тем, кого она хотела сейчас больше всего — увидеть, обнять, поговорить, поцеловать. Определённо не Шнапп. Девушка писала Финну, но того не было в сети, поэтому ей никто не ответил. Возможно, он был сейчас занят чем-то очень важным, например, заучиванием сценария, но почему-то Браун была практически уверена, что он опять играет онлайн с Ником, полностью отключившись от реальности. Придётся украсть его у игры и брата ненадолго. А может, и надолго, как карта ляжет. Сара отпустила её очень быстро. Поблагодарив гримёра, она стянула одежду Элевен и надела свои свободные лосины и лёгкую тунику (на улице был конец мая, как-никак). Почему-то к её грустному — депрессивному — состоянию подкрадывался ещё и сон, поэтому она то и дело широко зевала, сонно хлопая глазами. Она медленно брела по вечернему трейлерному парку, обхватив себя руками, и лениво оглядывалась по сторонам, изредка приветливо улыбаясь и махая знакомым лицам. До их трейлера оставалось всего ничего, буквально рукой подать, но внезапно её охватили сомнения. А стоит ли идти? А нужна ли она ему сейчас? А не покажется ли это лишним? Она бы, наверное, так и крутилась у входа, если бы сам виновник неожиданно не открыл дверь, ласково улыбаясь уголками губ. — Войдёшь? — негромко спросил он, гостеприимно распахивая дверь пошире и опираясь на неё локтем. Браун с замиранием сердца посмотрела на него, жадно впитывая его образ. Казалось бы, они виделись только вчера вечером, но откуда-то взялись эта странная тоска и печаль, и грусть, и депрессия, и… Девушка молча кивнула, едва сдерживая незаметно подкравшиеся слёзы. Ну вот, ещё этого не хватало. Она поднялась по ступенькам и юркнула в щель между косяком и Финном, проходя в их трейлер. Он закрыл за ней дверь и облокотился плечом о стену, складывая руки на груди, пристально разглядывая её. — Что случилось? — спросил Вулфард, чуть хмурясь. Милли неопределённо пожала плечами, вздыхая, и села на диван, сжимаясь в маленький комочек, подтягивая колени к груди. — Я не знаю, — честно призналась она, глядя в пол. — Мне просто… Мне так плохо. Все чего-то от меня хотят, требуют и ждут, а мне всего четырнадцать. Четырнадцать, Финн! Я не могу оправдать всех ожиданий, и мне очень стыдно из-за этого. А ещё фанаты… Большинство из них отличные ребята, но даже они порой ненавидят меня… — Она уткнулась головой в колени, едва сдерживая слёзы. — Мне страшно, мне грустно, мне одиноко. Я не хочу быть знаменитой, Финн! Не хочу, слышишь?! Это давит на меня! Все вокруг давят на меня! Все вокруг следят за каждым моим шагом, высмеивая и издеваясь над случайным неверным! Мне страшно от того, что они, как стервятники, сразу же слетятся, стоит мне оступиться в силу возраста и отсутствия опыта. Я боюсь. Боюсь! Боюсь-боюсь-боюсь! — закричала Браун, поднимая голову и глядя прямо на Вулфарда. Её глаза полностью почернели, а во рту вытянулись маленькие клыки. Вот, в общем-то, и вся форма демона. Если бы она появилась так на публике, все бы подумали, что это контактные линзы и накладные зубы. Никто бы в жизни не догадался (из несведущих), кем именно она является. А в ответ на неё смотрели выразительные и пронзительные обеспокоенные ярко-голубые глаза.***
Когда они только познакомились, они сразу почувствовали друг в друге противоположные сущности. Милли тогда нагло усмехнулась ему, позволяя черноте заполнить её радужку и белок, и чуть прищурилась, рассматривая парнишку напротив себя. Ангел. Ха-ха, да вы только посмотрите на него! Настоящее клише! Но в тот момент, когда Финн неожиданно посмотрел на неё удивительными голубыми глазами, делая шаг вперёд и протягивая ей руку для рукопожатия, она почему-то вздрогнула. И чем больше она узнавала его, тем сложнее становилось держать себя в рамках хорошей подруги и коллеги по съёмкам. В их мире были ангелы и демоны, но уже давно не те, что описываются в священных Писаниях. Нет. Сейчас от демонов остались только чёрные глаза и появляющиеся острые клыки, а от ангелов — голубые глаза и крылья (что хоть как-то соответствовало мифам и легендам). Между ангелами и демонами уже давно не было никакой вражды. Она прекратилась в тот момент, когда и та, и другая сторона понесли настолько колоссальные потери, что проще было пойти на мировую, чем вести и дальше эту самоубийственную войну. А со временем, сплотившись перед лицом множащегося человечества, они стали вести вполне себе симбиозный образ жизни, не скрывая свою сущность всё время. Правда, любовь между ангелом и демоном не порождала никаких неожиданных гибридов или чистокровных сущностей, скорее, наоборот, у них рождались только люди без каких-либо подозрительных черт. Ангелы и демоны появлялись, как это не противоречиво, как раз в семьях обычных людей. Кто-то предполагал, что это влияние каких-то особых генов или ещё чего-то, но никогда нельзя знать наверняка. Каждого маленького ангела или демона сразу брали под контроль ещё с роддома и помогали несведущим ни в чём родителям заботиться об уникальном существе. Хотя, если говорить откровенно, ангел и демон — это лишь слово, лишь образ из мифов и легенд, из Писаний и рассказов. В реальности ничего особенного у них не было, кроме возможности менять цвет глаз, выпускать крылья и клыки. Ни на характер, ни на личность это обычно нисколько не влияло. Порой самый добрый человек мог оказаться демоном внутри, а жестокий насильник — ангелом. Да, у этих тел были ещё дополнительные качества вроде крепкого здоровья или хорошей памяти, но на внешние черты это никак не влияло. И те, и другие могли носить очки из-за плохого зрения, пользоваться слуховыми аппаратами или протезами. У них была лишь способность противостоять гриппу, СПИДУ, ВИЧ-инфекциям, гепатиту, туберкулёзу и прочим тяжёлым заболеваниям, но если ангел или демон попадал в аварию и повреждал, к примеру, ногу настолько, что её было необходимо ампутировать, её ампутировали, и она не отрастала чудесным образом обратно. Милли отчасти гордилась своей сущностью демона, ведь это казалось ей чем-то классным и крутым. Она всегда чувствовала себя такой нахальной, шумной и независимой… Всегда, до того момента, пока не повстречала Финна. И тот неожиданно подавил в ней эти качества, оставив ей их только для публики. На деле же она стала послушным и ласковым котёнком, который обожал его внимание и заботу и очень скучал в одиночестве. С каждым годом, проведённым рядом с ним, она понимала, что теряет себя, но почему-то не была против, стоило ей только заглянуть в его удивительные голубые глаза. Она же повлияла на Вулфарда не менее основательно, сделав из неуверенного и скромного мальчишки гордого и несносного парня, но опять же, как и в её ситуации, появлявшегося в нём только на публике. На деле он остался всё таким же пугливым и немного замкнутым внутри, показывающим себя настоящего только самым близким и доверенным лицами. И, что самое удивительное, они весьма гармонично дополняли друг друга. Сначала, правда, обходили друг друга стороной и относились с неким недоверием, считая, что ангел и демон несовместимы, но прошли съёмки первого сезона, и Финн осознал, что втрескался просто по уши, и ему было совершенно плевать, чернеют ли её глаза, когда она не контролирует свои эмоции, или становятся голубыми, как у него. Он понял, что восхищается каждым её действием и поступком, а уж говорить о том, какая она была миленькая и симпатичная, и вовсе не стоило. Но та почему-то воротила от него нос, с умилением заглядываясь на других парней, ярких и уверенных в себе. И в какой-то момент Вулфард тихо отступил, возвращаясь на исходную, и просто приглядывал за ней со стороны, чтобы она не наделала глупостей. Пошёл второй сезон, и тут Милли неожиданно совершенно иначе взглянула на своего друга, вытянувшегося и возмужавшего за такое короткое время. Да и характер у него поменялся (а всё из-за его попыток соответствовать тому образу, коим так грезит Браун), что и повлекло за собой появление у неё к нему взаимной симпатии. Только вот Финн почему-то испугался и растерялся, снова вернувшись к прежнему себе, и эта его неуверенность сыграла с ним же плохую шутку, позволив крутившемуся в тот момент вокруг Милли Джейкобу нагло занять его место. Но кто знал, что новый сезон изменит между ними всю ситуацию в очередной раз. Стоило им встретиться и неуверенно отыграть несколько сцен между Майком и Элевен, как что-то в видении обоих поменялось. Браун увидела перед собой уже совершенно другого человека — не того прежнего Финна, которого она знала. И этот Финн завораживал её своей холодностью и дерзостью, завораживал настолько, что она буквально зависала на нём взглядом, восхищённо разглядывая. А уж когда он в её присутствии позволял своим глазам поменять цвет, так она и вовсе теряла себя. Сам же Вулфард, всё ещё, к его личному изумлению, не подрастерявший к этому моменту былых чувств к этой девушке, с недоверием ловил на себе её влюблённые взгляды, но в этот раз, помня о своём предыдущем провале в подобной ситуации, он не стал пускать всё на самотёк и вплотную занялся этим, проявляя так давно лелеемую Милли самоуверенность и наглость. И это дало свои плоды, потому что уже через месяц постоянного тесного общения и тихого (но не для публики) расставания с Джейкобом в конце июля, Браун согласилась на отношения с парнем, но пока только в перспективе, потому что сейчас ещё были свежи воспоминания о прежних ярких чувствах. Они хоть и сошлись, по итогу, несколько стихийно, привыкали друг к другу всё же постепенно, знакомясь с новыми или ранее неизвестными привычками и хобби. И, хотя на камеру они отыгрывали всю палитру влюблённых друг в друга Майка и Эл, в жизни они таким похвастаться не могли, потому что очень осторожно переступали с тропы дружбы на тропу отношений.***
Финн оказался рядом с ней так быстро, что она и глазом не успела моргнуть. Прижал её к себе и ласково погладил по голове, прижимаясь губами к её макушке. Она позволила себе разрыдаться в его объятиях, крепко стискивая его футболку пальцами. Он шептал ей на ухо успокаивающие слова, но это не особо на неё действовало. Кажется, наоборот, ещё больше ввергало её в уныние. И неожиданно она услышала такой знакомый хлопок. С недоверием подняла голову и посмотрела вверх, чтобы увидеть замечательные и огромные тёмно-серые крылья. В помещении их было весьма проблематично полностью развернуть, потому что их размах был почти двадцать восемь футов, и они были очень массивные и постоянно цеплялись за всё вокруг, едва не разрушая трейлер изнутри. Но если их не разворачивать, а держать сложенными, то вполне можно было уместиться с ними и в небольшом доме на колёсах, правда, они подгибались и загибались под неудачными углами. Милли обожала его крылья. Хотя они и утратили своё прямое назначение, ибо необходимые для этого мышцы были не развиты, парень всё равно мог почему-то спокойно двигать ими. Браун, когда первый раз их увидела, с приоткрытым от восхищения ртом подошла к нему ближе и неуверенно коснулась больших и длинных маховых перьев. Те оказались невероятно мягкими на ощупь, и девушка сама не заметила, как уткнулась в них лицом, зарываясь носом. На самом деле, доступ к крыльям ангела считался несколько интимным процессом, ибо они были такими же чувствительными, как и всё остальное тело, и этот доверительный жест со стороны Вулфарда многого стоил, в очередной раз продвинув их отношения на новый уровень. Финн медленно, чтобы ничего не разрушить, двинул крыльями и накрыл ими их обоих с головой, создавая маленький и уютный отдельный мирок в виде «шалаша». И она обожала это больше всего, потому что парень просто притягивал её к своей груди, обнимая за талию, и молча дарил ей такую необходимую поддержку и чувства защищенности и заботы, и Милли, прижавшись одним ухом прямо напротив его сердца, слушала мерное сердцебиение и поглаживала пальцами серые перья, в очередной раз поражаясь их мягкости и чувствительности. Они так и сидели в трейлере, спрятанные под большими ангельскими крыльями, и просто наслаждались присутствием друг друга, крепко переплетя пальцы одной руки. Уныние и тоска внутри Браун сразу же ушли, уступая место долгожданному покою и тихой радости. Именно этого ей так не хватало в течение этой тяжёлой трудовой недели. Она быстро поцеловала его в губы, чтобы просто выразить ему свою признательность и чувства, и вновь уютно устроилась в его объятиях, прикрывая глаза. Её до сих пор неумолимо тянуло в сон, и в этот раз она не стала себе в этом отказывать, отдавая себя на волю мягко улыбающегося ей в волосы Финна.